Третья беседа Игоря Манцова с литературным критиком Владимиром Бондаренко
(Первая беседа - здесь, вторая - здесь.)
Манцов: Владимир, мне встретилась следующая Ваша реплика: «Можно сказать, что серьезной проблемой современной патриотической литературы является и отсутствие поддержки власти. Помните, как императрица Екатерина насильно заставляла крестьян сажать картошку, они не хотели сажать, бунтовали, бывали биты за это батогами и плетьми. Но теперь без картошки нельзя представить русского крестьянина. Так вот точно так же власть обязана насаждать национальную русскую культуру...»
Предлагаю на этот раз, исходя из Вашего вот этого предложения, поговорить о насилии. В широком смысле слова.
Я с большим сочувствием – неожиданно для себя самого – отнёсся к этой Вашей агрессивной идее, и вот почему: всё равно ведь под маркой свободомыслия и либерализма уже четверть века власть и насаждает, и навязывает культуру, выгодную ей, отвечающую интересам и склонностям определённых социальных групп. К которым мы с Вами не принадлежим. Ну, раз ропщем и возражаем, и даже отплёвываемся.
Другой вопрос, что мы станем понимать под «национальной русской культурой»? И кто станет это насаждать, какими методами?
Бондаренко: Игорь, у нас в России интеллигенция панически боится слов «национальная культура», «национальная идея», да и слово «русский» под подозрением.
Это чеченец может гордиться тем, что он чеченец. Татарин или якут не скрывают своей национальности. А объявлять о своей «русскости» - значит заведомо обрекать себя на занесение в черный список шовинистов, мракобесов и реакционеров.
В нынешнем необразованном обществе я уже не раз осознанно цитировал замечательные строчки одного из любимых поэтов: «Я патриот, я воздух русский, я землю русскую люблю». И слышал в ответ: «Что ты нам читаешь своих националистов (если не фашистов)?» Потом уж я добавлял, что автор – Павел Коган, один из ярких «ифлийцев» предвоенных лет, погибший на фронте, куда пошел добровольцем.
В отличие от Вас, не считаю свое предложение о насаждении русской национальной культуры в России – агрессивной идеей. Русская национальная культура – это душа народа, душа нации, и шире – душа государства. Во Франции пока еще господствует французская национальная культура, в Германии – немецкая, в Англии – английская. В США и в Израиле пока еще формируются на основе разных культур американская национальная культура и израильская национальная культура.
Джозеф Конрад считал себя американским писателем, а Владимир Набоков и Иосиф Бродский были уверены в том, что они русские писатели, проживающие в Америке.
Чтобы предельно ясно дать понять, что я понимаю под национальной культурой, приведу еще слова Иосифа Бродского «Я – русский поэт, хотя и евреец». Также могли сказать и Мандельштам, и Пастернак, так могут сказать Юнна Мориц или Евгений Рейн. Можно говорить о польских корнях Достоевского, украинских корнях Гоголя, о наличии шотландской крови у Лермонтова, эфиопской крови у Пушкина…
Почти у каждого русского писателя есть та или иная доля крови других народов, лишь обогащающая их творчество. Но все они и составляют основу русской национальной литературы.
Естественно, в русскую национальную культуру, в национальную литературу входит весь спектр разных течений и направлений: архаисты и новаторы, реалисты и авангардисты, от Эдуарда Лимонова до Василия Белова, от Тимура Зульфикарова до Всеволода Некрасова. Но это люди, живущие под знаком России, её идеями, её традициями, её характерами, её образами.
Русская национальная культура возникла на основе Православия, восточные великие культуры на основе буддизма, индуизма, синтоизма, еврейская – на основе иудаизма. Можно быть атеистом или принадлежать к другой религии, но в любом государстве человек вынужден приспосабливаться к господствующей национальной культуре. В Саудовской Аравии даже туристы учитывают одни национальные особенности, в Израиле – другие.
В период смут и революций, перестроек и всеобщего одичания, крайне важно любому государству наравне с национальной обороной и экономикой заниматься своей национальной культурой. Какими методами насаждать национальную культуру? Методами кнута и пряника, ласки и принуждения, пропагандой и воспитанием. Без принуждения человек так и остался бы диким существом. Любой ребенок вместо школы предпочтет гулять на улице, на каком основании родители насильно тащат его в школу? Я уже не говорю про определенное насилие в музыкальных школах или для достижения спортивных успехов.
Нас заставляют лечиться, делать операции. А воинская служба? А сама работа разве в большинстве случаев не по житейскому принуждению? Само государство – это аппарат насилия. Самое жесткое насилие применяется в таких государствах, как США или Израиль. Иначе эти государства не существовали бы.
Если мы не хотим превращаться в роботов по обслуживанию тех или иных автоматов, если мы не хотим быть стадом баранов, мы должны осмысливать себя, свое место в жизни, понимать свое государство, свой народ, свою землю. Для этого и необходима национальная культура, формирующаяся на основе всей истории нации, всех её обычаев и традиций.
