28 августа (15 августа 1896 г.) родился Лев Термен, великий советский изобретатель, создатель терменвокса
Гениев гноили в тюрьмах, сжигали на кострах, выбрасывали умирать на помойку, заставляли погибать молодыми (как бы, например, на дуэли). В лучшем случае просто не замечали. Так было всегда.
Среди гениев попадались такие, кого подобное отношение возмущало. Но были и те, кто на тупость социума (и тупость власти) не обращал никакого внимания. Термен был как раз из таких. Наивных и легких и совсем не роптавших ни на судьбу, ни на генсека, ни на страну, в которой «догадал его черт родиться с душой и с талантом». Даже когда уже стало можно роптать, он напротив – в возрасте 95 лет (в 1991 году, за два года до смерти) вступил, наконец, в коммунистическую партию.
Стать партийным Термен желал всю жизнь. И теперь, после всех репрессий и издевательств, которыми его побаловала система, после многочисленных отказов и бюрократических проволочек – добился-таки своего, получил партбилет.
С партбилета твердо смотрит сморщенный дряхлый старик, ровесник века. Лев Сергеевич Термен, год рождения – 1896. Членские взносы уплачены.
Термен всегда умел удивлять. Он материализовывал такие вещи, увидев которые в действии современникам оставалось только развести руками и, похлопав этого скромного худощавого интеллигента по плечу, слегка опасливо заметить: «Ну вы, батенька… даёте!». Как-то так, наверное, отреагировал Владимир Ильич Ленин, когда Лев Термен продемонстрировал в Кремле свой терменвокс. Шел 1922 год, время электрификации, время больших коммунистических перемен.
Коротко о терменвоксе: это первый в мире электронный музыкальный инструмент. Его создал российский изобретатель Лев Сергеевич Термен в 1920 году. У терменвокса есть одна главная характерная особенность: на нем играют, к нему совсем не прикасаясь. Лишь специальным образом двигают около него руками. Похоже на волшебство. (Подробнее об инструменте и о том, как он работает и как на нем играют, есть в Википедии.)
Каждое – даже незаметное глазу – движение человека, находящегося рядом с терменвоксом, превращается в характерный глиссандирующий звук. Поэтому никто, кроме исполнителя, не должен приближаться к инструменту во время концерта. Даже малейшая дрожь тела играющего отражается на звуке, то есть на результат, исходящий из динамиков, непосредственно влияет и дыхание музыканта, и его сердцебиение, короче – любые колебания его тела. Эта особенность позволяет говорить о терменвоксе не только как о первом электронном музыкальном инструменте, но еще и как о самом «живом» и выразительном из всех электронных музыкальных инструментов.
Появился терменвокс вроде бы как случайно: физик Термен тогда занимался вещами, на первый взгляд совершенно с музыкой не связанными – изучал свойства газа. Но поскольку он был музыкантом (до революции окончил Петербургскую консерваторию по классу виолончели), то проявившийся при работе с радиоаппаратурой эффект «паразитных» шумов не остался для него незамеченным. А еще через два года изобретатель представил вождю революции два прибора, в основу которых был положен этот эффект: первый прибор представлял собой бесконтактную охранную сигнализацию, второй – собственно, музыкальный инструмент (позже получивший название терменвокс, то есть – «голос Термена»).
Ленин был впечатлен. Не менее впечатлен был и сам Термен. О встрече с Ильичом он потом вспоминал всю свою долгую жизнь, крайне, надо сказать, насыщенную событиями и встречами с замечательными людьми. Но хотя Термен знал многих великих по обе стороны океана, именно знакомство с Лениным он считал для себя важнейшим и решающим. «Полтора-два часа, которые я был счастлив провести около Владимира Ильича, словно заново открыли мне огромное обаяние его, теплоту, доброжелательство, все, что особенно осознаешь при личной встрече», - говорил он. С тех пор он был предан революции и партии всегда и несмотря ни на что.
И действительно, жизнь Термена после встречи с Лениным круто переменилась.
Молодому изобретателю выдали бумагу, в соответствие с которой он получал право бесплатного и беспрепятственного проезда по всем железным дорогам России – чтобы показывать терменвокс народу, давать концерты «радиомузыки» и читать лекции о перспективах освоения электричества в искусстве и жизни. Его изобретение идеально вписалось в программу «электрификации всей страны». («Я всегда говорил, что электричество может творить чудеса. Хорошо, что именно у нас электрифицирована даже музыка!» - так, по словам Термена, сказал ему сам Ленин.)
