Бьорк в мегаполисе, за рулём гигантской футуристической фуры, Бьорк на приёме у дантиста-гориллы, который пытается отобрать у неё некий извлечённый из её рта бриллиант (символ дара, таланта), Бьорк в музее современного искусства — закладывает динамит, чтобы воскресить своего мёртвого брата. (Она потом рассказывала, что песня посвящена её брату, который всё никак не хотел выходить из депрессии.)

Бритая фея

С двенадцати лет она играет в разных панк-группах, на ударных. Бреется наголо (брови сбривает тоже), а когда волосы отрастают — красит их то в оранжевый, то в розовый… Наконец, задерживается в группе K.U.K.L. «Все вокруг нас ненавидели. И это было как раз то, чего я хотела!» K.U.K.L. делали пиратскую радиостанцию, устраивали фестивали независимого кино, атаковали полицейских и вообще вели себя как отъявленные арт-террористы. А на 200-летний юбилей Рейкьявика захватили главную местную радиостанцию и заполнили эфир анархическими прогонами и своей любимой музыкой… Так, по крайней мере, рассказывает сама Бьорк. И даже если дело было несколько по-иному, то её интерпретации достаточно, чтобы сделать выводы: маленький переворот на рейкьявикском радио был предзнаменованием грядущей большой революции, которую сотворит Бьорк через лет десять, когда под видом поп-хитов внедрит в мейнстримовые эфиры мира авангардные тембры и возрождённые этноритмы...

В перерывах между анархическими манифестациями K.U.K.L. она работает на местном заводе компании Coca-Cola. «Я должна была сидеть и следить за тем, чтобы проезжающие мимо бутылки были чистыми. Обычно я просто засыпала».

А засыпая, она, конечно же, снова попадала в тот сумрачный и чудесный лес, который был знаком ей с детства. В мир фей, троллей, эльфов, гномов и прочих стихийных духов. Исландцы тесно связаны со своими традиционными верованиями. Это настоящие язычники. Большинство из них верят в эльфов. Однажды правительству Исландии даже пришлось изменить маршрут планируемой автотрассы, потому что иначе она прошла бы по территории, где, по поверьям, живут эльфы. И это как раз тот случай, когда обычные в таком контексте аргументы о народной непросвещённости совсем неуместны: уровень грамотности населения Исландии — 99,9%. Просто исландцы остаются очень близки к природе и всяческим проявлениям стихий (вулканы, океан, мороз).

Журналист: Исландия считается родиной эльфов и троллей. Ты когда-нибудь видела кого-нибудь из них?

Бьорк: Нет, лично не видела, нет.

Журналист: Ты знаешь кого-нибудь, кто видел?

Бьорк: Да.

Журналист: Ты веришь в них?

Бьорк: Да, но следует быть осторожнее в суждениях о них, не стоит делать из этого что-то вроде «охотников за привидениями». Я думаю, это нечто более метафизическое, это вера в то, что существует нечто большее, чем ты.

И в другом интервью: «Если вы хотите, чтобы магия была в вашей жизни, то она будет в вашей жизни».

Вот клип Isobel (напомню, это сиквел, вторая часть бьорковского видеоэпоса):



В конце концов её волосы оказываются лесным водопадом — полное самоотождествление с духом воды… Бьорк при этом поёт: «Меня зовут Изобел, я жената на самой себе».

Валькирия Изобел больше всего напоминает греческую Артемиду [вспомним медведя из Human Behaviour, медведь — животное Артемиды. В северной мифологии функции Артемиды (и Афродиты) выполняет предводительница валькирий, богиня любви и плодородия Фрейя, летающая по лесу в повозке, запряжённой кошками]. Но, скорее всего, через Бьорк вещают разные женские божества скандинавского эпоса…

Фонтан крови

«Было бы так прекрасно, если бы 100 тысяч человек погибли от землетрясения. Может быть, я говорю так, потому что никогда не попадала в зону землетрясения, но я была бы не прочь погибнуть именно так… это так мило… А ещё я бы хотела быть съеденной тигром. Как-нибудь так». Бьорк — человек природы, человек стихии. Всё, что естественно, составляет для неё несомненное и однозначное благо. Даже землетрясение. Даже пасть тигра.

Она всячески декларирует свою близость к природе. Утверждает, что хотела бы быть фермером. «Природа побеждает искусственные препятствия и конструкции. В ней настоящая свобода».

Будь спонтанным и ничего не планируй… Так звучит один из её девизов. Но в то же время она считает себя очень организованным человеком (с высокоразвитым чувством ответственности). «Я организованный человек, но в очень естественном смысле. Многие люди даже не знают, что я такая, потому что это спрятано глубоко внутри меня. Может быть, это ещё с детства — когда я жила среди хиппи, быть организованной считалось чем-то зазорным. И я с тех пор по привычке тщательно скрываю эту свою черту». Эта «естественная организованность» проявляется у Бьорк и в музыке, и в жизненных принципах. Прочитав роман «Мастер и Маргарита» ещё в семнадцать («А это очень чувствительный возраст!» — подчёркивает Бьорк), она прекрасно усвоила урок Воланда: «Кирпич ни с того ни с сего никому и никогда на голову не свалится».

