Ганга Мира – ученица Пападжи, великого Мастера недвойственности. А также его жена. Она встретила его в Ришикеше в 1968 году и после этого почти постоянно была рядом с ним. Но реализовала свою истинную природу лишь в момент его физического ухода. В 1998 году начала давать сатсанги.
Эти сатсанги носят довольно камерный характер, что легко объяснить совершенной бескомпромиссностью и финальностью указателей Ганги. К тому же на встречах с Гангой не наблюдается ни впечатляющего духовного шоу-антуража, ни бьющей через край эмоциональности, ни тотальной «энергии присутствия и пустоты», ни эффектных интеллектуальных вывертов а-ля неоадвайта. Словом, уму просто нечего делать на этих сатсангах, нечем поразвлечься. Да и вдобавок его «приканчивают» обычно с первых же минут, когда уже первый из вопрошающих очень доступно и властно получает инструкцию «Keep Quiet»*. Эти слова любил повторять Рамана Махарши. Они же стали рефреном сатсангов его ученика – Пападжи. Но никто так ясно не раскрывал значение этих слов, как это делает Ганга Мира.
Обычно Ганга указывает на истину очень простым и старинным методом «исключения» (в санскрите он называется «нети-нети» - «не то и не это»). Вот как он выглядит, например, в описании Пападжи: «Если вы можете что-либо объективировать, увидеть это как нечто внешнее по отношению к вам, делайте это. В конце концов так вы доберетесь до своего тела. Все, что вы видите, является внешним по отношению к вам. Если вы видите свое тело, оно является внешним по отношению к вам, и что-то при этом должно быть внутренним. Вот почему вы можете видеть вещи. Ведь что бы вы ни увидели, должно быть по отношению к вам внешним, то есть объектом. Даже во сне всё является внешним по отношению к вам. Там есть горы, реки, люди, деревья, и всё это внешнее. Спящий человек не затронут сном, он только видит его. Так вот, теперь вам советуется открыть то неизменное, в чем все перемены имеют место. Как мы можем это сделать? Путем исключения. Все, что меняется, исключайте это. Спокойно сидите некоторое время и смотрите. Все, что вы видите, все, что вы можете воспринимать или воображать или чувствовать, может быть исключено. И останется то, что вы не сможете исключить. Это и есть постоянное пребывание существования, сознание, блаженство и свобода. Это может быть сделано мгновенно или может занять многие века».
На сатсанге Ганги обычно это происходит мгновенно и легко. Вопрошающий каким-то непостижимым, но очень непосредственным образом направляется в самую глубь себя за считанные минуты, и тут-то он и получает инструкцию «Keep Quiet». Потому что именно в эту минуту он видит ясно, что он уже реализован, и для того, чтобы эта реализация «вступила в свои права», нужно просто прекратить идти с потоком ума, поддерживать движение этого потока. Это условие, впрочем, немногим удается выполнить, но, во всяком случае, теперь они знают верное направление на этом мгновенном «пути без пути».
Мы встретились с Гангой в Ришикеше 14 апреля 2017 года. И поговорили, сидя на берегу Ганги.
Глеб Давыдов: Ганга, мне мало что известно о вас. Я прочитал вашу краткую биографию, опубликованную на вашем сайте, а также слышал кое-какие истории о вас и Пападжи. Меня попросили взять это интервью русскоговорящие посетители ваших сатсангов здесь в Ришикеше. Но в самой России о вас почти не знают. И это кажется мне большим упущением, потому что ваши сатсанги, которые я успел посетить, очень бескомпромиссные и прямые, и в них звучит действительно много полезных указателей.
Ганга Мира: Хорошо, о чем бы ты хотел спросить?
Г.Д.: Поскольку я заранее не готовил никаких вопросов, то начну просто с вопросов, которые возникли во время только что закончившегося сатсанга. Эти вопросы все еще живы.
Ганга Мира: Да, конечно, пусть это будет естественным.
