Воспоминание о том, как мы отмечали день рождения Гитлера

Было это давно, в средине 1990-х. В день рождения Адольфа Алоизовича Гитлера (1889 -1945) 20 апреля известный московский культуролог и мистик Дуда (Игорь Дудинский) решил устроить приватный просмотр фильма Лени Рифеншталь «Триумф воли» (1934), который тогда еще не был в свободном доступе. В небольшой, но уютной квартире, обращенной окнами на восток, собрались особо заинтересованные лица, среди которых были: Артур Егазаров, переводчик и издатель книги «Говорит Гитлер. Зверь из бездны» Германа Раушнинга («МИФ», 1993), культуролог-концептуалист Андрей Великанов (автор нашумевшей акции «Бассейн Москва», устроенной в знак протеста против возведения ХСС), исследователь Олег Давыдов, адепт-неофит не то антимондиализма, не то готического романтизма, искусствовед-почвенник Сергей Кусков и др., то есть я как наблюдатель.

В общем, собрались, уселись аккуратно в ряд. Была водка и было пиво, а закуски не было. Но водки было не очень много. Фильм между тем шёл без перевода. Немецкий товарищ, согласившийся было переводить речи вождей Третьего рейха русским товарищам, в последнюю минуту отказался от участия в этом интересном предприятии, объяснив это опасениями потерять работу. Оказалось, что там у них, в Германии, демонстрация «Триумфа воли» запрещена. (И о какой свободе на Западе может после этого вообще идти речь! Свобода здесь, у нас, бери не хочу!)

Перед началом сеанса Дуда произнес вступительную речь. Прежде всего отмазался от новорождённого: «Я не отмечаю ничей день рождения». Подчеркнул сугубую символичность и даже сакральность акта просмотра: дескать, это не просто кино, а приобщение к метафизическим безднам (или высотам?), к иной реальности. И пояснил: «Я ставлю вопрос о художнике и власти». По мысли Дуды, искусство без политики, то есть чистое искусство — обречено и вот-вот загнется ввиду наступления эпохи тотального экстремизма, вне зависимости от политической ориентации. Он также призвал собравшихся работать на предотвращение экстремизма национального (мы молча согласились) и объявил о победоносном выходе на арену художника-экстремиста типа Александра Бренера.

Бренер, надо сказать, даже будучи экстремистом и акционистом, в последнюю минуту (как и немецкий товарищ) отказался принять участие в акции просмотра. Дуда же, в свою очередь, отказался переносить просмотр на территорию Центра современного искусства, заметив не вполне политкорректно, что показывать там «Триумф воли» — всё равно что в синагоге. (А я вот знаю евреев, которым нравится не только «Триумф воли», но и Гитлер со товарищи. Развязанную этими ребятами Вторую мировую войну и всякие там Холокосты такие евреи называют борьбой романтиков-нацистов с меркантильным, торгашеским иудео-христианским миром. Но это отдельный сюжет.)

…И вот прилетел самолёт – это Гитлер спустился с небес. «Новый мессия явился», — раздумчиво заметил Олег Давыдов. «Хайль! Хайль! Зиг Хайль!», — истошно закричал искусствовед Кусков. И вскочил, вскидывая руку в нацистском салюте. Он был бледный и абсолютно пьяный. Хотя, казалось бы, с чего…

Андрея Великанова «Триумф воли» более всего интересовал как первый шаг в создании мифа Гитлера. Он считал, что в результате взаимодействия Гитлера как человека и Рифеншталь как художника начал функционировать Гитлер как массовый образ. В такую же парадигму Великанов вписал и отношения Сергея Мавроди (заказчик), Бахыта Килибаева (художник-исполнитель) и Лёни Голубкова (массовый образ). У фильмов Рифеншталь и клипов «МММ» есть нечто общее — это фильмы потребителя. Так говорил тогда Великанов.

