Муджи сильно отличается от множества существующих сейчас мастеров. Его указатели на истину точны и ясны, и он никогда не оставляет никаких облаков и туманностей там, где необходима ясность. Ведь значение слова гуру – «тот, кто рассеивает тьму». То есть тот, кто дает возможность увидеть свет. Самого себя. Муджи – Мастер в истинном смысле этого слова. Сатгуру.
Предлагаемый разговор состоялся 26 марта 2015 года в Ришикеше (Индия), после пятинедельной серии сатсангов. Это уже третье интервью, которое мне посчастливилось взять у гуруджи (первые два – здесь и здесь). И всякий раз это удивительный и мощнейший экспириенс, который, надеюсь, затронет также сердце и ум читателя. Благодарен Мастеру за всё. Муджи Джи Ки Джей!
Г.Д.: Прежде всего, я хочу выразить благодарность, сказать спасибо за этот прекрасный и очень сильный сезон сатсангов. Одна из важных вещей, которую я увидел в ходе этих сатсангов, это то, что мне не хватает доверия, доверия к жизни. Так что мой первый вопрос будет связан именно с этим. Можем ли мы сделать что-то, чтобы быть полностью открытыми к жизни? Как мы можем довериться жизни и Гуру полностью?
Муджи: Доверие это очень-очень естественная вещь для всех. Мы доверяем в таком большом количестве жизненных ситуаций, что даже не всегда осознаем, что вот в такой-то ситуации — доверяем. Это инстинкт для человеческих существ – доверять. Когда мы приходим в ресторан, мы доверяем тому, что шеф-повар помыл руки после туалета, прежде чем готовить нам еду. Когда мы садимся в самолет, мы доверяем тому, что пилот не пережил только что ужасный разрыв с женой и не решил разбить этот самолет. Даже не осознавая этого, мы предаемся жизни с большим доверием. Каждый день жизнь принуждает нас доверять. И мы, не сознавая этого, доверяем ей на множестве уровней. Потому что что-то в нас должно доверять, или мы умрем. Происходит бессознательное доверие. Но сознательное доверие…
Г.Д.: Оно вообще возможно?
Муджи: Ну, например, когда ты в отношениях с кем-то или одалживаешь кому-то деньги. Есть множество случаев, когда ты осознаешь, что ты делаешь. Это также требует немного смелости. И сдачи, отпускания, способности допустить, что произойдет именно то, что ты хочешь, а если оно не произойдет, то и это тебя тоже устроит. Например, если ты попросил кого-то проводить тебя куда-то, в определенное место, и они согласились, и ведут тебе через какие-то странные места, это тоже требует доверия. Но ты заговорил о доверии к жизни. Громкие слова – «доверие к жизни». Такое доверие не приходит легко, если у тебя есть эго. Ведь оно склонно быть недоверчивым к людям. В основном потому, что эго это ненадежное состояние. Уязвимое состояние. Из которого возникает недоверие, ты подозреваешь, что кто-то что-то хочет от тебя, хочет тебя обмануть или причинить какой-то вред и тому подобное. Но вот мы начинаем осознавать себя, начинаем опознавать эго в себе, и то, откуда приходит это недоверие, недоверие к жизни… которая и есть мы сами, и, однако, мы не доверяем жизни! Это недоверие по отношению к жизни — естественная ли это вещь, естественное ли это проявление? Или это связано с великим внутренним дисбалансом в нашем духе? Мы не чувствуем себя устойчиво в самих себе, мы не счастливы, не укоренены в своем собственном центре, и это приносит нам чувства незащищенности, уязвимости и тому подобного, и это не позволяет доверять.
Так вот, реальное доверие приходит, когда человеческое существо начинает по-настоящему открывать свою истинную природу. Когда ты начинаешь открывать свою истинную природу, ты автоматически входишь в поле доверия. Твои глаза открываются, ты начинаешь видеть жизнь более широко. Ты всегда ее видел, но глядя на нее только через узкий обзор, через узкую точку зрения эго, ты упускал большую часть гармонии жизни. И только когда твои глаза открываются широко и зрение углубляется с помощью духовных практик или понимания, естественное доверие снова водворяется в сердце.
Затем ты сказал о доверии к Мастеру. И снова это происходит внутри игры «роста» и «возвращения домой», когда мы удерживаем некое количество личностного, потому что мы как Сознание приняли эго как свою тождественность и, чувствуя уязвимость этого состояния, мы в то же время испытываем и притяжение к нашей эгоистической отождествлённости. Но и страдаем от повышенной чувствительности, страхов, незащищенностей этого состояния. Так вот, никто из тех, кто имеет отождествленность с эго, не способен по-настоящему доверять. Только когда эта отождествленность уменьшается и слабеет, человек может войти в пространство доверия. Потому что доверие это вовсе необязательно какое-то слепое чувство, типа: «Я доверяю, потому что сам я не вижу». Это тоже может быть выражением доверия. Но когда твой ум интегрируется в естественное существование, просто что-то раскрывается, и страх уходит, и приходит радость. И это среда, в которой доверие действительно раскрывает нам всю свою красоту. Потому что ты видишь: на самом деле ничего нет в жизни такого, что было бы против тебя. Это в состоянии эго у тебя множество врагов, ум всегда имеет множество врагов. Но в твоем реальном состоянии, в сердце — нет врагов, и ты даже не думаешь уже в таких категориях, как «враги» или «друзья». Это как дерево, у которого нет друзей. Есть просто гармония. И двигаясь по жизни, ты обнаруживаешь, что это движение происходит в гармонии.
Так вот, доверие к тому, что называется Гуру, то есть к реализованному существу, доверие к нему с позиции личности, или эго, которое не заинтересовано в том, чтобы ты стал полностью собой, - вот где появляется вызов. Потому что в доверии и сдаче есть чувство отдавания своей личной свободы, своей независимости, и это как камни преткновения для эго. Этот вызов появляется в виде ощущений типа: «Нет, ну я хочу сохранить возможность принимать решения, я хочу делать, что хочу» и тому подобное. Так что оно не сдает эти позиции так просто. Это происходит только с помощью силы присутствия гуру и бесспорной милости, которая исходит от такого существа и которая убеждает и помогает и ободряет человека идти все дальше и дальше и дальше. Потому что он видит в Мастере пример того, кем он сам бы хотел быть. В сущности, Мастер только показывает тебе твой потенциал. К которому ты можешь вырасти. И это не какая-то идеология, а он или она – живые примеры полной жизни. И Мастер появляется не столько для того, чтобы говорить с тобой или только учить тебя чему-то, сколько для того, чтобы дать тебе переживание себя. Не дискутировать с тобой, а дать тебе возможность испытать присутствие. Чтобы ты имел возможность пережить жизнь через присутствие пробужденного существа. Иначе мы просто говорили бы на уровне слов, на концептуальном уровне, и мы бы чувствовали, что встретились, просто потому что мы пожали друг другу руки, поговорили и все такое. И вроде бы это встреча. Но когда ты встречаешь кого-то, кто реализован в Истине, это гораздо более глубокий опыт, и это трогает тебя по-настоящему. Если для тебя пришло такое время. Потому что это вполне вероятно – встретить живого Мастера, Христа или Будду и совершенно не быть затронутым этой встречей. Это зависит от того, насколько сильно твое существо окутано шумом эго. Но если ты достаточно чувствителен (и обычно жизнь устраивает для тебя подобную встречу, когда приходит подходящее время), то милость открывает твое сердце для такой встречи и ведет тебя к более глубокому осознанию своей истинной жизни.
