Владивосток как подарок

Батюшка мой в конце 30-х годов служил на Дальнем Востоке, в Дальней Бомбардировочной авиации, был стрелком-радистом. На все руки мастер, он в подарок командиру своему сделал копию картины Шишкина «Утро в сосновом лесу», — а тот в благодарность отправил его в командировку во Владивосток.

Владивосток — не только для моего отца был ответным подарком, думаю, что он подарок всем русским людям за то, что дошли они до Тихого Океана, не уничтожив ни одного народа…

Какой же русский не любит быстрой езды, не хочет оказаться в самом дальнем углу страны, на Дальнем Востоке?

Вот и я там оказался — на острове «Русский», где бухты названы в честь знаменитых кораблей, а те — в честь знаменитых античных героев.

Бухта «Аякс», кампус университета, а вокруг заливы, заливы в заливах — и сам Владивосток — на полуострове, что стоит торчком в заливе. Говорят, что китайцы называли это место заливом Трепанга, который очень даже полезен для придания силы мужскому организму.

Если всмотреться в очертания острова, то можно увидеть в его извивах эту самую силу, переплетение Янь и Инь, вхождение суши в море — как плоти более плотной в плоть менее плотную… [Воспоминания отца здесь.]

Залив в заливе

На песчаном белом берегу
Островка
В Восточном океане
Я, не отирая влажных глаз,
С маленьким играю крабом.

Этот стих Исикава Такубоку я помню со студенческих лет, когда компания однокурсников-физиков затеяла встречи — мы говорили о поэзии… Конечно, здесь были и девушки, поэзия сближает сердца, и мы даже порой сердечно сближались с девушками-физиками и филологами, но речь здесь не об этом.

Речь пойдёт об Океане.

Тихий Океан я увидел в бухте Аякс — сразу снял башмаки и пошёл по песочному мягкому берегу — в полосе прибоя, который был тихим-тихим… Вода едва плескалась, на камнях валялись морские звезды, в песке играли дети и загорали девушки…

Вообще кампус университета — чудесное место, так здесь всё здорово! Жили мы в отеле, который напомнил мне лагерь для одарённых детей «Сириус» в Сочи. Там я вёл мастер-класс по прозе в одной образовательной программе с писателем и филологом Андреем Аствацатуровым, — но если в Сочи мы немного разминулись, то во Владивостоке оказались в одной команде.

Во Владивосток на остров Русский я попал благодаря своему хвастовству. Долгие годы помещал я в социальных сетях фотографии поездок по разным городам России, выступления перед детьми и взрослыми, красоты Воронежа, Екатеринбурга, Калуги, Нижнего Новгорода, Новосибирска, Рязани, Тулы, Самары и так далее — пока это не возымело действие. По принципу «подобное липнет к подобному» дохвастался я до того, что благородный дон Вячеслав Коновалов пригласил меня на Первый Тихоокеанский Литературный Фестиваль. Слава — герой русского эпоса, былинный богатырь, который смог собрать пару десятков писателей и издателей из Москвы и Питера и забросить их за семь тысяч километров…

Среди писателей были мужчины в полном расцвете сил, да такие именитые, как Сергей Лукьяненко, Захар Прилепин, Сергей Шаргунов, Михаил Елизаров и Андрей Рубанов, — в общем, те, кого именуют сейчас критики «сорокалетними». Но детский писатель не имеет возраста — так что в их компании и я чувствовал себя славно.

Первым делом я сфотографировался на фоне Моря-Океана, и поместил в сеть, откуда пришёл и первый отклик: Настя Орлова написала, — что Океан действительно Тихий. А я этого не заметил. Но здесь я был единственным детским писакой среди взрослых, и надо было как-то соответствовать высокому статусу, служить окуляром для сотен любящих и ревнивых глаз, которые видели мои фото в сети.

Из сети в сеть перебегая, жили мы в кампусе, снимали красоты природы и друг друга, ставили «лайки» — и опять бросались на встречи с читателями в залах университета и библиотек и с крабами, моллюсками, морскими ежами в китайских ресторанах.

