Посвящается всем Salao, то есть самым что ни на есть невезучим.
Теплое, абсолютно белое пространство, вот такое
Косо вплывают, зависают в легком парении структуры снежинок, такие, как если бы их создал чертежник, но забыл облечь в ледяное оперение. Прорисовываются геометрические схемы деревьев, возникают прозрачно-черные конструкции домов, оживают карандашные люди, машины – и во всем непогрешимый космический расчет и гармония…
1.
Москва. Ночь. Некогда праздничный стол: в фужерах с недопитым шампанским плавает разноцветное конфетти, шуршащая фольга в салате, спирали гирлянд через весь стол, через торт с отрезанным от 20… годом, стержни сгоревших бенгальских огней, использованные трубочки хлопушек…
В квартире та еще тайна, тайна на излете новогоднего праздника. Светятся фонарики гирлянд. По стенам и потолку золотыми рыбками струятся блики елочных игрушек. За окнами хлопки, треск и вспышки салюта. Саша в прихожей мучается с ботинком. Пошатываясь, выходит Лана и натыкается на Сашу, он падает, оба смеются.
С а ш а. Так, Вы мне сегодня обуться дадите?!
Л а н а. Ой, простите, я Вас, кажется, задела?
Грохот.
С а ш а. Ничего себе, задела!
Падает большая вешалка и тубус.
Парадокс, нога не влезает!
Л а н а. Да просто у тебя ноги от пьянства уже распухли, дедушка Мороз.
С а ш а. Я бы Вас попросил!
Л а н а. Давай помогу!... А у тебя, скажу я, мускулистые ноги…
С а ш а. Фу-ух, получилось что ли?
Л а н а. А то… Слушай, а ты чего мои ботинки натягиваешь?
С а ш а. Этого не может быть!
Л а н а. А я думаю: чего он мои ботинки-то натягивает? Я же не такая пьяная, как вы думаете!
Лана сидит на корточках перед Сашей, в руках ботинок. Звонок в дверь. Лана открывает. На пороге Дед Мороз. Саша от неожиданности роняет тубус.
Д е д Мороз (как можно торжественнее). Очень, ребята, я к вам торопился (икает), чуть по дороге в овраг не свалился (икает), но, кажется, хе-хе-хе, во время в гости явился!…
Напряженное молчание.
Д е д Мороз (икает). А-а… Из-звините. (Закрывает дверь.)
С а ш а. Хм, я тоже чуть по дороге в овраг не свалился…
Д е д Мороз (открывает дверь, осматривается). Извините, а время не скажете? (Икает.)
Л а н а. Это в пять часов утра, охренеть!
Лана закрывает дверь. Падает тубус. Звонок. На него никто не реагирует.
С а ш а. Это что у тебя такие ноги большие что ли?! Ничего себе!
Л а н а. Здрасьте… я и сама не маленькая… только вот не надо такую рожу кривить! Ты видел у Милы Йо-вич ноги какие?!
С а ш а. Не видел, но надо говорить Йо-во…Во…Во! Так, подождите, я должен сделать тест на трезвость на одной ноге! Вот. (Встает, хочет присесть на одной ноге и падает.) Простите!
Л а н а. А если я?
С а ш а. Стоп! Сначала мои ботинки найдем.
Падает тубус. Саша поднимает, трясет и достает из него шампанское.
Это Вам!
Жмурится и открывает. Хлопает пробка – пенно и шумно. Лана приносит три фужера.
Л а н а. Выпьем на посошок, и будем искать. Дедушке тоже налей (показывает на дверь).
Саша разливает три фужера. Пьют.
С а ш а (смотрит вниз). Так вот же они мои ботинки!
Л а н а. Где?
С а ш а. У тебя на ногах, если не ошибаюсь! Это же вот твои ноги?
Л а н а. А я что говорила! Видишь, как шампанское мозги проясняет! Это я, когда Снегурочку пошла провожать, в чьи-то ботинки влезла… Так это, оказывается, не у меня нога большая, это у тебя, Саша, нога маленькая. Слушай, правда, почему у тебя ноги такие маленькие?
С а ш а. Я, наверное, дворянин! У меня и кисти рук тоже маленькие. Изящная, сухая рука, так сказать.
Л а н а. Мужественная рука, молодец!
С а ш а. А у меня и профиль - смотри! Да, я же король!
Л а н а. Ню-ню!
С а ш а. Я – король архитектуры!
