12 октября 1875 года родился Алистер Кроули, один из главных оккультистов XX века, основатель учения телемы

«Его называли содомитом и колдуном (он побывал в своё время и тем и другим), но названия не соответствуют явлениям, которые они обозначают, — они выражают лишь отношение человеческого стада к этим явлениям».

Потусторонние силы, как правило, избегают прямого вмешательства в земные дела, предпочитая действовать через посредников – корыстных и добровольных, бездарных и талантливых.

Мистер Кроули ворвался в мое детство с первыми тактами Immigrant Song. Они были подобны перестуку колес экспресса, вылетевшего из Преисподней. Беспризорную душу пронзило острое желание запрыгнуть на подножку. Пусть не с первого раза, но – сделаться пассажиром «11-го маршрута», чья кривая проходит между звезд, если верить другой песне. У меня в городе 11-й маршрут троллейбуса делал остановку возле психбольницы, где нередко заканчивают свой путь искатели оккультных приключений.

Лед Зеппелин – образец психоделического альпинизма. Когда Роберт Плант произносит: «Валгалла», мы не сомневаемся, что он ее увидел, хотя бы на миг. Алистер Кроули владел этим опасным видом спорта в совершенстве, подавая пример желающим проникнуть в запретные места, даже если речь идет вовсе не о горных вершинах. «Он помахал рукой, и зашагал по склону холма прямой и упругой походкой опытного скалолаза» (Steady and swinging step of a practiced mountaineer). Чтобы заглядывать в недоступные рациональному глазу глубины, нужны железные нервы, а где их взять в наше время?

Когда над обреченным СССР бушевала «буря равноденствия», по телевизору показывали сериал «Дом ужасов Хаммера». В эпизоде «Страж бездны» вполне современный маг вызывает демона Хоронзона, отчетливо произносит слова, от которых перед Адамом раскрылись врата Ада: «Зазас, зазас, Насатанда, зазас!»

Герой книги «Дневник наркомана», услышав за окном колокольный звон, вспоминает русскую зиму и Рождество. Алистер Кроули побывал в России дважды. Первый визит напоминает легенду о посещении Санкт Петербурга Эдгаром По – о нем известно крайне мало. Тогда молодой денди, сын набожного пивовара придумал себе два псевдонима «а ля рюс»: граф Зонарефф и (еще звучней) – граф Звэрофф. Тут же возникает связь с Анатолием Зверевым – оба были еретиками от живописи, оба жили на одной планете, которой, как любил повторять в старости Алистер Кроули, конец света не грозит, поскольку этот мир был уничтожен огнем… еще в 1904-м году.

Второй раз Кроули прибыл в Россию не один, а с ансамблем Ragged Ragtime Girls. Примерно так же в конце семидесятых возили по нашей стране малоизвестный девичий дуэт Lips, который так никто и не полюбил.

Живя в Москве, Кроули посещает сад Эрмитаж, где вступает еврейский скрипач Фердинанд Криш. Оркестр Криша сможет выпускать пластинки и при советской власти: «Немое свидание», «Купание при Луне», «Дядя танцует румбу». Позже часть наследия этого замечательного коллектива будет собрана и издана фирмой «Мелодия». Любимый исполнитель «графа Звэроффа» проникнет в квартиры сотен рядовых советских граждан, к тому времени по Эрмитажу уже будут слоняться столичные «хиппи».

Ровесник И. М. Воробьянинова, граф Зфэрофф ведет сходный образ жизни. Он знакомится с Анни Ринглер, венгеркой: «Высокая, поджарая, как голодный леопард с дикими, ненасытными глазами». Общается с Михаилом «Ликки» Ликиардопуло, завлитом МХАТа, в дальнейшем причастным к «заговору послов». Вывозит своих девиц-пьянчужек на ярмарку в Нижний Новгород. Удивительная эпоха – человек, которому 6 декабря 1909 года явился Демон Бездны, проживает в номерах, даже не удостоившись заметки типа «Попал под лошадь».

На панихиде в брайтонском крематории вместо отходной молитвы будет зачитан «Гимн Пану», стихотворение, написанное Кроули тем московским летом 1913-го, «в номерах». Администрация потребует, чтобы «подобное больше не повторилось». Оно и не повторится – потому что на свете жил только один Алистер Кроули.