Г.Д.: Я не задавал их во время сатсанга, потому что у меня были сомнения – стоит ли вообще озвучивать такие вопросы. По той причине, что, вероятнее всего, эти вопросы исходят из ума, а вы на сатсанге как раз все время повторяете «keep quiet», «don’t touch your mind». То есть приглашаете не трогать колебания, возникающие в уме, и сохранять покой. И это настолько понятно и четко, что совсем не хочется поддерживать ни один из вопросов.
Ганга Мира: И однако, хотя это может показаться парадоксальным, я всегда поощряю людей задавать вопросы, если вопрос чувствуется важным. И, возможно, этот вопрос окажется последним. А может и нет. Поэтому я поощряю. Ведь это могут оказаться вопросы, которые возвращаются, всплывают снова и снова, так что, в конце концов, их придется как-то решить.
Г.Д.: Но если я вижу, что это просто беспокойный ум так проявляется…
Ганга Мира: Тогда лучше такие вопросы не трогать.
Г.Д.: Даже если они выглядят как какие-то осмысленные и важные вопросы… Ганга Мира: Ну, попробуй. Посмотрим. Нет никакой проблемы в том, чтобы задать их.
Г.Д.: Хорошо. Главный вопрос, который возник на этом сатсанге: для реализации своей истинной природы есть ли необходимость в том, чтобы «я» растворилось полностью? Или после того, как мы видим нереальность «я», оно все равно может возникать время от времени – например, когда необходимо действовать от имени какого-либо «я».
Ганга Мира: Я думаю, что вопрос мне понятен, но он (как и многие вопросы) выглядит так, будто кто-то хочет, чтобы я описала, что такое Это. Но Это – неописуемо. Поэтому если я скажу: «Да, иногда «я» снова появляется, но не видится таким реальным, каким казалось раньше, когда я верила, что оно реально. Оно появляется, оно отвечает жизни, у него есть свои насущные желания и все такое», – но если я скажу так, то можно подумать, как будто существует два мира – реальный мир и нереальный мир. Но это не проживается так для кого-то, кто сдался тому, что Есть. Оно не переживается так. Это – неописуемо. Вот что я могу сказать: есть момент в происходящем, когда вера в то, будто «я» - реально, стирается радикально. Это происходит. Но это событие нельзя принимать за Это, потому что само это событие происходит с ищущим, который в этот момент исчезает. И это исчезновение – это часть истории. И однако, это событие ведет тебя Туда. Оно как благословение, которое отбрасывает тебя обратно к себе, и ты не ищешь больше, что именно тебя отбросило. Это реализация. Ты вдруг осознаешь, что никогда не было ничего другого.
Г.Д.: Да, но, допустим, сохраняется вероятность того, что вернется некое «я» и скажет: «Да, я получил это, это было событие, которое свидетельствует о том, что я достиг самореализации». И пока есть потенциал для возникновения такого «я», то…
Ганга Мира: Это просто мысль. И ты ничего от нее не получаешь. Ты не можешь сказать: «Я реализованный».
Г.Д.: Потому что это означало бы, что осталось какое-то «я»…
Ганга Мира: Да, «я» может заявить свои права на Это. Но тебе следует выкинуть это, не принимать во внимание, не прикасаться к этому.
Г.Д.: Потому что ты уже ясно видишь разницу между истинным Собой и этим воображаемым «я»…
Ганга Мира: Абсолютно.
Г.Д.: А может ли такое произойти, что это воображаемое «я» попытается взять реванш и вернуть себе былую власть?
Ганга Мира: Значит, это было просто переживание. Проблеск. Иногда у нас случаются моменты «не ума», и потом мы думаем: «О, я познал Себя!» И вот уже «я» опять появилось. Это значит, что это не было самореализацией. Не было по-настоящему увидено То, что Есть. (Что и невозможно увидеть, но я не знаю, как это выразить иначе.) Бывают такие переживания. Это как запах розы – ты его чувствуешь, и ты знаешь, что его источает роза, а не что-то другое, но этот запах – это еще не сама роза. И эти проблески – они как ароматы. И если ты принимаешь их за Это, то ты снова… снова ищешь. Или гордость может прийти: «Я получил это! Я реализовал!» Но это гордость, которая появляется у «я». И это будет означать, что оно никогда не исчезало. Это не было подлинным исчезновением «я».
