Один критик процитировал в Фейсбуке советского романиста Всеволода Кочетова: «За углом, в переулке шла обычная классовая борьба».
Но, может, это не самолично Кочетов, а издевательство над Кочетовым, пародия на него, не столь важно. Критик, похоже, наехал на мастера слова былых времён с либеральных позиций: Кочетов у них у критиков фигура одиозная, если не позорная.
Я же Кочетова не читал, но приведённую фразу оценил положительно, ведь классовая борьба, по моему наблюдению, как шла, так и не прекращается. Вопреки уверениям прогрессистов с гуманистами.
Вот именно: за углом, в переулке. В полях и в лесостепи. Практически повсюду, где люди. В Туле или на Украине. Ведь когда и если выражаются «ватник», выражаются неспроста - наезжают именно с классовых позиций.
В Москве-то классовая борьба давно, но временно закончилась символической победой одной из сторон и соответствующим разгромом стороны противоположной. Тот, кто отрицает классовую борьбу, тот хитрит. А для того, чтобы элементарно скрыть собственное доминирование, сведя к минимуму конкуренцию.
То есть на словах все равны и к турнирным боям допускаются любые желающие. Однако же, честная схватка только завтра и тебе, допустим, элементарно негде переночевать. Покрутишься и – домой. А хитрецы засчитывают поражение.
Хитрости в отечестве слишком много. Посему решил посвятить первый нравоописательный очерк именно этому феномену.
Мне даже кажется, что, когда Запад бомбардирует постсоветскую Россию санкциями, он досадует именно на хитрованскую хитрость, и за эту самую чрезмерную хитрость мстит.
Обращаю внимание на кажущийся парадокс: по классовым причинам я за «ватников», за Донбасс, а при этом политику западных санкций не то чтобы принимаю, но – понимаю.
Запад, кстати, таким как я – лоховатым и провинциальным – сильно помогает. Так было, например, в случаях Алексея Германа и Алексея Балабанова. Это крепкие, надёжные мастера кинематографа, иногда даже и высоко летали. Но, выражаясь словами Нонны Мордюковой из старинной кинокартины, «не орлы». Всё-таки с ограниченным потолком.
Помню осень 91-го: я первокурсник ВГИКа, по рекомендации известного критика Елены Михайловны Стишовой отправляюсь в Киноцентр на просмотр сильно удивившей грамотную столичную публику картины Балабанова «Счастливые дни». Там, как известно, Беккет перенесён в Ленинград.
Черно-белая картина показалась мне невыносимой, манерной. Когда обиженный жизнью, но всё равно сверх меры влюблённый в себя персонаж Сухорукова разлёгся на ленинградской кладбищенской скамеечке и невозмутимо положил ноги в грязных ботинках на колени столь же претенциозной барышне, я взвыл и со словами «эксцентрика для шапито» покинул зал на середине представления.
Елена Михайловна не нашла во мне сочувствия: картина темпоритмически безупречная, визуально изобретательная, но пуста-а-ая!
Эта пустопорожняя манерность в сочетании с безупречным кадрированием/монтированием – составляет сущность всех виденных мной фильмов Балабанова. Мне эта манерность классово чужда, но грамотным обеих столиц – нравится.
«Сиреневый туман над нами проплывает…»
Они давно записали Балабанова в «гении». На моей стороне, как ни странно, только «проклятый» Запад. Ни на один серьёзный фестиваль фильмы Алексея Балабанова не приглашали. Запад ведь интересуется сущностными вещами. А пустотою и манерностью не интересуется. Здешние критики до сих пор возмущаются и за выдающегося покойного, к сожалению, кинематографиста переживают. Давно уже не понимаю, чего же в их речевом поведении больше: хитрости или недопонимания?
Очень трудно жить и работать в среде, в пространстве, где всё перевёрнуто с ног на голову.
Грамотные любят ругаться на СССР, на идеологию и цензуру. На советскую ложь, наконец. Но, допустим, в СССР несколько раз издавалась как в периодике, так и в книжном виде зубодробительная статья Майи Туровской, где с небес на землю опускалась кинокартина «Летят журавли». Единственный отечественный Каннский победитель!
Туровская честно написала, что там хорошо, а что там провально.
И это было по-настоящему здорово. Это была реальная мужественная борьба за Смысл.
Пластике оператора Урусевского — да, темпоритму режиссёра Калатозова – да, обаянию Баталова и Самойловой – да. Но все эти частности в представлении квалифицированной Туровской не перевешивали смысловой невнятицы.
Теперь же и Балабанов, не нужный ни одному западному фестивалю, и Герман, этими фестивалями стабильно прокатываемый мимо кассы, - «гении».
Повторюсь, жить в этой атмосфере удушливой лжи – непереносимо.
Что особенно интересно: то ли лгут, а то ли лукавят те же самые люди, которые упорно обвиняют во лжи теперешнюю госпропаганду.
Я про госпропаганду распространяться не стану, а про манеры обвинителей ещё немножко скажу.
Меня побудила написать этот текст заметка, размещённая в Фейсбуке одним известным кинокритиком. Увидал я эту заметку случайно. В комплекте с комментариями – образцовый очерк нравов.
Критик был на том самом Каннском фестивале, который грубо обошёлся в конце 90-х с картиной Германа «Хрусталёв, машину!» Вся либеральная расейская общественность – помню же – встала тогда на дыбы: «Бога обидели!»