Владивосток расположен в заливе Петра Великого, где он точит торчком на полуострове между заливами Амурским и Уссурийским, и в самом Владивостоке ещё один залив — бухта Золотой Рог… Залив в заливе, между заливами — пролив, и ни какой-нибудь, а Босфор, Босфор Восточный! Бог ты мой, это же невозможно такое вообразить и придумать нарочно! Я думаю, даже Сергей Лукьяненко, нашему славному фантасту, такое бы не пришло в голову, зато пришло в голову ему на моих глазах сигануть с борта яхты прямо в Море-Океан, в заливы заливов, где температура была июньская, нетёплая!

Браво, Сергей! Окунулся и я, грешным делом, — и обнаружил, что вода по мне бежит полосами, волнами от головы сбегая по рукам, и бьёт фонтаном из ладони — как у фокусника.

Но этого никто не заметил, этому никто бы и не поверил сейчас: заливаешь скажут, залив… Другое дело, что один уважаемый издатель прыгал с пирса раз десять, привлекая внимание дам с сокровищами в купальниках.

Тихий Океан — он же для нас Тихий, потому что весь в заливах, прикрывается Японией, а для японцев он Восточный.

Рубеж русской мысли

В ночном клубе “Водолей” пел Михаил Елизаров, его охарактеризовали в программе как “панк шансон тролля”, — а я сидел за столиком рядом с Сергей Лукьяненко — и могу засвидетельствовать: к нему шла толпа обожателей.

Одна милая дама оказалась социальным антропологом — и рассказала о величии дореволюционного Владивостока, на что я ей сообщил, что на языке острова Таити нет слова “работа”, зато есть девять синонимов слова “любовь”, ни одно из которых не соответствует европейскому пониманию этого слова… К примеру, отдельным словом называется то чувство, которое испытывает дама старше тридцати лет, когда отдаётся мужчине на берегу океана в вечерний час…

Я сидел под экраном, где шла трансляция — и не сразу смог понять, почему все так влюблённо смотрят на меня: оказалось, все смотрели на Мишу Елизарова, который пел у меня на голове. В общем, в таких потоках обожания долго было находиться нелегко, и как раз вовремя меня выцепил звонок — Наталья Полянская из Приморской детской библиотеки, где я выступал днём раньше, пригласила покатать меня по городу, показать заливы и острова. Я вышел из клуба — и ни разу не пожалел: мы с Натальей и её супругом прогулялись по набережным и улицам города, который так напоминает Севастополь, увидели молодых лисиц на острове Русском, поговорили о жизни на краю страны.

Семья библиотекарши оказался экстремальной в смысле путешествий: они с мужем покупали машину в Бресте и ехали потом до Владивостока через всю страну! Недавно посетили Монголию с детьми — великие люди, исследователи, в которых жил дух первопроходцев.

Второй контакт с думающими людьми Приморья получился не менее интересным: на докладе Александра Лобычева, который представлял проект литературного музея во Владивостоке, мне очень понравились слайды с работами художников. Когда я подошёл к автору со словами благодарности, он также рассыпался в любезностях — сказал, что читал мои рассказы и поблагодарил за Газданова (я создал лет двадцать назад Общество друзей Гайто Газданова в Москве, способствующее известности в России этого великого писателя из числа русских эмигрантов). Ничего не оставалось, как заехать к Александру в гости — и тут я нашел прекрасные картины, книги и большой интерес к тому, что делаю сам. Тема это отдельная, я здесь только сообщу, что Александр прекрасно пишет о писателях, поэтах и художниках Востока и бережно собирает по крупицам всё, что есть в литературе зарубежья о своём регионе.

Когда-то эмигранты в Харбине издавали альманах “Рубеж”, и Александр участвовал в его возобновлении — и вместе с главным редактором Александром Колесовым проделал огромную работу и издал немало чудесных книг. На фото — двухтомник его статей, который он мне любезно презентовал.