Г.Д.: А если все же это реальное исчезновение, и ты видишь, что «я» нереально, то ты…
Ганга: Тогда тебе не надо ничего больше видеть. Тебе ничего не нужно больше видеть, и ты понимаешь, что: «Никогда отныне я не буду верить уму». Таково последствие.
Г.Д.: Но, тем не менее, все еще сохраняется способность подхватить «я». Хотя ты уже знаешь, что оно нереально…
Ганга: Оно появляется. Если я, например, смотрю на тебя и смотрю на себя – оно появляется. Но… вот почему это неописуемо… Не возникает больше путаницы. Я не знаю, что еще тут сказать – оно теряет свою реальность. Какое бы «я» ни возникало, это просто что-то преходящее. Ты больше не помещаешь себя в сон. Сон может случиться или нет, но себя ты в нем не помещаешь. И это возможно только тогда, когда ты видишь, что «я есть что-то» - это всего лишь приобретенная идея.
Г.Д.: Что еще зацепило мое внимание на сатсанге – это то, что вы сказали: до тех пор, пока сохраняется некое «я», которое опознаёт Пустоту, которое видит Пустоту, это еще не Оно.
Ганга: Да, потому что это все еще переживание.
Г.Д.: Даже это переживание Пустоты – это еще не Оно? Означает ли это, что это не настоящая Пустота? Недостаточно пустая Пустота, если там присутствует «я»?
Ганга: Реальность это даже не Пустота. Она абсолютно пуста и абсолютно полна. То есть: ты не можешь описать, что это такое.
Г.Д.: Но, как видите, ум в этом теле очень умный, и он пытается все разложить по полочкам.
Ганга (улыбается): Да-да, он хочет разобраться в этом. Но ты не можешь. И когда ты не можешь разобраться, ты сдаешься. Ум сдается своему Источнику. И тогда ты освобождаешься от тирании ума. Который всегда пытается подкинуть тебе что-то якобы ценное, «реальное».
Г.Д.: То есть необходимо, чтобы ум понял, что это не в его компетенции – постичь это.
Ганга: Да! Очень важно! Я настаиваю на этом! Нужно иметь ясность, должно быть ясно, когда это не То.
Г.Д.: И только тогда можно «сохранять тишину» (keep quiet)?
Ганга: Когда ум сдан, он не будет больше беспокоить тебя поиском.
Г.Д.: Можно ли сказать, что после реализации ум все еще возникает для выполнения практических задач функционирования в проявленном мире.
Ганга: Да.
Г.Д.: Но при этом непосредственно после реализации он выглядит довольно тупым...
Ганга: Он теряет заинтересованность в мире. Он хочет оставаться спокойным, тихим, он влюбляется в это. Но это тоже переживание, оно может продлиться какое-то время – несколько часов, несколько дней, несколько месяцев. Год, я не знаю…
Г.Д.: А потом?
Ганга: А потом… некоторые могут так и остаться в таком состоянии, хотя я не встречала таких. Обычно потом «я» снова возникает, но в этом нет уже никакой проблемы.
Г.Д.: А ум постепенно после реализации становится все более зрелым и мудрым? Или в целом он остается все с той же обусловленностью?
(Пауза.)
Г.Д.: Я имею в виду: насколько, например, изменился ваш ум?
Ганга: Я думаю! Я должна вспомнить… Я думаю, в уме, на уровне проявления продолжается некое созревание. Может быть, в способе указания на Это происходит какое-то совершенствование, я не знаю – нужно спросить об этом тех, кто слушает меня. Потому что я сама себя не слушаю.
Г.Д.: Вы никогда не слушаете свои сатсанги?
Ганга: Нет. Мне не нравится это. Я люблю быть в сатсанге. Но никогда не слушаю записи. Только сатсанги моего Мастера я слушаю в записи.
Г.Д.: Да, о Пападжи я тоже, конечно, хотел вас расспросить.
Ганга: Хорошо.
Г.Д.: Я помню эту очень красивую историю о том, как вы встретили Пападжи здесь, в Ришикеше, под этим деревом, где сейчас проходят сатсанги.
