Сегодня солнцеворот, время смены природных фаз. Завтра день уже будет короче, лето пойдет на жару, а солнце на убыль. Немецкие мистики, одержимые своим богом Вотаном, явно не случайно избрали день летнего солнцестояния для нападения на женственную Россию. Но бог с ними. Здесь речь пойдет о Кирилле Белозерском, чью память церковь чтит в этот длинный день, и чей монастырь стоит в самом что ни на есть стратегическом сердце России.

Где-то осенью в 1407 года два монаха московского Старо-Симонова монастыря Кирилл и Ферапонт пришли на Сеярское (ныне Сиверское) озеро, в то место на его берегу, которое называют Ивановой горкой. Название явно указывает на то, что когда-то здесь процветал культ Ивана Купалы. Это стоит отметить здесь потому, что день памяти Кирилла Белозерского падает на летнее солнцестояние. Когда-то к этому времени был приурочен праздник рождества Иоанна Крестителя, которого народ назвал Иваном Купалой. Но Юлианский календарь, которого держится православная церковь, ушел от естественной даты солнцеворота. Иоанна празднуют 7 июля, в этот день мы и поговорим о Купале. А сейчас о Кирилле, чей праздник – случайно иль нет – совпадает с поворотом солнца на зиму, со сменой фаз Инь и Ян. Народ говорит: «На Кириллу отдает земля солнышку всю свою силу».

Так вот, монахи пришли на Иванову горку, поставили крест там, где некогда было святилище солнцепоклонников, помолились своему богу и стали рыть землянку. Кое-как обустроив Кирилла, Ферапонт стал собираться в дорогу. Ему еще предстоит основать свой монастырь в Белозерье, а потом и еще один, под Можайском. Кириллово житие объясняет расставание монахов так: «Но не согласовались их обычаи: Кирилл хотел жить тесно и жестко, Ферапонт же пространно и гладко». Действительно, место, на котором стоит Кириллов монастырь, гораздо мрачней и суровей, чем место на Бородаевском озере (это не так далеко от Кириллова), куда ушел Ферапонт. Но все-таки, может быть, причина расхождения двух святых заключается еще в чем-то другом. Давайте проследим их путь. В первую очередь, конечно, путь Кирилла.

Он родился в 1337 году, при крещении получил имя Козьма. Его родители умерли от той самой чумы, которая так сочно описана в «Декамероне» и которая к 1352 году добралась до Москвы. Опекуном мальчика стал его родственник Тимофей Вельяминов, член одной из самых влиятельных московских семей. Старший брат Тимофея, например, был (вместе с митрополитом Алексием) опекуном осиротевшего из-за той же чумы Дмитрия Донского. Пахомий Логофет, написавший по свежим следам житие Кирилла, говорит, что Козьма хотел уйти в монастырь сразу после смерти родителей, но Тимофей его не пустил и вскоре сделал своим казначеем.

Постригся Кирилл при содействии вернувшегося с севера Стефана Махришского (см. здесь), друга Сергия Радонежского. Стефан поступил хитроумно: пришел к Вельяминову и сказал: «Богомолец ваш Кирилл вас благословляет». Какой еще Кирилл? Стефан объяснил: казначей Козьма. Тимофей жутко взбеленился и «высказал в некиих словах свою досаду». Выразился так крепко, что жена его потом истерзала, вспоминая какое-то особо забористое словцо. Поняв, что, действительно, нехорошо материть монаха, Вельяминов послал за Стефаном, извинился и предоставил Кириллу свободу. Пострижение произошло в Московском Симоновом монастыре, основанном не ранее 1370 года. То есть Кириллу в этот момент было не меньше 33 лет.

Симонов монастырь основал святитель Федор, племянник Сергия Радонежского и один из самых активных деятелей Святая Руси, своеобразного государства монахов, созданного митрополитом Алексием и Сергием Радонежским (подробнее здесь). Так что Кирилл оказался в самом центре этого духовного проекта. Из Сергиевой Троицы и из Симонова расходились сотни монахов, покрывая страну сетью новых обителей. Кирилл тоже отправится в путь, но не сразу. В 1390 году, когда архимандрит Федор будет поставлен на должность архиепископа Ростовского, его преемником в Симоновом монастыре станет Кирилл.