Г.Д.: Я бы зашел немного дальше с этим вопросом о доверии: я достаточно ясно вижу, что я не эго, и что мы с тобой, в нашем корне, не разные существа…
Муджи: Да.
Г.Д.: И я помню, что в прошлом году мы касались этой темы, и ты тогда сказал: когда идешь по берегу океана, и одна нога в воде, а другая нет, нужно выбрать – хочешь ли ты пойти плавать, или так и хочешь оставаться на берегу. Вот я говорю о доверии в этом смысле. Да, я вижу, я чувствую, я знаю, но, как кажется, это ощущение «Я есть», о котором ты говоришь, не может существовать само по себе, и оно каждый раз пользуется малейшей возможностью появления какой-либо мысли, чтобы снова отождествиться с каким-нибудь представлением о себе как о чём-то. И это происходит не просто каждый день, а каждые пять минут. Конечно, я вижу это, но часто этот процесс отождествления происходит, можно сказать, автоматически, и это ощущается так, будто для «Я есть» это очень естественно – отождествляться. Хотя в то же время я знаю эту сладость – оставаться просто как «Я есть», без отождествления. И вот что я имею в виду, говоря о доверии. Доверие к себе, к своему Истинному Я как к жизни.
Муджи: Это глубокое знание, которое необязательно приходит с техникой. Предположим, что ты достаточно стеснительный человек, и вот твой друг пригласил тебя куда-то, и там очень-очень много людей и очень яркий свет, не какая-то там вечеринка впотьмах, а очень яркий свет. И ты чувствуешь себя очень стесненно, незащищено и ты задаешься вопросом: как же мне просто быть собой в такой ситуации? Я просто хочу быть собой! Быть собой. Так или иначе, что бы там ни было, я просто не хочу опозориться, потому что сейчас я настолько сильно стесняюсь, что если кто-нибудь скажет: «Привет», я, наверное, просто умру. И вот кто-то говорит: «ОК, пойдем, пойдем, пойдем-ка со мной. Вот, просто занюхни вот этого вот. Будет хорошо». Или предлагает тебе какую-то таблетку. И ты думаешь: да, я так сильно стесняюсь, что мне нужно это действительно. И занюхиваешь что-то или глотаешь эту маленькую таблетку, и немедленно чувствуешь себя совсем по-другому, немедленно. И ты возвращаешься на вечеринку, и ты вполне спокоен и все такое. И ты идешь, и говоришь «Привет» людям, и ты чувствуешь себя чудесно. Совершенно-совершенно великолепно. И это не техника, которую можно практиковать. Просто что-то «нашло на тебя». В некотором смысле — да, ты мог бы практиковать технику. Говорить, что ты «Истинное Я». И на самом деле это было бы хорошо, потому что если бы ты пришел на такую вечеринку и спросил себя: «ОК, кто стесняется?» Или сказать: «ОК, я могу проглотить эту таблетку, но знаешь что, я хочу сделать это по методу Муджи». И ты спрашиваешь себя: «Кто здесь на самом деле стесняется?» И видишь, что: «Это просто мой ум». И ты можешь перенести то, как твой ум стесняется, и чувствовать дополнительное свободное пространство внутри, которое не является «стеснительным парнем», а просто другое пространство там, и ты решаешь быть в этом пространстве, и входишь на вечеринку, и люди кричат: «Эй! Как ты? Ты ведь Сидарт*, да?» И ты: «Да, это я». И стеснительность усиливается, но что-то за ней говорит: «Это ничего, это ничего такого быть стеснительным». И ты говоришь: «Знаете, я чувствую себя так некомфортно, потому что я так стесняюсь всегда в таких местах. Я просто хочу сквозь землю провалиться»… И они говорят: «О, ты мне нравишься, ты такой честный. Я тебя познакомлю с таким-то таким-то». И ты проходишь через это, и чувствуешь свою стеснительность и все такое, но все же там остается пространство, которое действительно не затронуто. Это красивая практика, можно так сказать. Но другое дело, когда ты испытываешь совершенное изменение в своем настроении и своем поведении и своих способностях, но без каких-либо практик совершенно! И вот есть эти два подхода, эти две возможности – одна это когда ты практикуешь, а другая это как если бы ты принял, таблетку, например, и тут больше я говорю о самом эффекте, о его моментальности, чем о какой-то таблетке, это просто милость дотрагивается до твоего сердца таким образом, что без всякого переживания стеснительности ты просто оказываешься полностью самим собой. Это полностью ты. И идея, что ты стесняешься и не знаешь, как вести себя, всё это – просто выкидывается в окно.
Г.Д.: То есть при втором подходе речь не идет о том, чтобы действительно принять какой-то наркотик.
Муджи: Нет-нет, я использовал это просто как аналогию, потому что в феноменальном смысле мы не знаем ничего, кроме наркотика, что могло бы создать такой эффект. Иногда случается милость, и ты вдруг чувствуешь, что просто можешь это сделать. Но я использую этот пример, потому что когда ты в состоянии реализации, чувство стеснительности и всего такого больше не функционируют теми путями, как до реализации. Я не уверен, что этого вообще не может быть. Ты можешь испытывать поверхностное чувство стеснительности. Пападжи тоже иногда говорил, что стесняется. И я на самом деле даже видел его стеснительность. И я, когда попадаю в ситуации, когда мне приходится говорить о чем-то таком, что меня совершенно не интересует, я невероятно стесняюсь. Например, я прихожу на свадьбу и мне говорят: шафер не пришел, но Муджи знает жениха немного, пожалуйста, скажи что-нибудь. Я тогда буду невероятно стесняться, я совершенно не буду знать, что делать… Так вот… Тут Муджи откашливается, а потом вдруг говорит: Не знаю, к чему я вообще всё это говорю.
Г.Д.: Ну, этот пример со стеснительностью очень уместен, потому что, конечно же, отождествленность в большинстве случаев возвращается при общении с людьми. Ты сказал, что есть два подхода, и это очень интересно, вот этот второй подход...