Термен дал более 150 выступлений в городах и селах Советской России, и имел неизменный успех как среди любителей музыки, так и среди энтузиастов радиотехники.
А потом, в 1926 году – изобрел телевидение…
Вообще-то считается, что телевидение изобрели совсем другие люди. И так, собственно, и есть – официально ТВ появилось в СССР в 30-е годы, и фамилия Термена до сих пор в истории телевидения не фигурирует. А напрасно. Первые разработки «дальновидения» Термен вел еще при жизни Ленина, а абсолютно готовый прибор, с помощью которого можно было наблюдать на экране 150 x 150 см движущееся изображение, представил в 1926 году. Устройство это было по тем временам абсолютно инновационным, оно позволяло вести передачу уже не из темного помещения, как в более ранних разработках, а прямо с улицы, в условиях естественного освещения…
Прибор тут же засекретили, предполагая использовать его для охраны государственных границ. И – благополучно о нем забыли. Так в нашей стране поступали с великими изобретениями довольно часто. Либо вовсе не обращали на них внимания (в результате мы потеряли очень многих гениальных ученых и очень много изобретений), либо – секретили. Да и сейчас еще закапывают в землю множество прекрасных, хотя и труднореализуемых идей.
Термену за «дальновидение» выдали очередную госпремию и отправили в долгосрочную командировку за рубеж. Сначала в Европу, а потом в США. Где Термен благодаря своему терменвоксу немедленно сделался знаменитостью и миллионером. Об этой командировке написано довольно много, поэтому подробно мы на ней останавливаться сейчас не будем. Скажем только, что параллельно с красивой жизнью в Нью-Йорке, наполненной роскошью и тусовками с Дюпоном, Фордом, Рокфеллером, Чарли Чаплином, Эйнштейном, Гершвином и прочими VIP-персонами – Термен работал советским шпионом.
«Мои беседы с военными и с людьми американского военного бизнеса отнюдь не сводились к разговорам о музыке. Поверьте, я был неплохо информирован о планах американского политического Олимпа, и из того, что мне стало известно, понял: не США, а страны фашистской оси – наш будущий военный противник», - расскажет он в 1988 году «Московским новостям». А тогда, в конце 20-х, каждую неделю, между очередным концертом, встречей в клубе миллионеров и работой в лаборатории, он шел в неприметное кафе, где двое в сером (работники советского посольства) заставляли его выпивать два стакана водки, а затем подробно обо всем расспрашивали. По поводу водки искренне служивший родине Лев Сергеевич позже с удивлением скажет: «Они что – не доверяли мне что ли?» Впрочем, он сразу же придумал противоядие – съедал перед встречами по пачке сливочного масла.
О том, насколько важна была для нашей страны выполняемая Терменом работа, он через много лет полушутя обмолвится в разговоре с Булатом Галеевым (ныне покойном пионером российского медиаарта, автором книги о Термене «Советский Фауст» - Казань, 1995): «Вы знаете, а я ведь в Америке был как Рихард Зорге в Японии».
Однако в 1938 году центр почему-то перестал нуждаться в услугах Термена. И тогда миллионер Лев Термен внезапно исчез.
Сам он утверждал всегда, что вернулся на родину по своей воле (начиналась война, и он почувствовал, что нужен). На самом же деле его просто заставили вернуться.
В Америке осталась молодая жена (красивая танцовщица-негритянка), о которой он потом всю жизнь вспоминал с любовью и сожалением…
А в СССР его ожидали репрессии...
Истории, подобные той, которая случилась тогда с Терменом, намекают на нечто вроде коллективного невроза. Ведь если присмотреться, получается, что многие талантливейшие советские люди того времени как бы сами приносили себя в жертву: они будто бы нарочно совершали некие поступки, которые бы спровоцировали соответствующую реакцию НКВД. Особенно когда репрессии развернулись уже на полную, и напряженное ожидание чего-то нехорошего постоянно висело в воздухе. Многие жертвы репрессий как-то неосознанно подставлялись. Как бы чувствуя, что это кому-то зачем-то нужно. Нет, они не делали ничего противозаконного, но… просто обращали на себя особое внимание.
Термен тоже, разумеется, никаких преступлений не совершал (как не совершал их почти никто из невинно замученных и убитых в то время людей). Вернувшись в СССР, он еще полгода довольно спокойно жил в Ленинграде, и его никто не трогал и не вызывал. Но в марте 1939 года он вдруг почему-то сам решил поехать в Москву и отчитаться за командировку.
Пробился к Ворошилову, напомнил о себе, и был арестован.
