Восточный вектор российской политики последних лет и особенно участие нашей авиации в подавлении позиций ИГИЛ в Сирии вызывает со стороны Запада реакцию резкого отторжения.

Россия, несмотря на санкции, как это уже не раз бывало в истории, ведет себя «не по правилам». Вместо заискивания перед могущественным господином мира – США – страна, которую четверть века назад, по сути, уже вычеркнули из списка мировых игроков, преподносит дерзкие и неожиданные сюрпризы: то Крым, то помощь русскому Донбассу, а теперь вот и боевое участие в поддержке законной власти Дамаска.

Сразу нашлось объяснение происходящему – Путин просто боится оказаться абсолютным лузером и потому, набивая себе цену, «по-пацански» наносит удар первым. Это, мол, безрассудная политика, неминуемо влекущая и его самого, и всю страну прямиком в пропасть. Но разве впервые Россия наперекор воле Запада идет своим дерзким путем? Давайте обратимся к истории, используя при этом не столько документы и хронику, сколько яркие образы, созданные отечественной литературой. Именно они способны в зримой и живой форме передать суть событий.

Восемьдесят лет назад, в 1935 году, тогда мало кому известный литератор, а впоследствии общепризнанный талантливый поэт Леонид Мартынов написал поэму «Правдивая история об Увенькае, воспитаннике азиатской школы толмачей в городе Омске». Начинается повествование с того, что преподаватель отставной поручик Петров задает ученикам вопрос: какие дары направил в Петербург кокандский хан, добиваясь благорасположения русского царя в 1831 году? Лучший ученик Увенькай без запинки отвечает:

— Даров тех опись есть такая:
Бухарской сто локтей парчи, джюнгарской свиток чесучи,
Джелалабадские шелка, песку златого два мешка,
Монголы, взятые в полон, и элефантус, сиречь слон.
— Ты прав! Ведом был белый слон. Скажи – дошел докуда он?
— Не доходя и до Табольска, сдох элефант на Иртыше:
Слону студено было, скользко идти по первой пороше.
— Ты прав! Здесь нет слонам дорог.
Садись. За твой ответ пятерка.

Начальник школы полковник Шварц, у которого смышленый Увенькай живет на правах приемного сына, распрашивает вечером о том, как прошли занятия. Вдруг полковник возмущенно восклицает:

— Петров дурак! Он учит вовсе вас не так, —
Таит он, что кокандский хан в вышеозначенном году
Затеял дерзостный обман, себе, конечно, на беду.
«Глаза, мол, русским отведу, слона, мол, русским приведу!»
России в подданство просясь, сказав «покорствовать желаем».
Переговоры вел с Китаем о том же самом хищный князь.
Вот и послал послов-пройдох… Но их назад мы завернули.
Не от мороза, а от пули индийский слон в степи подох!

Вот на таком экзотическом во многом примере Леонид Мартынов показывает, как императорская Россия готовила экспансию в Среднюю Азию – тогда, в 30-х годах 20 века, иначе о политике России в СССР говорить было не принято. И, тем не менее, вдумаемся в простой факт: азиатских толмачей-разведчиков стали готовить задолго до того, как уже при другом нашем царе началось активное продвижение государства в Центральную Азию. Тогда не было официальной доктрины в виде какого-либо документа, но, тем не менее, сама стратегическая линия политики прослеживалась в отношении восточных рубежей четко, а рассчитана она была не на год и не на пять лет, а на многие десятилетия. Этим и отличается стратегическая линия от сиюминутных тактических метаний, вызванных конъюнктурными изменениями внешних обстоятельств

Ярчайший пример именно широкого и долговременного геостратегического взгляда можно найти у классика отечественной поэзии Михаила Лермонтова. В 1841 году он пишет свое знаменитое, ставшее для многих поколей школьников хрестоматийным стихотворение «Спор», где две кавказских вершины, Казбек и Шат-гора (Эльбрус) ведут словесный поединок. Казбек считает Восток вечно неподвижным полусонным пространством:

И склонясь в дыму кальяна
На цветной диван,
У жемчужного фонтана
Дремлет Тегеран.
Вот — у ног Ерусалима,
Богом сожжена,
Безглагольна, недвижима
Мертвая страна;
Дальше, вечно чуждый тени,
Моет желтый Нил
Раскаленные ступени
Царственных могил.
Бедуин забыл наезды
Для цветных шатров
И поет, считая звезды,
Про дела отцов.
Всё, что здесь доступно оку,
Спит, покой ценя…
Нет! не дряхлому Востоку
Покорить меня!

Но оппонент Казбека неумолим:

«Не хвались еще заране! —
Молвил старый Шат, —
Вот на севере в тумане
Что-то видно, брат!»

Он видит со своей огромной высоты уже не сонный Восток, а пробудившийся Север, откуда движутся многочисленные полки. Именно они приведут в смятение спящий Восток, которому десятилетия спустя предстоит самому стать ареной и участником мировых перемен. Однако, заучивая это стихотворение Лермонтова наизусть, наши юные соотечественники разных эпох вряд ли до конца понимали его пророческий смысл, заслоненный для них блеском великолепной поэтической формы. Тем не менее, и в этом произведении прослеживается неуклонная стратегическая линия России на Восток, в этот раз тот, что принято теперь называть Ближним.