Манцов: О каких таких «традициях» Вы говорите? Их актуальность, всеобщность и полезность под большим вопросом.
Вот пример. В воскресной телепередаче Владимира Соловьёва на канале «Россия» привели фразу Ромена, кажется, Роллана, который, вернувшись из СССР, защищал Сталина такими словами: "А как ещё управлять персонажами Достоевского?"
И все участники передачи: гы-гы-гы! Да, дескать, "этот народ" - уродцы, персонажи Достоевского, которого мы хитроумно продаём Западу в комплекте с "русской духовностью", чтоб хоть как-то, хоть с чем-то в руках там представительствовать; но, ясное дело, это не мы, ясное дело, мы – иные, нами можно и нужно было бы управлять гуманно-комплиментарными методами...
Омерзительная проговорка дискурса. Омерзительная элита. Но и Федор Михайлович, прав был Владимир Ильич, - в некотором смысле "архискверный", раз даёт повод и возможность вот таким вот образом посмертно и нескончаемо себя использовать.
Скажу больше, и не для того, чтобы опорочить, но только для примера.
Достаточно с регулярностью транслировать тезис об универсальности достоевских идей с персонажами, чтобы с тою же самой пугающей регулярностью начала воспроизводиться идея универсальности, неизбежности и неотменимости русского страдания. Но после этого хода все разговоры о морали/нравственности, о порочности сталинизма и т.п. становятся бессмыслицей на глазах, ибо если русское страдание - неизбежная норма, в пределе, пожалуй, счастливая норма, ибо она, дескать, космически одухотворяет, то почему же возражать против репрессий, лагерей и всеохватной глупости?
Почему экстравагантные идеи экзальтированного русского дворянина второй половины девятнадцатого столетия – это русская высота? На самом деле, русской высоты ещё ни разу не было. Ну, или – если русскость железно запатентована как "достоевскость" – отказаться от русскости.
Непреходящее какое-то гуманитарное глумление.
Далее. Упомянутый Вами Павел Коган это советский поэт и человек! Советские люди воспитывались наперекор традициям барско/царской России.
И я тоже такой. И вот что мне сказал на днях внезапный внутренний голос: потребовал, чтобы я послушал Луи Армстронга и Эллу Фицджеральд.
В своё время перепробовал всяческих негров, но вот этих, будто бы первоочередных и будто бы внеконкурентных, принципиально проигнорировал, ибо тоже был немного заражён недоверчивым отношением к Персонам с витрины, а зато безотчётно тянулся к маргиналам. Оказалось, что персоны очень хороши. Персоны эти в любой период своего творчества действительно внеконкурентны. Это обстоятельство много говорит об американском шоу-рынке: он не обманывает, не всучивает фигли-мигли и ёлки-палки в качестве "хорошего".
Вторая мысль была следующая. Почему все эти негры, сотни негров из шоу-бизнеса, которых я благодарно помню по именам, по лицам, по произведениям, - настолько меня волнуют? Почему все они мне как родные? Потрясающие негры, с которыми я не схож ни ареалом обитания, ни, ясное дело, цветом, ни повадками.
Для ответа на вопрос попробовал послушать дворянские русские романсы в исполнении разных исполнителей, например, Нэлеппа, который в юности очень нравился. Всё это мило, иногда даже очень мило, но не более того. Чудовищное отторжение, абсолютно чуждая культура.
Социал-демократы были правы: кровь ничто, а дух всё. Одержавшие сначала нравственную, а потом и социальную победу рабы мне – свои, и, чтобы понять это, не нужно включать ум, - голоса, трубы, саксофоны с барабанами сигнализируют об этом лучше любых концептов. Зато проигравшие русские господа никак меня не убеждают: ни идейно, ни художественно. Никогда не убеждали. Никогда не убедят.
Смутно припоминаю и, кажется, ничего не путаю: Мартин Лютер имел большие претензии к родному папе, но никак не мог их реализовать. Тогда он отказался признавать чрезмерную роль "крови", перенёс свои претензии в социально-психологическое измерение, переадресовав недовольство уже Папе.
Но в России не случилась эффективная Реформация. Поэтому нельзя, как делают некоторые грамотные, удивляться тому, что кровь, почва и фундаментализм снова доминируют. Нужно всеобщее духовное усилие: положить себе за правило серьёзно относиться к метафоре. Чудеса, допустим, очевидны, но они происходят, как правило, или даже всегда – во внутреннем пространстве.
Знаменитые американские негры – элита по факту нравственного и социального прогресса, и это мои далёкие братья, и это проекция моих, хе-хе, чаяний и надежд.
Русская элита, которая привыкла обижаться за 17-й, за последующие годы, которая вечно становится в позу жертвы и которой за эту позу нисколько не стыдно, тем самым расписывается в нежелании осознавать и меняться. Русское чудо не случилось. Многие обижены.
Я признаю советскую традицию, ощущаю её и сердцем, и умом. А «тысячелетнюю» дореволюционную – только учитываю. Всё там мёртвое.