Его осудили на 8 лет исправительно-трудовых работ за участие в убийстве Кирова (причем в момент убийства Кирова обвиняемого просто не было в стране). Но удивляет не только нелепое обвинение, но и совершенно детская, наивная и простая реакция Термена на то, что с ним стало после этого происходить. Он, казалось, не только не возмущался, но был как-то даже благодарен властям. Наверное, за то, что ему в результате все же дали возможность работать и даже обеспечили необходимой техникой.
Исправительно-трудовой лагерь на Колыме. Там гения заставляли грузить и возить камни. В итоге он сконструировал для своей тачки монорельс, стал выполнять по нескольку норм в день.
Не прошло и года, как его вернули в Москву. Попал в знаменитую шарашку на Яузе, где трудились на благо родины многие знаменитые ученые-заключеные... Термен тоже стал трудиться…
Нельзя сказать, что родина совсем не оценила эти труды. Например, в 1947 году Берия представил Термена к сталинской премии 2-й степени за разработанную им для спецслужб уникальную систему подслушивания на расстоянии «Буран». По свидетельству академика Ландау, Сталин, лично утверждавший списки лауреатов, перечеркнул цифру «2» напротив фамилии «Термен» и написал «1». Сталинская премия первой степени была довольно серьезным финансовым поощрением. А вдобавок означала освобождение. Правда, и срок уже почти закончился…
Но жить на воле изобретателю было невозможно – никаких условий для работы! Элементарно негде было достать нужные детали и приборы. Поэтому сразу после освобождения Термен попросился обратно. И продолжил творить на благо отечественного военно-промышленного комплекса.
Все это время родственники Термена ничего не знали о его судьбе. Думали, что он сгинул где-то еще в Америке. Лишь во второй половине 60-х Термен «легализовался в миру», уволился из органов, получил место при Московской консерватории, стал заниматься своими любимыми разработками в области музыки. Правда, тогда в консерватории все было слишком консервативно (это сейчас там есть центр электроакустической музыки, названный в честь Термена «Термен-центр»). Поэтому Термену нормально работать не давали, и ему пришлось уйти. Его приютили в университете, на кафедре акустики. Там он продолжил свои исследования в области регистрации электрического излучения человеческого тела и биоакустики, создал многоголосый вариант терменвокса, работал со студентами. Но в целом его таланты были не слишком востребованы. Хотя изобрести он мог бы еще множество всего, получи он грант что ли какой-нибудь или что-нибудь в этом роде.
Чиновники ничего и слышать не хотели о его новаторских идеях. Более того, ему не разрешали приходить на работу по выходным. И это привело Термена к вынужденной киномании: поскольку дома условий для работы не было никаких да и вообще было тесно, субботу и воскресенье Лев Сергеевич целыми днями тратил в кинотеатре – просто чтобы скоротать время до понедельника. По словам Булата Галеева, гений вел тетрадь, в которую записывал названия уже посмотренных фильмов («Не люблю два раза смотреть одно и то же».) В этой тетради набралось в итоге более 4 000 наименований...
Подобное отношение к людям, которых на Западе чтят (или могли бы чтить) как великих ученых, стало в России какой-то недоброй традицией. Термена в США и Европе знали все – как легендарного создателя первого электронного музыкального инструмента. И с удовольствием бы приняли и дали бы ему все, если бы только он захотел к ним приехать. Но он был патриотом и последовательным адептом коммунистической идеи, и до запада ему особого дела не было…
Только последние годы своей жизни он стал иногда отзываться на приглашения и выбираться за границу, на разные фестивали современного искусства, где его принимали как гуру. В СССР же он был почитаем лишь в узких кругах любителей электроники и медиаарта. Они видели в терменвоксе огромный потенциал – особенно в сфере его соединения с новейшими компьютерными технологиями. Да и до сих пор терменвокс продолжает будоражить, вызывая к жизни неожиданные идеи и проекты (например, вот проект интерактивного клуба-театра с использованием терменвокса)…
Но главным, что занимало ум Термена в последние десять лет его жизни, был не терменвокс. Его всерьез увлекала проблема бессмертия. Причем он был на пороге решения этой проблемы.