Опасайся человека одной книги (odi hominem unus libri), предостерегал Фома Аквинский. История знает немало таких людей. «Сатирикон» Петрония; «Опасные связи» Ланкло; «Рукопись, найденная в Сарагосе» Потоцкого; «Песни Мальдорора» Лотреамона; «Король в Желтом» Чамберса; наконец, «Майн Кампф»… Кроули – плодовитый мыслитель, поэт и прозаик, также принадлежит к числу «людей одной книги». «Книга Закона» представляет собой запись монологов потусторонней сущности, чье имя Айвасс очень мешает сосредоточиться на их понимании русскому человеку. Виной тому, прежде всего, неудачная аллитерация. Скажи «Айвасс», и моментально всплывает масса кавказских анекдотов, товарищ Саахов и знаменитый диалог Жванецкого про грузина и тупого доцента. Да и главная заповедь «Do What Thou Wilt Shall be The Whole of The Law» в дотошном переводе звучит неритмично и высокопарно.

Лучше всех с задачей перевода (потусторонние силы действуют через посредников) справились Ильф и Петров, вложив в уста одного из второстепенных персонажей неотразимый афоризм: «Как пожелаем – так и сделаем».

Уолтер Дюранти был корреспондентом московского бюро «Нью-Йорк Таймс» с 1922 по 1936 год. Он лично беседовал со Сталиным, дружил с наркомом иностранных дел Литвиновым, освещал его визит в США, симпатизировал «евразийцам» и «младороссам». Был близко знаком с Ильфом и Петровым (он беседует с великими сатириками, «вынимая изо рта сигарету только чтобы отхлебнуть крымской мадеры»). При этом Уолтер Дюранти был старым другом Алистера Кроули, участником «Парижской работы» (описывать этот гомоэротический ритуал здесь не место) все в том же 1913 году.

Если Троцкому «Книгу Закона» передавал (обрекая на гибель и себя, и «Иудушку») чекист Блюмкин, то Отца Иосифа с ее тезисами вполне мог ознакомить уроженец портового Ливерпуля, журналист-либертин Уолтер Дюранти.

Могущества, как и умные фарцовщики – не отвечая за последствия, действуют через подставных лиц, через агентов – случайных и сознательных (причем отличить, где одни, а где другие, подчас очень трудно).

«Надену я черную шляпу…» Кроули в НЭПманской панаме а-ля Кислярский, с магическим перстнем на пальце (перстень, которым он чертил на песке имена демонов, в трудную минуту будет заложен за 84 франка – вечная проблема «Джентльмен в поисках десятки») смотрится как классический персонаж авантюрного романа эпохи Art Deco. Инженер Гарин и Борис Савинков, зловещий «господин Константин» (Сидней Рейли) из «Заговора Послов», Доктор Мабузе – все они имеют нечто общее с человеком, без колебаний вписавшим в свою «карточку Спортлото» три шестерки.

By all sorts of Monkey Tricks
They make my name mean 666.
Well, I’ll deserve it, if I can:
It is the number of the Man.

(Мартышки выдумали месть,
Меня прозвали Шесть, Шесть, Шесть.
Чтобы такое заслужить,
Как человеку нужно жить.)

Кроули высоко ценил людей, наделенных магическими способностями от природы, тех, кому не требуется формальный градус посвящения. Одной из таких натур он считал Анаис Нин, подругу еще одного еретика – Генри Миллера. Согласно Кроули, такой человек магически влияет на реальность, не отдавая себе отчет, чем он, собственно, занимается.

В начале 50-х Анаис Нин сыграет Астарту в оккультной фейерии Кеннета Энгера «Inauguration of Pleasure Dome». Роль богини Кали достанется еще одной «ведьме» – скульптору Марджори Камерон, подруге блистательного ученого-кроулианца Джека Парсонса, чью молодую жизнь оборвет взрыв в лаборатории.

