Есть дух Истории — безликий и глухой,
Что действует помимо нашей воли.
Максимилиан Волошин

1. Что с нами происходит?

Россию сегодня многие не узнают, а ее поведения не понимают. Так, в прошлом году наша страна стала вдруг активно противодействовать американским планам на Украине. А месяц тому назад неожиданно оказала решительную военную поддержку правительству Сирии, да еще в союзе с Ираном. Поддержку, которая породила новую волну политических потрясений на Западе, сопоставимую с крымской волной, год назад.

Почему смог произойти столь крупный разворот в российской политике? Где его корни и предпосылки, и каковы возможные последствия?

Сегодня зреет понимание того, что причины происходящего не только в умелой российской политике и ее экономических предпосылках, но и в самом духе российской истории. Тем не менее, найти там движущие силы России не просто. Поскольку, хотя история движется закономерно (циклично и даже спиралеобразно, как полагают многие), но далеко не ясно в деталях, как именно. То ли она повторяется с периодом солнечной активности Чижевского, то ли она изменяется волнами Кондратьева, которые, к тому же, по мнению некоторых ученых, меняют свою длину, то ли она вообще фальсифицирована, поскольку, как обнаружил математик Фоменко, многие ее письменные фрагменты повторяются. Возможно, правда, что это не математический казус истории, а известное в психологии явление воспроизводства архетипов, как полагает Олег Давыдов. В общем, ясности в этом вопросе нет.

И что же в этих условиях нам делать?

Некоторые считают, что нужно не мудрствовать, а решать злободневные гуманитарные и экономические проблемы.

Другие ищут духовные пути русского человека, поскольку, как говорит Андрей Девятов, мир движется к возрождению Ясы Чингисхана, согласно первому принципу которой, духовное выше материального.

При такой неопределенности положения дел можно подумать, что нам и далее придется пребывать в хаосе неведения, или, как стали говорить в последнее время, находиться в состоянии турбулентности.

2. Турбулентность, как она есть

По большей части, под этим словом подразумеваются периоды потрясений и состояние неопределенности поведения.

Однако, как стало ясно в последнее время, явление состоит не только в этом.

Рис. 1.Большая волна в Канагава. Кацусика Хокусай

Турбулентность не только характеристика изменчивости чего-либо, это еще и само по себе высоко изменчивое явление, подчиняющееся своим внутренним законам (перехода от строгой определенности (закономерности) до хаоса и наоборот), как, например, это показано в виде морской волны на картине художника Хокусая (рис. 1). Причем изменчивость эта такова, что в один и тот же момент турбулентность со стороны одного наблюдателя может представляться регулярностью, а со стороны другого — случайностью. Как, например, движение облаков при взгляде на них с высоко летящего самолета и с земли.

Рис. 2. Длинные волны прироста ВВП США, продолжительностью в 30 лет

Рис. 3. Ежегодный прирост ВВП США волнами в 15, 10 и 5-6 лет

Помимо этого турбулентность — это многоволновое явление, как можно видеть на графиках прироста ВВП США на рис. 2-3, на которых в зависимости от степени наблюдательности исследователя можно заметить и две волны и семь и более.

Если же попытаться посмотреть на турбулентную экономическую динамику США под углом зрения неопределенности (степени отклонения ежегодного прироста ВВП от локального тренда), как это показано на рис. 4, то можно увидеть чередующиеся приблизительно через 20 лет участки повышенной и пониженной неопределенности поведения их экономики.

Рис. 4. Неопределенность прироста ВВП США, полученная осреднением по 5-летним циклам ее экономики

На первый взгляд такой способ описания экономической динамики может показаться слишком сложным, а, значит, непонятным и не нужным.

Но только на первый.

Поскольку турбулентность нельзя понять, пользуясь представлениями, созданными для описания закономерных процессов. Для ее описания нужен свой язык, или, говоря научным языком, своя теория. Теория социального и экономического хаоса.

Ее основы начали закладываться в середине XX века трудами Колмогорова по аналогии гидродинамической и финансовой турбулентности, затем Пригожина по диссипативным системам. А в последние десятилетия теория получила дальнейшее развитие в форме гипотезы социальной турбулентности или экономического хаоса.

Задача этого научного направления состоит в описании изменчивости экономической среды, а не ее равновесных состояний. Причем нерегулярной изменчивости, которая на малых интервалах времени носит случайный характер (рис. 5), а на больших (рис. 6-7) — закономерный (волнообразный).

Рис. 5. Хаос ежедневных колебаний цены доллара 2-4 недельными волнами

Рис. 6. Волнообразный характер 9-месячных колебаний доллара

Рис. 7. Сравнение мирового потребления энергии на душу населения (т.у.т./год) по данным Макарова А.А. с турбулентной моделью

Турбулентная модель, представленная волновыми решениями (линиями) на рис. 5-7, показывает, что экономические изменения многообразны, как по длинам волн, так и их амплитудам. А, кроме того, они еще и «двумерны». Графически, последнее проявляется на рис. 5 «левыми и «правыми» гребнями волн. Как показано в исследованиях Клепача и автора, такого рода экономическую изменчивость нельзя описать с помощью одних лишь финансовых инструментов анализа. Необходимо принимать во внимание еще и духовность общества, или, как считал Гумилев, его пассионарность.

