24 января Русская православная церковь чтит память Михаила Клопского, инока монастыря, расположенного к югу от Великого Новгорода по реке Веряже, на островке Клоп. Михаил жил в переломную эпоху русской истории, был вдохновенным юродивым, то есть – пророком. О его пророчествах нам бы не следовало забывать и сегодня.

В ночь на Ивана Купалу 1408 года в Клопском монастыре шла служба. Поп Макарий, покадив в храме, на всякий случай решил окадить и свою келью. Побежал, напевая канон, вынул ключ, но – вот наваждение! – дверь кельи оказалась отпертой. Макарий осторожно вошел внутрь и увидал незнакомца в черном рубище: сидит за его столом и что-то пишет. Макарий со страху чуть не… Короче, бросился к игумену, чтобы доложить о странном явлении.

Когда игумен Феодосий подошел к келье, занятой неизвестным, ее дверь оказалась запертой изнутри. Стали стучать – не дает ответа. Заглянули в окошко – в Макарьевой келье сидит какой-то монах. Склонился над бумагой, пишет, внимания на стук не обращает. Что было делать? Сломали дверь, вошли. Черный человек продолжал писать, как бы ни кого не замечая.

– Кто ты? – спросил игумен.

– Кто ты? – отозвался неизвестный.

– Ты человек или бес?

– Ты человек или бес?

Пришелец слово в слово повторял все вопросы игумена и при этом смотрел очень строго, но как бы сквозь собеседника. Феодосию стало не по себе, он начал творить молитву. Пришелец повторял за ним каждое слово. Принесли кадило, игумен осенил незваного гостя крестом и покадил на него. От ладана гость сторонился, но при этом крестился в ответ. Юродствует! – решили монахи.

Когда началась литургия, неизвестный появился в церкви и пел вместе с другими. А потом пришел со всеми в трапезную, но не сел за стол, а направился под образа, открыл книгу и начал громко читать. С тех пор так и повелось. Голос у пришельца был благозвучный, дикция внятная. Новый чтец всем понравился. Жить он стал в келье Макария, которую облюбовал изначально. Ел совсем мало, только чтобы не умереть. С насельниками монастыря почти не разговаривал, во всяком случае, никто ничего не о нем не мог узнать, даже имени.

Прошло больше десяти лет. В 1419 году монастырь посетил младший сын Дмитрия Донского князь Константин. В то время как раз его старший брат, великий князь Василий I, лишил Константина удела (Устюжны и Тошни) за то, что тот отказался содействовать передаче прав на московский трон сыну Василия. Эта история связана со сменой системы наследования в Московском княжестве и вскоре вылилась в затяжную войну, которую князья вели самыми варварскими методами. Потеряв свой удел, Константин ездил по монастырям. И вот добрался до Клопской обители. Когда монахи сели обедать, он присоединился к ним. Безымянный черный человек начал читать, что было положено в тот день. Услышав его, Константин вдруг встрепенулся, стал присматриваться. Потом встал, подошел к чтецу: «Михаил, ты?» Неизвестный ответил: «Бог знает». И продолжил чтение.

В общем, оказалось, что этот юродивый происходит из московского княжеского дома. Уезжая из монастыря, князь Константин сказал монахам: «Вы берегите его – этот человек нам родня». Назвал и отчество: «Максимов сын». Но кем точно приходится Михаил московским князьям – не сказал. И установить это теперь затруднительно. Однако весьма интересно, что в одном из влиятельных монастырей Новгородской земли поселился юродивый, который оказался родственником московских князей.