Но разве можно и в 19-м и 21-м веке осуществлять восточную политику не встречая мощнейшего сопротивления сперва Англии, а теперь ее преемника на мировой арене – США? Весь 19 и начало 20 века прошли в непрекращающихся дипломатических, и не только, битвах России и Англии. Это отнюдь не одна Крымская война середины 50-х годов позапрошлого века. Так, в 1878 году, когда русские войска подходили к Дарданеллам, английский флот появился там и угрожал расстрелом русских. На волосок от войны с Англией мы были, когда не без помощи многочисленных «увенькаев», разведчиков-толмачей, вплоть до 1885 года наши войска продвигались вглубь Центральной Азии и выходили на границы с Афганистаном, что угрожало господству англичан в Индии. А в 1902 году они заключили союз с Японией, и у той началась подготовка войны с Россией. Так что «туманный Альбион» можно с полным правом считать повивальной бабкой Первой русской революции 1905 года. Да и в 1917 году не обошлось без ее участия, хотя к тому времени наши страны были союзниками по Первой мировой войне.

Есть что-то мистическое в том, что ровно сто лет назад русская и английская армии оказались рядом именно там, где сегодня уже не Англия, а США и наша авиация, поддерживающая сирийские войска, ведут борьбу за влияние на Ближнем Востоке. Правда, мы боремся с ИГИЛ, а американцы лишь делают вид, что этим занимаются. О событиях вековой давности сохранился интереснейший литературный документ. Это повесть «К берегам Тигра», принадлежащая перу советского осетинского писателя Хаджи-Мурат Мугуева. Он был участником необычного рейда весной 1916 года, о чем и рассказывается в повести от имени русского казака Бориса Петровича. Кавалерийская сотня Уманского полка Кубанского казачьего войска, воюющая в северной Персии в составе русского экспедиционного корпуса, вдруг получила приказ срочно отправиться в глубокий, более чем тесячекилометровый рейд по турецким тылам черед Курдистан и арабские провинции в расположение английских войск в районе Багдада тогдашней Месопотамии.

Район похода был абсолютно неизвестен казакам. Кроме карты, компаса и нанятых в пути проводников ничего не было. Ни тебе Глонассов, ни спутниковой связи… Для покупки провианта, а, возможно, и лошадей, у курдов и арабов командир сотни получил в штабе корпуса 50 тысяч рублей золотом. Но перед выходом в поход прикомандированный к корпусу майор английской спецслужбы Робертс настоял, чтобы казаки в пути расплачивались исключительно золотыми английскими фунтами с изображением Георгия Победоносца:

— За вас будет идти в атак кавалерия Святой Георгий. Тут наш сфер влияния, и чужой деньги пускать нельзя.

Казаки возмущены, но начальник штаба корпуса оправдывается – все согласовано с высшим командованием. Единственно, на что он согласен – путь казаки берут и рубли, и фунты. За его уступчивостью читается мысль: не известно, ребята, вернетесь ли вы вообще из этого похода.

По поводу английской стратегии автор дневника во время рейда делает такую запись:

— Вот уже десятилетия, как здесь кишат английские агенты и разведчики. Некоторые из них принимают ислам и селятся среди племен под видом купцов и негоциантов. Они не жалеют золота на подкуп вождей и старшин, с удивительной энергией и ловкостью пропагандируют идею мировой мощи Британии, поднимают племена против персидских властей, делая их слепым орудием английской политики. И вот какой-нибудь Робертс, сидя в пятистах верстах от этих гор, дирижирует местными симпатиями и настроениями так, как ему предписывают из Лондона.

Те же методы переняли сегодня американцы, только действуют они грубее, сеют сплошной хаос, и в запасе у них уже нет десятилетий.

Несмотря на все потери – в перестрелках с летучими отрядами противника погибло восемь человек, к моменту окончания рейда практически все больны малярией, многие лошади пали – сотня вышла в назначенный пункт, рядом с селением Дераа. Это в нынешней южной Сирии, где уже несколько лет идут бои асадовских войск с исламистами-наемниками из многих стран. А тогда, принявший офицеров сотни английский генерал Томсон сообщил им, что о рейде широко писали в прессе союзников на Западе. В ответ на нескрываемое недовольство есаула, что тем самым был раскрыт секретный характер похода, дивизионный генерал, словно детям объясняет офицерам:

— Такое сообщение необходимо, чтобы наши войска наступали увереннее, в убеждении, что русские окажут им помощь в критический момент. Но, конечно, сюда ваши войска не придут. По существующим соглашениям, каждый из союзников воюет на своих фронтах.

И все-таки последнее слово за есаулом, который гордо произносит:

— Кто знает будущее? Русские солдаты обошли весь мир. Они были и во Франции. Орлы Суворова перешли Альпы. Наконец, как видите, мы же пришли сюда. Казаки поят своих коней водами Тигра.

Разве не пророчески звучат эти слова ровно век спустя? А фунты были под расписку возвращены в Дераа англичанам, несмотря на все их возмущение, так как расплачивались казаки русскими червонцами, которые местное население брало с огромной охотой, да и общались они с русскими, как говорится, без камня за пазухой.

Что можно сказать в заключение? В Сирию мы пришли сейчас, конечно, по просьбе сирийского правительства. Это оно нас позвало. Но вектор восточной политики России – не только сегодняшний день и нынешние драматические события. Это ее естественное, судьбой определенное, предназначение. Восток зовет нас уже не первое столетие. И приведенные выше литературные источники свидетельствуют – Россия не может отказаться от него, с ним она и граничит, и многое нас связывает, и имеет она там немалое влияние. Да, 300 лет назад Петр прорубил окно в Европу, но из дома-то мы выходим не через окна, а через двери. Их у нас, благодаря обширности территории гораздо больше на восточной стороне. В этом ответ тем, кто не перестает восклицать, ханжески заламывая руки: ах, куда влезли и зачем нам это надо!