Женя Столетов в романе и сериале "И это всё о нём" коллекционировал фотографии негров. Чёрный цвет обозначает тех, кто угнетён, но борется. Сам Женя и его революционный дед видятся старому слепому учителю (своего рода Отец-колдун) в красном цвете. Красный – цвет идеалистов/победителей. Мастер Гасилов – бесцветный. Его дочь – зелёная, ведь "пасётся как корова" на лугу. Цвет Тени, то есть Заварзина, учитель только должен определить...
Очень хороший, голливудского уровня масскультовый ход.
У Гайдара в «Тимуре и его команде» тоже так: красная звезда на синей безрукавке Тимура, который, конечно, герой комикса, которые в Америке уже рисуют, но в 40-м вроде ещё не снимают.
Это интернациональная культура, это универсализм! Вот как нужно работать!
А то постсоветские борзописцы списали всех гениев и выдающихся в утиль как политически неблагонадёжных, а на деле – не выдерживая конкуренции.
И теперь всё бесцветное.
А списали – под видом восстановления исторической справедливости. Но фигушки. Достоевский не актуальнее Липатова. Не пахнет здесь справедливостью.
И, наконец. Советский Союз снесли с лица земли, конечно, те силы в партии, правительстве и секретных органах, которые питали слабость к «русской идее», это к гадалке не ходи!
Была стратегия, была задача сбросить «архаичные окраины» и прибалтов заодно; вымести всю «нерусь». И в результате получили то, что Вам активно не нравится. Мне не нравится тоже, но по другим основаниям.
Спеси было много. Думали, что это нерусь с большевиками не дают развиваться. Оказалось, не так.
И сейчас внедряют отвратительный фундаментализм, как будто не было великой Революции, как будто можно вернуться в прошлое и безнаказанно барствовать, не развиваясь. Бондаренко: Только не надо, Игорь, традиции ставить в кавычки. У любого человека, от рождения до смерти, у любой нации, у любого государства есть свои традиции, без которых невозможно существование. Да и любая фирма с первого дня существования вырабатывает свои традиции. Я не буду посылать вас в Катар или Арабские Эмираты, но и в Англии по традиции существует левостороннее движение, вряд ли вы осмелитесь нарушить эту традицию. И почему вы ходите в брюках и рубашке, а не в мусульманских накидках? Это же всё – традиции. Вы по традиции пока еще говорите на русском языке. Неужели вы и впрямь хотите весь мир сделать одномерным и однообразным?
Честно говоря, именно благодаря гениям культуры и литературы мы и отличаемся друг от друга. И что бы вы ни говорили, Достоевский – это наш русский гений, также как и Толстой, Лермонтов, Чехов, Шолохов. Но нельзя всю национальную культуру прогибать лишь под одного гения. Меня поражает, почему вдруг нынче, не вы первый, наши интеллигенты обрушились уже и на великую русскую классику.
Весь мир был поражен величием русской литературы, но для вас и Достоевский уже не русская высота, которую вы вообще ни в чем не находите. Извините, но это начинается дешевая смердяковщина. Вы впадаете в мазохизм. У нас есть немало недостатков, но чего-то мы в жизни стоим. Когда не будем ничего стоить, тогда и исчезнем с земли, как древние готы, гунны или хазары.
Ваши рассуждения попахивают казармой, Игорь. Вряд ли вы захотели бы, чтобы все женщины стали на одно лицо, как кукла Барби, это же зомбирование.
Русские дворяне достигли мировых высот в культуре, также как в ХХ веке мировых высот достигли уже советские творцы, но опять же, не космополитизированные. Вы, может быть, и удивитесь, но советская культура и впрямь лишь продолжила традиции дворянско-барской русской культуры девятнадцатого века!
Наша всечеловечность это не безликость, а проявление все той же максималистской русскости. И, конечно, Павел Коган – это прежде всего большой русский поэт, независимо от советскости, национальности и так далее.
Но и в вашем увлечении негритянским джазом я вижу тоже прежде всего проявление русскости. Как писал мой друг, великий поэт Юрий Кузнецов: «Но чужие священные камни кроме нас не оценит никто…». Не будем абсолютизировать и мнение Кузнецова, хватает в мире ценителей чужих священных камней, но впрямь, русский народ в своем восприятии мира – всечеловечен. Любую джазовую ли, авангардную ли, сюрреалистическую ли культуру, он успешно и довольно быстро русифицирует.
Много ли осталось от Байрона в лермонтовских Печорине или Демоне? К тому же в негритянском джазе (который я, также как и вы, давно люблю, ради чего даже добрался до Нью-Орлеана, побывал лет двадцать назад на концертах последних джазовых стариков, а когда-то, лет сорок назад слушал в Питере и Дюка Эллингтона) я вижу некую первичность человеческой культуры. Джазом белая раса омолаживала себя.
Кстати, в Нью-Орлеане на джазовом концерте я был вместе с главой Ку-Клукс-Клана Дэвидом Дюком, тоже большим любителем джаза. Уж если американским расистам джаз не мешает, то о русских патриотах и говорить нечего.