Что такое юродивый? Общепринятые объяснения исходят из того, что юродивый лишь симулирует безумие, а на самом-то деле он очень умный. Конечно, смирение гордого ума – великий подвиг, но все-таки эта никак не юродство, это только притворство. Настоящее же юродство – отнюдь не имитация дурости, но – неподдельная и притом высшая дурость. Можно сказать так: дурь юрода – это побочный продукт некоего внутреннего опыта. Опыта богообщения. Деформации психики в процессе контакта с неведомым. Впадение в такое состояние, в котором обыденный ум (умение ориентироваться в условностях мира) отлетает, а на его место приходит мудрость, которой нет дела до глупых условностей. Ну, подумайте: если сквозь вас прет божественный смысл, откуда взять время и силы на то, чтобы вытереть сопли? И поэтому для юрода естественны и сопля до колен, и бессмысленное лопотание, и всякие ужимки, отличающие его от обычных людей.

Но надо понимать, что это лишь шлаки общения с ангелом. Последствия контакта, а не имитация. Имитация же – удел шутов. Вот, скажем, борцы во время своих поединков иногда громко пукают от напряжения. Но борются-то они вовсе не ради этого. Хотя можно представить себе борца, который издает неприличные звуки, симулируя пароксизмы борьбы. Мы часто видим такое. Например, среди политиков, которые вместо того, чтобы делать что-то реальное, симулируют усилие. Ясно, что такой шут гороховый никогда не сможет одержать реальную победу. Да с ним никто и не будет бороться. По крайней мере – всерьез, как ангел боролся с Иаковом.

Так что юродство – истинный бред мудреца. И это так во всем и повсюду. Широкую известность приобрели даосские и дзенские юродивые. Но наши, поверьте, ничуть не менее совершенномудры. В прошлый раз я рассказывал о плеяде великих юродок школы Серафима Саровского. Рекомендую познакомиться также с фрейлиной Екатерины II Евфросинией Колюпановской и гениальным псковским простецом Корнилием Крыпецким. Впрочем, достаточно открыть житие любого русского юрода, чтобы убедиться в том, что это человек, через которого течет поток нетривиального смысла, который только надо уметь считывать.

Сейчас о Михаиле Клопском. Он, собственно, по большей части вел себя совершенно адекватно, а юродствовал лишь периодически. Но всегда очень к месту. Как бы в нужный момент впадал в экстаз и пророчествовал из него. При этом поставил себя как власть имущий. Потому что имел силу. Как-то раз, например, в монастыре пропала драгоценная панагия. Михаил подходит к попу Никифору и говорит ему четко и убедительно: «Ума лишишься». И тот немедленно (и навсегда) впадает в ступор: ни ума, ни памяти (и уж точно никакого юродства). А Михаил, обернувшись к монахам, заявляет: «Раскопайте золу в печи его кельи, там найдете». Нашли.

Еще один случай. Новгородский архиепископ Евфимий I вымогал деньги у клопских монахов. Михаил ему строго сказал: «Мало тебе жить, а богатство здесь останется!» И после этого Евфимий сразу же разболелся и умер. Еще: посадник Григорий Посахно запретил монахам ловить рыбу в Веряже. Объявил: если кого поймаю, велю руки и ноги переломать. А Михаил на это ему приговор: «Сам останешься без рук и без ног». Так и вышло: застукав монахов на рыбалке, Посахно погнался за ними и упал парализованный.

Собственно, тут скорей не юродство, а прозорливость, замешанная на мощной суггестии. Но есть и другие примеры, когда святой никого не наказывал, а просто пророчествовал. В таких случаях в его поведении могли наблюдаться и отклонения от нормы. Скажем, шел он как-то по новгородской улице, делая, как сказано в житии, «во время прохождения своего некоторые странности». А на углу стоял мальчик Ваня. Святой подошел к нему, взял его за волосы, поднял и закричал: «Иванец, учись книгам, быть тебе архиепископом». Этот Ваня, когда пришло время, стал владыкой Ионой, двадцатым новгородским архиепископом (то есть главой республики).

