Это было где-то между 1155 и 1158 годами. Князь Андрей, сын Юрия Долгорукого, выехал из Владимира в направлении Суздаля. Дорога шла на северо-восток, вдоль Клязьмы, а там, где в нее впадает Нерль, поворачивала на север. Князь путешествовал посуху. У поворота с Клязьмы на Нерль кони под одной из подвод вдруг встали. И не шли, как их ни понукали. Запрягли других. То же самое. Князь был чувствителен к знакам. Велел ночевать. И ему привиделась женщина…

Андрей лишь недавно бежал от отца, который, после долгих лет княжения в Ростово-Суздальской земле, наконец-то сел в Киеве. Человек консервативный, он считал этот город чем-то вроде царской короны. По старине он был прав: киевский стол делал князя главой над русской землей. Но в те времена – уже вполне номинальным главой. Андрей порой говорил отцу: что ты забыл в этой дыре, поедем в Суздаль, вот приволье, только оттуда можно прибрать к рукам старый киевский свет... Но пожилой горбун (отсюда и долгорукость) этого не понимал. И потому, когда утвердился в Киеве, посадил сына рядом с собой в Вышгороде. Тот огляделся, убедился в том, что народ бежит из потерявшего драйв региона – кто в Волынь, а кто в Суздаль, – и решил уйти в свой удельный городок Владимир.

Отцу ничего не сказал и к тому же – совершил форменное воровство. В женском монастыре в Вышгороде была икона Богородицы, которую, как говорят, написал евангелист Лука. От нее исходили чудеса, она особо почиталась и оберегалась. Но Андрей так убедительно поговорил с попом Николаем и диаконом Нестором, что те вынесли ему святыню… Ну, теперь – с богом!

В повозке, которую у впадения Нерли в Клязьму не смогли сдвинуть лошади, была как раз та икона. Андрей сразу понял: что-то будет. И верно: явилась женщина. Она сказала, что икону в Ростов и Суздаль везти не надо. Да и самому ему там делать нечего. Богородицу поставь во Владимире, построй для нее храм. А сам оставайся здесь, строй замок и правь с перепутья.

Что ж, Андрей так и сделал, тем более что это целиком соответствовало его собственным желаниям и намерениям. Он совсем не хотел ехать в города, где сидели его братья, где была крепка традиция – старое боярство, вече, епископ. Он хотел властвовать единолично, ни от кого не зависеть. Вскоре, опираясь на веча, он выгонит братьев из Ростова и Суздаля. И при этом останется выше превратностей вечевой демократии. Разделяй и властвуй – вот принцип, подсказанный Андрею женщиной из видения. А условием осуществления этого принципа было: отгородись стеной от туземного хаоса. Короче: в 1158 году Андрей стал строить на месте видения замок. Работали мастера императора Фридриха Барбароссы. Получилось нечто в романском стиле. Красиво и мощно. В центре княжеские хоромы и церковь Рождества Богородицы, а по периметру – километр белокаменных стен. Лет через десять из этой цитадели Андрей уже диктовал свою волю городам и князьям всей Русской земли.

 

Сегодня это место называется Боголюбово. Думаю, так же оно называлось и до Андрея, который уже по месту стал Боголюбским. Как бы то ни было, это место силы достойно своего имени. Там на заповедном лугу (охраняемом сейчас государством) божество чуешь просто печенками. В такие места людей тянет. Много туристов, паломников. Можно не сомневаться, что и 25 тысяч лет назад сюда приходили кроманьонцы с близлежащей стоянки Сунгирь. Пообщаться с влажным женственным духом, живущим у слияния Нерли и Клязьмы, почувствовать трепет в загривке, холод в сердце, счастливую мысль в голове. Фундаментальный принцип богообщения с тех пор не менялся: люби бога и поступай, как знаешь.

Ну так и кто же та женщина, которая остановила коней и явилась князю? Неужели Богородица с иконы, бывшей в обозе? Нет, уж скорее то был женственный дух Боголюбского места силы. Позднее Андрей объяснит живописцу, что именно видел в ту ночь. И получится: стоящая женщина с развернутым свитком в руках. Боголюбская икона.

Опытный снотолкователь вам объяснит: свиток, как таковой, это знак некоей предопределенности. Текст на свитке – программа. Впоследствии на Боголюбских иконах станут изображать еще и Андрея, стоящего перед Богородицей на коленях, и это будет выглядеть уже как инструктаж. Что же втолковывает князю богиня? Мы еще почитаем текст свитка, но и до чтения ясно, что там должно быть написано что-нибудь вроде: «Природой здесь нам суждено»… Богородица объясняет Андрею архетипику русской истории. То есть – то, что должно случиться с князем, и то, что потом с другими случалось не раз: придется «сосредоточить в своих руках необъятную власть» (это, впрочем, слова не Богородицы, а Ленина о Сталине). Природные ресурсы Северо-Востока, помноженные на человеческие ресурсы, привлеченные из Приднепровья, должны быть организованы для большого скачка, для превращения междуречья Оки и Волги в центр силы, из которого вырастет великая Россия. Костомаров недаром назвал Андрея «первым великорусским князем».