Одержимых и бесноватых нередко принимают за рядовых чудаков и эксцентриков (и наоборот). Ищут свою «Книгу Закона» под видом «бриллиантов Мадам Петуховой» афористичный и атлетичный Остап со своим «мальчиком» Кисой, сходит с ума «альпинист Левой Руки» Отец Федор. Пестрая шайка авантюристов: педераст, дегенерат, ведьма и жестокий толстяк – ловят «Мальтийского Сокола», химерическую статуэтку, подсунутую в Гонконге царским генералом Кемидовым. Английский актер Сидни Гриндстрит в роли Толстяка временами вылитый Кроули.

В самых крамольных фрагментах Книги Закона, Ястреб (воинственный символ Новой Эры – Гор в образе Сокола) когтит и лишает зрения пророков «авраамических» религий («Эх орлуша, орлуша, большая ты стерва…»)

Вопрос «Почем опиум для народа?» не был для Кроули шуткой из «Уголка атеиста». Он знал и цены и ценность каждого вещества.

«На нем (Кроули) были надеты: шотландская юбка и черный парик, в руке был зеленоватый бронзовый жезл с обвившейся вокруг него змеей». В современной ему творческой среде и без него хватало эксцентриков. Скажем, мальчиколюбец Барон Корво или Константин Мережковский (брат Дмитрия) – наиболее радикальный адепт утопического эротизма. Однако почти каждый из них старался действовать и жить по формуле «как пожелаем – так и сделаем» без лишнего шума, опасаясь нежелательной огласки своих похождений, на которые со временем станут смотреть сквозь пальцы, а то и полностью узаконят. И только Кроули, чья биологическая юность закончилась при королеве Виктории, шагнул в ХХ-й век походкой Дон Кихота, исполненный решимости изменить мир. В отличии от Льва Толстого, его не предавали анафеме, предпочитая попросту не замечать.

А между тем, у Льва Толстого в «Казаках» можно отыскать и такие моменты магического реализма: «Пиши, пиши, отец мой, – сказал он шепотом, как будто предполагая, что какой-нибудь дух сидит между им и бумагой». И вот что, среди прочего, записывает себе в дневник (под диктовку духа) «юнкирь» Оленин: «<...> любить всех и все, раскидывать на все стороны паутину любви: кто попадется, того и брать». Это ход мысли и речь телемита.

В 30-х годах он продолжал щеголять старомодным цилиндром, невозмутимый, верный себе джентльмен, и цилиндр смотрелся, как бритвенный тазик на голове безумного испанского гранда. Дон Кихот, бросающий вызов табу и предрассудкам своей эпохи, не ведая, что со временем они отомрут сами собой. Но запоздалой свободой воспользуется «больное, позднее потомство», превратив ее в пресную и корректную догму. Он хотел «гальванизировать энтузиазм», атакуя ветряные мельницы, чьи лопасти вращались, заправленные дозами героина, смертельными для новичков.

«Ты думал, он дурак, зверь-то? Нет, он умней человека, даром что свинья называется. Он все знает. <...> У тебя такой закон, а у нее такой закон», – вещает Оленину Дядя Ерошка (курсив мой, — Г.О.). Свою собаку старый охотник кличет Лям. Царь Лестригонов Лам – под этим именем Кроули вывел себя на страницах книги «Дневник Наркомана». В современном обществе нетерпеливому Дон Кихоту один шаг до уголовного преступника, иногда (если мельницы не сдаются) – до серийного убийцы. «В лесу три курочки замордовал». (Л. Толстой. «Казаки»)

Однажды Кроули инсценировал самоубийство, оставив на утесе Адская Пасть записку и портсигар. «Глубок, очень глубок. Я все думаю, приходилось ли ему убивать? – рассуждает вслух Борис Савинков, глядя на портрет Достоевского (к/ф «Крах»). В списке жертв Дон Кихота 666 среди прочих фигурируют: два носильщика из местных, съеденные им в Гималаях; безымянный негр, которому Зверь якобы совал в открытую рану свой пенис; утопленник Эдвард Мадд («поросячий выкидыш») с камнями в мокрых штанинах; и скупой на героиновые рецепты доктор Томпсон, обнаруженный мертвым в ванной на другой день после смерти Кроули 1 декабря 1947-го года.