Вот, что сегодня понимается под социальной и экономической турбулентностью.

3. Духовная сила общества

Хотя духовность в обычной жизни чрезвычайно рассеяна и поэтому о ней не принято часто говорить, в критические периоды истории она проявляет себя исключительно яркими всплесками мировых религий и революционных мировоззренческих концепций. Их олицетворяют имена: Будды, Конфуция, Пифагора, Христа, Мухаммеда, Чингисхана, Ньютона, Лейбница, Декарта.

Если посмотреть на время рождения этих людей, то обнаружится удивительная вещь. Духовное возрождение начиналось в мире регулярными всплесками в очень узкие периоды истории (не превышающие по величине 40 лет) приблизительно каждые 560-лет, как это видно в следующей таблице.

Помимо 560-летней периодичности в таблице можно выделить еще одну крупную 2240- летнюю волну, которая отделяет мыслителей древности Конфуция, Будду и Пифагора от основателей современного научного мировоззрения Ньютона, Лейбница и Декарта.

Конечно, у всех, кто тысячелетиями олицетворяет в мире вершины духовности, были предшественники. Ньютон, например, говорил, что видел далеко, потому что стоял на плечах гигантов. И действительно почва для его открытий была подготовлена яркой плеядой мыслителей, родившихся приблизительно за 70 лет до него. Среди них и Кеплер (1571 года рождения, проживший 58 лет), и Галилей (1564 года рождения, проживший 77 лет) и Джон Донн (1572 года рождения, проживший 59 лет).

Джон Донн, например, заметил, предвосхищая Ньютона, что духовный мир одного человека является всего лишь частицей мира всего человечества, так же как остров является всего лишь частью суши. Столь масштабный феномен духовного человека не позволяет понять многие его действия и поступки (особенно в критические периоды жизни и истории), исходя лишь из текущих событий. Понять человека, кто он и куда идет, можно только изучая всю его историю целиком. А это значит историю его духа, духа его народа, человечества в целом, поскольку только в ней заключены источники долговременного развития, которые определяют высокие устремления человечества, мотивы его поведения и результаты деятельности. Как, например, фантастические идеи Циолковского (родившегося в 1857 году) о космических путешествиях, определили реальные, а не декларативные цели и вершины 74-летнего периода жизни советского народа и государства.

Таким образом, мы видим, что на больших интервалах времени не силой единой движется история человечества, а ее духом.

Гумилев это явление описывал волнами пассионарности, как это показано на рис. 8.

Рис. 8. Сравнение волны пассионарности Гумилева с графиком энергии турбулентной волны

Сравнивая же графики волн пассионарности Гумилева и волн социальной турбулентности, можно заметить, что они подобны между собой, как по качеству изменений, так и по расчетной 1120-летней продолжительности (см. на рис. 8). На этом основании мы можем говорить о единой природе и духовных всплесков и волн пассионарности человечества.

Более того, согласно обнаруживаемой в таблице 1 и волнах истории периодичности, можно определить истоки следующей духовной революции человечества где-то в 2240 годах.

4. А каковы ближайшие вехи всемирной истории?

Об этом можно судить по данным следующей таблицы 2, в которой с периодичностью в 140 лет (равной 1/4 части 560-летней волны) мы обнаруживаем более короткие, но не менее содержательные всплески пассионарности мирового масштаба.

Эта таблица показывает, что нынешняя относительно короткая 140-летняя волна всемирного творчества (вторая после эпохи Ньютона и Петра 1) началась с рождения в середине XX века череды исторических личностей, соразмерных по своему потенциальному влиянию на историю с Марксом, Дарвином, Больцманом или Менделеевым. Мы, однако, можем назвать сегодня только одно имя из этой строчки – Путина (да и то гипотетически), поскольку его появление на свет отделяют от рождения Петра I ровно 2 волны пассионарности человечества по 140-лет каждая.

Остальных пассионариев XXI века, которые находятся среди нас, мы назвать не можем. Потому что не знаем, кто из них предвосхищает мировоззренческую революцию III тысячелетия, ростки которой с рождением нового Будды, Пифагора или Конфуция появятся лишь 2240 году. Это смогут сделать только наши далекие потомки, так же как мы сегодня с легкостью называем предшественников Ньютона. В долгой памяти человечества останутся лишь те из нас, кто воплотит в жизнь предназначение нашей эпохи.

Заглянув, однако, на 560 лет назад в историю, мы можем в ее атмосфере обнаружить некоторые проясняющие сегодняшнюю ситуацию аналогии.

Оказывается, что буквально в самые последние годы мир вступил в исторический период эквивалентный по своему духу эпохе Возрождения. Но не Западной Европы, а скорее Восточной, и не христианского мира, а мусульманского. Несколько иной, более низкий, по нашему мнению, уровень подобия можно обнаружить и в событиях 280-летней давности – начале в 1730-х годах мировой промышленной революции. ЧИТАТЬ ДАЛЬШЕ