Умер Виктор Топоров. Это был самый честный человек из всех, кого я знал. А честность при писании критики и публицистики всегда оборачивается визгом бедняг, попавших под перо. Честность мало кому нравится. Вот почему у Виктора было так много врагов, пытавшихся чернить его имя. Но эти люди совсем не знали его. А те, кто его знал, знали достойного человека – веселого, тонкого, в меру циничного, в меру наивного (эту меру он сам и определял), великолепного собеседника и прекрасного собутыльника, человека, умевшего считать на много шагов вперед (он был сильным шахматистом) и чувствовать то, что не всякому дано почувствовать (отсюда и точность его редакторских находок и критических выпадов). Виктор был человеком жадным до жизни во всех ее проявлениях (например, еще где-то месяц назад он летал над Коктебельской бухтой на чем-то вроде парашюта), но, конечно, он чувствовал приближение смерти и готовился к ней. Приводил в порядок свои архивы и выкладывал некоторые свои старые переводы в Фейсбук. Среди прочих работ после Виктора осталась неопубликованная книга «Креативная редактура. Самоучитель». Бог знает, как могло получиться, что эта великолепная вещь до сих пор не напечатана (хотя была закончена в начале 2009 года и тогда ее отрывки были опубликованы на «Переменах»). Не так давно в Топоровском Фейсбуке я прочитал, что теперь ее нельзя публиковать, поскольку слово «креативный», определяющее самую суть содержания книги, искажено тем значением, которое появилось в связи с истерикой деятелей, назвавших себя «креативным классом». Это омерзение перед распоясавшейся бездарью можно понять. Но теперь-то, надеюсь, книга уж точно будет издана наследниками. А пока в память об ушедшем «Перемены»публикуют самую последнюю (и самую маленькую) главку «Креативной редактуры», прощание Виктора Топорова с читателями. Олег Давыдов
Виктор Топоров. КРЕАТИВНАЯ РЕДАКТУРА: ПРОЩАНИЕ, ЗАПРЕЩАЮЩЕЕ ПЕЧАЛЬ
Чтение университетского спецкурса «Креативная редактура» я прервал резко, чуть ли не на полуслове, после чего объявил пораженным этой внезапностью слушателям:
– Строго говоря, я уже поделился с вами всем, что знаю по данной теме. Да и всем, что думаю. Ну, или почти всем. Но если что-то и осталось невысказанным или недосказанным, то в этом виноваты вы сами, – надо было вытягивать из меня дальнейшие сведения и советы дополнительными вопросами. Может, я бы еще чего вспомнил. Или придумал. А на нет и суда и нет.
Готовя книгу к печати, я шел след в след за собственными лекциями не столько в области фактического материала (он существенно расширен и обновлен), сколько идейно и интонационно; я постарался выдержать тон свободного рассказа – с необходимыми лирическими отступлениями, мемуарными вставками, репликами в шутку и в сторону, – и с ответами на вопросы, которые все же время от времени задавали мне слушатели. Я старался не забывать о том, что читатель книги такой возможности лишен – и вел себя поэтому, как мальчик из давнего стихотворения Виктора Сосноры, который, разговаривая с вороной, «отвечал на все свои вопросы – и вороньи».
И книгу эту я столь же внезапно, как тот спецкурс, заканчиваю. Остальному обучит (или, увы, не обучит) жизнь. Одного обучит, другого нет, третьего – сикось-накось.
Мой спецкурс был, вместе с тем, и спецсеминаром (один академический час длилась лекция, а потом начинался семинар) со всеми вытекающими из подобной организации учебного процесса преимуществами. Слушатели спорили и друг с другом и со мной; и, пусть истина и не рождалась в споре (она в нем, кстати, никогда и не рождается), мы все становились по окончании каждого занятия самую малость умнее.
Я призываю читателя этой книги нелицеприятно спорить со мной по поводу того, что сказано здесь, – спорить на каждой странице, по каждому конкретному вопросу и поводу, – я призываю его придираться буквально к каждому моему слову. Образчики подобных придирок я собрал в виде внутренних рецензий на книгу и – полностью проигнорировав все высказанные мне замечания – напечатал их как отдельное приложение к самоучителю. Проигнорировал же я замечания не из самодурства или, допустим, самохвальства, а исключительно в учебных целях, – чтобы вы смогли сравнить уже предъявленные к моему тексту претензии с теми, что неизбежно возникнут у вас самих.