Но только это будет уже не совсем тот Симонов. Тот, в котором Кирилл постригся, был закрыт в 1379 году. Дело в том, что после смерти митрополита Алексия (1378) Дмитрий Донской стремился избавиться от влияния церковников и для этого хотел поставить московским митрополитом своего духовника попа Митяя, человека целиком от него зависимого. Это не получилось. Когда 1379 году Митяй отправился в Византию поставляться в митрополиты, Сергий Радонежский сказал, что тот не увидит Царьграда. И как в воду глядел: Митяй ни с того, ни сего вдруг скончался на константинопольском рейде. После этого духовником князя Дмитрия стал Федор Симоновский. И его монастырь был немедленно возобновлен. Но только – не на старом месте, а метрах в четырехстах от него к северо-востоку, через овраг. Там было больше места для строительства. Сегодня в районе завода «Динамо» сохраняются некоторые здания обоих монастырей: Старого Симонова, посвященного Рождеству Богородицы, а Нового Симонова, посвященного ее Успению (о сходстве и различии этих двух праздников здесь).

Кирилл оставался архимандритом до 1396 года, а потом вдруг решил сложить с себя начальственный сан, погрузиться в безмолвие, «не имея о внешнем мире никакого попечения». Вместо него настоятелем стал Илларион. Когда же в 1406 году Илларион был поставлен епископом Коломенским, настоятелем стал Сергий Азаков. Этому не понравилось, что к безмолвствующему Кириллу ходит много народу. Настоятель стал притеснять святого. Обычно это объясняется завистью, но, может быть, нам, что-то скажет тот факт, что Сергий Азаков был участником того самого посольства в Константинополь, в ходе которого был угроблен злосчастный Митяй…

Когда жизнь в Новом Симонове стала невыносима, Кирилл просто перешел в Старо-Симонов монастырь (который уже снова действовал) и продолжил безмолвствовать. Как-то ночью, молясь Богородице, он услышал голос: «Кирилл! Выйди отсюда и иди на Белоозеро, ибо там я приготовила тебе место, на котором ты сможешь спастись». Одновременно он увидал свет, указывающий на север. Никаких точных географических привязок Богородица не дала, но, кажется, показала картинку, по которой Кирилл узнает место, куда он должен идти.

В ту пору из Белозерского княжества вернулся монах Старого Симонова монастыря Ферапонт. Он часто бывал на севере по монастырским делам, как сказано в его житии. Но вообще-то, не только по монастырским. У Ферапонта были и свои дела в Белозерье, он владел там землей. Этот Ферапонт родился в 1337 году в семье Волоколамских бояр Поскочиных. Как-то в юности он испытал некий страх, и с тех пор постоянно думал о том, что должен уйти из мирской суеты. И в 1385 году постригся, но мирских дел не оставил. В частности, вот владел землей на севере и торговал ею. При встрече Кирилл спросил Ферапонта, не знает ли тот Белозерье мест, пригодных для уединения и безмолвия. «Да, очень много там, отец, подходящих для уединения мест», – ответил тот и вызвался показать такие места.

Они отправились в путь весной 1407 года (часто называют 1397 год, но это неправильно), а осенью уже стояли на горе Мауре, с которой Кириллу открылось то самое место, указанное ему Богородицей в достопамятном видении. Заметим: Кирилл сказал Ферапонту об этом видении не раньше, чем реально увидел то место с горы. А увидел он его, когда стоял на большом валуне. Если вы подниметесь на гору Мауру (рядом с Горицким монастырем), то сможете сами увидеть и этот камень, и след стопы Кирилла на нем. Вы даже можете постоять на этом камне. И лично убедиться в том, что не только маленькую Иванову горку, но даже и мощные башни Кириллова монастыря с камня увидеть нельзя. Деревья мешают. Мне удалось разглядеть монастырь лишь с колокольни часовни, стоящей на Мауре. А Кириллу пришлось бы влезть на дерево, чтобы хоть что-то увидеть.

Но я-то смотрю на вещи обычными плотскими зенками, а Кирилл смотрел одухотворенным мистическим взором и, конечно, прозревал им сквозь лесной массив то, что должен был видеть. Это отнюдь не значит, что Кирилл с Ферапонтом были какими-то восторженными мистиками не от мира сего. Нет, это были трезвые практические деятели, четко знающие, чего хотят. И то, что в путь их отправила Богородица, а равно и то, что они видели нечто такое, чего нельзя видеть, нисколько не противоречит их практической трезвости. Мистицизм никогда не мешал людям, видящим невидимую цель, достигать реальных результатов. Наоборот даже, часто способствовал. Просто надо правильно понимать голоса и явления. Вот, например, вам является женственный дух и указывает дорогу на север. Если вы человек ни к чему не пригодный, вы игнорируете этот посыл (да вам никто и не явится), а если вы человек духовно предприимчивый, как тот же Кирилл, то вы начинаете думать, что значит это видение. В первую очередь спросите себя: почему Белозерье? И тут же все поймете.

