Заметки на полях романа Валерия Былинского «Адаптация»

Человек – создание пластичное, он всегда приспосабливается. Он подстраивается к окружению, к среде, к катаклизмам, даже к нематериальным вещам – идеям, понятиям. Например, к понятию ада и рая.

Большинство людей довольно рано делают выбор, ставят цель, заведомо адаптированную под конкретное общество, и обставляют жизнь сообразно этой цели. Везде действует один и тот же принцип: «все включено», то есть все адаптировано под определенное восприятие.

Главный герой романа – человек неприспособившийся и оттого страдающий. Вокруг него все уже давно сделали свой выбор, в ту или иную сторону, а главный герой не может адаптироваться, потому что еще не выбрал, к чему.

На протяжении половины книги он живет как бы наполовину. Пользуется благами для удовлетворения привычных материальных потребностей и в тоже время ищет Бога, но не понимает, в чем Он находится.

Вера – это ведь тоже адаптация, адаптация к существованию Бога.

К Нему не прийти чьим-то чужим путем. Например, путем Антона, установщика окон. Для главного героя Саши окно лишь путь к самоубийству. И он чуть не пропал, когда решил пойти чужим путем, приехав к Антону в Китай.

В связи с этим открывается очень интересный образ. Точнее, некая теория, призванная ответить на вопрос: что есть жизнь – божественное творение или биологическая адаптация? Сам роман пытается соединить эти две концепции: библейский сюжет о сотворении мира с эволюционной научной теорией (например, дарвиновской). Дух адаптировался к материи, или наоборот?

И лучше решать этот вопрос на пограничной территории, не в антагонистических сферах – религии или науке, а в искусстве, в литературе. Интересным становится не то, что еще совершит или не совершит герой, а что по этому поводу скажет автор.

Герой ищет Бога в Его материальных проявлениях, и находит очень удачную биологическую модель, через которую «разговаривает Бог». Это рыба-шар.

Во-первых, это высокоспециализированное, адаптированное к конкретным условиям среды существо, которое уже вряд ли когда-нибудь сможет измениться. Как и Бог.

Во-вторых, разговор рыбы с человеком так же невероятен, как и прямой диалог с Всевышним.

В-третьих, эта рыба несъедобная, и от нее нет никакой практической пользы.

И, в-четвертых, форма шара олицетворяет нашу Землю, а сама рыба, естественно, обитает в воде, то есть в той среде, в которой зародилась жизнь (по многим научным теориям).

Рай – это наивысший комфорт, к которому стремится человек. Это единственное место, к которому не нужно адаптироваться. Фраза «жить там, где хочется умереть» (остров Кирибати) означает, что если ты жил и умер в раю, то там и останешься, минуя ад.

Главные герои, Саша и Лиза, совершают путешествие к земному раю, на Кубу, оставив грех (секс) в самолете. Они находят его в воде, куда погружаются нагими, как Адам и Ева, но при этом в масках, в прямом и переносном смысле. Но земной рай недолговечен, потому что вдали от берега человек сталкивается с бездной. Не стыд, а страх помешали человеку остаться в раю.

Лиза доплыла до этой черты раньше и повернула к берегу. И возможность адаптироваться для Саши отодвинулась еще дальше.

Женщина – еще одна форма адаптации для мужчины. В религии секс воспринимается как грех, но это и преддверие зарождающейся жизни, а младенец это святое. Единственный момент соединения духа и материи – в зарождении жизни. Недаром, герой так хочет ребенка. Но наука уже научилась создавать жизнь без соития (греха), дух ей не нужен в подтверждении ее теорий.

Раз проникнувшись страхом, Лиза уже не живет, как прежде – она мертвая. В ней нет инициативы. Ее хватает только на бытовые разговоры. Для нее начинается рутина, как и для героя. А рутина – это есть жизнь без света.

Ночные воришки – это те люди, которые крадут у себя же самих свет.

И тогда наступает метафорический конец света, требующий глобального изменения себя, чтобы выжить и начать все сначала. По биологическим законам, чем выше специализация, тем ниже пластичность, меньше возможностей приспособиться к новым условиям.

Высокоадаптированные менеджеры всех звеньев пищевой цепочки в лучшем случае просто сойдут с ума.

Приспособиться к новому смогут только такие неадаптированные люди, как главный герой. Есть и другой неприспособленный человек в романе – Гена Тищик, который топит себя в алкоголе, в нем он и «доплывает» до своего рая Кирибати.

Герой не выбрал при жизни веру в Бога, но в самую последнюю свою секунду принял настолько важное решение, что смог расширить эту секунду до бесконечности. У тех же, кто давно принял главное решение и двигался к нему целенаправленно в течение всей жизни, просто нет возможности выбора перед смертью. Все их решения будут не настолько значительны, чтобы продлить время. Поэтому они ушли из этой жизни, но «еще не пришли» в другую.

Время может как расширяться, так и сужаться. И «если убрать время» эволюции, то человек окажется в самом начале, как главные герои у костра цивилизованности, и каждый наконец поймет, кто он и откуда. А главное – для чего он создан. И герой снова станет восьмилетним мальчиком, который понимает свою мать. Но в настоящее время (момент повествования) эта мать-земля тяжело больна, у нее инфаркт и инсульт одновременно. Она говорит те же слова, что и раньше, но сын уже не понимает ее.

«Не верю» можно говорить лишь до определенного момента, до того, когда ты уже не справляешься со своим неверием. Но хватит и секунды, чтобы поверить и вскочить на подножку поезда, уходящего к Богу.

Все неадаптированные герои романа, в том числе и главный, Саша, сделали этот прыжок. Они были готовы к перерождению. Но перед тем, как очутиться снова у реки, главный герой испытывает настоящий ужас рождения. Ужас оттого, что оно осознанно взрослым «серьезным» разумом.

Рая на земле не существует. Куба – только представления о нем. Там каждый хочет революции, в первую очередь сексуальной. Революция воспринимается как сама жизнь, противостояние окружающему миру, движение. В противоположность ей, адаптация есть смерть, подчинение миру, поиск комфорта, чтобы замереть в нем.

Именно таким образом АД в обществе адаптируется под РАЙ. И слово Адаптация, стало быть, имеет начало в Аду.

Соединяя снова божественное и земное, можно сказать, что настоящая движущая сила эволюции – слово. Это подтверждает и сам роман «Адаптация». С помощью слов, но только искренне написанных или произнесенных, можно достичь многого. Человек снимает одежду, чтобы войти в воду, а писатель через откровение ныряет в глубь смысла. Откровение – это отмычка, ключ к духу.

Читателей нужно постоянно цеплять, провоцируя тех, кто не верит ни во что. Как делал это Сид.

Писатель, пишущий посредством духа, выводит формулу жизни, которая потом адаптируется под действительность. Роман героя Саши под тем же названием «Адаптация» – это и есть его теория, алгоритм, по которому мир развивается и адаптируется к себе же самому.

Шесть частей, словно шесть дней творения. Роман, можно сказать, построен по принципу «все включено» – и высокое, и низкое. Он дает энергию для того и другого. Читателю самому решать, загорать ли ему на поверхности, перебегая между назойливыми темами секса, рефлексии, ток-шоу, туристического сервиса и прочего планктона – или пытаться идти вглубь. Для этого нужны трубка, чтобы правильно дышать, ласты, чтобы продвигаться за мыслью. Но главное – не бояться бездны, не испугаться и не ринуться назад, на берег, в рутину темноты, как поступили однажды герои «Адаптации» незадолго до того, как кончился старый и начался новый свет.

НА ГЛАВНУЮ БЛОГА ПЕРЕМЕН>>