На встрече во Владивостоке Андрей Битов, член редколлегии и постоянный автор «Рубежа», назвал альманах «уникальным изданием в сегодняшней России». Я согласен с тем, что «по своему составу, историческому охвату культурных явлений, аналогов ему действительно не подыскать. И слова Битова — это не оценка, а, скорее, простое утверждение реального факта».

Как было приятно найти понимающего человека на краю русской Ойкумены! И стало ясно, что мифы Владивостока имеют древнюю историю, с которой уже очень хорошо поработали наши предшественники — писатели и художники Приморья, и без их опыта нам нелегко будет понять эту оконечность русской земли сейчас.

Владик, эксцесс, экстаз

Владивосток, сокращенно — Владик, как любовно называют его порой, предстал перед нами вначале тыльной стороной своей натуры: несуразные постройки, как сараи, тянулись на задворках города, по которым мы мчались из аэропорта с Галиной Антонец, адвокатом и организатором Фестиваля.

У нас несколько лет не было главного архитектора, как будто извиняясь, говорит Галина. Да и город был закрытым до начала 90-х годов, военным городком в двести тысяч, сейчас население выросло раза в три, машин — целые стада, а инфраструктура та же. Вот только мосты построили.

Да, мосты — красавцы! Два вантовых моста — теперь украшение и символы города. Мы мчимся по мосту на остров Русский, с нами Михаил Елизаров, писатель и певец. Душа хочет петь после бессонной ночи в самолёте, а виды из окна становятся всё чудесней и чудесней, как сказала бы Алиса из страны Чудес.

Проходит два дня, и наконец, мы попадаем в центр Владивостока.

“Эту улицу не успели застроить новоделом, потому что собственность быстро переходила из рук в руки, хозяев сажали или отстреливали”, — так говорит библиотекарь Наталья Полянская о пешеходной улице Владика.

Владик — добряк парень, который может и пострелять, если его разозлить. Да, помню, отец рассказывал, что у него тут пытались какие-то бандиты отобрать пистолет еще в 30-е годы. Сильна традиция эксцессов… Но и полиция не дремлет: перед концертом Елизарова нас чуть не арестовали за вольное поведение на улицах города.

Истинной причиной было, конечно, присутствие в московской делегации красавиц — к ним имели вопросы полицейские:

«Потому что нельзя быть на свете красивой такой!»

Мы приезжаем на смотровую площадку. Город в тумане, выпирают рёбра мостов, струны тонут в молоке, — как будто туман хочет исполнить музыку небесных сфер при помощи двух камертонов…

Перед нами девушка-кореянка прилаживает мобильник к штативу и вертится на фоне облачных мостов — это у нее сессия селфи такая. Пока мы рассматриваем Кирилла и Мефодия, которые возносят крест кириллицы над городом (странно как-то одеты монахи, в какие-то боярские шубы), раздается крик. Что такое? Кореянка свалилась с парапета. Так извернулась в селфи, что потеряла опору — и полетела вниз.

Мы бежим к месту падения, впереди писатель Василий Авченко. Слава Богу, девушка жива, кто-то оказывает уже ей первую помощь. Нас увозят дальше по маршруту: подводная лодка, маяк, ресторан. У маяка под ногами — огромные ракушки от “гребешков” и морские раковины, извитые и покрытые наростами в виде макаронин.

Скоро мы их начнём есть, вообще же их можно сырыми лопать, а в ресторане всем желающим выдают вымытые створки раковин на память.

Утром на променаде у бухты Аякс девушки опять делают селфи, везде девушки с палками, девушки с тетрадками, девушки в позе лотоса, загорающие и записывающие в тетрадки и айфоны свои впечатления от Тихого океана, кажется, все здесь находятся в тихом экстазе, и готовы на всё от радости. Радость оказаться здесь, где сходятся великая громада воды и крайняя плоть огромного материка Евразии, конец русской земли.
Эксцесс, экстаз — и занавес.

