1/ «Тебе не надо выходить из дому. Оставайся за своим столом и слушай. Даже не слушай, только жди. Даже не жди, просто молчи и будь в одиночестве. Вселенная сама начнёт напрашиваться на разоблачение, она не может иначе, она будет упоённо корчиться перед тобой» (Ф. Кафка).
2/ Смотрел на канале "Россия" то ли фильм, то ли сериал, где похищенную пышнотелую русскую москвичку пытается приохотить к добровольной любви арабский шейх/миллионер. Жертвуя собственной биологической жизнью, его любимые жёны, сжалившись, спасают соотечественницу, после чего она попадает сначала в пустыню, по которой сосредоточенные бедуины тайно перемещают в Израиль шлюшек, а потом и в израильский бордель. И, несмотря на все поползновения, девушка сохраняет девственность, чему мы, как водится, рады.
И такого рода сюжетов на "России" множество. Самое восхитительное, что они были спародированы еще французскими просветителями. За пару недель до сериала зачем-то читал "Кандида" в переводе, кстати, Федора Сологуба, и очень радовался. Никак не мог понять, почему вся эта залихватская галиматья производит впечатление живое и актуальное. А - вот!
Пробуют строить нечто фундаменталистское, так сказать, реанимируют "нечто дореволюционное", а между тем предреволюционные французские писатели этот "новый" дивный мир и разоблачили, и осмеяли, и обрекли.
3/ Ранний Апдайк хорош как пара к Чиверу. Стереоскопический тогда взгляд. И рядом - "Квартира" Билли Уайлдера, где радужный финал никого не должен обманывать, и авторы-то как раз не обманываются.
Восхищает вот это всеобщее культурное американское усилие: отразить новую, невиданную, беспрецедентную эпоху, предостеречь, объяснить, запечатлеть, разобраться; никого не обвиняя, не вешая непременную табличку "Грех!" или "Подонки!"
Большой Город как адская кухня, в которой Ад едва угадывается ("электропечь на холодильнике" в квартирке Ребекки), в которой Ад едва мерцает. Сношаются с незнакомыми и малознакомыми людьми по принципу квартирной смежности ("Жак флиртовал с молоденькой шведкой, жившей этажом выше, которая каждый день роняла свою швабру на их крошечный балкон. "Прямо снайперша", - сказала Ребекка".)
В Рязановском шедевре "Ирония судьбы..." первозданное качество низведено до водевиля в духе Лабиша, что тоже неплохо, а у тех был не водевиль, не водевиль!
И сейчас у них, как прежде, не водевили, но "езда в незнаемое", а у нас, как уже горько вздыхал - подражательное мелкобуржуазное Обезьянкино. Денег много, художнеги мелкие.
4/ История с победившим в Берлине румынским фильмом про властную мать и сына напоминает историю с победившим в Венеции звягинцевским "Возвращением" про властного отца и сына. Наши, включая ключевого постсоветского кинематографиста С.Сельянова, удивлялись тому, что западоиды столь высоко оценивают "всего-навсего" семейную типа погремушку. Я же полагаю, хотя фильма не видел и вряд ли увижу, что достаточно подобного сюжета для того, чтобы премировать. Он может быть сделан лучше или хуже, - достаточно. Пока тутошняя культура не проникнется этим соображением, она будет и провинциальна, и неконвертируема.
5/ Единственное спасение России это внедрение, и даже может быть агрессивное, и даже может быть сверху, концепта "достоинство". Единственно приемлемая национальная идея, единственно эффективная социальная технология. Без активации означенного концепта ничто не имеет значения, и ничто не поможет, не сработает.
Достоинство - понятие более определённое и менее спекулятивное, чем "любовь" и тому подобная размытая непонятка.
6/ Пойду вступать в партию.
Партия даст мне крылья.
Только партия даст мне крылья.
7/ Не верь не бойся не проси не спорь.
8/ Хочется договорить/добормотать про "достоинство".
…Вчера случайно увидал на "Культуре" финал лекции знаменитого историка Зубова, к 400-летию дома Романовых, про Александра I. Очень духоподъёмно! Вот, - говорит Зубов, - хотел Александр провести реформы, освободить крестьян, но элиты разделились: три четверти были категорически против, а одна четверть, радикалы декабристского толка, были очень даже "за", но своих крестьян освобождать почему-то не спешили.
Более того, радикальные из радикальных, то есть собственно декабристы, носили на пальчиках перстень с обещанием убить царя на манёврах 1826 года.