Что бы там ни болтали о долготерпении, кротости и безответности русского мужика, надо понимать, что это относится только к отдельным индивидам. А русский народ – это совсем другое. Во времена революций и войн он не раз показал свое настоящее лицо. Показал и свою огромадную елду, осеменив пространства Евразии. Русский народ – это стихийная мощь, от которой еще многим не поздоровится, в том числе – и русским. И вот князь Андрей по собственной воле остается один на один с этой дикой стихией. Конечно, народ тогда еще только зарождался, пришельцы с юга только начали перемешиваться с туземцами, но дух, который, собственно, и сплачивает людей, уже витал над Россией. В стихотворении «Северовосток» Волошин назовет его «ветром смут, побоищ и погромов». Верно, этот дух мог, шутя, порвать в клочья любого. Тем более что его тогда еще никто не закрепощал, не расстреливал, не дурил пропагандой.

Это был своевольный и буйный дух, и Андрею нужно было как-то с ним управляться. В этом ему как раз и помогала явившаяся богиня. Собственно, она есть то, что Блок потом назовет «О, Русь моя! Жена моя!». Женственная Россия, Родина-мать, ощетинившаяся штыками с плакатов военного времени. Уж она-то знает свой кроткий народ. Потому и зовет его. На защиту от лютого ворога? Всенепременно! Но в результате приводит – то в Берлин, то в Париж, то в Казань, а то и к Тихому океану... Так получается.

Что же касается иконы, которую князь Андрей умыкнул из Вышгорода, то – давайте будем реалистами. Оторвавшись от питавшей ее южной почвы, она стала просто живописным шедевром. Для нее во Владимире был построен грандиозный Успенский собор, она стала называться Владимирской. Но она еще не была той Владимирской, которую мы знаем как самую почитаемую из русских Богородиц и покровительницу Московского государства (см. Задонск). Она еще не напиталась духом и кровью Северо-Востока, местное божество еще не соединилось с ее вещественным составом (о том, что это значит, я говорил, описывая места силы Тихвинской и Вышенской Богородиц). Правда, Владимирская уже участвовала в боях. В 1164 году Андрей предпринял поход на Булгар и взял икону с собой. Попы несли ее впереди войска, ратники сплотились вокруг нее и победили. Но почему-то в честь этой победы был учрежден праздник Медового Спаса, а не Владимирской. Как видно, она еще не достигла заветного градуса веры.

Богородицу, впрочем, почтили. В 1165 году из трофейного булгарского камня была построена первая в истории Покровская церковь (Покрова на Нерли). К тому же времени обычно относят и учреждение праздника Покрова. Но это, так сказать, внешнее оформление, а идеология праздника стала складываться значительно раньше, едва ли не с того самого момента, когда Боголюбская явилась Андрею и велела отгородиться от хаоса туземной стихии. Он и отгородился. А потом как-то услышал отрывок из жития Андрея Юродивого, которому в 910 году в Константинополе (см. предыдущий текст) Богородица явилась простирающей над людьми свой мафорий, покрывало. Вот это настоящая защита, крепче стен. И ведь нашему Андрею, как и Андрею Юродивому, тоже явилась Богородица, и предостерегла, и объяснила как защищаться. Сообразив это все, князь подумал: «Как страшное и милосердное видение это и заступление Богородицы осталось без праздника?» И решил создать такой праздник. Покров должен был объединить всех русских людей. Под эгидой Андрея, это ясно.

Дальше под его руководством была разработана служба, написана икона… Собственно, на ней (как и на всех Покровских иконах среднерусского извода) изображена именно Боголюбская. Покров, который Богородица держит в руках, – тот же свиток. И на вид похоже, и смысл тот же самый: защита и благодать. На свитке у Боголюбской обращение к Иисусу (на самом-то деле – к Небу): «Молю Тя, да пребудет Божественнная благодать на людех Твоих, и светозарный луч славы Твоея да нисходит всегда на место, Мною избранное». Речь только о Боголюбове. А в написанном при участии Андрея сказании к празднику Покрова эта молитва Богородицы модифицирована так: «Приими всякаго человека, славящего Тя и призывающаго имя Твое на всяком месте, идеже бывает память имени Моего». Уже – любое место.

Но если на иконе стоит Боголюбская, то получается как бы расширение Боголюбского места силы на все пространство, где поминают Богородицу. Хитрый ход. Под видом почитания Покрова, которое быстро распространяется на весь православный мир, идет экспансия божества, обитавшего до тех пор лишь среди трав и кузнечиков заливного луга при устье Нерли. И вот оно уже Родина-Мать, зовущая на большие дела.