Л а н а. Ты – бомж, ты на Казанском вокзале спишь!
С а ш а. Я сплю?! Да, я демократ, я и там могу спать, зато у меня здесь такие дворцы в голове и в душе…
На мгновение появляется белый экран с проносящимися в нем линиями.
что …ты, наверное, думаешь, что я совсем уж пьян, а я многое понимаю. Верните ботинки. Ты не уважаешь творчество.
Л а н а. Ой, да возьмите, нужно больно!
С а ш а. Ну, я пошел.
Л а н а. А хочешь, я ежика изображу! (Кривит мордочку.) Не смешно?
С а ш а. Смешно.
Л а н а (покашливает). А вы третьего числа работаете?
С а ш а. Какое-такое третье? Короли вообще не работают!
Л а н а. А-а… а мы работаем.
С а ш а. Да… Хотя многие отдыхают и четвертого. Ну, пошел и я…
Л а н а. Передавали, что скоро потепление, чуть ли не дождь будет.
С а ш а. Да-а?
Л а н а. Может, зонт возьмешь?
С а ш а. Может, не надо?
Л а н а. Как хочешь. Вот и год прошел.
С а ш а. Да, так и жизнь пройдет… так что, я пошел.
Л а н а. Ну и, до-свидания Саша-каша, и Вас с наступившим!
С а ш а. Да-да, с Новым годом, с новым счастьем!
Л а н а. Может, покурим на балконе?
Саша замялся.
Пошли, чего ты?
С а ш а. Нет, Лана, я высоты боюсь с детства. Серьезно.
Л а н а. Ничего себе! Саша, а ты кто по гороскопу?
С а ш а. Погоди, а кто третий фужер выпил?
Л а н а. А что, там тоже что-то было?
С а ш а. Было, но я не пил!
Л а н а. И я не пила. Я что, алкоголик, в одиночку пить?
С а ш а. Теперь я вижу, что ты пьяна. Ты не контролируешь процесс!
Л а н а. Ладно, сейчас выпьем на посошок, и все нормализуется.
С а ш а. Давай, и третий наливай фужер, мы его отдельно поставим и будем за ним следить.
Лана разливает три фужера и прихлебывает.
Л а н а. Саша, скажи что-нибудь веселое.
С а ш а. Сказать? (Взяв фужер.) Новый год! (Вынимает конфетти из волос и поднимает фужер, чтобы чокнутся с Ланой.)
Л а н а. Ой, а я уже! (Она шевелит во рту языком, и пальцами снимает с него кружок конфетти.)
С а ш а. У меня даже в ушах конфетти… ладно, я с третьим выпью. (Чокается с третьим фужером. Пьет и охает.) Ты знаешь, что я держу в руке?!
Л а н а. Пустой фужер.
С а ш а. Это не пустой фужер, это – великий фужер. Я выпил и вдруг почувствовал, что люблю людей. Всех. Что нас мало на земле, и мы такие беззащитные. Я сейчас пойду в метро, остановлю электричку, и всем расскажу об этом.
Л а н а. У тебя, наверное, и денег нет на такси?
С а ш а. Не страшно.
Л а н а. Ну да, ты – король бомжей.
С а ш а. Точно! Все, с Новым годом! Извини…
Звонок в дверь. Саша открывает. Дед Мороз.
Д е д Мороз (жалобно). Извините, вы мою Снегурочку не видели? (Икает.)
Л а н а. Она домой уже ушла… достал ты, старый хрыч! (Отталкивает его.)
Дед Мороз горестно садится на ступени.
Саша забирает его с собой, они вместе спускаются по лестнице.
Д е д Мороз. Мы, кажется, где-то встречались…
Лана с озабоченным выражением лица остается за дверью.
Л а н а. Эх, а я такую стрижку сделала, мелирование, как дура какая-то… (берет два фужера, грустно смотрит на них). Слушайте, да что же это такое – фужер-то пустой! Кто здесь?
Дед Мороз падает на очередном пролете. Саша вежливо прислоняет его к стене, садится рядом. Дед Мороз дарит ему детскую баночку «Мыльные пузыри». Саша достает из тубуса лист бумаги и медленно делает из него белую птицу.
С а ш а (под мурлыканье дед Мороза). Странный праздник Новый год. Мы так все его ждем, этот холодный запах елки, этот горький запах электрических фонариков, шуршание серебристого дождя. Потом начинает сгущаться эта таинственная темнота новогодней ночи, с легким снегом, кружащимся в ней над одинокими спешащими прохожими.
