26 апреля 1905 года родился Жан Виго — культовый режиссер кинематографистов-интеллектуалов и, пожалуй, самый неизвестный широкой публике гений мирового кино.

За свою короткую творческую жизнь, длившуюся всего четыре года, он успел снять две неигровых короткометражки и два игровых фильма, которые изменили историю кинематографа.

Болезнь, преследующая его по пятам всю недолгую жизнь; печальная участь всех снятых им фильмов; внезапная смерть в двадцатидевятилетнем возрасте. Отличный сюжет для сентиментальной кинодрамы в духе байопиков про Артюра Рембо или Джима Моррисона. Жить быстро, умереть молодым, взорвать конвенции — идея фикс поколения «детей цветов», и поныне не лишенная романтического флера.

Так что нет ничего удивительного в том, что байопик о Виго все-таки снят. Причем, снят в конце девяностых Джулиеном Темплом, клипмейкером рок-групп семидесятых, режиссером вызывающе анархистского фильма «Большое рок-н-ролльное надувательство» с «Секс пистолс». Еще менее удивительно, что картина Темпла «Виго: страсть к жизни» не стала событием и по прошествии десятилетия о ней мало кто помнит.

Дело даже не в посредственности байопика. Просто Виго, в отличие от своих последователей, так и не вошел в пантеон масскультовых персонажей, как ни старались добросовестные популяризаторы его наследия, наделяя загадочного режиссера громкими эпитетами «проклятый поэт», «анархист», «мученик». Виго оказался вне матрицы.

За свою короткую творческую жизнь, длившуюся всего четыре года, он успел снять две неигровых короткометражки и два игровых фильма, которые изменили историю кинематографа.

Дочь режиссера, киновед Люс Виго, считает, что он избрал кинематограф в качестве формы социального протеста. Отец Жана, Эжен Бонавентур Виго, известный под псевдонимом Мигель Альмерейда анархист и основатель леворадикальных изданий, в 1917 году был арестован по обвинению в сотрудничестве с немецкой разведкой. Вскоре Эжена обнаружили в камере задушенным шнурком от ботинок. Эта история породила множество слухов. К примеру, Жорж Садуль, историк кино и непосредственный участник большинства кинематографических событий первой половины ХХ столетия, утверждал, что Альмерейда жил на широкую ногу, был наркоманом, и его трагический финал, в принципе, был легко предсказуем.

По рассказам Люс Виго, Жан отчаянно пытался обелить имя отца, собирая свидетельства и документы, согласно которым обвинение было сфабрикованным по политическим мотивам — во время Первой мировой Альмерейда как издатель занял не выгодную властям пацифистскую позицию. Друзья объяснили Жану, что доказать он все равно ничего не сумеет, а неприятности ему будут гарантированы. Вот тогда-то Виго и решил снимать кино.

В 1928-м Жан по настоянию врачей вместе с невестой, Елизаветой Лозинской, дочерью бизнесмена еврейско-польского происхождения, переехал в Ниццу, где устроился ассистентом кинооператора на студию «Франко-фильм». Работа на киностудии дала Виго некоторый опыт, но осуществить задуманное в рамках студийного кинопроизводства у него не было никаких шансов.

В январе 1929-го он женился на Елизавете, которую называл на свой манер Лиду. Состоятельный тесть, не питавший особых восторгов по поводу выбора дочери, тем не менее проявил милосердие. Жан и Лиду страдали хроническим туберкулезом и нуждались в финансовой поддержке. Мсье Лозинский стал выдавать ежемесячное пособие на содержание четы молодоженов. На эти средства Виго купил подержанную кинокамеру и отправился в Париж, где познакомился с оператором Борисом Кауфманом, братом Дзиги Вертова, эмигрировавшим во Францию. Виго предложил Кауфману в качестве оплаты съемочного периода жилье и еду. С этого началось их сотрудничество, которое закончилось только со смертью Виго.

Свой первый совместный фильм, «По поводу Ниццы», с подзаголовком «Документальная точка зрения», они сняли в городе, который Виго любил и ненавидел. Любил за солнечность и беззаботность — за них же и презирал. Виго, вынужденного жить в вечно праздном курорте последнюю пару лет, уже мутило от всего этого шика и блеска, которыми Ницца прикрывала свою абсолютную, ирреальную пустоту.