Дальше сообщает, что Александр всю юность гулял от жены налево, ибо был очень хорош собой и не мог сдержаться, но - внимание - "как порядочный человек разрешал гулять и ей". Но в 1812 что ли году он обратился к духовности, стал сильно стыдиться и юношеских разгулов, и того, что участвовал в заговоре против папеньки Павла, после чего сердечно сошёлся с супругой и стал творить добрые дела, но, как уже было сказано, в одиночку...
В финале разрешают всего один вопрос от аудитории. Девушка спрашивает вот буквально следующее: "Вы говорили, что Александр I был очень хорош собой, но ведь его любили не только женщины, даже Наполеон был в него влюблён!"
Ответ историка/монархиста: "Наполеон был не просто влюблён, он сильно Александру завидовал. Ведь Александр был из потомственных, а Наполеон - нет...", что-то эдакое.
Господа/товарищи, изнасиловать, лишить достоинства можно ведь не только физически, но и морально, непрерывно транслируя Глупость. Тут как раз хороший пример. Весь рассказ Зубова выдержан, по сути, в стиле зощенковского гротэска. Дэвушка Зощенко не понимает, ей нужно в манере дамского романа. Тогда историк отвечает ей в режиме, даже уже и не знаю чего.
Они все там не понимают специфики "массового общества", не понимают, что в дореволюционной эпохе, которую безумно восславляют, любому современному россиянцу не с кем идентифицироваться; совсем была иная структура общества. И Зубов, и девушка скатываются поэтому к пародии или к бульварным клише.
…Там ещё упоительное про Сперанского, дескать, это был любимейший сподвижник, но вот же предал, вёл тайные переговоры с Наполеоном, а добрый царь (к тому времени уже же стал добрым!) его не убил, а тока сослал, но потом вернул обратно и вернул все привилегии с имуществом. Наверное, это тайный намёк на то, что Сталин убил бы и не вернул бы. Их же всех на бессознательном уровне волнует единственно Сталин; и все-то песни о нём, все песни!
9/ Первый канал показал в честь праздника картину "Титаник", и я в который уже раз не смог оторвацца. Конечно, за всем этим роскошеством маячит великий английский роман ХIХ столетия, вплоть до какого-нибудь Мередита с Джордж Элиот, до примкнувшего к европейским сотоварищам Генри Джеймса. И великий американский роман ХХ века тоже маячит. Когда-то я описал свои восторги от случайного просмотра "Титаника" для "Нового мира", самому интересно теперь найти и перечитать. Сегодня понравилось даже больше, чем тогда.
Тут ситуация сходная с ситуацией лунгинской "Свадьбы": к обоим фильмам я априори был настроен крайне негативно. Но потом пришлось писать текст для энциклопедии "Сеанса", и внезапно/неожиданно "Свадьба" меня укатала/победила.
А "Титаник" я, конечно, как и все почти тутошние снобы презирал, но случайно увидал тогда вторую половину по телевизору и озверел от восторга. ("Память женщины - это Океан!", что-то вот эдакое.)
Там всё хорошо, и это абсолютно грандиозное произведение, где соблюдена мера во всём, где классическое равновесие, и где в то же время есть хорошо замаскированное, художественно обусловленное хулиганство.
10/ А лунгинская "Свадьба" это исчерпывающий ответ на вопрос, как возможна художественно полноценная региональность. Даже непонятно, как такое у весьма всё-таки посредственного Лунгина получилось.
До "Портрета в сумерках" и за исключением пары украинских картин Муратовой, которая вне конкуренции, "Свадьба" была в моём представлении образцово-показательным свершением постсоветского русскоязычного кинематографа.
11/ "В 1889 году какой-то русский крестьянин выставил в Париже разные аппараты. Они были очень остроумны и свидетельствовали о большом таланте самоучки-изобретателя, но одно было скверно: всё это уже было давно известно и даже усовершенствовано. Точно так же обстоит дело и с русскими романами и их читателями: в них наивно снова поднимаются все проблемы, которые уже временно решены человечеством, по крайней мере на практике; они вновь приступают к старым исчислениям геометров, искавших квадратуры круга. Сначала мы смеёмся; но когда в дело вмешивается какой-нибудь Толстой, мы в конце концов заинтересовываемся: эти дети заставляют нас вспомнить, что принятые нами решения - только временные. Старик отвечает смехом на детский вопрос, на который он не может ответить; но вопрос заставляет его замечтаться" (Мельхиор де-Вогюэ, 1902; "ИЛ" №5, 2003).