Дед Мороз икает, будто соглашаясь.
И у нас сжимается душа в ожидании счастья и чуда, что вот завтра все переменится. И вот это завтра настает. За окном светает, из темноты проступают серые глыбы этих ужасных домов… как в них можно жить, спешить в них? И те же лица вокруг, серые от пьяной ночи, горы грязной посуды и больше ничего. Я хочу выпить за настоящий Новый год, чтобы случилось чудо! Это тебе, дедушка!
Саша запускает голубя в пролет лестницы.
Тихо и неподвижно, будто замершие в стекле, зависают и радужно переливаются мыльные пузыри.
Саша поднимается и возвращается к Лане.
Звонок в дверь. Лана открывает.
С а ш а. Про какое потепление ты говорила? Там такой мороз – просто сезон пластиковых ушей! А я шапку забыл. Где она? Вот здесь лежала.
Л а н а. И я не вижу. Слушай, а фужер опять пустой.
С а ш а. Наверное, испарилось, это же шампанское. Но где же шапка?
Л а н а. И я не вижу. Точно тут лежала?
С а ш а. Ты спрятала ее что ли?
Л а н а. Ну, вот еще, нужна мне твоя шапка!
Лана смотрит на выпуклый рукав его куртки и вытягивает из нее вязаную шапочку Саши.
С а ш а. Сам же туда запихнул.
Л а н а. Может, останешься, Саша, поздно уже, вернее рано.
С а ш а. Спасибо, Лана. Пойду я.
Л а н а. На вокзал?
С а ш а. Я люблю вокзалы, там одиноко, и там живет детство…
Л а н а. Я-асно… А где же ты там спишь?
С а ш а. В «Комнате матери и ребенка». А иногда в вагоне-общаге в тупике.
Л а н а. А я сегодня мелирование вот сделала, ничего?
С а ш а. А я думал, что ты поседела что ли… красиво.
Л а н а. Больше ничего не забыл?
С а ш а. Давай выпьем за настоящий Новый год, чтобы случилось чудо.
Саша разливает шампанское. Тихо звучит музыка.
С а ш а. Слышишь? Что это?
Л а н а. Не знаю. Кукольная музыка.
С а ш а. Это где-то рядом! (Идет на звук и приближается к большому шкафу, Лана крадется за ним.) Это где-то…
Лана открывает шкаф и вынимает открытку музыкальный подарок.
Л а н а. Я отцу покупала, год назад, но она не работала, я еще ругалась, что брак продали. И вот она сама как-то раскрылась и заиграла. Боже, это чудо какое-то! Как в детстве.
С а ш а. Новый год все-таки!
Л а н а. Потанцуем?
С а ш а. Да я и танцевать не умею.
Л а н а. Главное – чувствовать ритм и партнера.
Они танцуют нескладно, скованно.
С а ш а. Иногда мне кажется, что любовь, которая раньше была над землей и распределялась между людьми, теперь кончилась, просто кончилась, как кончается озоновый слой.
Л а н а. Кончилась, но мы-то остались!
С а ш а. Да-а, мы остались… А ты веришь в то, что мы не одни… ну здесь.
Л а н а. Да, да – ты, я и расстояние между нами (прижимается к нему). Какой родной запах!
С а ш а. Это Версаче! Я в магазин забежал брызнуться.
Л а н а. Нет, именно твой собственный запах!
Останавливаются. Отстраняются друг от друга. Саша покашливает.
С а ш а. Да-а.
Л а н а. Что?
В замешательстве Лана щелкает пультом управления. На экране телевизора черепаха, ползущая к морю. Щелкает пультом – инвалид на коляске под дождем, потом карнавал в Бразилии, снова черепаха.
С а ш а. Что-то сказать хотел.
Л а н а. Забыл.
С а ш а. Наверное.
Вдруг во всей квартире выключается свет. Весь, кроме мигающей в углу елки.
С а ш а. Не бойся. Я здесь.
Молчание. Саша притягивает к себе Лану и целует. Резкий звонок в дверь. Они не реагируют. Свет начинает нервно мигать в люстре под потолком.
Л а н а (прильнув к Саше). Как воздушная тревога в кино про войну, но мне так спокойно с тобой, ты такой мужественный.
Звонок в дверь.
С а ш а. Спасибо. А ты такая нежная, робкая и послушная.
Поцелуй. Звонок в дверь.