Лейтмотивом киноэссе «По поводу Ниццы» стало сопоставление гротескных фигур карнавала и вычурных надгробий, роскоши помпезных отелей и убожества нищих кварталов. Любительская, по сути, короткометражка стала впоследствии каноническим текстом, который анализировался покадрово каждым на свой лад. Советскому киноведению, равно как и сторонникам психоаналитеского подхода, была близка, разумеется, идея «города контрастов». Показать изнанку роскоши, бросить вызов зажравшимся буржуа, отмстить за отца — все это, казалось бы, лежит в фильме на поверхности и такая трактовка имела бы право на существование, если бы не тональность картины. Дав ленте подзаголовок «Документальная точка зрения», Виго, в отличие от киноавангардистов-современников, не покривил душой. «По поводу Ниццы» — это действительно документальный слепок, посмертная маска, снятая с лица города, которого нет.

Михаил Ямпольский, сопоставив фильм Виго с эссе Мопассана «По поводу ничто», ближе всех подобрался к разгадке. Увидеть ничто — значит узреть истину, осознать ценность бытия, пожираемого черной дырой отсутствия.

Премьера кинодебюта Виго состоялась в 1930 году, в парижском театре «Вьё Коломбье», одном из центров французского киноавангарда. Особого фурора картина не вызвала, однако компания «Патэ-Натан» взялась за ее более широкий прокат, а Виго получил заказ на документальный фильм с участием пловца-чемпиона Жана Тариса. Заказчики хотели увидеть учебный фильм, в котором чемпион покажет, как плавать правильно. Надо отдать должное Виго, требование заказчиков он выполнил. Только вот подводные съемки чемпиона оказались чувственными на грани эротики. Камера обнажила природное обаяние пловца, преодолевающего земное притяжение, и наводила зрителя на мысль о равнозначности свободы и жизни. Крохотная короткометражка Виго предвосхитила появление легендарной «Олимпии» Лени Рифеншталь, но сама осталась в тени. Долгое время фильм даже считался утраченным.

Тем временем у Жана и Лиду родилась дочь Люс. Прокат картины «По поводу Ниццы» не принес дохода. Семья едва сводила концы с концами. Дальнейшее кинематографическое будущее Виго было под большим вопросом.

Виго выручил Жак-Луи Нунец, бизнесмен, страстно возлюбивший кино. Будучи прежде всего бизнесменом, Нунец искал талантливых молодых режиссеров, способных снимать шедевры, не требуя большого бюджета. Виго подходил идеально. Он предложил Нунецу снять фильм о мальчиках в закрытом учебном заведении. Если бы новоиспеченный продюсер знал, во что это выльется, он бы крепко подумал прежде, чем ввязываться в авантюру.

В 1932 году Нунец арендовал павильон фирмы «Гомон», куда Виго привел кучу детей и своих друзей. Съемку надлежало провести в течение восьми дней. Работа с неуправляемыми детьми и непрофессиональными взрослыми актерами — сущий ад. Но Виго умудрился уложиться в срок и полностью оправдал ожидания продюсера, действительно создав шедевр, фильм «Ноль за поведение». Правда, ни продюсер, ни зрители этого не поняли…

Первый шок случился у родителей снимавшихся детей. Дети на экране курили, ругались, называли учителей дерьмом и прыгали голыми, бунтуя против порядков, заведенных в гетто для мальчиков. Второй шок был у цензурного комитета — бунт полуголых детей пародировал религиозную процессию, а финальный обстрел булыжниками представителей власти воспринимался как вызывающе прозрачный намек. «Ноль за поведение» был запрещен к показу вплоть до конца Второй мировой.

Очевидно, как синефил Нунец все же понимал, что судьба свела его отнюдь не с рядовым режиссером-неудачником. Иначе чем объяснить, что, не вернув ни франка из потраченного на «Ноль за поведение», он дал Виго возможность снимать новый фильм. Теперь это был, что называется, продюсерский проект. Нунец предложил режиссеру экранизировать повесть Риера Гишена (Жан Гине) «Аталанта» — о чете молодоженов, Жане и Жюльетте, которые проводят медовый месяц на барже «Аталанта» в компании старого моряка, Папаши Жюля, и юнги. В ходе путешествия — а на самом деле рабочей поездки, поскольку Жан зарабатывает тем, что перевозит на барже грузы, — молодожены понимают, как непросто строить семейное счастье.