Муджи: Ты знаешь, я бы хотел действительно все это просто оставить сейчас. Потому что так бывает, что я начинаю что-то такое говорить, а потом вдруг удивляюсь: о чем это я? Потому что это всё ведет к тому, что мы снова попадаем в какую-то феноменальную область и начинаем говорить о том, как мы можем улучшить что-то, исходя из феноменального.
Г.Д.: ОК. Я помню, на одном из последних сатсангов ты сказал, что нужно полюбить это состояние присутствия. Любить и ценить его. И вот отсюда возникает вопрос: как доверять? как полюбить?
Муджи: Ты знаешь что: вопросы с «как» не хороши. Вопросы, начинающиеся с «как», не хороши. «Как сделать это», «как сделать то». Такие вопросы, сами по себе, не верны. Типа: «Как сделать жизнь лучше?», «Как жить?», «Как мне сделать так, чтобы стать в большей степени собой?» Это совершенно неверные вопросы. Это такие вопросы, которые я советую людям выбросить подальше. Это такие эгоистические вопросы. Они кажутся подлинными, но человек просто не знает на самом деле, о чем он спрашивает. «Как я могу больше доверять?»
Г.Д.: Да, я вижу, что это невозможно.
Муджи: Да. Никто не покажет тебе, как сделать это.
Г.Д.: То есть ты либо прыгаешь в воду и плывешь, либо остаешься на берегу…
Муджи: Я бы сказал насчет доверия так: приходи на сатсанг, садись впереди и просто будь спокоен. Я чувствую, что это очень было бы мощно. Не задавай никаких вопросов. Просто садись впереди. Потому что гораздо больше произойдет энергетически, без того, чтобы ты понимал, что происходит. Ты можешь почувствовать себя тотально опозоренным. Но ты гораздо большему можешь научиться, если кто-то просто выдергивает тебя из толпы, ставит перед всеми и сдергивает с тебя штаны. И ты, наверное, изменишься гораздо сильнее, чем потратив час в разговорах о том, как стать более уверенным в себе или как потерять свою стеснительность. Просто: вставай и спусти штаны. И ты будешь исцелен от чего-то, я не знаю… (смеется) Я не думаю, что ты станешь более стеснительным после этого. И вот это и хорошо, когда ты находишься в присутствии кого-то, кто не просто мыслитель, но кто живет очень естественно и может вместо того, чтобы ответить на твой вопрос, просто «снести тебе голову», плеснуть тебе водой в лицо или что-то такое. И такие вещи иногда могут работать, но не как техника. Это должно быть просто абсолютно спонтанным. Это просто разрывает… Потому что мы задаем очень много вопросов, но это всё как во сне. Мы ходим во сне, говорим во сне, спрашиваем во сне. И всё это основано на недоверии к жизни и непонимании своей истинной природы.
Г.Д.: Ты говоришь иногда о том, что Абсолют, будучи проявлен как Сознание, как бы становится зависим от переживания опытов. И для того чтобы переживать опыты, он должен отождествиться с телом. Означает ли это, что для Сознания отождествляться это естественно?
Муджи: Да. Да, потому что если бы оно не делало этого, то ничего этого не могло бы быть. Не могло бы быть чувства «тебя» и «меня», «того» и «этого», чувства того, что ты идешь куда-то, приобретаешь какие-то вещи, женишься в следующем месяце, и: «о боже мой, я опаздываю на встречу, врач прописал мне неправильное лекарство, ты потерял свою работу». Все это должно происходить, и Сознание должно действительно верить в эти переживания, и верить в то, что Оно – тот, кто проходит через все эти опыты и страдает от них. «Почему жизнь так несправедлива? Почему одни могут жить хорошо, а другие не могут?» Это выглядит так, что Оно должно пройти через все это. В разных стадиях и с разной степенью интенсивности. В разных телах. Всё это так устроено, чтобы была возможность переживать опыты. А также расти, эволюционировать, становится более осознающим Себя. И Оно должно совершать ошибки. Оно должно совершать много ошибок. Эта концепция ошибок необходима. Оно должно совершать много ошибок, чтобы учиться на них, расти, обучаться, становиться мудрым, глупым, непредсказуемым и тому подобное.
Г.Д.: Так что же более естественно – отождествляться или оставаться вне отождествления?
Муджи: Это зависит от того, сделал ли ты то, что тебе положено, и после того, как ты сделал уже то, что положено, был сожжен, пристрелен и скручен и поболтался по свету и прочее. И вырос, и стал мудрым, и глупым, и проделал все эти вещи так или иначе, может быть, на какой-то стадии что-то в тебе становится достаточно восприимчивым и достаточно мудрым, чтобы учиться от жизни другим способом и расти. Я не чувствую, что кто-нибудь может просто избежать переживания всех этих вещей. Например, просто пытаясь быть очень осторожным. Потому что если ты так осторожен, чтобы не совершать этих ошибок, это само по себе уже большая ошибка. Ты должен учиться и пробовать сам, и узнать, что красиво, а что отвратительно. И хотя в этом нет ничего абсолютного, но ты должен испробовать все эти взаимосвязанные противоположности, даже в их условной форме, и несмотря на то что они просто концепции, но ты должен испытать взаимосвязанные противоположности и в их концептуальном выражении тоже. Всё это должно происходить. И постепенно, с опытом, ты приходишь к тому, чтобы использовать все эти переживания, прозрения, силу различения, чтобы существовать более мудро, и вот тогда ты можешь избежать неприятностей. Но сначала ты не можешь, сначала ты должен получить их, ты должен съесть их. И потом ты их избегаешь не потому, что это такие ужасные вещи, а потому что игра уже ведётся на гораздо более высоком уровне.
Г.Д.: То есть Сознание в конкретной форме, в его конкретном динамическом проявлении должно пройти через все опыты…
Муджи: Не через все опыты, никто не проходит через все опыты. Никто. Нет такой вещи, как все опыты. Но через то, что положено, через свою порцию опытов ты должен пройти. И через них развиться, вырасти, осознать себя или какой тебе больше термин нравится.
Г.Д.: И до тех пор, пока Оно не пройдет через все переживания, которые были уготованы для этой формы, Оно не может стабилизироваться в самом себе, в своем естественном состоянии?
Муджи: Да, да. Да. Это удивительная вещь, потому что, опять же, делая подобные заявления, мы устанавливаем некие правила, границы для Сознания. Но Оно сломает все правила и здесь. Оно продемонстрирует, что в некоторых случаях Оно не должно проходить через всё это. А может просто родиться и прыгнуть выше луны. Оно всегда бросает вызов мудрости человеческой. Которая: ОК, тут мы всё поняли, здесь оно идёт сюда и после этого оно делает это, и оно делает так в каждом случае. Но оно в каком-то случае может и не сделать так. Если ты посмотришь на жизнь, на все проявления жизни, ты увидишь, что Сознание в таких своих аспектах, как время, объекты и всё такое, всегда нарушает свои собственные законы. Так что никто не может сказать насчёт чего-либо в проявленном мире, что вот да, это абсолютно надежно. Есть некоторые законы, которые очень последовательны. Но ты не можешь их абсолютизировать.