Ганга: Нет, под другим деревом. То дерево было в другом месте, и оно исчезло. В последний раз мы приезжали сюда вместе в 1992 году, и он позвал меня снова пойти к тому дереву и, когда мы подходили, он показал мне на это место пальцем. И я увидела, что дерева там нет! Для меня это было очень сильное наставление. Оно означало: отпусти историю своей встречи со мной. Это дерево было символом нашей встречи. И теперь его не было. И я поняла, что я должна выкорчевать и свою красивую историю с Мастером. Но он ничего не говорил, просто указал пальцем! И я поняла! (Смеется.)
Г.Д.: А история действительно была очень красивая. После вашей первой встречи вы так и остались ждать его под деревом, потому что не знали, кто он, откуда и как его зовут. И потом он вернулся…
Ганга: Да, это было в 1968. Я ничего о нем не знала. И никаких особых примет не было тоже: он был в белом доти, в белой длинной курте и на голове было белое полотенце, потому что это была зима (его голова была обрита, и ему было холодно).
Г.Д.: И тогда он дал вам опыт пробуждения, правильно?
Ганга: Да.
Г.Д.: Как это выглядело? Что он сказал вам? Что вы почувствовали?
Ганга: Я помню, это было удивительно. Он спросил меня: «Чего ты хочешь, мое дорогое дитя?» И я сказала: «Я хочу космическое Сознание». Это было самое великое, что я могла себе представить в своем уме. «А если ты знаешь что-то большее, то я хочу большего!» И тогда он рассмеялся: «А что же ты делаешь для того, чтобы достичь этого?» Я сказала, что медитирую. Он сказал: «Покажи, как ты это делаешь». Я села, закрыла глаза. Потом я помню, я сидела так, смотрела на Гангу, на небо, на пролетающих птиц: «О! Это так просто!?» Что я видела? Я даже не могу сказать. Это так просто. Ум делает это сложным. Это вечно так. Вечно так. И я сразу осознала, что он – мой Мастер, потому что я получила то, чего хотела, и так быстро. Конечно же, я думала, что это Оно. Но в то же время, я понимала, что нуждаюсь в нем. Я знала, что нуждаюсь в нем. Я думала, что это То, хотя это не было То. Это было только пробуждение, но очень сильное.
Г.Д.: Проблеск.
Ганга: Да, проблеск. Очень сильный проблеск. И я думала, что мне нужно вернуться к этому переживанию. Понимаешь? Я все еще не понимала, что такое ум. У меня не было времени увидеть это. Я была просто начинающим ищущим.
Г.Д.: И все еще сохранялось это «я», которое хотело вернуться к тому переживанию.
Ганга: Да-да, и поэтому мне необходимо было встретить его снова, чтобы вернуться Туда. И я ничего не знала о нем. И я покинула свою пещеру и оставалась на том месте, где мы встретились. И я медитировала там около восьми месяцев.
Г.Д.: И все это время у вас сохранялась мысль, что вы осознали Это?
Ганга: Я верила, что я должна продолжать медитировать и стать его ученицей. Я была в своего рода состоянии самадхи…
Г.Д.: И дальше история развивалась так, что он вернулся на это место, потому что услышал об этой девушке, которая жила там.
Ганга: Да. Я, конечно, ничего не знала, о том, где он был все это время, только потом уже, в Лакнау, я узнала. Уже прошло около восьми месяцев, и он собирался ехать на юг, и уже купил билет на поезд, чтобы ехать в Тируваннамалай. И на платформе, когда он ждал этот поезд, прозвучало объявление, что поезд задерживается на шесть часов (как это часто бывает в Индии). И вот он стоит на платформе и вдруг видит эту девушку, которая ждет его. И тогда он поехал в Ришикеш.
Г.Д.: Кто-то сказал ему о девушке?
Ганга: Нет-нет. Он просто вспомнил. Он говорил мне, что просто «увидел эту девушку, которая ждала его, медитируя». И он решил, что должен вернуться к ней. Уже был вечер. Я медитировала, всегда сидя перед Гангой, совершенно не обращая внимания на то, что творится вокруг. Но в тот момент, я помню, я вдруг обернулась – и увидела, что он идет! Он принес мне поесть и сказал, что будет приходить каждый день в четыре часа. И он так и делал. Я рассказывала ему о том, что обнаружила во время медитаций, и ничего больше для меня не существовало – только он, приносящий мне еду. И однажды, месяц спустя, он разбудил меня в 5.30 утра (я спала, как обычно, на берегу), и сказал мне: «Сегодня ты поедешь со мной». И с тех пор я всегда была с ним.
