О фильме «Довлатов»

Самые первые вопросы после просмотра: «Пятница, 11-25, кинотеатр «Слава» — почему полный зал? В фильме почти ничего не происходит — почему никто не ушел с сеанса? Зачем, для чего снял А. Герман-младший этот странный фильм?

Среди выходящих из зала зрителей слышу реплики: «Бомжей каких-то показали. Для чего?»… Энергичная дама терзает свою приятельницу: «Ты же в Питере училась. Неужели так было? Вот так собирались без конца и стихи читали?»

Я-то восприняла этот фильм как личный дар режиссера лично мне и еще некоторым, кому довелось вытаскивать из петли или искать по старым шахтам несостоявшихся (по счастью) самоубийц. Они были для общества НИКТО, потому что не умели, не могли писать «как надо», а то, что хотели и писали — не брали в печать. Их чаще всего считали психами, алкашами, укладывали на излечение. А для нас они были родными, близкими, понятными. И мы вместе с ними тащили на себе этот груз отчаяния и безнадеги. Нас еще грызло чувство вины — что мы-то могли писать «как надо»… А они — нет!

Но — стоп! Так не бывает. Режиссер слишком молод, не знал он этого. Что же он хотел сказать своим фильмом современному обществу? Каково его послание, месседж?

Версия первая. Она слишком поверхностная, но без нее не обойтись. Фильм разоблачает эпоху застоя с ее гонениями на инакомыслие, с дикой цензурой и тупостью власти. Симпатичный герой, просто красавец (актер Милан Марич) — начинающий писатель. Все четыре дня, которые представлены в фильме, он тщетно обивает пороги редакций в надежде увидеть свои творения опубликованными. Но, как и другие рукописи, не прошедшие цензуру, его творения сданы пионерам в макулатуру. Герой трудится в заводской газете, но и здесь он не может приспособиться к требованиям редактора, отказывается переписывать текст, потому что считает его правдивым.

В фильме нет длинных дискуссий, пафосных речей. Краткие диалоги, фразы, реплики и — все абсолютно ясно: «Это надо переписать», «Вы над нами издеваетесь», «Это не пойдет»… Остается только удивляться — как точно подобраны молодым режиссером актеры для типажей ответственных работников редакций. Они не злодеи, не хотят плохого горою, но не могут дать в печать его текст. Я так и вижу перед собой глаза коллеги в «Омской правде»: «Вы интересно написали. Но, поймите, я не могу это дать в печать. Надо переделать»…

Тема осуждения эпохи цензуры усилена образом поэта Иосифа Бродского, которого, на мой взгляд, очень удачно исполнил Артур Бесчастный. Диалоги героев-друзей обнажают драматизм и несправедливость их положения. Никто не хотел уезжать. Но как жить творцу без самореализации?

Невольно подумалось: а сколько на самом деле талантов было унижено цензурой (эпохой)? Про кого-то мы вообще никогда не узнаем, а про кого-то узнаем позже. Вот, например, судьба очень большого русского писателя Фридриха Горенштейна. Гордость нашего кино — фильмы «Первый учитель», «Раба любви» и «Сталкер». А Ф. Горенштейн — автор сценариев (из титров «Первого учителя» его фамилию убрали!). Но он еще писал много прозы: рассказы, повести, романы. Хотя там не было, казалось, политики, антисоветчины, его герои — маленькие люди — но никто из редакторов не брался публиковать. Бесконечно искренний, талантливый и многосторонний, Ф. Горенштейн жестоко страдал от такой ситуации. Был вынужден эмигрировать в 1980 году. Последние два десятилетия жил за границей. Похоронен в Берлине. Имеет мировую известность. Сегодня мы можем читать его романы «Место», «Искупление», «Месть», «Псалом» и другие.

Так что версия вполне основательная. Но ею не исчерпывается все, что несет фильм зрителю.

Версия вторая. В фильме много внимания отведено богемным вечеринкам в большой ленинградской квартире. Очень накурено и тесно, мелькают стаканы, бокалы, множество людей — кто сидит, кто стоит, кто-то беседует. Бродский читает стихи. То начинает звучать музыка… Там художники, поэты, личности неопределенного рода занятий и самые экзотичные по своему виду. Но нет «пьяных» сцен и эпизодов, нет эпатажа. Грязи нет! Бедненько, но чисто! И камера ловит очень светлые лица молодых девушек с широко распахнутыми глазами. Порой — подчеркнуто целомудренные позы и выражения лиц.

Это очевидная идеализация! Она — «говорящая». Человек имеет право быть собой. За пределами этой накуренной квартиры — они никто. Довлатова гнобят в редакциях, непризнанного художника хватают за спекуляцию. Они обитают на задворках «правильной» жизни. Только здесь, в этой квартире, на этой тусовке они — личности. Каждому рады. Улыбки, рукопожатия, понимание.

В этих сценах особенно видно, что актеру М. Маричу недостает брутальности и ярких красок (нет в сценарии?), чтобы его герой чем-то особо выделялся. А ведь судя по воспоминаниям, С. Довлатов был невероятно харизматичен.

Тем не менее, основной смысл угадывается. Человек имеет право сказать: я хочу писать книжки и больше ничего не хочу делать. Человек имеет право писать картины, как он видит. Человек имеет право быть не таким, как другие!

Но как же так? Ведь у него семья, дочь. Большой, сильный, в армии служил — и ходит полфильма просит у друзей 20 рублей, чтобы купить куклу дочери? Мы должны пожалеть героя? Да иди, разгрузи вагон, заработай!

Нет, говорит нам режиссер. Не можем мы, не должны так ставить вопрос. Потому что право имеет каждый — быть собой.
Для нашего общества пока сия вершина едва видна. Тем она притягательнее.

Вот на какое послание замахнулся, мне кажется, А. Герман-младший. Но не сумел его по-звягински заострить. Очень жаль.

Надо признать, Светлане Ходченковой удалось очень сильно выделить этот акцент в одной из сцен:

«Быть никем и сохранить себя!»

Потрясающей выразительности взгляд сопровождает эти слова героини, подруги героя. Это программа и лозунг, это и послание нам.

Потому что чувствовать себя «никем» во все времена доводилось и доводится разным людям. И по разным причинам. Но пусть человек стремится себя реализовать, осознать свое «Я», выразить себя. Только тогда он обретет уверенность, только тогда может жить нормально. Будучи «никем», нормально жить нельзя.

По информации из сети, в Китае вводится социальный рейтинг граждан. Пока не нашла детальных разъяснений, но речь идет об определенных критериях полезности граждан для страны. Крутой поворот.

А каким образом наше общество будет искать гармонию между творческим потенциалом граждан и потребностями государства? Очень интересно.

Вот на какие «далекие» мысли навел меня этот странный фильм А. Германа-младшего.

Из Довлатова:

«Чего другого, а вот одиночества хватает. Деньги, скажем, у меня быстро кончаются, одиночество — никогда…»

А вот строки из прозаической «Зоны»: «Я был ошеломлен глубиной и разнообразием жизни. Я увидел, как низко может пасть человек. И как высоко он способен парить».

НА ГЛАВНУЮ БЛОГА ПЕРЕМЕН>>