Вас волнует джазовая музыка, и прекрасно, обращение к древним ритмам вдохновляет. Но неужели вас и впрямь не задевают русские романсы, русские печальные песни, неужели не задевают стихи Есенина или Клюева? Жаль. А Иосиф Бродский говорил, что стихи Клюева намного выше всей поэзии Евтушенко и Вознесенского, да и стихи Горбовского ему были дороже всей эстрадной поэзии. Ретроград и мракобес, однако, был.
Если вам чужды герои русской дворянской культуры, Онегин и Печорин, тургеневские барышни, разночинцы Достоевского и Чехова, то кто же вам близок? Кто дорог? Может быть, ирландские бунтари? Немецкие скептики? Бравые герои Хемингуэя? Аксеновские звездные мальчики?
Конечно же, эпоха влияет на облик героя, советская ли, дворянская, крестьянская, но я все же отчетливо вижу в веках развитие единой русской национальной культуры, и её традиций в самых ярких выразителях той или иной эпохи. Павка Корчагин чем-то похож на Венечку Ерофеева, герои Льва Толстого продолжаются в булгаковских Турбиных, от прототопа Аввакума тянется ниточка к Саньке Захара Прилепина. Даже ваш нынешний нигилизм имеет природную русскую окраску. Вы же сами и становитесь в позу жертвы, мыслите одинаково с той элитой, которую вроде бы отрицаете. Советская традиция вся держится в пространстве русскости, как господствующего её начала.
Я считаю, без национального начала вообще никакой культуры быть не может. Машинизированная, роботизированная продукция может быть, коммерческий товар может быть. Когда вы абсолютно справедливо обвиняете современную либеральную культуру в бесцветности, вы не интернациональную космополитическую культуру тем самым прославляете, а всё ту же традиционно-новаторскую великую русскую национальную культуру.
И последнее. Не надо делать из могильщиков советского строя Горбачева и Ельцина, Чубайса и Гайдара проводников «русской идеи». Это как-то чересчур фальшиво. Скорее, самые крутые русские националисты, от Ильи Глазунова до Леонида Бородина, от Александра Баркашова до Дмитрия Васильева, от Станислава Куняева до Владимира Личутина в октябре 1993 года все как один были или на баррикадах Дома Советов, или активно поддерживали баррикадников. Я сам был на тех баррикадах, и потом скрывался от ареста, так что уверяю вас, Игорь, те, кто стреляли по нам, по Дому Советов, никак к русским патриотам и сторонникам русской идеи не принадлежали. Вы еще Новодворскую в русские националисты запишите.
Уверяю вас, не надо нынешние отдельные призывы иных разуверившихся и потерявших ту самую русскую идею соотечественников, типа «Хватит кормить Кавказ», переносить в восьмидесятые годы. Тогда таких призывов не было, и быть не могло. Ибо это был наш имперский Кавказ. Мы тогда весь Советский Союз считали все той же великой Русской Империей, такой она и была.
Вряд ли архаичными окраинами были тогдашние, мне хорошо знакомые Алма-Ата, Тбилиси, Ташкент, и даже Рига с Таллином. Если честно, это были, прежде всего, крупнейшие русские центры, даже в процентном отношении проживающих там русских было более, чем всех других. Призывы вымести из России «нерусь» появились, дорогой Игорь, спустя целую историческую эпоху, уже в третьем тысячелетии – у сломленной и уставшей части русского народа.
Глядя в будущее и понимая, что к советской идее в её былом виде нам не вернуться, вижу в русской национальной идее, в русской национальной культуре основу для будущего развития. Вы не понимаете главного: русский фундаментализм всегда был, есть и будет державным, имперским, под каким бы белым или красным флагом он не развивался. Я – русский, а значит, имперский. Манцов: Владимир, Ваше мышление фантазийно! Даже и не знаю, с чего начать ответную реплику.
Ну, например, джаз. Вы меня не услышали: негритянские мастера джаза, блюза, соула и ритм-энд-блюза мне интересны, конечно, и как хранители «древних ритмов», однако, гораздо больше волнует меня впечатанная в их социальные тела – память о рабстве в комплекте с восторгом от Победы над этим самым рабством.
И, да, извините, унылые старинные дворянские романсы меня не вдохновляют, но вгоняют в ступор, в тоску, ибо о рабстве и о барстве – сигнализируют.
И вот я хочу донести до вас и до солидарных с вами людей: никто по доброй воле всеми этими унылостями питаться не станет. Вы отрицаете реальность, и я именно для того затеял диалог на эту тему, чтобы доказать: призывы культивировать дряхлую духовку – не более чем ностальгия по непонятному, мечта о музейном уюте.
Хорошо сказал в недавнем диалоге с Ириной Прохоровой на страницах «Афиши» Борис Куприянов: «…Нас постоянно путают и пытаются объявить, что наше величие больше, чем величие Европы. Но усыновлённый русский ребёнок во Франции вырастет французом, никто его никогда не отличит от француза».