Г.Д.: Было ли это тяжело – быть с ним?
Ганга: Нет, это было чудесно! Я пребывала в Девалоке. (Смеется.) Это было совершенно прекрасно!
Г.Д.: Но был ли он сложным человеком? Или он был легким? Я имею в виду его личностные особенности, его персонаж, характер.
Ганга: Ты знаешь, я была предана ему. Поклонялась ему. Так что у меня не было своей воли. Я просто делала то, что он хотел. Просто следовала. И тогда это очень просто. И его присутствие было воплощением божественной красоты, божественного счастья и покоя. И я ничего большего не хотела. Просто следовать за ним – было моим счастьем. И это была очень красивая, самая простая жизнь, которая когда-либо у меня была. Мы иногда говорили. Или я слушала, как он говорил с кем-то, кого встречал на пути. Это было очень-очень красиво и легко. Это были наши золотые дни. Позже, когда я уже стала совсем его ученицей и думала, что многое поняла, мы стали больше разговаривать. Но я никогда не имела трудностей с ним, потому что я всегда любила то, что он говорил, его ответы давали мне прекрасные переживания. Сложно стало гораздо позже. Когда он стал направлять свои удары прямо в центр «я».
Г.Д.: О, а как это было? Расскажите об этом поподробнее, если можно.
Ганга: Это было невыносимо!
Г.Д.: Невыносимо? Вы помните, как это было в первый раз, например? Как он «дотронулся» до вашего «я»?
Ганга: Я помню. До тех пор все было раем. Я думаю, это было, когда он начал становиться известным, в 1986 году. Мы жили неподалеку от Харидвара с тремя моими друзьями, а он жил отдельно, и приходил к нам пешком рано утром. И у нас происходило рандеву по гатам Ганги. И когда он приходил, он делал вид, что не видит меня. Он приветствовал моих друзей, но не меня. «О-о!»
Г.Д.: Он начал игнорировать вас?
Ганга: Да, тогда это началось. Мучения начались…
Г.Д.: Да-да, мне знакомы эти мучения.
Ганга: Но, ты знаешь, это все уже в прошлом, и я мало что помню из этого. Очень мало воспоминаний осталось от этих вещей. Так или иначе, все, что можно было затронуть, он затрагивал – без каких бы то ни было компромиссов.
Г.Д.: И чем это закончилось? Как это закончилось?
Ганга: Когда он умер.
Г.Д.: Только? И что же произошло после этого?
Ганга: Произошло вот что: я знала, что теперь ситуация стала безотлагательной, потому что больше никого не было, кто бы мог мне помочь. И он помог мне.
Г.Д.: Он помог?
Ганга: Он помог.
Г.Д.: Уже после смерти физического тела?
Ганга: В тот момент, я попросила о помощи. У меня возникло огромное сомнение – «может быть я никогда не слышала, что он мне говорил»? И я обратилась к тому, что он говорил мне. Было несколько предложений, которые меня зацепили. И одним из них было: «Don’t land anywhere» («Не приземляйся нигде»). И я не стала приземляться на этом своем сомнении. И это позволило мне задать этот вопрос: «Кто обеспокоен этими сомнениями?» И это было Оно.
Г.Д.: То есть, когда тело Мастера умерло, это случилось?
Ганга: Нет, это было примерно в это время, когда он умирал. Я была в Бельгии. Неотложность, срочность сыграли роль. Нельзя было больше откладывать на потом. Я знала себя, и я знала, что никогда не смогу довериться другому мастеру. Ведь он позволил мне увидеть многих разных гуру. Нет… Я должна была завершить свою работу именно с ним.
Г.Д.: И ни с кем из них вы не почувствовали такой силы?
Ганга: Нет. Такого освобождения… ни с кем. Многие были очень мощные. Но это не означает, что они свободны.