Рассматривайте это как спецсеминар по завершении первого учебного часа. Спорьте со мной мысленно! Спорьте со мной в печати и в ЖЖ! Высмеивайте меня, издевайтесь, клеймите! Это сильно пойдет вам на пользу.
Впрочем, споря, высмеивая, издеваясь и клеймя, не забывайте о том, что все звери на нашем хуторе равны, но некоторые все же равнее других. Наверное и даже наверняка, я не всегда прав, но, смею вас заверить, у меня куда больше шансов оказаться правым в споре по любому из затронутых в этой книге вопросов.
У меня больше опыта.
И еще нет Альцгеймера, хотя, бывает, я порой забываю его фамилию.
В 1996 году, когда в президенты нашей страны рвался коммунист Зюганов, сторонники Ельцина провели социологический опрос по такой формуле: «Как вы думаете, у кого больше опыта в деле управления страной, – у президента Ельцина или у претендента Зюганова?»
Так вот, я по этой формуле получаюсь «Ельциным». У меня больше опыта.
Но не только…
Молодым писателем попал я однажды на совещание молодых писателей в московском ЦДЛ. После общего завтрака в тамошнем кафетерии руководитель нашего семинара замечательный поэт и переводчик А.А.Штейнберг не без старческого кокетства (был он тогда моих нынешних лет или чуть постарше) спросил у нас: – Ну, и чем же мы будем сейчас заниматься?! – Как это «чем»? – деланно удивился я. – Мы, Аркадий Акимович, будем сейчас делиться Вашим опытом! – Я слышал, Витя, что в Питере вас ненавидят, – возразил мне на это убеленный сединами мэтр, – и теперь я, кажется, начинаю догадываться, почему…
А опыта у меня всё равно больше.
Как пишет у себя в ЖЖ, заканчивая каждый пост, писатель Владимир Березин, которого я когда-то, не слишком удачно отредактировав, издал в «Лимбусе» (а следовало мне тогда сократить его текст не на треть, а, минимум, втрое), – извините, если кого обидел.
Бхагавад Гита. Новый перевод: Песнь Божественной Мудрости
Вышла в свет книга «Бхагавад Гита. Песнь Божественной Мудрости» — новый перевод великого индийского Писания, выполненный главным редактором «Перемен» Глебом Давыдовым. Это первый перевод «Бхагавад Гиты» на русский язык с сохранением ритмической структуры санскритского оригинала. (Все прочие переводы, даже стихотворные, не были эквиритмическими.) Поэтому в переводе Давыдова Песнь Кришны передана не только на уровне интеллекта, но и на глубинном энергетическом уровне. В издание также включены избранные комментарии индийского Мастера Адвайты в линии передачи Раманы Махарши — Шри Раманачарана Тиртхи (свами Ночура Венкатарамана) и скомпилированное самим Раманой Махарши из стихов «Гиты» произведение «Суть Бхагавад Гиты». Книгу уже можно купить в книжных интернет-магазинах в электронном и в бумажном виде. А мы публикуем Предисловие переводчика, а также первые четыре главы.
Книга «Места Силы Русской Равнины» Итак, проект Олега Давыдова "Места Силы / Шаманские экскурсы", наконец, полностью издан в виде шеститомника. Книги доступны для приобретения как в бумажном, так и в электронном виде. Все шесть томов уже увидели свет и доступны для заказа и скачивания. Подробности по ссылке чуть выше.
Карл Юнг и Рамана Махарши. Индивидуация VS Само-реализация
В 1938 году Карл Густав Юнг побывал в Индии, но, несмотря на сильную тягу, так и не посетил своего великого современника, мудреца Раману Махарши, в чьих наставлениях, казалось бы, так много общего с научными выкладками Юнга. О том, как так получилось, писали и говорили многие, но до конца никто так ничего и не понял, несмотря даже на развернутое объяснение самого Юнга. Готовя к публикации книгу Олега Давыдова о Юнге «Жизнь Карла Юнга: шаманизм, алхимия, психоанализ», ее редактор Глеб Давыдов попутно разобрался в этой таинственной истории, проанализировав теории Юнга о «самости» (self), «отвязанном сознании» и «индивидуации» и сопоставив их с ведантическими и рамановскими понятиями об Атмане (Естестве, Self), само-исследовании и само-реализации. И ответил на вопрос: что общего между Юнгом и Раманой Махарши, а что разительно их друг от друга отличает?