Артур Егазаров обратил наше внимание на особую технику съемки «Триумфа воли» — для камер были построены рельсы, а операторы иногда даже гоняли на роликах. Быстрая раскадровка позволяла динамично воспроизводить классическую помпезность военных парадов и спортивную романтику солдатских будней, столь милую сердцу добропорядочного бюргера. Мускулистые, белокожие торсы, чистые улыбки подростков – скоро они организуются в гитлерюгенд, — суровое мужество светловолосых солдат вермахта. На этом фоне даже неарийские (если не сказать больше) лица вождей — Гитлера, Геббельс, Геринга выглядели почти мужественно. (Интересно, о чем думали эти некондиционные зигфриды, глядя в зеркало?)

Лени ввела в фильм постановочные сцены: вот упал на поле боя раненый солдат, сентиментальные немцы, говорят, рыдали в голос. У моих товарищей слезу выбили документальные кадры, когда фюрер обходит шеренги и спрашивает: «Ты откуда, солдат?» — «Я из Баварии» — «А я из Тюрингии!» — « Я из Бранденбурга!». Дуда в упоении повторял: «Ты откуда, солдат?». И сами названия немецких земель, которые он перечислял вновь и вновь, звучали как стихи. А ведь что ему Бавария или там Тюрингия…

Факелы, знамена со свастиками, ровные — под ниточку — шеренги, много и с удовольствием выступающие ораторы… Дуда подпрыгивал на стуле и кричал: «Посмотрите, какая энергетика!». Наверное, так действовал фильм когда-то и на немцев. Я же никакой особенной (пусть и отрицательной) энергетики не чувствовала. Зрелище довольно однообразное: съезд он съезд и есть. У того, кто отдаёт предпочтение индивидуализму перед коллективизмом, подобное зрелище никакого сочувствия, не говоря уже о восхищении, вызвать не может. Муравейник, китайщина плюс дурной вкус в псевдоримских декорациях. Деяния фюреров страшны, но сами они — вульгарны до тошноты.

Оттого-то мне так хотелось вдарить по очкам господина Кускова. Он выкрикивал своё «Хайль!», потом начал было цитировать «Майн кампф» («Нации, которые не убереглись от влияния евреев, обречены на вырождение…» — я узнала цитату из статьи одного советского эстетика) и безуспешно пытался затянуть «Хорста Весселя» (ни слов, ни мелодии он толком не знал). Я бы вдарила, да Олег Давыдов удержал, объяснив, что это всё — деструктивность, идущая от фильма. Значит, энергетика всё-таки была?

Лени пришла в восторг, увидев на каком-то митинге выступление Гитлера — чего-чего, а выступать Адик умел. Адик, в свою очередь, называл Лени сверхженщиной, в пару к сверхчеловеку. Они подружились. Фильм «Триумф воли» партайгеноссе встретили овацией, и Лени Рифеншталь стала главным режиссером Третьего рейха, за что расплачивалась всю оставшуюся жизнь. А жила она на удивление долго (1902 – 2003).

Допивали пиво («Жигулевское») и водку («Русскую» и «Столичную»). День клонился к закату, окно с треском распахнули. «Весна! Выставляется первая рама! — в благоговении воскликнул враз помягчавший Дуда. — И в комнату шум ворвалcя… И благовест ближнего храма, И говор народа, и стук колеса… Помню еще что-то, помню, — скупая слеза скатилась по небритой щеке видавшего виды культуролога. — Куинджи, блин! — воскликнул он, указывая жестом, напоминающим нацистское приветствие, на чрезмерно насыщенную киноварь неба. — Куинджи…».

Вопрос о взаимоотношениях художника и власти остался нерешенным. Возвращались (на электричке) опустошенными. Олег Давыдов подробно объяснял про деструктивность и про то, как ей противостоять. А у меня в голове крутились кусковские «хайли» вперемешку со строками поэта Майкова. Небо распласталось закатом Куинджи.

Ну а как еще можно было отметить ДР Гитлера в России?

Дня через два, гуляя с собакой, в ближайшем ларьке (которые тогда были на каждом шагу) я увидела кассеты с фильмами Рифеншталь. Они стояли на витрине под скромной рубрикой «Спорт». «Это про спорт?» — зачем-то спросила я. «Конечно, про спорт», — многозначительно подмигнул продавец. Купила «Триумф воли» и «Олимпию», которая и в самом деле была про спорт.

НА ГЛАВНУЮ БЛОГА ПЕРЕМЕН>>