…И снова в кадре мерцает ведьминская избушка на курьих ножках. Та, что знакома нам ещё с клипа Human Behaviour. Чёрно-белые кадры — Бьорк выкапывает из земли некую книгу. Голос Бьорк: «Однажды я нашла глубоко в земле большую книгу. Я открыла её, но все страницы были пустые, но потом книга начала писать сама себя». На глазах зрителя и изумлённой Бьорк-Изобел пустые страницы книги заполняются текстом — историей её жизни. Дальше трагический сюжет, в результате которого всё схлопывается и порастает быльём. Таков следующий фрагмент её видеоэпоса, клип на песню Bachelorette (c третьего альбома — Homogenic, 1997). «Я фонтан крови в виде девушки», — поёт Бьорк.



«Bachelorette» переводится с американского сленга как «незамужняя женщина, живущая одна». Всё та же стихийная Изобел. Нимфа потока в поисках самой себя. («Выпей меня — сделай меня реальной», — поёт она.)

Весь этот видео-эпос-сон — начиная с Human Behaviour и до Bachelorette — Бьорк толкует себе так: «Это история девочки, напуганной взрослыми, — сначала это девочка-тинейджер, которая внезапно пугается своей женственности, в следующем клипе она уже инстинктивно открывается своей женской природе со всеми её хорошими и плохими сторонами. А в Bachelorette она осознаёт, что лучше ей вернуться туда, откуда всё началось: в лес, в одиночество».

Когда группа The Sugarcubes (которая сформировалась вслед за K.U.K.L.) начала становиться популярной за пределами Исландии и приятная шутка выпивающих по выходным друзей грозила уже перерасти в нудную работу, Бьорк сказала: хватит. Переехала в Лондон и стала записывать Debut (втайне от своих исландских коллег-музыкантов — чтобы избежать лишних влияний). Все песни альбома были сочинены ещё там, в Рейкьявике. По сути, это была та самая вырытая из земли (из почвы, из корней) магическая самопишущаяся книга… Ну и Лондон, этот культурный мегаполис (почти как в клипе Bachelorette), тоже внёс свою лепту в общий драйв большого дебюта… «Однажды я увидела в Лондоне огромный дом с вывеской «Исландия» и была совсем сбита с толку. Думала, это наше посольство. Но когда вошла внутрь, оказалось, что это магазин холодильников».

Поп неведомый

Альбом Homogenic был номинирован на премию «Грэмми» в категории «Лучший альбом альтернативной музыки». Сама Бьорк предпочитает определять так: «Я делаю Бьорк-музыку. Бьорк-музыка очень гибкая, очень интенсивная и очень богатая, но в то же время очень причудливая и всегда меняющаяся».

При этом она вполне согласна с тем, что её музыка — это поп-музыка. С той лишь поправкой, что поп-музыка — это то же самое, что и фолк-музыка. «Поп-музыка — это на самом деле очень важная штука. Я думаю, что это одна из наиболее могущественных сил нашей повседневной жизни. Проблема в том, что поп-музыка немного обманула и предала нас, поэтому мы относимся к ней с недоверием». Бьорк говорит, что раньше поп-музыка была совершенно другой. Сейчас это в основном просто способ зарабатывания денег. «Но людям по-прежнему нужен поп. Просто ни у кого не хватает уже смелости делать тот поп, который бы действительно соответствовал современности». Поп-музыка, по Бьорк, — это музыка момента. Музыка, передающая те энергетические токи, которые наиболее актуальны и важны в данный момент, те, которые витают в воздухе. И, по сути, это и есть народная музыка — та самая фолк-музыка, что развивается и сохраняется веками, отражая дух времени, Zeitgeist, драйв коллективной души народа. Работа Бьорк — эмоционально подключаться к этому потоку, быть с ним на связи и транслировать его. Это и есть поп. Это и есть фолк. «Доктора лечат болезни, сапожники делают ботинки, а я передаю эмоции»… Чистый шаманизм… «В моей голове всегда что-нибудь звучит, моё дело — просто позволить течь этому потоку и иногда вылавливать из него песни, записывать их, это как мимолётный поцелуй».

Ещё одна фолк-шаманка, Пи Джей Харви, однажды отозвалась о Бьорк: «Каждая её запись — это как заныр в неизвестность, в непознанное». Бьорк это подтверждает: «В хорошей поп-песне всегда есть момент, когда слушатель как бы теряется в ней, песня захватывает его и мгновенно погружает в неизведанное».



