МОТОБИОГРАФИЯ: День, в который я умер. Часть 1. (2001)
Мы нюхали и нюхали. Я сбился уже со счета который день это продолжалось... Шло Рождество 2001 года...
Мой мир рушился в те дни. Долго объяснять, почему и как. Но все трещало по швам и разваливалось на части.
Сука, с которой я торчал на экстази, спидах, вдруг решила с моим школьным другом (который спасал ее от меня и наркотиков) бросить меня и перестать торчать. Я потерял обоих сразу.
В финской компании, которая содержала меня последние годы, началась охота на нарков. Сука работала моей секретаршей и прямо на рабочем месте разбрасывала в корзинки с бумагой шприцы с ваткой, которые находила уборщица и несла к директорам. Мой друг, рубившийся в героине за рабочим место, был уволен в результате после того, как стало ясно, что он подсадил одного из директоров на иглу.
После этого – все совсем сорвалось с катушек... этого директора Г. посадили лечить в лечебницу, он сбежал, ему стало казаться, что его хотят лишить компании, дать подписать отказные бумаги, он еще сильнее заторчал от страха... В результате мы устроили заговор трех нариков – я, он и уволенный Баля увели часть денежных средств со счета и основали новую компанию, которая потом кормила нас пять лет...
Это все происходило в каком-то параноидальном бреде и на фоне постоянного кокаиново-скоростного психоза.
Наркотики в тот момент у меня находились везде. В кармане куртки, в тумбочке офиса, в тайнике руля машины Бали, у него дома. Драг дилеры стали моими лучшими друзьями и давали товар в кредит, я просыпался, и мой маленький сын нес мне компакт диск и пластиковую карту, чтобы папа проснулся и сразу пришел в норму. Он ничего не понимал, но нес, зная, что без этого ритуала папа не подымется с постели и не отведет его в Макдональдс и не накормит картошкой, которую он называл КОКОСЬ МАКОСЬ... картошечка из макдональдса...
Моя жена курила постоянно гашиш с нашими друзьями, пытаясь скрыть раздражение и ненависть, которые она испытывала к моему белоснежному загулу. У нас было полное несовпадение по ритмам, и мы практически перестали общаться. Как мне рассказывали, я влетал куда угодно, говорил быстро и зло жуя жевательную резинку, пил минералку, глубоко дышал и с глазами навыкате куда-то улетал снова. Общаться со мной стало абсолютно невозможно обычным людям, а тем более людям, которые курили травку и пребывали в расслабленном состоянии.
Впрочем, меня это мало уже волновало, я невероятно ускорился. Я практически перестал заниматься сексом. Он потерял для меня всяческий интерес. В то время единственный контакт, который меня интересовал – будь это с сукой-секретаршей или с 16 летней рейвершей – это залезть к себе в трусы Кельвин Кляйн и извлечь наружу... нет не членик... а пакетик с белым порошком... и, разделив между нами, начать нюхать ночь и день напролет.
Тот день ничего не отличался ни от какого другого. Я опять не был дома, шлялся всю ночь по клубам и сидел в атмосфере арабской Африки в гостях у Бали, на матрасе, среди бонгов и дурновоний... Он жил тогда в абсолютно уникальной квартире на первом этаже Санкт-Петербургской Капеллы, рядом с воротами, ведущими прямо на Дворцовую площадь. Я зависал у него постоянно. Никогда ни до этого, ни после я не видел таких роскошных по месторасположению апартаментов. Мы нюхнули и вдруг сладко вырубились и уснули. Это была наша фишка – от постоянного употребления мы стали абсолютно нормально засыпать даже под спидами.
Проснулись почти одновременно через пару часов. Был полдень... Я сбился со счета, который день продолжался наш забег... Мы решили нюхнуть еще... Сделали, как всегда, по паре дорожек... Я нюхнул. Баля тоже.
Встали и пошли на кухню, чтобы выпить горячего какао...
И в коридоре мне внезапно стало плохо... Я почувствовал явное беспокойство от прилива крови к моей голове... Мозг внезапно перестал дышать спокойно, а напрягся от перегруза, как под психоделиками... ощущение абсолютно для меня немыслимое под белым... Когда наоборот – все и всегда было ясно, чисто, прозрачно, прекрасно и чудесно... Я остановился... Зашатался и стал держаться за стену... чтобы не потерять сознание, которое явно стало изменяться прямо в данные секунды...
– Стой... Баля... Слушай... мне что-то плохо...
Я замер у стены... Действительно стало крайне хуево...
– А у меня могла сейчас произойти передозировка?
Баля тревожно остановился перед кухней и, повернувшись ко мне, внимательно посмотрел в глаза...
– Нет. Это была наша нормальная доза.
Я сделал усилие, чтобы глотнуть. Глотательный рефлекс стал отказывать, опять же, как когда-то много лет назад под психоделиками...