На продюсерский взгляд, в этом идиотском сюжете было все, что нужно для кассового успеха: мелодрама, романтика странствия вдоль туманных набережных и ясная мораль.

Прочитав повесть, Виго попросил разрешение внести в сюжет при сценарной разработке лишь одно несущественное изменение. В повести Ришена простушка Жюльетта сбегала с баржи, чтобы вкусить прелестей города, соблазненная россказнями юнги. Виго хотел, чтобы Жюльетта проведала о запретном плоде не от человека из ее мира, а от бродячего торговца. Нунец и Ришен, очевидно, ожидавшие, что Виго захочет перекроить сюжет до неузнаваемости, с радостью пошли на уступку.

Весеннее путешествие на «Аталанте» начали снимать в середине ноября. Актерам приходилось обнажаться на морозе, нырять в застывающую воду и ходить босиком по льду. Съемку романтических пейзажей свели до минимума — в кадр попадали сугробы. Солнечных дней практически не наблюдалось. Однако ждать хорошей погоды было некогда — на съемки выделили лишь три месяца. Так что туман организовали в студийном павильоне, где выстроили точную декорацию баржи. Когда истек срок аренды павильона, съемочная группа снова вернулась на заснеженную натуру, чтобы доснять оставшиеся сцены. От перенапряжения Виго свалился в постель. Последний кадр — снятая с высоты птичьего полета, залитая солнечным светом баржа «Аталанта», которая спешит по каналу к зыбкому счастью, — Борис Кауфман делал самостоятельно, руководствуясь инструкциями режиссера.

Когда Ришен увидел готовый фильм, он потребовал, чтобы его имя было изъято из титров. Не изменив ни одной реплики, ни одного слова, Виго не оставил от сюжета Ришена мокрого места. Пафосная у Ришена, свадьба Жана и Жюльетты превратилась у Виго в карикатуру на похоронную процессию. Занудный и брюзжащий старикашка Папаша Жюль стал великовозрастным шалопаем, окружившим себя бесчисленными экзотическими безделушками и кошками. Искуситель-торговец оказался веселым кукольником. А главное — все герои фильма, в отличие от персонажей повести, были живыми людьми, которые страдали, любили, радовались, ненавидели, дышали полной грудью.

В апреле 1934-го состоялся показ «Аталанты» для прокатчиков. Они не увидели в фильме коммерческого потенциала. Идя навстречу пожеланиям покупателей, Нунец сделал купюры, вставил популярную песенку Чезаре Андреа Биксио «Шаланда плывет» и переименовал фильм в эту самую «Шаланду». Продюсерский вариант «Аталанты» провалился в прокате — зрители ждали мелодрамы, а получили суровую историю о бренности счастья.

5 октября 1934 года Жан Виго умер. Его исполнилось 29 лет. После похорон на парижском кладбище Банье, рядом с могилой отца Виго, Лиду пыталась покончить с собой, выбросившись из окна. Несколько месяцев спустя она написала своего другу: «С 5 октября меня больше нет среди живых… Лишь беспокойство о дочери все еще держит меня здесь. Но я не знаю: смогу ли сопротивляться долго?» Она умерла от туберкулеза в 1939-м, когда ей едва исполнился 31 год.

Виго был открыт только в шестидесятых режиссерами новой французской волны, прежде всего Франсуа Трюффо, который посвятил Жану Виго свои первые публикации как кинокритик.

«Ноль за поведение», с его безрассудством, непосредственностью и одновременно горьким осознанием утраченного рая, вызвал к жизни целый ряд культовых картин, среди которых «Четыреста ударов» Трюффо, «Если…» Линдсея Андерсона, «Добро пожаловать, или Посторонним вход воспрещен» Элема Климова и «Дурное воспитание» Педро Альмодовара.

«Аталанта» разошлась на цитаты по фильмам Бернардо Бертолуччи, Отара Иоселиани, Геннадия Шпаликова, Георгия Данелия, Лео Каракса, Эмира Кустурицы, Жан-Люка Годара. Рустам Хамдамов усматривает в фильмах Виго истоки картин Федерико Феллини.

Но рассуждать о том, какое влияние оказал Виго на мировой кинематограф, все равно что теоретизировать о влиянии гамма-лучей на лунные маргаритки. Для фильмов Виго плохо подходит вербальный инструментарий. Это очарование, которое трудно, а скорее, невозможно сформулировать.

НА ГЛАВНУЮ БЛОГА ПЕРЕМЕН>>