Даже если можно сказать о чем-то, что это всегда именно так, то ты обнаружишь, что в твоём уме ты не всегда можешь воспринимать это так, как оно есть. Потому что ум создает тот способ, через который ты переживаешь это. И когда ты воспринимаешь вещи, ты переиначиваешь их основы. Например, когда ты наблюдаешь воду, ты изменяешь что-то в её химическом составе или просто в её энергетическом поле. Даже воспринимая неодушевленные вещи. Я уверен, что сейчас есть такие исследования, которые показывают, что твоё восприятие вещи изменяет её каким-то образом. И не только в научно последовательном смысле, каждая вещь меняется по-своему. Другими словами: мир это не объект.
Г.Д.: Если мир это не объект, тогда и субъекта нет. Ведь если нет объекта, значит нет и субъекта?
Муджи: Что я имею в виду, когда говорю, что мир это не объект? Я имею в виду, что мир не какая-то зафиксированная вещь. Нет. Потому что он всё время меняется. Никто не может отрицать этого. Он всё время меняется, это живая подвижная штука, это вибрация, это не просто объект. И это совершенно точно объективизация своего рода субъекта, который воспринимает его. Он не существует независимо от того, кто воспринимает его. И в каждом теле, где существует кажущийся некто, воспринимающий мир через это тело, мир уникально оформлен с этого угла восприятия. Не существует фиксированного мира даже в объективном смысле. Даже если мы говорим о Земле. В научном смысле. Потому что сами научные исследования в момент исследования оказывают влияние на то, что они исследуют. Это должно быть так. Понимаешь, объективная реальность это всего лишь идея.
Г.Д.: В связи с этим мне на ум приходят слова Пападжи, который сказал: «Ничего никогда не происходило». Как я понимаю эти слова, они о том, что все движения, все те перемены, которые мы воспринимаем, существуют только в нашем восприятии, благодаря особенностям нашего восприятия. А на самом деле Оно не движется. Мог бы ты пояснить этот момент?
Муджи: Да. Потому Пападжи в понедельник мог сказать одно, а во вторник совсем другое. И со мной то же самое. И так должно быть. Потому что он может сказать что-то, и все воскликнут: «О, он сказал!» И начнут вырезать его слова на дереве или высекать на мраморе. А назавтра он скажет: «Это чушь!» И все такие: «Но Пападжи, это ведь ты сказал». «Да-да, чушь, чушь». Смог ли бы ты такое выдержать? Понимаешь, конечно, когда он сказал это, это было истинным. И я могу видеть истину в этом. «Ничего никогда не происходило». Я вижу, что это истинно. И что это означает? Ты должен понять, что это означает. Ничего никогда не происходило. Ничего не происходит. Это означает, что хотя это переживается как то, что мир движется и вещи случаются, для каждого происходит с их точки зрения что-то своё. Мы все смотрим на одно и то же, и каждый докладывает о чем-то другом. Один говорит: ничего не происходит. А другой говорит: очень много всего происходит. Один говорит: я не заметил этого. А другой: как ты мог не заметить, это единственное, что существует. И кто из них действительно прав? И я понимаю слова Мастера, когда он говорит, что ничего не происходит. В том смысле, что не происходит даже твое восприятие того, что происходит. Оно содержится только в твоем уме. Когда ты говоришь «это случилось, то-то, то-то и то-то», что это значит «случилось»? в каком смысле? «На этой улице деревья раскачиваются вот так, и вот это происходит»…
Г.Д.: И ты тоже иногда говоришь: «Ничего не существует». И это означает то же самое?
Муджи: Да.
Г.Д.: Но разве это не означает, что вся эта реальность как раз – одна фиксированная вещь?
Муджи: Понимаешь, чтобы понять это, нужно снова вернуться назад и посмотреть, что означает «существует». Иначе, если мы упустим значение, мы все будем думать о разных вещах. Можем ли мы согласиться насчет каких-то фиксированных точек? Ведь только если у нас есть какое-то зафиксированное положение вещей, мы можем говорить об этих вещах. Например: «ОК, что ты подразумеваешь под «реальностью», что ты подразумеваешь под «Я», что ты подразумеваешь под «восприятием»? ОК, вот закон, который мы используем сейчас, и исходя из этого мы можем сказать: «Ничего не происходит здесь». И ты скажешь: «Да, ничего не происходит, да». Оперируя этими терминами, мы договорились об их границах и значениях, и внутри этих границ и значений мы можем согласиться: это происходит, а это не происходит. Но если ты скажешь «но это факт, это факт, это факт!», то, ОК, я должен буду спросить тебя: «Что такое «факт»? И ты скажешь: «Но я видел это, и он видел, и она видела. Как ты можешь говорить, что это нереально, мы все видели это!» И я скажу: «ОК, прекрасно, знаешь что, чем бы оно ни было, мы еще подойдем к этому, но ты говоришь «я видел это» и «ты видел это» и прочее, и вот когда ты говоришь эти вещи, о ком ты говоришь?» То есть, на секунду, ты не включил в описание терминов необходимость ответить на вопрос «кто мы такие?», но ведь это в самом сердце того, что мы переживаем. Потому что, на самом деле, то, что ты переживаешь, это и есть ты. И это единственное, что ты хочешь оставить не описанным, как если бы все остальные вещи существовали отдельно от тебя.
Но людям требуется некоторое время, чтобы уяснить, что дело обстоит именно так. Люди говорят: «Не говори, что я переживаю себя, я переживаю мое восприятие, мой вкус и мою интерпретацию».
Но кто этот «мой»?
Так вот, если ты вызываешь людей таким вот образом, они говорят: «О, ну ты слишком умствуешь, о чем ты вообще говоришь? Это все чушь, давай-ка будем попроще». Но я говорю об очень простых вещах, на самом деле. Ведь ты хочешь говорить об объекте, который не существует независимо от тебя. И ты говоришь об этом объекте как о каком-то своего рода окончательном факте. При этом сам по себе объект невинен, а ты тотально полон бессмыслицы, говоря, что он делает то или делает это, в то время как он не делает ничего. Он сам по себе не имеет никакого осознания о том, что он что-то делает. Это ты говоришь, что он делает что-то. Так что, по меньшей мере, нам надо рассмотреть как следует тебя. Не ту вещь, о которой ты говоришь, а тебя. И посмотреть, кто ты такой. И тогда мы сможем увидеть, правда ли то, что ты говоришь, или нет. И я могу много говорить в таком ключе, потому что люди не хотят начинать с этого. Они хотят начинать с дальнейшего, с точки допущения, что я личность и ты личность, и это факт, давай начнем говорить отсюда. А я говорю: «ты личность и я личность» - это не факт. Давай начнем отсюда!