Белозерье это район переплетения силовых линий Балтики, Белого моря и Каспия, здесь соприкасаются верховья рек, текущих в эти моря. И совсем не случайно, что Синеус, один из трех братьев-варягов, призванных на Русь, прямиком отправился на Белое озеро и сел там. Такое место обязательно нужно контролировать, ибо, контролируя его, ты контролируешь переходы между бассейнами рек, а значит и торговлю по этим рекам. Ну как оставить без присмотра потоки пушнины (и гривен кун), идущие из Перми в Европу или Персию (в могилах коренных жителей Белоозера встречается и европейские, и арабские монеты)? Без присмотра такие ресурсы оставить нельзя.

Вообще-то Иван Калита давно купил Белозерское княжество, но 1338 году хан Узбек отнял у Ивана ярлык на него и передал князю Роману, из рода белозерских князей. Лишь после гибели в Куликовской битве (1380) белозерского князя Федора, территория княжества окончательно перешла под руку Москвы. В 1389 году Дмитрий Донской завешал его своему сыну Андрею Можайскому. Однако это еще не значило, что Москва целиком контролировала торговые пути севера. У нее был страшный конкурент, Великий Новгород, который владел территориями вокруг Кубенского озера, граничащими с Белозерским княжеством. Вот примерно к восточной границе Белозерья и направлялся Кирилл. Почему?

Да потому, что самым чувствительным элементом белозерского стратегического узла был путь с Шексны (текущей в Волгу) на Кубенское озеро, из которого вытекает река Сухона (здесь), уходящая к Великому Устюгу, где, сливаясь с рекой Юг, она превращается в Северную Двину. Переход с Шексны на речку Порозовицу (впадающую в Кубенское озеро), был ключом ко всей северной водной системе. И, соответственно, одним из самых стратегически значимых мест на всей Русской равнине. Вот и получается, что Богородица отправила Кирилла ровно в то место, которое являлось нервным узлом всех речных коммуникаций России. Оно таковым остается даже сегодня, но только там, где некогда были речки и волоки, теперь Северо-Двинский и Волго-Балтийский каналы. В этих искусственных водных артериях зримо выражен интерес Кирилла к Белозерью. А точней – интерес того, кто его туда послал, будь то сама Богородица или какой-нибудь обладающий богатой фантазией политический деятель.

Надо сказать, что туземцы Белозерского края восприняли появление Кирилла без всякого мистического энтузиазма, наоборот – как-то даже слишком приземлено, чисто конкретно попытались ограбить святого. В его житии сказано, что эти люди «считали, что Кирилл принес с собой большое состояние, тем более – услышав, что он был архимандритом Симоновской обители». В общем и целом они были правы. Сохранилось 45 актов на приобретение земли новым монастырем, составленные при жизни Кирилла (он умер в 1427 году). Монастырь покупал и плодородные земли, и рыбные ловли, и, конечно, места возле волоков. В частности, была куплена земля поблизости от Волокославина, у истока Порозовицы. И вот что забавно: самая первая купчая Кириллова монастыря была на деревню Мигачевскую, приобретенную у чернеца Ферапонта. Похоже, наш Ферапонт вызвался проводить Кирилла не без некоторой корыстной мысли.

Житие Ферапонта сообщает, что через какое-то время князь Андрей Дмитриевич Можайский, услышав, что в его северных владениях есть человек святой жизни, потребовал его к себе. Посланец князя убеждал монаха отправиться в Можайск, ссылаясь на то, что нельзя игнорировать приглашение особы, от воли которой зависит благополучие монастыря. Ферапонт покорился. И, явившись к князю, узнал, что тот хочет заказать ему создание монастыря под Можайском. В 1408 году это монастырь был основан (он называется Лужецкий Рождества Богородицы). Стремительно все получилось, особенно если учесть, что только в 1407 году Кирилл с Ферапонтом пришли в Белозерье. Интересно, что навсегда уходя оттуда в Можайск, Ферапонт, успел еще продать основанному им Белозерскому монастырю свою землю около Бабьего (Покровского) озера. Вот что значит практический мистицизм.

Ферапонтов Белозерский монастырь известен прежде всего фресками Дионисия, который расписал Рождественский храм в 1502 году. Живопись сохранилась потому, что в 1798 году монастырь был закрыт, а Рождественский храм превращен в обычную сельскую церковь. У начальства просто не дошли руки замазать гениальные фрески. Что же касается Кириллова Белозерского монастыря, то его история – это история мощной крепости, построенной на потоке товаров, денег и смыслов. Россия и стала великой на этих потоках. Мы дети цивилизации рек. Но об этом я говорил в тексте «Философия потока», посвященном мифическому первопроходцу русских речных путей Андрею Первозванному. Кирилл – его продолжатель.

На Главную блог-книги "ДНИ СИЛЫ"