Юрий Кузнецов мне стр-рашно нравится! Но приведённая Вами его строчка – завиральна, это же всего-навсего поэтический троп. И, конечно, Клюев мне не близок, в отличие Вознесенского с Евтушенко, которых всячески почитаю.
Будемте реалистами, Владимир! Вспомните мой первый вопрос: каким образом Вы предполагаете эту самую «национальную культуру», мало кому интересную, культивировать и насаждать? Поркою что ли на конюшне?!
Вот Вам большая цитата из письма Виктора Астафьева: «...Успели мы поужинать в ратуше. Я ел судака и салат, выпил водочки, и пошли мы смотреть руганый-переруганый нами и нашими идейными указчиками фильм "Рембо". Потрясающий фильм! Потрясающий! О том, как современного человека совратили, сделали солдатом – героем, а потом обыватели всех мастей загнали в угол и он был вынужден отбиваться. А отбиваясь, он превратился в страшного, мстительного получеловека-полузверя и гиганта сверхсилы, однако и при этом не теряя границы сознания и убивая только негодяев (ни одного солдата не тронув, мальчика, который его, как зверя, выслеживал, пощадил, даже не ударив, и шерифа, но потом уж изрешетил его и разгромил город. Целый современный городок, в который его не пускали пожрать, отдохнуть, побыть с людьми). А как снят! Как сыгран! Это современный Тарзан, только Тарзан-то с печальными постоянно глазами. И под конец он плачет, как мальчишка, на груди своего старого командира и даёт надеть на себя наручники. Играет Рембо американец итальянского происхождения. У нас такого артиста, увы, нет. Было жалкое подобие – Олег Видов, и тот за рубеж смылся. Пытался Абдулов, да жирён и морда тупая».
Любопытно, во-первых, то, что подтверждена универсальность американского Метода: Астафьев и узнал, и признал, и совпал, и солидаризировался, и восхитился. Во-вторых, проясняется здешняя катастрофа с жанровым сознанием: всё-то ему нравится, но не пишет же такого, не предлагает, ибо, скорее всего, не возьмут, да и, вероятно, "русскому классику", писать подобное, что называется, впадлу.
Но Тоска, но Тоска-то по НАСТОЯЩЕМУ - вылезла!
Видите, даже у почвенника Астафьева глубоко в душе – воля к универсальному жанру. Просто она вытеснена, задавлена.
Бондаренко: Начну с Виктора Астафьева, которого достаточно хорошо знал, у которого всегда останавливался в Овсянке, пока он со всеми нами не рассорился.
Виктор Астафьев – большой стихийный талант, но, увы, малообразованный. Культурки-то ему и не хватало. Когда ушел в одиночество, его «образованщина» из него и вылезла. Неужели вы тоже «Рембо» считаете киноклассикой, «потрясающим фильмом»? Неужели вы и впрямь в «Рембо» видите высоту универсального жанра? Мне кажется, вы хотите как-то спровоцировать меня, не более.
Вы не хотите «культивировать дряхлую духовку», да полноте. Неужели вы и впрямь хотите всю мировую культуру, не только русскую национальную, сбросить с корабля современности?
Игорь, это уже не раз пытались делать. После семнадцатого года целое племя безыменских и жаровых навязывало России новое мышление, смотрели как на динозавров на художников-мирискусников, на поэтов-символистов, гордились своей бездомностью и беспочвенностью. Такие же нигилисты время от времени наводили порядки в Париже, в Берлине, (помните костры из книг?), в Китае во время культурной революции. Но проходило время, все эти «ничевоки» исчезали, а «дряхлая духовка» вновь завладевала умами миллионов. Так и будет.
Надо ли национальную культуру «насаждать»? Да, надо. Китай, который я хорошо знаю, изъездил от Тайваня до Сианя, всё равно останется китайским, не станет ни японским, ни американским, ни безликим всемирным. А все мы для китайцев останемся в лучшем случае заморскими чертями – «лаоваями».
Останется и Индия – индусской. Мусульманский мир лишь начинает своё пробуждение ото сна.
А с нами останется наша национальная культура: не допотопная, не зауженная, а развернутая вширь, от языческих сказаний и легенд до православных гоголевско-достоевских откровений, от большевистских прозрений Маяковского и Блока, Платонова и Шолохова до мистических высот Михаила Лермонтова и Николая Гумилева, Мандельштама и Бродского…
Неужели вы и впрямь не чувствуете красоту поэтического слова, не очаровываетесь глубиной образов русских национальных классиков? Не верю! Не напускайте на себя дурман.
Кстати, и Америка – провинциальная, глубинная, от Нью-Орлеана до Оклахомы, от Атланты до Сан-Франциско – не хочет терять свою американистость, не хочет становиться безлико-глобальной. Я уж не говорю о патриотичнейшем Израиле, где глобализироваться никто не желает, и все держатся за свои национальные идеалы.