22 января 1440 года Михаил вместе с архиепископом Евфимием II приехал в Вяжищский монастырь. Евфимий занялся какими-то делами, вдруг слышит – колокола. Это Михаил забрался на колокольню и благовестит. Что такое? – кричат ему. А он сверху в полнейшем экстазе: «Ныне великая радость в Москве!» Евфимий спрашивает: «Да что же за радость, Михайлушка?» А тот, продолжая свой благовест, сообщает: «У великого князя Василия сын родился, Иван. Он придет, завладеет всем Новгородом, отберет у вас ваше богатство, отнимет ваши обычаи, покорит город ваш своей власти». И заливается добрым, радостным, юродским смехом. Блаженный что с него взять. Но если бы новгородцы отнеслись к словам Михаила всерьез, их бы от такой благой вести должен был бы кондратий хватить. Ибо это родился Иван III Великий.

Кстати, отметим уж заодно юбилей этого, пожалуй, величайшего из всех правителей России. То, что кричал с колокольни юродивый, в точности сбудется. А кроме того при Иване случится много событий (упомяну лишь окончательное освобождение от власти Орды), которые преобразят страну. В Новгороде в тот момент пророчество Михаила, конечно, всерьез принять просто не могли. Ибо Москва из-за упомянутой выше гражданской войны была даже в худшем состоянии, чем сегодняшняя Россия. И впереди ее еще ждали великие потрясения. В 1445 году Василий Темный попадет в плен к татарам и отдаст за свое освобождение неслыханный по тем временам выкуп (согласно новгородским данным 200 тысяч рублей). А в 1446 году Василий будет ослеплен своим кузеном Дмитрием Шемякой, который сядет на Московский престол.

По человеческому разумению Дмитирий был не хуже и не лучше Василия (который, кстати, еще раньше, чем сам был ослеплен, ослепил брата Шемяки Василия Косого). И права на престол у обоих претендентов были одинаковые (наследование от отца к сыну еще не установилось, потому и шла эта война). Но у Шемяки что-то с Москвою не сладилось. Когда он сел на престол, москвичи стали уходить из города, власть уплывала из рук Дмитрия. Уже в 1447 году этот рыжий Наполеон оставил Первопрестольную. А в 1450 году потерял свой Галич и бежал в Новгород. Там его приняли как великого князя московского, но реально ничем не помогли. Шемяка пугал новгордцев: рука Москвы доберется до вас. Но ему не поверили. Как не поверили десять лет назад Михаилу.

Само собой, Дмитрий посетил своего юродивого родственника. Пожаловался: «Михайлушка, согнали меня с великого княжения Московского». Михаил отвечал уклончиво: «Всякая власть от бога и дается им не хотящему власти и не бегущему от нее, а тому, кого сам бог помилует». Ухватившись за эту идею, Дмитрий стал просить ходатайствовать за него: «Помолись, чтобы Господь дал мне достигнуть своей вотчины – великого княжения». На это блаженный ответил без экивоков: «Добьешься трехлокотного гроба в Юрьевом монастыре» (это совсем рядом с Клопским). После того, как Дмитрий сделал еще одну попытку вернуть власть и все проиграл, он снова вернулся в Новгород. Это было в начале 1453 года. Михаил гладил родственника по голове и приговаривал: «Княже, земля по тебе стонет». Подавал намеки: «Будь ко всем своим слугам милостив». И как раз в это время люди Василия вербовали слуг Дмитрия. Вскоре уже Шемяка отведает курятины с мышьяком.

С его смертью кончилась война в московском княжеском доме. И тогда пришел черед Новгорода, как и предсказывал Михаил. Сам он умер в 1456 году, за неделю до того, как Василий Темный двинул войска на северную республику. Уже в феврале под Русой двести московских берсеркеров не стали ждать подкрепления, а попросту разогнали пятитысячную новгородскую рать. Началось. Это был явный симптом того, что Московия уже оседлала восходящий поток, оказалась на гребне пассионарной волны, нахлынувшей после длившегося четверть века падения. В 40-е годы Москва достигла такой бездны, из которой уже не возвращаются. Ну, а если и возвращаются, то – в ином качестве. При Иване Великом Москву уже назовут – Третьим Римом.

На Главную блог-книги "ДНИ СИЛЫ"