Беспорядочный – беспорочный. Чорт хороший – Чорт плохой. Знакомые и незнакомые с ним люди рассказывают о нем противоположные вещи. Он рос, когда телефон и автомобиль были новинками (даже Дориан Грей мчался ночью в притон на извозчике) и наговаривал свои стихи и заклинания на восковые валики. И все же он шествовал от десятилетия к десятилетию в рыцарском цилиндре, предпочитая викторианские аксессуары капризам господствующей моды – нечестивый Ной «между соляных столпов и миловидных ангелов». Его молодость прошла без джаза, экспрессионистов и кинематографа, однако он оказал влияние на творчество таких ультрасовременных для своей эпохи фигур как Дэвид Боуи, Джимми Пейдж, Кеннет Энгер, Джо Мик и Дэрил Холл.

«Sacred Songs» – альбом с непростой судьбой (он увидел свет с опозданием на три года), занимает в музыкальной Кроулиане незаслуженно скромное место, на самом деле являясь ее краеугольным камнем.

Цикл продуманных и отрешенных композиций погружает слушателя в атмосферу викторианской готики, не требуя от него знания деталей тогдашнего быта. Эффект достигнут сугубо современными средствами, без стилизации и ностальгических вкраплений.

Будучи выполнена (при всей своей призрачности) профессионалами, уверенными в качестве результата, эта совместная работа Дэрила Холла с Робертом Фриппом стоит особняком. И «особняк» этот – идеальная территория для знакомства с тревожным миром магии. «Sacred Songs», безусловно, «случайный адрес» среди раскрашенных гробов и вывесок поп-культуры (лейбл RCA даже не удостоил диск подобающей обложки). Загляните в него как-нибудь.

Впрочем, ни одна работа самого Алистера Кроули, опубликованная им при жизни (на средства автора) не пользовалась коммерческим успехом.

«Самый порочный человек в мире», чьи пороки, полвека спустя, станут тривиальной частью обывательского досуга, раздражал современников иррациональностью поведения и пренебрежением к карьере. «Я тем и делаю карьеру, что я не делаю ее» – эти слова Евтушенко применимы ко многим чудотворцам «с туманами в кармане». Среди хулителей Кроули были яркие и талантливые личности: в первую очередь – Сомерсет Моэм, изобразивший Кроули негативно, но эффектно под именем Оливер Гаддо в романе «Magus» (Кроули не считал эту вещь пасквилем); Сакс Ромер – денди из низов и создатель демонического Доктора Фу Манчу, и, конечно, плодовитый Деннис Уитли (который на самом деле не так прост), автор уморительной истории, про то, как Кроули вызывал Князя Тьмы, а тот явился, «словно по полу рассыпали мешок картошки» (like sacks of potatoes being fling about) и все разнес. Принимавший участие в ритуале «сын» погиб, а самого Магуса, как отца Федора – поутру, взломав дверь, увезли в сумасшедший дом. Но повторяю, Деннис Уитли, по собственному признанию, истребивший равное количество чернил и виски – не так прост…

Троих выше названных авторов объединяет связь с британской разведкой. Равно как и более молодого Яна Флеминга – давно известно, с кого списан его зловещий господин Ле Шиффр.

«И, наконец, должен наступить момент, когда все его существо поглотит и одолеет томная усталость. Дайте ему погрузиться (для сопротивления уже нет сил – кровоточит нос, прокушен язык) во тьму бессознательного, а когда очнется – пусть он трезво и аккуратно опишет все, что с ним происходило». Солидные люди не могли простить Кроули его зыбкое отношение к серьезным вещам. Подчас трудно понять, где он благоговеет, а где – глумится. «Подчас я ненавижу себя… я озадачен…» – последние, сказанные им слова. Проще всего сказать, будто истина где-то посередине. Что и делают его позднейшие толерантные биографы, дабы не обострять противоречий.

Приведенный выше отрывок об измученном наркотиками и сексом адепте может служить эпиграфом к некогда дико популярному монологу «Звонок из вытрезвителя» (В. Тихвинский) в исполнении Зиновия Высоковского. А посетители богемного кафе «Курящая собака» («Дневник наркомана») чем-то напоминают завсегдатаев «Кабачка ‘13 стульев’». Чем именно? – прежде всего, своей принадлежностью к прошлому, погруженностью в «темень бессознательного». Шизофренический коллаж популярных имен минувшего века уравнивает всех – смехачей и алхимиков. Гримуар и юмореска звучат одинаково неактуально. Лишь немногим к лицу консервативный романтизм Дон Кихота и агрессивный пессимизм средневекового еретика, презирающего прогресс профанической науки, потому что они спроецированы из будущего. Такой человек – ретроград-футурист, охранитель грядущего. Таковы Кроули и Дэрил Холл.