Вы стали воспевать примитивные потребительские инстинкты, впрочем, и наш министр образования тоже признался, что его задача в противовес человеку творческому воспитать в России грамотного потребителя. В чем-то частично вам это удалось. Но ненадолго.
Вдогонку за поздним Астафьевым, очарованным обществом потребления и отрекшимся от братьев-фронтовиков, вы восхищаетесь американскими боевиками. Почему бы и не посмотреть с устатку? Классно сделано. Но, поверьте мне, ни Астафьева, ни вас, в самой Америке, где уже сформировалась достаточно обширная высококультурная прослойка населения, не поймут. Кесарю – кесарево, а Богу – Богово.
Можно любить Александра Дюма, но для высшего вдохновения лучше читать Данте и Гомера, Пушкина и Толстого. Ей-Богу, даже за тысячи и сотни лет они не устарели. Вот для того, чтобы наш народ не превратился в компьютерное быдло, для того, чтобы все мы окончательно не оскотинились, надо иногда и насильно насаждать великую национальную культуру.
Борис Куприянов глубоко неправ, думая, что во Франции из любого русского ребенка вырастет чистый француз. Спросите хотя бы у детей Андрея Синявского или Владимира Максимова, они вам ответят. Да и у наших русских немцев (из Поволжья ли, или военного времени), неизбежно проявлялись чисто немецкие качества. Не будете же вы, Игорь, отрицать генетику и всю теорию наследственности? Вас же засмеют.
Вот из русского национального характера, заложенного самой природой, помноженного на традиционное воспитание, на климатические и социальные особенности, и вырастает русская национальная культура. Даже наш панк-рок, тот же Егор Летов, даже наш «тяжелый металл», тот же Сергей Троицкий – «Паук» – уже играют не афро-американскую музыку, а наш русский рок. При всём желании неграми мы не станем, и любой джаз, любой рок, любой рэп, любую поэзию, любую новейшую прозу обязательно русифицируем. Русская национальная культура вчера, сегодня и завтра – это не музейный уют, а наша повседневная реальность.
Манцов: Нет, Владимир, Вы меня упорно не желаете слышать, не желаете отвечать на мой первоначальный вопрос: каким образом насаждать?
Всё время уводите разговор в сторону. В сторону коллекционирования любезных Вашему сердцу артефактов. И тех деятелей перечислили – будто бы нанизали на вертел, и этих.
При этом Вы регулярно, в каждой новой реплике, упоминаете о своих зарубежных поездках. Вот Вам поэтому мой психоаналитического характера приговор: чтобы представительствовать за рубежом от лица «Великой Русской Культуры» как раз и нужно, ясен пень, потрясать знамёнами побед, именами и свершениями. Именно поэтому Вы бессознательным образом и насобирали в лукошко всё это бесформенное (от Клюева и Бродского до Шолохова) добро – да попросту его удобно предъявлять Западу или Востоку в гастрольных культурных турах, только и всего!
А у меня такой задачи нет, я живу/потребляю, в том числе и Культуру, здесь и сейчас, поэтому никакой необходимости «гордиться» Бродским и Шолоховым ни вместе, ни по отдельности у меня, извините, нету.
И подобной потребности, уверяю Вас, нет ни у одного частного русского человека. А вот у тех, кто там представительствует – у этих деятелей есть. Но мы-то тут при чём?!
Почему частный человек Виктор Астафьев, который, кстати, мне не кум, не сват, которого я ни одной строчки не прочитал, кроме вот этого куска про «Рембо», - должен ломать себя через колено и выстраивать свой вкус в духе некоей официальной «национальной культурной политики»? Тем более, если местная культурка рассказывает ему про него самого – человека и солдата – меньше и хуже и лживее, чем культура американская?!
Поэтому всё-таки ответьте мне: как, по-Вашему, следует насаждать? Увеличить часы литературы в школе за счёт математики и физкультуры?! Пороть Астафьева и десятки миллионов солидарных с ним этнических русских на конюшне? Чтобы они (мы!) слушали не рок-н-ролл, а унылые дворянские романсы?!
Как?!
Вам, конечно, известно «Открытое письмо А.Солженицыну» от Андрея Синявского, образца 1975 года, где Синявский неплохо припечатал Метод Насаждения: «Я не против Вас выступаю. Я против - Ваших замашек на «большевизм», на «ЦК», на будущую цензуру, на Ваше право решать, кто «чистый», а кто «нечистый»… Вы своим непререкаемым, офицерским тоном и гонором, Вы своими анафематствованиями воспроизводите в зачаточном виде образ советской власти…»
Да там каждое слово – золото. И вся эта солженицынская программа, отдающая, по Синявскому, «вкусом ненависти человека к человеку», сегодня воплощается.
Чего ж Вам ещё?
«Базар остракизма, ригоризма, наставничество, вождизм и нотации» - вот к чему сводится и ещё больше сведётся это самое «насаждение».