У тебя губы, как дольки апельсина. Только это… (вытирает губы и двигает челюстью).
Л а н а. Ты чего?
С а ш а. Песок на зубах скрипит, как будто ты землю ела.
Л а н а (смеется). Я землю ела? Странно.
С а ш а. Действительно странно. Скрипит (двигает челюстью).
Л а н а. Оставайся, Саша. Я буду работать, ты будешь рисовать свои дома, хватит тебе беспризорничать.
С а ш а. Да, я же, знаешь, в Бельгии молодежный международный конкурс выиграл, давно уже, правда.
Л а н а. Класс!
С а ш а. А знаешь, скоро в мэрии будут проводить конкурс на лучший проект, тендер какой-то, я подал свои работы и…
Л а н а. О-о, очень хорошо.
С а ш а. Если объективно, то мне вообще там нет соперников, все неоригинальное, они же продались бизнесу, а я свободен.
Л а н а. Я тоже так думаю.
С а ш а. Да если мне не давать первый приз, то кому давать то?!
Л а н а. И я так думаю, может и повезет – денег заработаешь, кучу, прославишься… почему ты на меня так смотришь?
С а ш а. Как?
Л а н а. Не знаю… о чем ты сейчас думаешь?
С а ш а. Так, ни о чем.
Л а н а. Как будто это, не знаю, в общем.
С а ш а. Да? Нет, я просто новыми глазами смотрю на тебя.
Л а н а. Ты меня любишь? (Целует его.) И я тебя люблю! Ты такой спокойный. Ты – удачивый, Сашка! Хм, ошиблась, удач-ли-вый хотела сказать. Мне спокойно, я себя женщиной рядом с тобой чувствую.
С а ш а. Да? А у тебя есть мечта?
Л а н а. Да… Я мечтаю о ребенке… А у тебя?
С а ш а. Любовь и творчество – вот моя мечта.
Л а н а. Ты такой мужественный...
Лампочка в люстре ярко вспыхивает и гаснет совсем.
Бхагавад Гита. Новый перевод: Песнь Божественной Мудрости
Вышла в свет книга «Бхагавад Гита. Песнь Божественной Мудрости» — новый перевод великого индийского Писания, выполненный главным редактором «Перемен» Глебом Давыдовым. Это первый перевод «Бхагавад Гиты» на русский язык с сохранением ритмической структуры санскритского оригинала. (Все прочие переводы, даже стихотворные, не были эквиритмическими.) Поэтому в переводе Давыдова Песнь Кришны передана не только на уровне интеллекта, но и на глубинном энергетическом уровне. В издание также включены избранные комментарии индийского Мастера Адвайты в линии передачи Раманы Махарши — Шри Раманачарана Тиртхи (свами Ночура Венкатарамана) и скомпилированное самим Раманой Махарши из стихов «Гиты» произведение «Суть Бхагавад Гиты». Книгу уже можно купить в книжных интернет-магазинах в электронном и в бумажном виде. А мы публикуем Предисловие переводчика, а также первые четыре главы.
Книга «Места Силы Русской Равнины» Итак, проект Олега Давыдова "Места Силы / Шаманские экскурсы", наконец, полностью издан в виде шеститомника. Книги доступны для приобретения как в бумажном, так и в электронном виде. Все шесть томов уже увидели свет и доступны для заказа и скачивания. Подробности по ссылке чуть выше.
Карл Юнг и Рамана Махарши. Индивидуация VS Само-реализация
В 1938 году Карл Густав Юнг побывал в Индии, но, несмотря на сильную тягу, так и не посетил своего великого современника, мудреца Раману Махарши, в чьих наставлениях, казалось бы, так много общего с научными выкладками Юнга. О том, как так получилось, писали и говорили многие, но до конца никто так ничего и не понял, несмотря даже на развернутое объяснение самого Юнга. Готовя к публикации книгу Олега Давыдова о Юнге «Жизнь Карла Юнга: шаманизм, алхимия, психоанализ», ее редактор Глеб Давыдов попутно разобрался в этой таинственной истории, проанализировав теории Юнга о «самости» (self), «отвязанном сознании» и «индивидуации» и сопоставив их с ведантическими и рамановскими понятиями об Атмане (Естестве, Self), само-исследовании и само-реализации. И ответил на вопрос: что общего между Юнгом и Раманой Махарши, а что разительно их друг от друга отличает?
www.peremeny.ru-портал вечного возвращения
Вы можете