«На пороге стоял мужчина с болезненным цветом лица, темными глазами гипнотизера и алыми губами». Подобно Мику Джаггеру конца 60-х, Кроули часто пользовался косметикой. Художник и кинематографист Дональд Кеммелл, снимавший Джаггера в своей дебютной картине «Перформанс», исполнил роль Осириса у Кеннета Энгера в «Lucifer Rising». Отец Кеммелла, Чарльз, в молодости подружился с Кроули, запивая жгучие карри ледяной водкой. Его перу принадлежит доброжелательная биография того, кого он почитал в первую очередь одареннейшим поэтом, продолжателем линии Кольриджа, Блейка и Суинберна. Дональд Кеммелл застрелился в Голливуде в 1996-м из-за разногласий с продюсерами. Говорят, умирая, он велел своей жене (некогда малолетней китаянке) принести зеркало, чтобы видеть собственную смерть…

В феврале ‘96-го на квартире одного московского философа мы слушали запись радиопередачи с одним музыкантом. Тот запросто по-хлестаковски трактовал взгляды и биографию Кроули, не обойдя внимание и усадьбу Болескин на берегу озера Лох Несс. Зачем-то ведущий сказал, будто Кроули не умер, а превратился в то самое лохнесское чудовище. Помнится, мне очень не понравилась эта «шутка». Кажется, в июне злосчастного пианиста не стало. Любимец питерской богемы слишком близко подошел к берегу водоема с дурной славой… «В этот день имело место нечто экстраординарное», — с неохотой констатирует в подобных случаях Колин Уилсон.

Странствуя по Мексике, Кроули подхватил малярию, и его лечил хинином некий доктор Парсонс. Побочный заработок врача был таков – он ставил пациентам в сомбреро ложный диагноз (аппендицит), выписывая направление к хирургу. А гонорар (1000 мексиканских долларов) коллеги делили между собой. Новеллы Кроули (по вынужденному признанию критиков) представляют собой весьма удачную помесь Борхеса с Лавкрафтом. «Подколотый, подкуренный, подпитый» Дон Кихот 666 обладал богатырской памятью и быстрым разумом. В отличие от Великого Комбинатора он был способен обыграть партнера в шахматы, сидя спиной к доске.

«И, в конце концов, я обнаружил, что мир полон восхитительных пропащих душ». Плотная, предельно сдвинутая (в духе Бердсли) перспектива дает нам коллективный портрет разочарованных последователей Алистера Кроули: «Мертвая душа» Лиа Хирциг с «Печатью зверя» на костлявой груди; поэт Виктор Нойбург (открывший Дилана Томаса); математик Норманн Мадд, чье тело выловят и похоронят в общей могиле для нищих; очередной «сын» – мятежный клавишник и саксофонист Грэм Бонд, нашедший покой на рельсах лондонской подземки в 1973-м, пока советский ВИА «Добры молодцы» распевали английский шлягер Freedom Come – Freedom Go под русским названием «Золотой рассвет» (в лоне этого оккультного общества начинал свой путь Алистер Кроули). И снова (в который раз!) возникает образ Великого Комбинатора, наблюдающего автопробег профанов на обочине «с дураком-компаньоном»…

Психоделический мультипликатор Гарри Смит (у него на кухне записывал свой великолепный «квартирник» покойный Аллен Гинсберг) тоже всю жизнь считал себя сыном Алистера Кроули и княжны Анастасии. В раннем детстве Смит видел Царя Лестригонов «минимум однажды – он показывал мне устричную отмель со скалы. На нем был черный свитер под горло. И никакой “голубизны”».