Бондаренко: Мне кажется, это Вы меня, Игорь, не хотите слушать. Любую культуру насаждают тем или иным образом. Наркодилеры и наркотики свои насаждают, и американские боевики уже долгое время насаждали. И Синявского Андрея Донатовича, этого эстета, еще как надо насаждать, чтобы его нынче кто-нибудь прочитал, хотя хороший мужик был, только вот ведь, весь свой французский дом «испоганил» фольклорными русскими образами, никак не мог от традиционной русской культуры избавиться. Да и жена его Марья Васильевна так и не офранцузилась.
Джеймс Джойс, большой поклонник русской национальной культуры, именно на примере русской культуры объяснял молодому ирландскому писателю Артуру Пауэру, что великое произведение литературы, для того, чтобы претендовать на общечеловеческое содержание, должно рождаться исключительно на национальной почве. Этот старый маразматик и мракобес Джойс писал: «Главное, что я нахожу у всех русских, - это дотошная, нутряная приверженность своей нации…»
Я понимаю, как вам ненавистны такие слова. И я не за рубежом о великой русской культуре пишу, а уже пятьдесят лет в своей родной России. Там о наших победах и достижениях, поверьте мне, знают и без нас, это в России вы и ваши коллеги предпочитаете настраиваться на американский универсальный метод.
Иногда я даже думаю, о чем нам спорить: вы потребляете, как сами пишете, какую-то культуру, от «Рембо» до американского джаза здесь, а я как-то не чувствую себя потребителем культуры. Я даже еду стараюсь не потреблять, а по возможности наслаждаться ею. Очевидно, другой способ мышления.
И насчет повторяющегося вами вопроса: каким образом насаждать национальную культуру? Как и во все времена во всем мире – методом воспитания.
И, конечно же, намного увеличить часы литературы в школе, без литературы нет образного абстрактного мышления, без русской литературы именно вы, Игорь, ломаете через колено русский характер, национальный стержень в человеке. Хотите стать просто потребителем? Не дадут. Уйдет русскость, уйдет и Россия. А кто придет, даже думать не хочется.
Вы хотите быть Маугли, жить в природе и на свободе. Но это вымышленный образ. Все истинные Маугли вымирают в детстве. А выживают те, кого воспитывают, учат говорить, писать, читать. Кто-то ведь вас научил, кто-то насадил в вас культуру, заставил овладеть профессией. Вас же насильно обучают и воспитывают всю жизнь: родители, учителя, начальники, насильно заставляют становиться личностью.
Воспитание может быть жестким, очень жестким, мягким и очень мягким, это зависит и от эпохи, и от учителей, но и от самих воспитуемых. Ведь, Игорь, извините, если для вас и Клюев, и Бродский, и Шолохов, и Солженицын – бесформенная «некультура», да и Астафьева вы ни строчки не читали и, скорее всего, того же Андрея Донатовича не раскрывали, - вы просто невежественный человек. Живите так и дальше. О чем спорить? Видно, вас и на самом деле, в детстве не наказывали за двойки по литературе.
И еще, не знаю, как вы, но я лично, поверьте мне, талантливыми русскими книгами не то чтобы горжусь, я ими наслаждаюсь. Никогда не буду одиноким, потому что у меня всегда есть любимые книги. Их всегда много, даже сейчас. И современная русская литература мне не как критику и литератору, а просто как читателю, интереснее многих иноземных новинок.
Хорошая литература во все времена, это, как правило, экстремистская литература. По форме, по большому смыслу, по остроте поставленных проблем. Экстремистом был мой любимый Михаил Юрьевич Лермонтов, его и убили. Экстремистом был Федор Михайлович Достоевский. И далее – Гумилев и Маяковский, Мандельштам и Платонов, Леонов и Шолохов, Юрий Кузнецов и Иосиф Бродский…
Для того, чтобы достойно продолжить национальную традицию, тоже надо быть экстремистом. Мне интересно, как читатели прореагируют на новый роман Сергея Шаргунова «1993», главу из которого я печатаю в августовском номере «Дня литературы»? Как вообще, с каким смыслом, кремлевские власти отметят двадцатилетие танкового расстрела Дома Советов? Не заметят? Подвергнут очередной анафеме? Или сделают неожиданный выверт и воспоют, как отчаянную, пусть и неудавшуюся попытку спасения Державы?
Так что не получится у Вас, Игорь, сделать из меня некоего гастрольного деятеля, рассказывающего сказки о России заморским простакам.
Вот вы мне лучше скажите, зачем в древнем Китае сотнями лет все чиновники, прежде, чем стать чиновниками, должны были сдать экзамен по китайскому стихосложению? Неужели без национальной поэзии взятки нельзя было брать? Или всё-таки, тот, кто умеет мыслить национальными поэтическими образами, и к стране, к народам, её населяющим, относится по-другому?
Вот бы сейчас нашим чиновникам устроить такой экзамен по национальной русской культуре. Кто не сдаст, того увольнять. Никаких тебе порок, никаких пыток. Хочешь работать – знай свою культуру.