Но это не все. Почти на всех Покровских иконах можно найти и князя Андрея. Нет, не в виде Юродивого, указывающего на Богородицу пальцем, но – в виде человека, стоящего в центре внизу, как раз точно под Богородицей. Нам скажут: да это же Роман Сладкопевец. А мы спросим: и что делает этот еврей, умерший за четыреста лет до видения Андрея Юродивого, на исконно русской иконе? Ответ: ну, он создал много прекрасных стихов, посвященных Марии, поэтому символизирует всякого человека, славословящего ее. Пушкин, значит. Так пусть сидит и пишет, а стоять под Покровом пристало тому, кто выстрадал этот праздник, для кого он – личная история, прямой мистический опыт. Никто в России не сделал для прославления Богородицы больше Андрея. И потому ваш Роман – лишь маска, прикрывающая лицо русского князя, который предпочел явиться на иконе инкогнито. Но с тех пор, как Андрей стал святым, нет смысла скрываться.

Впрочем, не стоит слишком уж идеализировать этого изверга. В 1169 году войска, посланные Андреем под водительством его сына Мстислава и воеводы Бориса Жидиславича (красивое имя), взяли Киев. Мать городов русских на два дня была отдана на поток победителям. Действовали с размахом и педантично – без скидок на пол, возраст и сан. Что не смогли увезти, то сожгли. Такого зверства Русь еще не видала. Конечно, князья брали Киев и раньше, но – чтобы княжить в нем. А Андрею это было не нужно, он просто уничтожал символ старого мира. После этого Киев уже не поднялся. А вы говорите – татары. Нет, новый русский порядок был выношен под покровом Северо-Восточных небес еще до татар. А те уж потом на него опирались.

Через год настал черед Новгорода. Та же самая армия подтянулась к нему, обложила... Оставалось только молиться. И вот молясь, новгородский архиепископ Иоанн услышал голос: возьми в церкви Спаса на Ильинской икону Богородицы и поставь на городскую стену. Сделано. Суздальцы то ли не заметили, то ли не приняли всерьез Новгородскую богиню. Продолжали стрелять. Одна из стрел попала в икону. Богородица обернулась лицом к городу, из глаз ее капали слезы. Архиепископ воскликнул: «Царица Небесная! Ты даешь нам знамение». И в этот момент на осаждавших нашло помрачение, они стали резать друг друга. Новгородцы сделали вылазку, суздальские бежали. Их переловили столько, что упали цены на рынке: пленных продавали дешевле баранов. Победоносная Богородица стала называться Знамение, а день победы стал общерусским праздником этой иконы.

Что это было? Священная война, в которой Знаменская богиня победила Боголюбскую? В общем – да. Только через триста лет Иван Великий разгромит Новгород. А до тех пор… Обратите внимание: Знаменская Богородица по определению имеет свободные руки. Выбор такой композиции – кто бы его ни сделал – отнюдь не случаен, это знак вольности города. У других русских богинь руки обычно заняты – ребенком, свитком, покровом. Но даже на Покровских иконах новгородского извода мы всегда видим именно Знаменскую богиню. Покров держат ангелы, а Богородица стоит в позе оранты. В сущности это означает, что, принимая политическую идею общерусского Покрова, Новгород не принимает Боголюбскую. И часто отодвигает в сторону пресловутого Сладкопевца. То есть, по сути, убирает с иконы Андрея Боголюбского.

 

К концу жизни Андрей стал чудовищем. Впрочем, едва ли не все великие правители России начинали как социальные и политические новаторы, а потом вдруг превращались в тиранов. Иван Грозный, Петр Великий, Иосиф Сталин… Первым в этом ряду стал Андрей Боголюбский. Не знаю, превращаются ли властители в зверей потому, что от них отворачивается божество, или, наоборот, божество отворачивается от них потому, что они звереют? Не знаю также, что было причиной – погром Киева или разгром под Новгородом? – но с той поры Боголюбская богиня разлюбила Андрея Боголюбского. Все его последующие предприятия – позорные провалы. Он еще интригует, ставит и смещает князей, душит блокадой Новгород, но – лишь по инерции. Его люди лютуют. Даже поставленный им епископ Феодор режет языки, выкалывает глаза, распинает... А ненависть мучимых падает на Андрея. Он сам себе роет могилу. Вот казнил брата первой жены Улиты Кучковны. Тогда другой брат, Яким, сказал: сегодня его, завтра нас, надо это остановить.

Человек двадцать составили заговор, в который кроме Якима вошли его зять Петр, ключник Амбал Ясин (лицо кавказской национальности), какой-то еврей Ефрем Моисеевич (тоже архетипично). Ночью 29 июня 1174 года собрались, отправились в княжеский погреб, крепко взяли на грудь, поднялись в хоромы… Сперва спьяну в темноте не сориентировались – напали на одного из своих, ранили, заметив ошибку, бросились на князя… Все, не дышит. Ушли. Но Андрей очнулся, сполз вниз, спрятался под лестницей. Его выдали стоны. Убийцы вернулись и прикончили первого великорусского князя, как опасного гада. Труп бросили псам. Народ ликовал. Начался повальный грабеж. И не только в Боголюбове, но и во Владимире. Андрея похоронили лишь через неделю после убийства. Его замок впоследствии превратился в монастырь.

КАРТА МЕСТ СИЛЫ ОЛЕГА ДАВЫДОВА – ЗДЕСЬ. АРХИВ МЕСТ СИЛЫ – ЗДЕСЬ.