Сюжет достаточно прост: в полутёмной и полупустой комнате молодой человек, терзаемый, очевидно, какими-то душевными переживаниями, наливает себе алкоголь, неспешно отхлёбывает из стакана, вздыхает, закусывает. Дверь открывается, входят двое, в титрах обозначенные как судебные приставы и произносят небольшую речь, которая и объясняет волнения персонажа: за совершение “антисоциальных деяний” тот приговаривается к “высшей мере наказания”, затем немедленно приступают к исполнению приговора: при помощи не особо понятного аппарата клеймят приговоренного странным узором на пол-лица и, не особо прислушиваясь к дальнейшим причитаниям, исчезают. Смысл клейма, как и самого наказания, герой постигает быстро: выйдя на улицу, он замечает, что окружающим отныне до него нет никакого дела: его обходят стороной, в глаза не смотрят, в контакты не вступают. Надпись по центру экрана оповещает внимательного зрителя о том, что страдать герою подобным образом остаётся 12 месяцев. Телефон внезапно исчезает из зоны действия всех сетей, в забегаловке его кормят кашей с кетчупом, но это единственный социальный процесс, к участию в котором он допущен. Встреченный случайно лучший друг торопится в красивую машину к дорогой женщине (ну, или в дорогую к красивой, здесь уж простор для размышлений), попытки смыть клеймо водой и кровью безрезультатны в равной степени. Гуляя по городу и набредая на гопников, глумящихся над прекрасной девушкой, тот разбирается со шпаной и предлагает спасённой себя. Но, увидев лицо спасителя, красавица скрывается так быстро, что даже забывает сумочку. Слепой бродяга в забегаловке – и тот, узнав от повара о том, что собеседник клеймён, плюёт с досады и уходит прочь. Проходит время, и приставы с помощью той же машинки быстренько – чик, и готово – снимают печать позора с лица героя, и вот он, счастливый, прикупает бутыль вискаря, но по пути к внезапно объявившимся друзьям встречает ту красавицу, что спас от хулиганов, клеймённую и пристающую к прохожим: “Я же есть. Взгляните на меня”.

Выбор героя непрост, всё ж таки друзей не видел целый год, но, согласно логике развития сюжета, очевиден: в финале мы видим его обнимающим бедную девушку среди равнодушной толпы.

Фильм явно не для кинотеатров. И даже не для DVD, на которых, тем не менее, издан. Да и по сути своей – это не фильм вовсе — а ролик, из тех, что смотрят в маленьких окошках – в обеденный перерыв в офисе, наряду с самодельными видяхами, склеенными из цитат великих, фоток закатного неба, прекрасных цветов и пушистых домашних животных. Человеку раз в день необходимо поржать, и раз в день – взгрустнуть и о чём-то высоком подумать. Беда только, что длинный, но на то есть и кнопка пауза, и функция сворачивания окна. И вот он кочует победно по страницам “Контакта”, с неизменным “на этом видео присутствуют” (в эту графу мы добавляем всех друзей), и – что немаловажно — это истинная правда. На этом видео присутствуем все мы.

Другой вопрос, насколько это хорошо. Ролик работает по следующей схеме: то, что в реальной жизни невозможно, в нём происходит без лишних объяснений, но в сочетании с соответствующим звуковым сопровождением, которое, кстати, как цветок к небу, изо всех сил тянется к Клинту Манселлу (культовый “Requiem For A Dream”), немедленно проецируется в собственный, личный мир зрителя, и дальнейшее развитие сюжета происходит уже там – внутри вас, поэтому не имеют никакого значения ни бюджет ролика, ни декорации, ни хреновая игра актёров. И вот теперь это не абстрактный Дима, а именно вы, Дмитрий такой-то, супервайзер мерчандайзеров или, скажем, торговый агент, никогда не задумывавшийся об истинной ценности общения, наказаны одиночеством на целый год. Вы не замечаете людей вокруг себя, вы не цените, что ради вас делают, да-да, вы, бухгалтер-калькулятор фирмы по продаже потолков. Так посмотрите, как ваша жизнь изменится, если сделать вам одну премилую татушечку. И Дима встаёт и выходит курить, нервная безымянная барышня наливает зелёного чаю с жасмином, и мысль кипит: “Да, вот мы какие.. А вот оно как.. Мы то, мы это.. А вот если.. , то что тогда?. Нет, ну как всё-таки точно. Добавлю себе в контакт”. И, конечно же, оба умиляются прекрасной истории любви, красивому happy end. Но Диме звонят заказчики, первая линия, вторая, третья, в бухгалтерии уже тоннами валятся факсы, и к вечеру ролик забыт уже, может, в метро сидящий напротив чем-то напомнит экранного Диму, или ту девушку, но мысли-то, мысли уже о другом. А ежели пятница, то и не напомнит. К утру же следующего дня экспериментальный фильм режиссёра Павла Смирнова «По контуру лица», снятый по мотивам рассказа Рэя Брэдбери, раскрывающий тему сохранения человечности и сострадания отдельного человека в роботизированном мире, будет забыт навсегда.

Но вот бывает же так, когда видишь по телеку какую-нибудь чушь и уже палец на кнопке, готовый решительно переключить канал, и в последнюю долю секунды – вдруг заинтересуешься. Или захлопывая книгу, которую уже похоронил мысленно, вдруг натыкаешься на интересное предложение. И то, что казалось таким поверхностным, открывается с самых неожиданных сторон.