Все отечественные тексты были гипер-хвалебные. Люди захлёбывались восторгом, публично ненавидели неблагодарных западоидов. Я же недоумевал. Фильм, по мне, был сделан пластически и чувственно одарённым советским барчуком и представлял собою барчуковский плач по утраченной власти/силе в комплекте с метанием стрел ненависти в Фигуру Отца. По мне, всё это было изощрённо, но совершенно неинтересно, бессмысленно.
Так вот, теперь, в 2014 году, известный критик признаётся, что по выходе из Каннского зала просмотров, все до единого наши были негативного мнения. Они трагически кивали головами, поддакивали друг другу, дескать, однозначный провал кумира…
И что же, уже на следующий день половина трагически кивавших настрочила, по словам критика, восторженные статьи в свои далёкие расейские газеты!
Вторая половина изложила свои придуманные восторги несколько позже и уже в толстых журналах.
Знаете ли, господа, этот плохо объяснимый то ли цинизм, то ли не знаю кто, - многое объясняет в духовном климате эпохи.
Через время у нас стали настойчиво писать, что французы взяли свои плохие слова обратно, что французы признали: «Хрусталёв» был ими несправедливо оболган, «Хрусталёв» - лучший фильм, из показанных когда-либо в рамках Каннского фестиваля.
Запад, типа, раскаялся.
Даже я, даже я – поверил. В предательство Запада. В его плохо объяснимую интеллектуальную нечестность.
Так вот, в фейсбучной заметке от известного кинокритика, побудившей меня взяться за перо, сказано, что и эти заявления «наших» о французском будто бы раскаянии за фестивальное унижение «Хрусталёва» – ложь.
Мама дорогая! Никто там за бугром не раскаялся, не переоценил «Хрусталёва». То есть, говорит честный критик, может кто-то один-единственный и переоценил, но подавать это как смену тамошних общественных настроений нельзя.
И я вам скажу, почему нельзя. Люди там реально работают над смыслами. Люди не ведутся на пропаганду и пластические выверты. Если западный критик вынес своё мнение на всеобщее обозрение, значит, он реально и честно подумал прежде, чем написал.
Будьте уверены.
А если он передумает, то не из соображений корпоративной солидарности, но потому, что его мнение реально изменилось.
У нас же ходят/бродят грамотные стада и плюются в сторону провинциальных ватников. Сами при этом хитрят, засоряют ментальное пространство мусором. Но мы, ватники, не должны поддаваться на провокации. Пускай плюются. Пускай восхваляют своих коллегиально назначенных богов. Нам ведь ни от них, ни от государства давно ничего не нужно. Заявил же пожилой барин Андрон Кончаловский в недавней Венеции: «Русские – неприхотливы!»
Выживают, дескать, в самых диких условиях. Как кролики. Как муравьишки. Как вши.
Чёрта с два, пожилой барин, успешно и не в первый раз продающий Западу лубочный этнографизм, чёрта с два. Мы, русские, прихотливы. Однако, не капризны, но точны в оценках и решениях.
Если Запад поддерживает украинскую войну против «ватников», мы говорим: «Запад – брысь». Но когда Запад помогает нам бороться с невменяемыми отрядами бар-хитрованцев, расставляя акценты и демонстрируя свою волю к Смыслам, говорим: «Спасибо за сотрудничество, за честность».
Бхагавад Гита. Новый перевод: Песнь Божественной Мудрости
Вышла в свет книга «Бхагавад Гита. Песнь Божественной Мудрости» — новый перевод великого индийского Писания, выполненный главным редактором «Перемен» Глебом Давыдовым. Это первый перевод «Бхагавад Гиты» на русский язык с сохранением ритмической структуры санскритского оригинала. (Все прочие переводы, даже стихотворные, не были эквиритмическими.) Поэтому в переводе Давыдова Песнь Кришны передана не только на уровне интеллекта, но и на глубинном энергетическом уровне. В издание также включены избранные комментарии индийского Мастера Адвайты в линии передачи Раманы Махарши — Шри Раманачарана Тиртхи (свами Ночура Венкатарамана) и скомпилированное самим Раманой Махарши из стихов «Гиты» произведение «Суть Бхагавад Гиты». Книгу уже можно купить в книжных интернет-магазинах в электронном и в бумажном виде. А мы публикуем Предисловие переводчика, а также первые четыре главы.
Книга «Места Силы Русской Равнины» Итак, проект Олега Давыдова "Места Силы / Шаманские экскурсы", наконец, полностью издан в виде шеститомника. Книги доступны для приобретения как в бумажном, так и в электронном виде. Все шесть томов уже увидели свет и доступны для заказа и скачивания. Подробности по ссылке чуть выше.
Карл Юнг и Рамана Махарши. Индивидуация VS Само-реализация
В 1938 году Карл Густав Юнг побывал в Индии, но, несмотря на сильную тягу, так и не посетил своего великого современника, мудреца Раману Махарши, в чьих наставлениях, казалось бы, так много общего с научными выкладками Юнга. О том, как так получилось, писали и говорили многие, но до конца никто так ничего и не понял, несмотря даже на развернутое объяснение самого Юнга. Готовя к публикации книгу Олега Давыдова о Юнге «Жизнь Карла Юнга: шаманизм, алхимия, психоанализ», ее редактор Глеб Давыдов попутно разобрался в этой таинственной истории, проанализировав теории Юнга о «самости» (self), «отвязанном сознании» и «индивидуации» и сопоставив их с ведантическими и рамановскими понятиями об Атмане (Естестве, Self), само-исследовании и само-реализации. И ответил на вопрос: что общего между Юнгом и Раманой Махарши, а что разительно их друг от друга отличает?
www.peremeny.ru-портал вечного возвращения
Вы можете