Манцов: Хороший, считаю, получился разговор. Я Вас услышал и понял Вашу позицию, но не считаю её продуктивной.
Имеем массовое общество, в котором здоровая массовая культура третируется, вот что. В своё время, когда вышли «12 стульев» от Леонида Гайдая, Георгий Козинцев записал в дневниках что-то вроде: «Этот пошляк покусился на святое».
Но «пошляка» смотрит теперь вся страна, а Козинцев – только для пыльных архивистов, хотя он сам в 20-е начинал как эксцентрик. Полагаю, нельзя серьёзные вещи давать в лоб, в лобешник. Бессмысленно увеличивать часы в школе на литературу: она попросту немногим нужна, и по-вашему всё равно не будет. Только ненавистников литературы понаплодите. Мало их что ли?!
Я, кстати, не из их числа.
«Рембо», между прочим, я и вовсе не смотрел, верите? Но уважаю мнение народа, в данном случае это и Виктор Астафьев, и десятки миллионов солидарных с ним в выборе «Рембо» соотечественников.
Заметьте, Владимир, я выбирал что-то иное. Они, Астафьев и десятки миллионов «простаков» - это самое, «Рембо». Мне важна такая свобода выбора. Никто, простите, американские боевики не насаждал! Астафьев и миллионы выбрали это самостоятельно. По зову сердца. Но Вы зачем-то высокомерно записываете их в армию «некультурных». Они не «некультурные», они – свободные.
В свободном обмене свободными энергиями, исходящими от свободных людей, - как раз и созидается пресловутая «национальная культура».
Здоровая. А нездоровую насаждают.
Вот что, кстати, пишет в тексте «Солженицын как устроитель нового единомыслия» Андрей Синявский (его, Вы ошибаетесь, я кое-что почитал): «…В письме президенту Рейгану Солженицын употребляет формулу: «Если бы в СССР пришли к власти люди, думающие сходно со мною…»
И ведь, хе-хе-хе, пришли! А оппозиция думает, что ей противостоят сплошь корыстные циники-рыночники. Хренушки тебе, оппозиция, там – сплошь идейные.
И далее, в том же тексте Синявского: «…Дух воинственности и презрения к Западу, к свободе и демократии уже веет над их рядами».
Всё ведь предсказано.
Синявский иронизирует над солженицынской лексикой, мне особенно понравилось «в лабиринте своего прогрыза».
Вот мы где сейчас оказались: в лабиринте чужого агрессивного косноязычно/псевдорусского прогрыза.
А мечтается о высоте. Читайте также: первая беседа - здесь, вторая - здесь.
Бхагавад Гита. Новый перевод: Песнь Божественной Мудрости
Вышла в свет книга «Бхагавад Гита. Песнь Божественной Мудрости» — новый перевод великого индийского Писания, выполненный главным редактором «Перемен» Глебом Давыдовым. Это первый перевод «Бхагавад Гиты» на русский язык с сохранением ритмической структуры санскритского оригинала. (Все прочие переводы, даже стихотворные, не были эквиритмическими.) Поэтому в переводе Давыдова Песнь Кришны передана не только на уровне интеллекта, но и на глубинном энергетическом уровне. В издание также включены избранные комментарии индийского Мастера Адвайты в линии передачи Раманы Махарши — Шри Раманачарана Тиртхи (свами Ночура Венкатарамана) и скомпилированное самим Раманой Махарши из стихов «Гиты» произведение «Суть Бхагавад Гиты». Книгу уже можно купить в книжных интернет-магазинах в электронном и в бумажном виде. А мы публикуем Предисловие переводчика, а также первые четыре главы.
Книга «Места Силы Русской Равнины» Итак, проект Олега Давыдова "Места Силы / Шаманские экскурсы", наконец, полностью издан в виде шеститомника. Книги доступны для приобретения как в бумажном, так и в электронном виде. Все шесть томов уже увидели свет и доступны для заказа и скачивания. Подробности по ссылке чуть выше.
Карл Юнг и Рамана Махарши. Индивидуация VS Само-реализация
В 1938 году Карл Густав Юнг побывал в Индии, но, несмотря на сильную тягу, так и не посетил своего великого современника, мудреца Раману Махарши, в чьих наставлениях, казалось бы, так много общего с научными выкладками Юнга. О том, как так получилось, писали и говорили многие, но до конца никто так ничего и не понял, несмотря даже на развернутое объяснение самого Юнга. Готовя к публикации книгу Олега Давыдова о Юнге «Жизнь Карла Юнга: шаманизм, алхимия, психоанализ», ее редактор Глеб Давыдов попутно разобрался в этой таинственной истории, проанализировав теории Юнга о «самости» (self), «отвязанном сознании» и «индивидуации» и сопоставив их с ведантическими и рамановскими понятиями об Атмане (Естестве, Self), само-исследовании и само-реализации. И ответил на вопрос: что общего между Юнгом и Раманой Махарши, а что разительно их друг от друга отличает?
www.peremeny.ru-портал вечного возвращения
Вы можете