Сидящие перед своими мониторами абстрактные бухгалтерша и супервайзер определённо принадлежат к той категории населения, что принято называть losers, неудачники. Однако мыслят они в категориях успеха, стремятся к успеху и все явления в жизни, а также людей привычно оценивают в плоскости успешности-неуспешности. Экранный же Дима, судя по интерьеру помещения, в котором мы застаём его в начале фильма и некоторым скупым сведениям, получаемым из разговора с другом Саней (общий бизнес), определённого успеха в жизни достиг. И вот, посредством некоего мистического действия общество переводит его в категорию неудачников. Названные в фильме приставами – скорее каратели: они исполняют приговор общества, то есть они и есть общество, которое записывает в неудачники несчастного Диму. Расплывчатая формулировка “антисоциальные деяния” в этой ситуации и не нуждается в конкретике, она значима сама по себе: антисоциальные – значит идущие вразрез с общественными представлениями о том, каким надо быть и как себя вести. Вероятность того, что Дима бил, к примеру, стёкла в электричках или выкрикивал националистические лозунги, невелика: скорее всего, в чём-то его поведение или взгляды разошлись с принятыми в том community, где он в силу своего статуса вращался, а именно этого общество не прощает никогда. А может быть просто партнёры по бизнесу его “кинули”, сфабриковав вдобавок левое обвинение. Так или иначе, в начале фильма мы видим магический обряд присвоения отдельно взятому человеку статуса loser. Важная деталь – личности исполнителей, эта линия в фильме, несмотря на кажущуюся второстепенность, определяющая: безразличные к судьбе приговорённого, приставы обсуждают сексуальную жизнь, которая у одного из них, по собственному признанию, зашла в тупик: жена выражает крайнюю степень недовольства. Выслушавшего с большим вниманием собеседника в финале картины (через год, стало быть) мы видим в компании этой самой жены. “Я уже месяц не изменяла”, — теперь уже жалуется она, на что получает ответ: “А зря”. Вывод о морали общества, оценивающего и клеймящего отдельно взятых личностей, напрашивается сам собой.

Всё, что мы видим дальше – это странствия неудачника по миру тотального позитива. Общество может простить человеку многое, непримиримое к изъянам оно, тем не менее, даже слепого ставит в иерархии на ступень выше неудачника. Неудачник – это дно, это прокажённый, его избегают, боясь заразиться его неудачей – а вдруг и твоё лицо после встречи с ним преобразится, и жри тогда кашу с кетчупом, да пиши на бумаге стишки дурацкие, посвящённые той, которую никогда не встретишь – потому что ты неудачник, детка. Why don’t I kill You? Неудачник может быть симпатичным, он может быть добрым, может быть смелым и сильным – всё это не важно, важно только одно – он неудачник. Каким-то отдельным действием он способен удивить, впечатлить, обрадовать. Спасённая девушка удостоит героя вниманием – она его выслушает и поблагодарит. Но она его не полюбит, потому что – печать. Печать неудачника. Девушка тоже, кстати, выдалась символичная – фотограф, представитель самой позитивной, наверное, профессии, заглянувшая в спальный район – поглазеть, видимо, как “быдло жрёт своё повидло”. Она ловит мгновения в объектив, она любит жизнь и не знает печалей – в её картине мира и неожиданные нападавшие, и неожиданный спаситель – одно и то же, между ними нет разницы.

Нет разницы и в том, как именно, благодаря чему – своим ли силам, стечению обстоятельств или загадочному прибору по нанесению-снятию татуировок человек становится неудачником и перестаёт им быть. Обществу не важен процесс, для него есть только момент – как для того фотографа – миг, в котором ты сейчас. Перестав быть неудачником, герой снова нужен друзьям – без объясненья причин, где они были весь год, просто так: “Приезжай, будет весело”. Теперь Димка снова с нами, давай, набирай Димку. А вот у девушки-фотографа не покатило что-то: так ещё бы, фотограф нынче у нас каждый второй. К ней, записанной в неудачницы, теперь даже и шантрапа из спального района не притронется. И если б Дима, допустим нажрался-таки в день “освобожденья” вискарём, и встретил девушку уже на следующее утро, он вряд ли подошёл бы к ней. Но он ещё помнит, как это. И он подходит. Вот только никакая это не история любви, в этой финальной сцене нет любви вообще ни капли, любовь – это другая галактика для мира, в котором слово “Привет”, сказанное человеку, сопровождается истериками и слезами благодарности в грязном снегу, на коленях. Любовь – это запредельная, недостижимая величина, которая настолько далеко, что о ней никто и не помнит.

Поэтому фильм не о любви совсем, как, может быть, многим хотелось бы думать. Фильм об одиночестве, не человека – нет, человечества, загнавшего себя в угол своими ценностями, условностями и нормами. Об одиночестве общества, где корпоративная этика выше морали, поэтому в нём нет лиц, а есть только контуры. И сколько ни сворачивай окна, сколько ни жми “удалить” правой кнопкой, ничего не изменится – на этом видео действительно присутствуем все мы.

НА ГЛАВНУЮ БЛОГА ПЕРЕМЕН>>