12/ Смотрел на канале "Евроспорт" австралийский что ли футбол. Не тот всем знакомый и порядком поднадоевший футбол, где давно уже играют все, но выигрывают исключительно испанцы, а некий особенный: на огромном зелёном весёлом круглом поле при чудовищном стечении жизнерадостного австралийского народа; футбол, где можно прыгать и ловить овальный мячик руками, а потом долго-долго куда-то бежать, аккуратно расталкивая необидчивых соперников локтями...
А потом перепасовывать, бить по мячу ногою, открываться и снова бежать в ожидании ответного паса куда-то в зелёную безмятежную бесконечность...
Господи, до чего же огромен, прекрасен и чуточку нелеп одновременно Мир! А нас фактически ежечасно пытаются уверить, что все вопросы остроумно поставил Пушкин, все ответы навсегда дал Достоевский, вселенский грех неосторожно сосредоточил Сталин.
13/ Вирджиния Вулф так начинает эссе 1927 года: "Все наиболее выдающиеся новеллисты Англии сходятся на том, что Кэтрин Мэнсфилд как автор коротких рассказов не имеет себе равных. Никто из писателей не стал её преемником, никто из критиков не смог разгадать тайны её своеобразия". Между тем, русскоязычные упоминания все выдержаны в духе того, что Мэнсфилд заразилась Толстым, Достоевским и особенно Чеховым, которые её всему и научили.
То же самое с Карвером. То же самое с Чивером.
Чивер даже взмолился, когда гостил в редакции "Литературной газеты", дескать, я уважаю Чехова, но, смею надеяться, пишу всё-таки по-другому.
Андрэ Моруа пишет про Вольтера нежно, а тута Вольтер под вечным подозрением. Вотрен у Моруа - едва ли не второе я самого Бальзака, жестокий, чтобы выжить, охотник, аналог Кожаного Чулка, но только в городских джунглях Франции; стержень повествования о буржуазных кошмариках. А даже тонкий Мелетинский пишет про Вотрена как про безоговорочное исчадие ада...
В этом направлении можно говорить/цитировать бесконечно. Актуальная западная культура деформирована здесь самым феерическим образом. Вот на что нужно употреблять силы, а не с мёртвыми большевиками бороться.
15/ Вчера смотрел на "Культуре" передачу Александра Архангельского, забыл название. Там обсуждали тему "непрерывности отечественной истории" и тему единого/единственного учебника по истории. Несомненно, наверху приняты какие-то решения (от отчаяния?) и вот теперь идёт слив информации с параллельной интеллектуальной разминкой материала.
Кто-то рассказывал про бразильский исторический учебник, где хорошо говорится и о культуре амазонкских индейцев, но и о культуре кровавых поработителей амазонкских индейцев - белых португальцев - тоже хорошо.
А неделей раньше в передаче Виталия Третьякова "Что делать", которую застал только в финале, были собраны альтернативные историки, поэтически практикующие/камлающие в духе Фоменко/Носовского, что меня, кстати же, не смущает. Зализняк вон типа доказал, что "Слово о полку Игореве" подлинник, а я читаю регулярно, что на Западе общее место - считать его квалифицированной подделкой в духе Чаттертона.
А в ток-шоу Ирины Прохоровой на канале РБК тоже недавно муссировали проблему идеалов/интересов и национальных героев, только с либеральных позиций. "Нам же нужны Герои!" - обращалась Ирина Прохорова к Николаю Ускову. Тот сначала занервничал, дескать, никаких героев для подражания быть не должно, но потом то ли из приличия, а то ли ему всё равно, согласился, что пускай уже, как и предложила Прохорова, героями будут космонавты.
Не, ребята. Космонавтов давно проехали. Это была такая бедно/крылатая пролетарская мечта конца советской индустриальной эпохи. Хотя вот я, например, уже не хотел быть космонавтом, в крайнем случае соглашался быть, ну, это когда взрослые агрессивно доматывались, "лётчиком-испытателем".
Плохо у всех у вас, ребята, с образностью. Вместо того, чтобы культивировать здоровую социальную образность настоящего дня долгими десятилетиями копили бабло, изощрялись в социальной компетентности. Теперь пришло вот что: Владимир Путин сделал два дня назад самый важный жест в своей политической карьере, обронив на съезде (или что там было?) Народного Фронта фразу о своих родителях. Отец, дескать, рабочий, а мать и вовсе разнорабочая. Это хороший ход Путина. Это очень сильный мифопоэтический ход. Если бы я ещё во что-нибудь здешнее верил и чего-нибудь для себя хотел, я бы возопил:
Владимир Владимирович!