Г.Д.: Хорошо, я понимаю. Ты имеешь в виду, что прежде чем говорить о таких глубоких вещах, мы должны сначала пройти эту интроспекцию…
Муджи: Если мы заинтересованы в истине. Если мы заинтересованы в истине. Весь мир говорит о чем-то, не интересуясь истиной. Зачем вообще интересоваться истиной? Тебе не нужна истина, чтобы жить в этом мире. Кажется даже, что чем большему количеству лжи ты веришь, тем прекраснее ты здесь адаптирован. Ты не нуждаешься в том, чтобы знать об истине. Тот, кто хочет знать об истине, это исключительное создание. Мы все говорим: «Это истинная правда» или «Это не правда». Но когда ты подходишь к тому, чтобы проанализировать, что же такое истина, большинство людей, оказывается, совсем не хотят заходить так уж далеко. «Мы не хотим воспринимать это так серьезно. Мы не хотим погружаться в это настолько глубоко». Так они говорят. Так что я не думаю, что истина в подлинном значении этого слова так уж привлекательна для многих людей. Мы гораздо больше заинтересованы тем, к чему мы привязаны, и эти вещи имеют для нас гораздо большее значение, чем то, истинны ли эти вещи или нет.
Г.Д.: В связи с этим я вспоминаю, как во время этого сезона провёл однажды небольшое самоисследование, попытавшись ответить на вопрос, который ты иногда задаешь во время сатсангов: «Какое твое наиболее высокое желание? (highest wish)». Я спросил себя: «И в самом деле, какое твое высочайшее желание? Что ты тут вообще делаешь? Действительно ли ты «здесь ради истины», как тут многие говорят из тех, кто приходит на сатсанги? Можешь ли ты честно сказать так?» И я ответил себе: «Нет, я не могу сказать, что я здесь ради истины. Потому что я не знаю, что такое истина. Я просто хочу быть счастливым, спокойным, принятым, любимым». И это был такой честный ответ, что все эти желания сразу же отпали. И я в то же время понял, что очень многие духовные искатели именно таковы. Если они будут честны с собой, они не смогут дать утвердительный ответ, что их главное желание это истина или «найти Истинное Я».
Муджи: Я не так давно говорил на сатсанге об этом. Ко мне на даршан пришел один человек, его жена и их сын, и еще там был один свами и еще один человек. И я говорил с ними об этом: «Предположим, ваше высочайшее желание могло бы быть удовлетворено сейчас. Что бы это было? Вы знаете? Или вам нужно время подумать?» И все они сказали, что знают. Женщина сказала: «Я бы хотела, чтобы моя смерть оказалась спокойной». Я спросил: «Да? Ну, ОК. Как насчет вас?» Мужчина сказал: «Я бы хотел быть любящим человеком. По отношению ко всем. Насколько это возможно». «ОК. Хорошо, сынок, что насчет тебя? Какое твое высочайшее желание?» «О, я бы хотел просто быть сбалансированным. Я не хочу никаких крайностей, просто сбалансированным». И я сказал ему: «Но иногда тебе нужны крайности, чтобы найти баланс. ОК, но посмотрите на это! Это ваши высочайшие желания! Высочайшие!» И я понял вдруг, что они ведь честно ответили. Это действительно то, чего они хотят. И, может быть, если я спрошу у людей на сатсанге «Каково ваше высочайшее желание», то 90 процентов из них будут кричать: «Освобождение! Освобождение! Да! Да! Мокша, мокша!» И я бы хотел знать, может быть, это просто духовная обусловленность заставляет нас так говорить? Вот мы выучили все эти слова и нам сказали, что это то, к чему нужно стремиться. Но если я начну спрашивать каждого в отдельности: ОК, ты готов сейчас? Потому что время освобождения – сейчас, и вот эта зеленая дверь, налево, мы можем пройти через нее. А направо красная дверь, и если ты пойдешь через нее, ты останешься просто таким же, как и был, со своим эго, своими мечтами и прочим. А дверь освобождения – здесь. Ты идёшь сейчас? И многие из них спросили бы: «Не мог бы ты рассказать чуть больше о том, что там? Смогу ли я сохранить свою историю? Смогу ли я делать вот такие-то вещи?» То есть вовсе необязательно, что люди захотели бы пройти через эту дверь.
Г.Д.: И в то же время я чувствую, что эти двери есть перед нами каждую секунду нашей жизни. И если бы мы действительно захотели пройти через эту зеленую дверь, мы бы смогли это сделать немедленно.
Муджи: Ты говоришь, что если бы захотел пройти через зеленую дверь свободы, ты мог бы это сделать сразу…
Г.Д.: Да, о том и речь: я как будто хочу пройти через эту дверь, но каждый раз выбираю другую дверь. Вот почему в начале этой беседы я спросил тебя насчет доверия. Потому что это выглядит так, что я как бы не совсем доверяю этой двери в свободу. Но, конечно, я хочу. И поэтому на самом деле я и хожу на сатсанги.
Муджи: То есть ты говоришь, что, в некотором смысле, мы можем освободиться в любой момент? Просто ты как будто не готов и поэтому предпочитаешь несвободу? А что такое свобода? Как это было бы – быть свободным?
Г.Д.: Я бы не смог описать это. Это как… Это просто понять, что ты уже свободен.
Муджи: Я думаю, что это нечто большее. Это больше, чем просто понимание, что ты уже свободен. Нечто большее. Потому что есть какие-то рефлексы, тенденции, привычки, которые не растворяются просто так по щелчку пальцев. Ты возвращаешься к поведению, которое приносит тебе боль и другим людям тоже. И ты говоришь: «Но я свободен, я свободен, это просто мой ум так себя ведёт». Но может ли это быть так, чтобы твой ум вёл себя очень-очень плохо, и тебя бы это совершенно не заботило, совершенно, и что же, он будет продолжать вести себя очень плохо? Я всех спрашиваю (обращается к санге, которая присутствует при интервью): может ли быть так, чтобы у вас был ужасный, ужасный, ужасный ум, просто мерзкий, вот такой, но вы не даете ему никакой энергии, совсем никакой энергии, это даже не так что «это мой ум», а «я вообще не знаю, чей это ум», и он продолжает оставаться таким, возможно ли это?
Г.Д.: Нет.
Муджи: Нет, это невозможно. Невозможно. Потому что нет такой вещи, как ум. Он не смог бы существовать. Он не смог бы существовать сам по себе. Как что он мог бы существовать? Как второй ты? Нет, он не смог бы существовать. Он не может существовать сам по себе, он всегда нуждается в жизненной поддержке. Твое эго живёт за счет машины жизненной поддержки, называемой «Я». Он не может жить без тебя. Если у тебя нет совсем никакого интереса, я даю всего лишь несколько дней, и он просто умрёт от голода, закончится. Ты должен чувствовать это.