Герой рассказа

Лет двадцать назад, на президентских выборах в России мой однокашник и друг очень точно предсказал результат при помощи своей математической модели — выборы он рассматривал как электрохимическую реакцию — налипание заряженных частиц на электроды. Каждый избиратель заряжен пропагандой СМИ или мнением друзей… Заряды эти отталкиваются и притягиваются по законам физики. Хорошо всё получилось, модель работала, — о чем я рассказал Андрею Ваганову, редактору отдела науки «Независимой газеты», где тогда часто печатался. Тот предложил сделать публикацию — так о передовой технологии прознали в штабе кандидата в мэры города Перми. Поступило предложение к моему другу — и он поехал в Пермь.

Там он умудрился сделать небывалое — привести к власти независимого кандидата: в те времена «бодались» коммунисты и демократы, по всей стране побеждали те или другие, а в Перми к власти пришёл человек из бизнеса.

Перипетии этой предвыборной борьбы я изложил в рассказе «Московский спец», который имел успех (он выдержал много переизданий). Конечно, в рассказе имя героя-победителя было изменено, как и название города. Дальше мой герой далеко пошёл — стал министром, а потом и вице-премьером Правительства России и представителем Президента на Дальнем Востоке.

В первый день Фестиваля нам предстояла встреча с тем человеком, в судьбе которого я сыграл маленькую, но значимую роль: мышка побежала, хвостиком махнула… Наверное, много отцов у победы, но и даже тысячному из них было интересна встреча с героем своего рассказа.

Юрий Трутнев нас не разочаровал — внимательно выслушал всех писателей, пообещал решить вопросы с премией имени Арсеньева, принял в дар мою новую книжку о Пушкине (встреча как раз проходила 6 июня) и сказал добрые слова: Владивосток нуждается в легенде, которая бы притягивала к нему сердца людей со всей России. Дело писателей — создать такую легенду.

Я сказал ему, что для меня Владивосток — подарок, так пошло со времен отца, который отказался здесь впервые в командировке в далёкие 30-е годы ХХ века… Подарок, как говорил французский историк Токвиль, — за то, что Россия дошла до океана, не уничтожив ни одного народа.

С этого я и начал свой рассказ, этим и закончу. А что касается легенды и бренда города, то над этим немало уже поработали местные писатели и художники, и книги Александра Лобычева — тому весомое доказательство:

«Литература, когда ей нужно, сжимается, как пальцы в кулак, и разжимается, когда ей необходимо приобрести пространство и время для продолжения собственного бытия».

Русская литература разжала кулаки — и сейчас её подданных можно найти по всему миру, и Владивосток оказался тем пунктом, откуда это видно лучше всего.

Мне только остаётся попрощаться с добрыми читателями и пожелать всем, кто не был, побывать во Владивостоке, Владике, как порой любовно его именуют. А жителям Приморья я желаю, чтобы к ним почаще приезжали писатели, сценаристы и режиссеры, художники и артисты, — чтобы раскрашивали жизнь здесь своими вымыслами, фильмами и концертами — и неплохо даже завести тут арт-резиденцию, Международный центр писателей и переводчиков, как это принято на Западе и Востоке.

На своих встречах с детьми и библиотекарями, на концерте Михаила Елизарова и на показе фильма Ольги Погодиной-Кузминой я видел большой интерес публики к тому, что мы делаем.

Примечания

1. Стихотворение Исикава Такубоку дано в переводе Веры Марковой.
2. В данный текст не вошли подарки от друзей, писателей и художников из Северной Кореи и Владивостока, одна книга Виктора Квашина «Хозяин Моря» чего стоит! Благодарю Тамару Кузьмину и даю ссылку на её репортаж о её выставке.
3. Фотографию заплыва в Тихом Океане сделал Сергей Турко.

НА ГЛАВНУЮ БЛОГА ПЕРЕМЕН>>