(Пауза.)
Ганга: Неотложность. Вот что важно. Будь осторожен с этими задержками. Все это может продлиться до твоего последнего вздоха. И нет необходимости в том, чтобы ждать, когда твой Мастер умрет. Но я этого не знала, никто мне не сказал. Поэтому теперь я говорю об этом: создай эту срочность еще до того, как твой Мастер умрет, почему нет?
Г.Д.: Но могу ли я искусственно создать эту срочность? Разве это не что-то такое, что возникает само, естественным образом? Впрочем, когда я слушаю Муджи, я чувствую и вижу, что он именно создает эту неотложность внутри слушающих. По крайней мере, внутри меня. Он иногда создает такую горящую ситуацию на сатсанге, что это становится действительно неотложным. И все самые большие и важные шаги на этом пути были сделаны в моем случае именно под воздействием этой ситуации неотложности, созданной Муджи. Но бывают моменты, когда эта срочность возникает и сама по себе.
Ганга: Тогда используй преимущества этих моментов! Когда она приходит к тебе, делай это. Потому что ты никогда не знаешь, когда оно вернется. Ты не можешь быть уверен, что этот огонь вернется.
Г.Д.: Вы сказали: «используй преимущества». Но что вы имеете в виду?
Ганга: Освободи себя! Познай, что ты есть То, а все остальное – это просто чушь ума. Представления, воображение, концептуализация.
Г.Д.: ОК. Главное, на чем вы делаете акцент во время своих сатсангов – это не прикасаться к уму.
Ганга: Да. Просто на минуту. Не всю жизнь. Просто предоставь своему истинному Я пространство, чтобы Оно могло явить Себя.
Г.Д.: Хорошо. Когда я не касаюсь ума, все ОК. Ничего нет. Если я не прикасаюсь к уму, я чувствую себя так, словно я и есть истинное Я. Но я знаю также, что там есть «я», который чувствует это. Я вижу это.
Ганга: Да. Тогда будь еще более тих (be more quiet).
Г.Д.: Значит ли это не прикасаться к этому «я»?
Ганга: Да! Не трогай!
Г.Д.: Но тогда возникает кто-то, кто пытается не трогать «я». Что делать в этом случае? Ганга: Нет. Что это такое, что осознает не прикосновение к «я»? Если ты будешь отвечать из своего ума, ты опять скажешь: «я». Но если ты не будешь отвечать умом, то это чистая Осознанность, которая и есть То, кто ты есть. Это только из-за того, что ты всегда веришь своему уму, ум скажет: «я». «Я» осознаю – снова и снова. И так это никогда и не закончится. Не трогай ум! То есть: не бери даже этот ответ, который ум тебе выдает. Сохраняй тишину с тем, что Есть. Keep quiet.
Г.Д.: Да. Но потом в силу привычки и интереса к мирским привязанностям, это «я» возвращается. И я понимаю, что сам этот интерес и привычки – принадлежат этому «я», маленькому, нереальному «я».
Ганга: Забудь. Не имеет значения. Как только ты осознаешь, что ты немного слишком вовлекся в это, просто забудь! Не имеет значения!
Г.Д.: Просто бросить это?
Ганга: Потерял ли ты Себя? Того, кто ты Есть?
Г.Д.: Нет. Но какое-то время я чувствовал так, будто я потерял себя.
Ганга: Но это всего лишь переживание! Ты что, доверяешь переживаниям?
Г.Д.: Немного все еще да.
Ганга: Не следует. Ты никогда не был потерян. Тебе не следует доверять переживаниям. Ни одно переживание не заслуживает доверия! Они нереальны. Они – сны.
Г.Д.: Хорошо. Еще сегодня на сатсанге вы также сказали кому-то: «Не прикасайся к ощущениям тела, потому что тело не важно». Но иногда ощущения в теле очень сильны, и они очень притягивают внимание. Я имею в виду боль и тому подобные вещи.
Ганга: Нет. Они неважны.
Г.Д.: Это только еще одна мысль, что они важны?