Огонь по штабам!
Впрочем, будет достаточно, если в очередной исторической нетленке Михалкова времена в духе математика Фоменко совокупятся и из русских танков, осадивших Берлин, вылезут татаро-монгольские поэты с серьгами в ушах и гитарами, споют/станцуют и обложат Гитлера данью.
16/ /Старая-старая песня/
Служили два товарища, ага.
Служили два товарища в однем и тем полке.
Их звали Гильгамеш и Энкиду.
Их звали даже к Ленину на саммит в мавзолей.
Вот пуля просвистела, и ага.
Вот пуля просвистела - Гильгамеш её отбил.
Вот пуля пролетела, и ага.
Вот пуля пролетела - Энкиду её поймал.
Служили два товарища, ага.
Служили два товарища в седые времена.
Их звали Гильгамеш и Энкиду.
Их звали в преисподнюю на инфернальный ланч.
Они шаманы были и бойцы,
Они трудяги были и спецы.
Они спасли Расею от чумы и от сумы.
Их Ленин принимал за чудаков,
Их Сталин никогда не понимал.
Но Троцкий принимал на высшем уровне всегда.
Они спускались в нижние миры.
Искали там пространство для игры.
Они как дети малые, они как ветры с гор,
Их Фрунзе поприветствовал, их Сталин не убил.
Служили Энкиду и Гильгамеш.
Служили Красной Армии в однем и тем полке.
Служили Гильгамеш и Энкиду.
Служили не тужили не погибли в один день.
Бхагавад Гита. Новый перевод: Песнь Божественной Мудрости
Вышла в свет книга «Бхагавад Гита. Песнь Божественной Мудрости» — новый перевод великого индийского Писания, выполненный главным редактором «Перемен» Глебом Давыдовым. Это первый перевод «Бхагавад Гиты» на русский язык с сохранением ритмической структуры санскритского оригинала. (Все прочие переводы, даже стихотворные, не были эквиритмическими.) Поэтому в переводе Давыдова Песнь Кришны передана не только на уровне интеллекта, но и на глубинном энергетическом уровне. В издание также включены избранные комментарии индийского Мастера Адвайты в линии передачи Раманы Махарши — Шри Раманачарана Тиртхи (свами Ночура Венкатарамана) и скомпилированное самим Раманой Махарши из стихов «Гиты» произведение «Суть Бхагавад Гиты». Книгу уже можно купить в книжных интернет-магазинах в электронном и в бумажном виде. А мы публикуем Предисловие переводчика, а также первые четыре главы.
Книга «Места Силы Русской Равнины» Итак, проект Олега Давыдова "Места Силы / Шаманские экскурсы", наконец, полностью издан в виде шеститомника. Книги доступны для приобретения как в бумажном, так и в электронном виде. Все шесть томов уже увидели свет и доступны для заказа и скачивания. Подробности по ссылке чуть выше.
Карл Юнг и Рамана Махарши. Индивидуация VS Само-реализация
В 1938 году Карл Густав Юнг побывал в Индии, но, несмотря на сильную тягу, так и не посетил своего великого современника, мудреца Раману Махарши, в чьих наставлениях, казалось бы, так много общего с научными выкладками Юнга. О том, как так получилось, писали и говорили многие, но до конца никто так ничего и не понял, несмотря даже на развернутое объяснение самого Юнга. Готовя к публикации книгу Олега Давыдова о Юнге «Жизнь Карла Юнга: шаманизм, алхимия, психоанализ», ее редактор Глеб Давыдов попутно разобрался в этой таинственной истории, проанализировав теории Юнга о «самости» (self), «отвязанном сознании» и «индивидуации» и сопоставив их с ведантическими и рамановскими понятиями об Атмане (Естестве, Self), само-исследовании и само-реализации. И ответил на вопрос: что общего между Юнгом и Раманой Махарши, а что разительно их друг от друга отличает?
www.peremeny.ru-портал вечного возвращения
1/ «Тебе не надо выходить из дому. Оставайся за своим столом и слушай. Даже не слушай, только жди. Даже не жди, просто молчи и будь в одиночестве. Вселенная сама начнёт напрашиваться на разоблачение, она не может иначе, она будет упоённо корчиться перед тобой» (Ф. Кафка).
Вы можете