Г.Д.: Вот поэтому я и говорю: получается так, что я выбираю эту «эго-дверь», потому что у меня есть какой-то интерес к этой игре? Но я знаю, что я могу выбрать другую дверь, но как-то автоматически, бессознательно получается так, что выбираю эту красную дверь. И я пытаюсь понять: почему так происходит? Может быть интерес на стороне этой двери и недостаток доверия для другой двери…
Муджи: Очень хорошее замечание, очень хорошее замечание. У тебя больше заинтересованности в эго-уме, отождествленности и запрограммированности, много мечтаний, много фантазий, много боли, но интересно, захватывающе, уныло, много обещаний, разбитых надежд, большой контраст. Но что-то предпочитает иметь всё это, чем быть совершенно свободным. Есть ли у нас чувство, что мы можем быть совершенно свободны? Чувствуем ли мы, что можем быть просто тотально свободны? У кого-нибудь есть такое ощущение, что в любой момент, когда я захочу, я смогу быть тотально свободен? Я бы хотел знать… Это как алкоголик, который говорит: «В любой момент я могу перестать пить. В любой момент». Но почему же ты тогда не перестанешь? «А я не хочу пока что!» Я хотел бы знать, правда ли это. Можешь ли ты действительно просто перестать?
Г.Д.: Ты хочешь сказать, что в моём случае я просто не понимаю, что такое быть тотально свободным, и поэтому я продолжаю эти игры?
Муджи: Быть тотально свободным означает быть тотально свободным от тебя (показывает на меня).
Г.Д.: Да.
Муджи: Вот единственное значение этого «тотально свободен». Это просто значит быть полностью свободным от эго-отождествленности. Если есть такая вещь, как быть полностью свободным от этого... Ведь оно приходит то и дело, снова и снова. Могу я сказать что-то? Это как драг-диллер. Он стоит на улице и продает наркотики. Ты не принимаешь наркотики каждый день, некоторые принимают, но ты нет. Допустим, ты находишься на попечении у правительства, и ты можешь позволить себе купить наркотик только два раза в неделю. И диллер знает, что ты здесь, что ты берешь не каждый день, а немного в субботу вечером и потом немного в среду. И он уже знает это, ему не нужно ходить за тобой и предлагать что-то, ты его постоянный клиент. И ты можешь сказать: это мой диллер, он поддерживает меня на плаву. И тебе не нужно быть чем-то постоянно, достаточно того, чтобы быть чем-то регулярно. Даже если ты раз в месяц приходишь в клуб и покупаешь у диллера наркотик, ты уже постоянный клиент. Или, предположим, ты свободен. Ты свободный человек, но раз в три недели ты отправляешься за решетку на одну ночь. Ты что-нибудь там натворил, и вот они сажают тебя на 24 часа. Что ты скажешь о себе? Ты заключенный или ты свободен? «Я свободный человек! Конечно, каждые три недели меня запирают на 24 часа, но я абсолютно свободен», вот что ты скажешь. А кто-то может быть никогда не бывал в тюрьме, и он чувствует себя совершенно как заключенный. А кто-то может быть в тюрьме очень долго, и при этом быть очень свободным. Ничто из этого нельзя использовать как показатель, потому что стандарты все время меняются, вещи меняются. Ум просто покупает себе побольше времени, разворачивая духовность в сферу ума. И это просто забава, это просто еще один опыт, который хочет пережить Сознание, и это просто забава. Мне кажется, что для Сознания просто вообще нет никакой срочности в том, чтобы пробудиться к своей Истинной природе. Кроме тех случаев, когда Оно действительно хочет этого. Все эти причитания: «О, мой Бог, все так плохо, давай покончим с этим, разберемся с этим»… Все это смятение – только в мире ума.
Г.Д.: Ты предпочитаешь на сатсангах работать как раз с теми, для кого это уже действительно срочно?
Муджи: Нет, просто с ними качество моей жизни улучшается. Но я не выделяю их. Иногда, конечно, я говорю о том, что было бы хорошо собрать группу людей, которые находятся уже в действительно хорошем месте своей садханы, и поработать некоторое время только с ними. Но я не знаю, есть ли в этом необходимость. Просто есть ощущение, что это было бы приятно. Но я не хочу придавать этому какую-то высокую значимость. Конечно, мне не нравится работать с людьми, которые ухватили это на пять минут, а потом вышли с сатсанга, и оно исчезло, и потом они возвращаются и ноют: «О, Муджи, оно ушло». У меня в таких случаях нет никакой печали по этому поводу. Я просто немного устаю от этого, немного устаю. Правда, это еще зависит от моего настроения. Например, сейчас я немного устал после сатсангов, и не чувствую какого-либо великого энтузиазма по поводу пробуждения. Иногда вот так оно ощущается... Но даже это очень легкое, очень игривое чувство.
Лучшая вещь в мире, самая лучшая вещь в мире — это пустая голова. Пу-стая-голова, пустая голова. Пустая голова. Ничего нет в ней, ни единой буквы алфавита. Это – лучшее! И ты просто двигаешься посредством какого-то сенсора внутри, который отвечает происходящему. Но даже это неважно совершенно – есть оно или нет этого. Потому что всегда есть что-то здесь, и этого всегда достаточно самого по себе. Тотально, тотально в покое с собой, тотально-тотально совершенно. И все остальное – весь этот шум ума, карнавал ума и так далее – становится совсем ничем. Иногда это забавно – как приятный танец, та-та-та-та-та-та-та (напевает). А потом это кончается, и хорошо, не пытайся это удержать. Если твое сердце чувствует себя очень-очень-очень счастливым, то даже мир, воспринимаемый через эго, становится восхитительным. И не обязательно по форме, но по его вибрации. Но это исходит от тебя. (пауза) Потому что мы все пришли на эту землю, чтобы вкусить немного от нашего ума. Просто посмотреть, сможешь ли ты взломать его… Просто посмотреть, сможешь ли ты использовать его, добиться от него чего-то, и ты смотришь, сработает ли это, но это никогда не срабатывает.
Г.Д.: Да, и поначалу это забавная игра, но потом она оборачивается страданиями и отчаяньем.