Ганга: Понимаешь, это все говорится не для того, чтобы дать тебе какую-то инструкцию на всю жизнь. Если есть какое-то заболевание, и ты чувствуешь боль, с этим все в порядке. Но тут речь идет о поиске Того, кто ты есть. Ты же можешь посвятить одну минуту тому, чтобы не придавать значения ощущениям тела, нет?
Г.Д.: Да. Одну минуту могу. Но в следующую минуту боль может вернуться.
Ганга: Да, но в ту минуту ты видишь, что все нереально.
Г.Д.: А также то, что минут тоже не существует.
Ганга: Тогда… Тогда чего же еще не хватает? Чего ты еще хочешь реализовать?
Г.Д.: Есть такая мысль, что я должен быть утвержден в этом понимании настолько, чтобы переживать это постоянно. И я понимаю, что это звучит бессмысленно, однако…
Ганга: Но ты не можешь переживать это.
Г.Д.: Да, я понимаю это.
Ганга: Так что это не имеет значения. Ты все время есть Ты. Пребывание (abidance) естественным образом присутствует. Когда кто-то говорит о «пребывании» (abidance), это означает, что он иногда возвращается к времени и путает себя с тем «я». Но мудрость позволяет вдруг осознать: «О! Что это я делаю!» И ты просто прекращаешь прикасаться к этому. И тогда… происходит ли тогда что-то?
Г.Д.: Нет.
Ганга: Нет. Это abidance? (Пауза.) Если ты возвращаешься ко времени, то там всегда возникает эта неприятность.
Г.Д.: То есть чем больше я просто бросаю это дело, тем меньше эта путаница возникает.
Ганга: Да, путаница не возникает. Не «чем больше». Путаница перестает возникать в тот момент, когда ты понимаешь, что нечего больше реализовывать, потому что Оно уже реализовано – в тот самый момент, когда ты не веришь в свой ум.
Г.Д.: Но… если в следующий момент я опять ловлю себя на том, что вовлекся в мыслительный процесс и понимаю, что опять…
Ганга: Но это же сон! Почему тебя так заботит то, что случилось во сне? Почему ты хочешь, чтобы не было сна?
Г.Д.: Ааа… Понятно.
Ганга: Это сон!
(Смеюсь.)
Ганга: Аааа! Так-то лучше.
Г.Д.: Эта привычка принимать сон за реальность, как долго она может проявляться?
Ганга: До тех пор, пока ты будешь думать, что ты не свободен. (Пауза.) Но понимаешь ли, послушай… ты мог бы реализовать сейчас, но ты упустил это. Я объясню, почему. Я сказала тебе: «Это сон. Почему ты веришь или хочешь, чтобы не было больше сна?» И ты остановился. Ты был счастлив. Ты видел это? Ты видел это. Ты отреагировал. Ты был счастлив. Ты увидел, что это была концепция, и ты оставил ее. Ты заметил это? Или нет?
Г.Д.: Да, был проблеск. Так я могу сказать сейчас об этом.
Ганга: Но, это мог бы быть не проблеск, если бы ты не перепрыгнул к следующему вопросу. Или к следующей мысли.
Г.Д.: Да, вот это я и имел в виду: привычка верить в следующую мысль…
Ганга: Очень сильна. Да, но ты должен осознавать теперь. Теперь твой долг – просто быть бдительным. «Зачем мне идти к следующей мысли? Для чего? Чтобы страдать опять? Искать опять?» Ты должен услышать это, понимаешь?
Г.Д.: Мне помогает в этом вопрос «Кто этот я, к которому приходит эта следующая мысль?» И если это «я» - мысль, то я всегда могу не трогать больше эту мысль.
Ганга: Ты всегда есть Ты. Ты всегда – истинное Я. Отныне тебе нужно только знать, что все, что появляется – это ум. И ты просто не слушай всё это. Слушай это только по практическим делам. В этом нет проблемы. Сон продолжается, потому что есть тело. И со сном нет никаких проблем. Ты пробужден к своей мудрости. И ты любишь то, что Реально.
Г.Д.: Да, всё, что вы говорите, так. Но, тем не менее, я вижу, что тут переживается сильная вера в некое «я», как будто бы есть некое «я».