«Прикрой меня, — поёт Бьорк в этой песне, — я собираюсь доказать, что невозможное существует, а это дело опасное…» На самом деле она практикует это доказательство существования невозможного во всех своих песнях. И часто прямо говорит в интервью, что, записывая каждый свой следующий альбом, естественным образом стремится погрузиться всё глубже в непознанное. Посмотреть на иные миры как инсайдер… «Для меня самое привлекательное в создании музыки — это авантюра, которая есть в этом процессе. Когда я начинаю писать новый альбом, я даже не знаю, чем это всё закончится и кого я встречу на этом пути. Я должна просто следовать своим инстинктам и быть храброй, как воин». Слова не певицы, но валькирии.

В другой раз она объясняет, что «хотела бы делать музыку так, как биологи проводят свои исследования». «Учёные, изобретатели — вот мои герои». А ещё сравнивает свою работу с работой детектива: «О’кей, внутри меня непознанный мир, я кое-что знаю об этом мире, но как мне передать это в звуках?» Или вот ещё аналогия: «Писать музыку — это как охотиться в лесу. Ты расставляешь ловушки для зверя. Но ещё не знаешь точно, где он пробежит и как поведёт себя. Можешь только гадать. Но никогда не знаешь наверняка. И я никогда не знаю, как написать песню. Каждая песня — новая, другая. И нет никаких правил. И мне это нравится, это интересная игра».

«И карты нет, и компас не поможет», — поёт охотница Диана-Бьорк в Human Behaviour (клип см. выше).

Обратно в океан

Бьорк выпустила шесть полновесных сольных альбомов (не считая того, детского). (Этот текст написан в 2010 году, к 45-летию Бьорк, а на сегодня - альбомов уже, разумеется, больше, - Г.Д.) Debut — самый простой из них и яркий, Post — продолжение «Дебюта» и его расширение в экспериментальную область, Homogenic — самый нервный и драматичный (сказалась история с фанатом, который хотел убить Бьорк, но в итоге убил себя, записав самоубийство на видео и прислав запись ей на просмотр).

Из агрессивного прессинга Homogenic Бьорк вырулила в снежную нирвану волшебной страны поэтов и саламандр, к альбому Vespertine (2001). Это самая спокойная, гармоничная и глубокая (как говорит Бьорк, «интровертная») её работа. А следующий за этим диск, Medullа (2004), насквозь экспериментален. На нём все инструментальные партии сделаны голосами (там вообще нет музыкальных инструментов, только их голосовые имитации). «Что-то внутри меня захотело покинуть цивилизацию. Вернуться во времена, когда её не было». Итог — странная пластинка, на которой вроде бы всё та же Бьорк, но в каком-то очень непривычном обрамлении… Фолковые мотивы зашкаливают, отсутствие привычных звуков образует вокруг её голоса какой-то непроницаемый кокон гулкой пустоты.

Есть на Medullа и один абсолютный хит — Oceania. Видео на эту песню Бьорк назвала четвёртой серией своего эпоса:



Полное погружение… В стихию воды. К отцу-титану Океанусу. «Две трети мира — это океан, — говорит Бьорк. — Мы с Мэтью (её муж, художник Мэтью Барни. — Г.Д.) подумываем продать один из наших домов в Нью-Йорке и купить корабль. Он мог бы быть и нашим домом, и студией, и мы могли бы путешествовать на нём, бросая якорь везде, где найдём вдохновение».

А недавно правительство Исландии преподнесло певице в дар небольшой остров недалеко от берегов страны. И наградило почётным орденом за огромный вклад в популяризацию отечества.

Похоже, Бьорк действительно возвращается в океан, из которого вышла. В 2010 году ей исполнилось 45 лет. Возраст, после которого она уже снова становится собой, той, которой была в детстве… «Я думаю, что с годами я делаю свои песни всё лучше и лучше… Видимо, это одно из проявлений моей исландской специфики. Главные герои в Исландии — это писатели, которые написали свои лучшие книги в возрасте примерно шестидесяти лет. Всё, что было до шестидесяти, — это как репетиция…»

Своим главным идолом Бьорк называет родную бабушку. Бабушке сейчас около восьмидесяти, она занимается абстрактной живописью. Когда Бьорк приезжает к ней, бабушка показывает какую-нибудь новую работу. «Это очень вдохновляет. И я каждый раз думаю: если я хочу сделать что-то действительно хорошее, нужно очень много работать, накапливать опыт, и, если мне повезёт, может быть, годам к пятидесяти пяти я смогу написать действительно хорошую песню».

А пока — вот последняя песня бьорковского эпоса: Wanderlust с альбома Volta (есть 3D-версия этого клипа, но и 2D хороша). Добро пожаловать во Внутреннюю Исландию Бьорк:



Всё. Океанус принял Бьорк. Валгалла поглотила своего воина. Той Бьорк (ненастоящей, но совершающей переход к своим корням, к своей подлинности) больше не будет. И теперь, возможно, мы увидим и услышим наконец настоящую Бьорк. Уже не валькирию, не богиню, а человека, побывавшего на той стороне и доказавшего, что невозможное — действительно существует.

21.11.2010