О бессмертии Термен всерьез задумался еще в 1924 году – когда умер Ленин. Лев Сергеевич тогда не раз обращался к советскому руководству с просьбой заморозить умершего Ильича. Чтобы через некоторое время вернуть его к жизни. А в 80-е годы Термен, объясняя в интервью Булату Галееву свою идею «микроскопии времени», которая должна была вывести его на решение проблемы бессмертия, говорил так: «Красные кровяные тельца – это такие «существа» (их видно только под микроскопом), которые бывают разных пород, и они меняются в связи с возрастом человека. Обнаружено несколько сроков и периодов их смен. И в эти моменты новые «существа» воюют со старыми, отсюда возникает старение. Нужно уметь вовремя отбирать эти «существа» из донорской крови. А ее нужно много! Поэтому как их отлавливать, в каком возрасте – и сказать-то никому нельзя!..»
Его идеи о бессмертии были, конечно, совершенно визионерскими. И тем меньше имели шансов быть понятыми. Еще одна цитата: «Мы уже проводили эксперименты в Медицинской академии, с Лебединским. На животных. Кое-что уже получалось. Но чтобы изучить поведение кровяных телец, чтобы научиться их отбирать и размножать, нам была нужна сверхскоростная кинокамера на 10 000 кадров в секунду. И еще очень высокочувствительная пленка нужна, потому, что «существа» эти нельзя сильно освещать, они погибают от нагрева… Ведь когда мы смотрим в микроскоп, мы все видим в увеличении во много раз. А скорость движения этих «существ» в крови остается той же. Нужно замедлить ее во столько же раз, и тогда мы будем воспринимать их в естественном для них виде, как будто мы сами проникли в их мир. Для этого надо будет посмотреть снятую сверхскоростной камерой пленку на обычном проекторе. Я уже пробовал кое-что и придумал даже, как их голоса услышать, которые мы обычным ухом не замечаем. Я не только кровяные тельца проверял, но и, кроме того, сперматозоиды. Все эти «существа», знаете, под микроскопом водят хороводы и поют. И в их траекториях движения – определенная закономерность. Это очень существенно…»
Эти и другие подобные слова Термена вызывали недоумение и скепсис даже у его друзей из мира науки. Не говоря уже о людях, распределявших средства… А ведь Термен никогда в жизни не потерпел ни одного поражения в реализации своих идей, если до этой реализации все-таки доходило дело. И вот это в самом деле очень существенно.
Бхагавад Гита. Новый перевод: Песнь Божественной Мудрости
Вышла в свет книга «Бхагавад Гита. Песнь Божественной Мудрости» — новый перевод великого индийского Писания, выполненный главным редактором «Перемен» Глебом Давыдовым. Это первый перевод «Бхагавад Гиты» на русский язык с сохранением ритмической структуры санскритского оригинала. (Все прочие переводы, даже стихотворные, не были эквиритмическими.) Поэтому в переводе Давыдова Песнь Кришны передана не только на уровне интеллекта, но и на глубинном энергетическом уровне. В издание также включены избранные комментарии индийского Мастера Адвайты в линии передачи Раманы Махарши — Шри Раманачарана Тиртхи (свами Ночура Венкатарамана) и скомпилированное самим Раманой Махарши из стихов «Гиты» произведение «Суть Бхагавад Гиты». Книгу уже можно купить в книжных интернет-магазинах в электронном и в бумажном виде. А мы публикуем Предисловие переводчика, а также первые четыре главы.
Книга «Места Силы Русской Равнины» Итак, проект Олега Давыдова "Места Силы / Шаманские экскурсы", наконец, полностью издан в виде шеститомника. Книги доступны для приобретения как в бумажном, так и в электронном виде. Все шесть томов уже увидели свет и доступны для заказа и скачивания. Подробности по ссылке чуть выше.
Карл Юнг и Рамана Махарши. Индивидуация VS Само-реализация
В 1938 году Карл Густав Юнг побывал в Индии, но, несмотря на сильную тягу, так и не посетил своего великого современника, мудреца Раману Махарши, в чьих наставлениях, казалось бы, так много общего с научными выкладками Юнга. О том, как так получилось, писали и говорили многие, но до конца никто так ничего и не понял, несмотря даже на развернутое объяснение самого Юнга. Готовя к публикации книгу Олега Давыдова о Юнге «Жизнь Карла Юнга: шаманизм, алхимия, психоанализ», ее редактор Глеб Давыдов попутно разобрался в этой таинственной истории, проанализировав теории Юнга о «самости» (self), «отвязанном сознании» и «индивидуации» и сопоставив их с ведантическими и рамановскими понятиями об Атмане (Естестве, Self), само-исследовании и само-реализации. И ответил на вопрос: что общего между Юнгом и Раманой Махарши, а что разительно их друг от друга отличает?
www.peremeny.ru-портал вечного возвращения
Вы можете