Ганга: Но просто не прикасайся к этому, потому что это не правда. Это происходит потому, что ты доверяешь своим ощущениям, доверяешь уму. Ты не должен верить этому. Если ты не будешь доверять им, то этого никогда больше не произойдет. Если ты сейчас не будешь доверять им.
Г.Д.: Хорошо. Не доверяю.
Ганга: Хорошо, я очень счастлива. Примени к этому всю свою силу. Ты знаешь, что Это – Истина, чти ее.
Г.Д.: Хорошо.
_____________________________
* Keep Quiet – в русских переводах книг Раманы и Пападжи эта инструкция переводится по-разному: «Сохраняй безмолвие», «Сохраняй тишину», «Оставайтесь тихими», «Будь спокоен», «Пребывай в покое», «Сохраняй спокойствие» и др. Однако ни один из этих переводов не может быть признанным на сто процентов удовлетворительным, поскольку по-русски все они звучат не столь убедительно и не передают со всем авторитетом ту силу, которая есть в английском варианте перевода. По этой причине в этом интервью идиома оставлена в оригинальном варианте. Смысл инструкции в том, чтобы игнорировать появляющиеся мысли и ощущения, «не трогать поток ума», оставаясь в своем изначальном состоянии неподвижной Осознанности, которая никогда не рождалась и не умирает. Часто Мастера подчеркивают, что инструкция адресуется не уму (который не в состоянии ее выполнить), а Тому, что есть до и после ума.
(В оригинальном тамильском варианте инструкция Раманы звучит как "Summa Iru". Помимо варианта "Keep Quiet", ее также переводили на английский как "Just Be", "Simply Be" (Просто будь), "Be Still" (Будь неподвижен).)
Бхагавад Гита. Новый перевод: Песнь Божественной Мудрости
Вышла в свет книга «Бхагавад Гита. Песнь Божественной Мудрости» — новый перевод великого индийского Писания, выполненный главным редактором «Перемен» Глебом Давыдовым. Это первый перевод «Бхагавад Гиты» на русский язык с сохранением ритмической структуры санскритского оригинала. (Все прочие переводы, даже стихотворные, не были эквиритмическими.) Поэтому в переводе Давыдова Песнь Кришны передана не только на уровне интеллекта, но и на глубинном энергетическом уровне. В издание также включены избранные комментарии индийского Мастера Адвайты в линии передачи Раманы Махарши — Шри Раманачарана Тиртхи (свами Ночура Венкатарамана) и скомпилированное самим Раманой Махарши из стихов «Гиты» произведение «Суть Бхагавад Гиты». Книгу уже можно купить в книжных интернет-магазинах в электронном и в бумажном виде. А мы публикуем Предисловие переводчика, а также первые четыре главы.
Книга «Места Силы Русской Равнины» Итак, проект Олега Давыдова "Места Силы / Шаманские экскурсы", наконец, полностью издан в виде шеститомника. Книги доступны для приобретения как в бумажном, так и в электронном виде. Все шесть томов уже увидели свет и доступны для заказа и скачивания. Подробности по ссылке чуть выше.
Карл Юнг и Рамана Махарши. Индивидуация VS Само-реализация
В 1938 году Карл Густав Юнг побывал в Индии, но, несмотря на сильную тягу, так и не посетил своего великого современника, мудреца Раману Махарши, в чьих наставлениях, казалось бы, так много общего с научными выкладками Юнга. О том, как так получилось, писали и говорили многие, но до конца никто так ничего и не понял, несмотря даже на развернутое объяснение самого Юнга. Готовя к публикации книгу Олега Давыдова о Юнге «Жизнь Карла Юнга: шаманизм, алхимия, психоанализ», ее редактор Глеб Давыдов попутно разобрался в этой таинственной истории, проанализировав теории Юнга о «самости» (self), «отвязанном сознании» и «индивидуации» и сопоставив их с ведантическими и рамановскими понятиями об Атмане (Естестве, Self), само-исследовании и само-реализации. И ответил на вопрос: что общего между Юнгом и Раманой Махарши, а что разительно их друг от друга отличает?
www.peremeny.ru-портал вечного возвращения
Вы можете