Муджи: Только из-за эго. Только потому что Сознание преобразует себя в эго. И потом производит в основном очень запутанный и тяжелый способ проживания опытов. И периодически переживает состояния лёгкости, радости и какие-то проблески божественного благоухания и что-то проглядывает сквозь это, и это дает человечеству возможность продвигаться вверх. Такие божественные удобрения. Немного парфюма, и человеческое сознание взмывает: «Ооооууу! Я хочу еще этого!» А чего «этого»? Пустоты. В которой радость может проявиться. Но вся это головная чепуха… Это удивительно, когда мы видим многообразие человеческих интересов, целые библиотеки исследований и человеческого знания и тому подобного. Даже тех книг, которые были сожжены и уничтожены в ходе всяческих крестовых походов, даже и их не сосчитать. Книги. Бесконечное количество книг. Мы просто любим это. Мы любим, любим, любим это. Мы любим использовать мозг и ум, и создавать разного рода миры, миры и миры. Мы любим это! Сознание делает это. Потому что не может исчерпать свою креативность, Оно творит, творит, творит, творит, творит. И тем не менее, можно сказать, что всё это ничто, это все не такое уж большое дело. Потому что ни один объект, выглядящий гармонично, не может остаться таким навсегда, они все являются предметами, подверженными влиянию жизненных сил и изменяемости пяти элементов, и они всегда меняются. И жизнь демонстрирует это всё время: многие великие древние царства сейчас погребены под слоями песка. А когда-то ими правили великие императоры, располагавшие могущественными армиями. И это были великие цивилизации, а теперь люди раскапывают их останки и смотрят, какие там кольца в носу носили женщины 8000 лет назад. Это просто удивительно. И это так зачаровывает ум: «Вау! Она жила 8000 лет назад, и теперь мы вскрыли её и обнаружили, что ОНА ЕЛА НУТ! На обед она ела нут!» Или: «Да-да! Она ела «палак панир», 5000 лет назад! Посмотрите!» Или что-нибудь в этом роде. Мы любим это, мы любим всё это, тотально любим! «Мы нашли какое-то древнее семечко и посадили его». И вот ученые со всего мира разглядывают, что же там выросло. Горох! Горох из живота древнего императора! И он пророс. Вы можете теперь сами посмотреть, всего лишь 5 рупий вы должны заплатить за это, если вы индиец, и 500 рупий, если вы иностранец. Мы тотально любим это! (смеется) Да, это может быть забавно. (пауза) Единственная реальная вещь это та, которую ничто не может убить, ничто не может коснуться, ничто не может разрушить, ничто не может переделать, она не может вырасти, она не может сморщиться, она не может быть удерживаема, она никогда не принадлежала американцам (преимущественно)... и никто не может владеть ей, и никто не может потерять ее. (смеется)
Г.Д.: Очень часто во время сатсанга, когда я смотрю на тебя, мне просто хочется смеяться, потому что я наблюдаю, как ты с совершенно серьезным лицом слушаешь все эти проблемы и истории людей, хотя понятно, что внутри ты всё время посмеиваешься над всем этим.
Муджи (смеется): Да, я просто знаю, как спрятать это.
Г.Д.: Это такое терпение...
Муджи: Потому что, знаешь что, я просто не даю хода всему этому. Я просто сижу там... Это как кто-нибудь работает в банке, и он говорит клиенту: послушайте, это лучшее предложение, которое мы можем сделать вам, что еще я могу для вас сделать? и так далее. И он принимает и раздает деньги, в то время как они ему не принадлежат. Это просто то, что он делает.
Но внутри есть великая любовь. Слушать людей, в то время как уже через минуту, после того как они начинают говорить, мне становится понятно, что всё это заблуждения, и я ничего особенно не могу поделать с этим. Потому что я достаточно вежлив, в основном... И я слушаю всё это и смотрю, может быть я смогу выловить оттуда хотя бы пару земляных орехов и приготовить еду из них. И иногда — ах! — у нас получается целый пир, ооо! Это действительно хорошо! И что-то действительно красивое проявляется! Но в основном я говорю всем одну и ту же вещь: до тех пор, пока вы продолжаете жить с верой и убежденностью в том, что вы личность, вы не получите этого. Вас так научили, вы выросли с этим, и я не выбрасываю вас, потому что и на этом уровне вы можете расти и проживать опыты, но тот, кто поймет это сегодня, тот, кто избран, в некотором смысле, тот продемонстрирует другим, что весь этот головной материал только стоит на пути. Кто-то просто входит, немного потусуется в зале и: «Хахахахаха! Спасибо, Муджи!» И уходит. И что это было? Это был «мгновенный Будда», но он ушел теперь, ты его упустил, и ты будешь ждать, пока появится следующий.
Г.Д.: И таких много бывает.
Муджи: Да.
Г.Д.: И я знаю, что многие из них потом сильно страдают, потому что в тот момент у них действительно был проблеск. Они попробовали это на вкус. Но потом — возникает этот «момент потом», как ты это называешь. Приходят все эти «но» и всё такое.
Муджи: Они получили опыт. Но они удерживают свою отождествленность и при этом хотят наслаждаться этим опытом, как если бы он принадлежал личности.
Г.Д.: Но они после этого уже знают разницу. Например, для меня состояние личности сейчас совершенно невыносимо, и если бы я постоянно был в отождествлении с этим состоянием, я бы, возможно, покончил собой. Меня, видимо, спасает только то, что есть твои сатсанги, самоисследование и присутствие. (пауза) В то же время я вижу, что те слова, которые я сейчас произнес, это тоже неправда, а такая очередная отождествленность.
Муджи: Вот почему я говорю: итог всего — это пустая голова. Пустая голова. Ничего в ней не живет. Ни единый вирус. Совершенно-совершенно. Это прекрасно. Ты знаешь, это так красиво! Но что-то этого не желает.
Г.Д.: Но что должно произойти с человеком, чтобы он стал пустым? Что случилось с тобой? Я не понимаю этого. Потому что когда ты рассказываешь эту историю, описываешь, что случилось с тобой тогда во время и после сатсанга Пападжи, это... это что-то действительно удивительное.