Грязноватая эротика пароходных кают, гостиничных номеров с урыльником и турецких бань неотделима от политики, оккультизма и шпионажа. «Дама с собачкой» и мещаночка из бунинских «Визитных карточек» идеально вписываются в каталог «восхитительно пропащих душ» Алистера Кроули. Их современницы капитулировали перед негативным обаянием, каким в избытке обладал этот «плохой хороший человек”. Греховный азарт трансгрессии – ignis inferiorae nature (огонь низменной природы) подсвечивает «ужасную прелесть двойной жизни» любого гения, включая и тех, кто за всю жизнь так ничего и не создал.

Том Драйберг (Барон Бредуэлл) – характерная фигура в этом сумрачном ряду. Юный последователь Кроули состоял в Компартии Англии, был видным лейбористом, растлевал Мика Джаггера, будучи еще в конце 50-х завербован КГБ (кличка «Лепаж») после задержания в одном из московских туалетов.

Лепаж не только посвятил Джаггера в тонкости содомии (на пару с вездесущим Алленом Гинсбергом), но также соблазнял рок-звезду политической карьерой, суля молодому нарциссу пост генсека партии лейбористов. Джаггер предпочел остаться беспартийным. Правильный ход, если учесть, что к «партии партий» певец уже принадлежал.

Что же получается – любой заурядный «питурик» или «парашный хожденец» в то же время маг и тамплиер? Приходится признать, что в известной степени – да. Пусть не каждый «парашный хожденец» имеет соответствующий градус, но что-то тамплиерское в нем присутствует. «По некоторым нераскрытым (а точней – необнародованным) данным это – факт». (Алистер Кроули. «Магия без мук», глава «Вампиры»).

Отдадим Зверю должное, как говорил Еремей Иудович Парнов^*?. Он сумел объединить самый широкий спектр людей, которых не устраивает перспектива всю жизнь перечитывать меню, так и не отведав перечисленные в нем лакомства. Каким бы грозным не был счет… Должны быть места, «где покорным обожателям можно являть себя многоликим демоном», где безобидный кружок самодеятельности порой скрывает сумрачный вертеп.

Кроули не питал иллюзий относительно качества современной ему человеческой породы, предвидя лишь обострение взаимной ненависти конфессий, сословий и рас. Но, с оптимизмом подчеркивал он, «ни одна из этих фобий не препятствует индивидуальной дружбе представителей враждебных классов» («Магия без мук», глава «Монстры»).

Ореолы и нимбы тускнеют, начинают мигать и потрескивать, словно неоновая надпись «Гастроном». Магический жезл превращается в нищенский посох в руке старика…

Кроули умер в 1947-м, когда в далеком Чикаго Мадди Утерз уже делал первые записи под электрогитару, заклиная «коронованного Сатаной ребенка», и эти звуки, сквозь помехи ламповых приемников, проникали в детские души будущих «роллингов» и «цеппелинов».

«Коронованное дитя» рок-н-ролла рвалось на свет под звуки Good Rockin’ Tonite.

Его последний ребенок получил имя Алистер Ататюрк. Похороны состоялись в день Сталинской Конституции. Мать мальчика и последняя «Дульцинея» Дона Кихота 666 – Патриция Деадри МакАлпин успела бросить цветы на гроб, вползающий в раскаленную печь.

Имена и числа не имеют значения. Комбинационная магия скучна. Информация только «забивает баки». Кроули считал, что «тончайший ум обречен на гибель от газетной заразы», и смолоду не читал газет. Вспомним напоследок, что говорит в «Подвиге разведчика» группенфюрер Эрих фон Руммельсбург: «Моя задача образовать вокруг него… пустоту (Руммельсбург делает паузу, подыскивая русский эквивалент понятию «вакуум») и заставить его искать. Он придет к моему человеку. Когда не будет ни Лещука, ни Астахова, он обязательно придет к Бережному».

За вымышленными именами и адресами скрывается нечто вполне осязаемое. Кажется, многоопытная Анаис Нин считала, что узость или широта нашей жизни зависит от куража. Как пожелаем – так и сделаем.

P.S.: Примеры кроулианского юмора:
«Смыть или не смыть – вот в чем вопрос» (To Pee or not to Pee…)
Теодор Драйзер: Как мы назовем молодого лебедя?
Кроули: Так же как и старого – Александр.

______________________________________
^* «Трон Люцифера».

НА ГЛАВНУЮ БЛОГА ПЕРЕМЕН>>