(пауза)
Муджи: Я хочу сказать: просто будь поблизости некоторое время, искренне. Искренне. Если это будет искренне, то через короткое время ты получишь это. Увидишь. Говорить «как» и «что» — это долго, и я не верю в это. Но ты будь рядом, и используй свою возможность, но не пускайся во всякие техники и тому подобное, просто будь здесь, просто будь. Вот так. И я чувствую, что это просто должно случиться. Потому что... Идея возвращения к думающей личности, пытающейся что-то там просчитать, это для меня в 99 случаях ад. Если мне приходится что-нибудь просчитывать в своей жизни: «Что ты делаешь в среду?» Одну секундочку, дайте мне подумать, то и это... «А что ты думаешь об этом? Напиши, пожалуйста, что-нибудь об этом. А что нам делать теперь, скажи...» О, Господи, это просто ужасно, ужасно, ужасно. Вы так неправильно понимаете, так неправильно... Вот как это плохо, так плохо. Человеческие существа должны быть исключительно сильными, чтобы жить с эго. Просто исключительно сильными, чтобы постоянно жить с эго, думать обо всем и существовать вот таким способом... Потому что другая сторона этого — просто тотальное, тотальное блаженство, пустота, слишком много радости, слишком много, слишком много, слишком много, слишком много, слишком много. Слишком хорошо, слишком хорошо, слишком хорошо, это слишком хорошо, это слишком хорошо. И я не говорю о каких-то там теориях. Это на самом деле слишком хорошо. Даже если ты испытываешь боль или какое-то состояние, это неважно, это всё равно слишком хорошо, слишком хорошо. Это слишком хорошо. И что я делаю для этого? Да я ничего не делаю совсем. Ничего не делаю. Я не знаю, может быть я самый ленивый человек в мире, не знаю. Но может быть нет! Потому что, тем не менее, какая-то активность, какие-то действия происходят, и мне нравится делать некоторые вещи. Я совершенно ничего не имею против активности. Я не должен ничего делать, но мне нравится активность иногда. Она не стоит на пути. А что стоит на пути? Да ничего. Пути вообще нет. «Как ты пришел к этому?» По-моему, это очень-очень хорошо иметь кого-нибудь вроде меня в качестве примера, потому что я свидетельство того, что ты уже там. Я пример, который еще не ушел. Пока нет. Может быть, скоро. Может быть я фрик? Вполне возможно. Но я так не думаю. И я стараюсь сделать как можно больше таких фриков. Потому что это настолько естественное состояние. Это естественная свобода. Ты так свободен, что ты даже не знаешь, что такое свобода. Вся эта концепция «свободы» больше связана с рабством, чем со свободой. Потому что если ты свободен, то ты даже не используешь это слово «свобода». «Мы все должны быть свободны» — это означает, что мы все в рабстве. Понимаешь? Даже «быть хорошим человеком». Причина, по которой мы говорим такие вещи и имеем всю эту мораль, в том, что мы так запутались. Иначе бы ты ничего не знал ни о какой морали, ни о том, что такое «быть хорошим человеком», «быть добрым и любящим»... Ты бы совсем не использовал подобных слов. Потому что это так естественно. Это как идти по улице и говорить о ком-то: «О, она дышит! Посмотри!»
«Реально?! Она дышит?! О, Боже! Я тоже хотел бы дышать!»
Все дышат, и поэтому никто не говорит о дыхании. Ты никогда не говоришь о том, что естественно. Мы говорим о правде и лжи, об эго, потому что их просто не существует, и мы их создаем. И мне приходится то и дело говорить об этом.
Г.Д.: Все, что ты говоришь, просто прекрасно. Спасибо!
Муджи: Спасибо. Спасибо, спасибо, спасибо.
(пауза)
Я жил в том мире когда-то. В котором я действительно верил в свое маленькое я. Я действительно верил, что мои чувства — правда, и у меня были сильные чувства по поводу разных вещей. Отождествленность и прочее. И что-то изменило всё это. И я могу сказать, что теперь, например, я не могу использовать свой ум. Иногда я пытаюсь использовать свой ум, и это просто бардак, это просто бардак.
Иногда я хочу его использовать. ОК, для практических целей я немного могу. Немного. Но если я пытаюсь в чем-то разобраться, например, у меня какие-то затруднения... Он просто:
Как вы, ребята, используете свой ум? Нужно, чтобы кто-нибудь настроил мой, потому что он не работает больше. Но если я не пытаюсь его использовать, то он... совершенно прекрасен. Иногда я сажусь и пытаюсь сфокусироваться на чем-то. Даже на самоисследовании. Я пытаюсь и... …..........................................................
«О Боже мой, я лгу что ли людям, когда говорю «исследуй это»?
Когда я использую ум, чтобы вести кого-то в его самоисследовании, то всё совершенно ясно. Совершенно-совершенно ясно, я вижу это полностью, как будто смотришь в зеркало и видишь своё лицо. Но если я пытаюсь это делать с собой, то в этом нет совершенно никакого смысла. И иногда я думаю: «Так, тут есть смысл, я хочу действительно прояснить этот конкретный момент. Так, это — отсюда»............................................... …......................................................... ОК …..................
…....................................................... «Хэлоу, остановите это» остановите это остановите это остановите это остановите это…............................ ОК окей окей окей окей окей окей... (смеется)
(пауза)
Хорошо. Спасибо! Очень хорошо!
____________________
* Сидарт (Siddhartha) - духовное имя, принятое Г.Д. от Муджи
Бхагавад Гита. Новый перевод: Песнь Божественной Мудрости
Вышла в свет книга «Бхагавад Гита. Песнь Божественной Мудрости» — новый перевод великого индийского Писания, выполненный главным редактором «Перемен» Глебом Давыдовым. Это первый перевод «Бхагавад Гиты» на русский язык с сохранением ритмической структуры санскритского оригинала. (Все прочие переводы, даже стихотворные, не были эквиритмическими.) Поэтому в переводе Давыдова Песнь Кришны передана не только на уровне интеллекта, но и на глубинном энергетическом уровне. В издание также включены избранные комментарии индийского Мастера Адвайты в линии передачи Раманы Махарши — Шри Раманачарана Тиртхи (свами Ночура Венкатарамана) и скомпилированное самим Раманой Махарши из стихов «Гиты» произведение «Суть Бхагавад Гиты». Книгу уже можно купить в книжных интернет-магазинах в электронном и в бумажном виде. А мы публикуем Предисловие переводчика, а также первые четыре главы.
Книга «Места Силы Русской Равнины» Итак, проект Олега Давыдова "Места Силы / Шаманские экскурсы", наконец, полностью издан в виде шеститомника. Книги доступны для приобретения как в бумажном, так и в электронном виде. Все шесть томов уже увидели свет и доступны для заказа и скачивания. Подробности по ссылке чуть выше.
Карл Юнг и Рамана Махарши. Индивидуация VS Само-реализация
В 1938 году Карл Густав Юнг побывал в Индии, но, несмотря на сильную тягу, так и не посетил своего великого современника, мудреца Раману Махарши, в чьих наставлениях, казалось бы, так много общего с научными выкладками Юнга. О том, как так получилось, писали и говорили многие, но до конца никто так ничего и не понял, несмотря даже на развернутое объяснение самого Юнга. Готовя к публикации книгу Олега Давыдова о Юнге «Жизнь Карла Юнга: шаманизм, алхимия, психоанализ», ее редактор Глеб Давыдов попутно разобрался в этой таинственной истории, проанализировав теории Юнга о «самости» (self), «отвязанном сознании» и «индивидуации» и сопоставив их с ведантическими и рамановскими понятиями об Атмане (Естестве, Self), само-исследовании и само-реализации. И ответил на вопрос: что общего между Юнгом и Раманой Махарши, а что разительно их друг от друга отличает?
www.peremeny.ru-портал вечного возвращения
Вы можете