– Странно... У меня такое ощущение, что у меня передоз...
– А что с тобой, Дима? Ты побледнел сильно... Блядь... Что с тобой происходит?
Я чувствовал, как начинаются проблемы с дыханием... Спину, легкие и шею будто сковали, и каждый вдох и выдох стал требовать неимоверного физического усилия...
– Ну да. Точно. У меня передозировка... Наверное, надо выйти на улицу подышать...
Я, облокотившись об стену и шатаясь, стал одевать ботинки и куртку...
Баля испуганно смотрел на меня.
– Давай пройдись немножко и обратно. Тебе надо проветриться просто. Уверен, что поможет...
Я кивал, но чувствовал, как мне становится все хуже и хуже, и я еле-еле контролировал свои действия.
Балансируя и держа равновесие, я вышел на солнечный мороз...
Баля прикрыл дверь, проводив меня сочувственным взглядом. Я осторожно и тихо, боясь поскользнуться и упасть, пошел в глубь двора Капеллы...
Дышать на улице стало вообще нечем. Я думал, что легкие оживут, а произошло наоборот. Все сжалось и сжималось все сильнее... Я шел, а меня становилось все меньше... Я улетал. Через минуту я понял, что могу просто упасть в любую секунду. Дышать я самостоятельно почти уже не мог.
Каждый шаг давался с трудом и мобильный телефон я вытащил, но не мог набрать телефон Бали, так как... просто забыл и его номер, и его имя, и скоро я забуду и откуда я вышел... У меня началась сильнейшая паническая атака... Обернувшись во дворе и увидев путь назад, я развернулся, как робот, отдав себе последнюю программу – вернуться...
Я не думал о Ривере Фениксе, умершем от передозировки 10 лет назад в 1991 году на выходе из клуба "Гадюка" и портрет которого у меня висел в кабинете над креслом...
Я не думал о чем-то интересном или значимом, и у меня не возникали красивые ассоциации...
Я понимал, что мысль исчезает одна за другой... Что я перестал думать... Я вижу только, как силы меня оставляют и, по-видимому, я умираю...
Потому что теряю контроль не только над телом, но и над сознанием... Умирать оказалось так нестерпимо глупо...
Буквально из последних сил я доковылял до двери на отказывающих ногах... которые подогнулись в коленях, буквально когда я позвонил в дверь и стал сползать по ней вниз... и упал на нее, как только она приоткрылась...
Открыв дверь, Баля получил меня тут же в свои объятия и помог доползти до матраса...
– У тебя передоз, Дима...
– Да... - прохрипел я... – Да. А что я тебе говорил минуту назад, выходя от тебя... У меня передоз... Ты угробил меня, – думал я, пока он укладывал меня и расстегивал рубашку на случай массажа и искусственного дыхания, если вдруг остановится сердце... Говорить я не мог. Но мне казалось, что он слышит мои мысли.
Баля сел рядом и стал звонить драг дилеру.
– Что это был за порошок? Моему другу сейчас стало плохо. Мы нюхали как всегда. Что мне делать? Вызывать скорую?
Меня трясло. Я корчился и не мог нормально дышать. Сердце стучало, как хотело – то колотясь как сумасшедшее, то замирая и держа вызывающую ледяной озноб паузу...
Голову рвало. Судороги сводили извилины, руки и ноги онемели. Я окоченел.
Баля выслушал наставление драг дилера и, не одевая меня, потащил на улицу. Мои ноги не слушались и заплетались. Разговаривать или что-то объяснять о своем состоянии я уже не мог. Я кончался. Он впихнул меня на первое сиденье и убежал. Я дрожал и ловил, как рыба на суше, воздух, задыхаясь с каждым вдохом все больше и больше, закинув голову назад.
Когда Баля вернулся с коньяком, зубы мои сжимались уже так сильно, что понадобились серьезные усилия чтобы влить в меня первую партию алкоголя. А дальше Баля завел свой Опель, выехал на Дворцовую площадь и стал возить меня кругами вокруг Александрийского столба на бешеной скорости, как на какой-то безумной авто ралли, заставляя время от времени пригубить коньяка, чтобы немного снять общее напряжение организма. Картина была абсолютно фантастическая. Все происходило будто в параллельной реальности. Никто не обращал на нас внимания. А мы пребывали в самом настоящем Аду среди белого дня.
Через полчаса безумной езды по Дворцовой – с открытым окном и бутылкой в руках и унюханным водителем – я начал более менее дышать. Меня не отпускало, но я хотя бы выжил. Мы вернулись в Капеллу и вскоре меня укутали пледом и уложили. Баля снова позвонил драг дилеру. На линии ему ответили, что он все сделал правильно, и я должен прийти в себя. Просто перенюхал. Ничего страшного.
Но страшно было. Я был никакой. И Баля это видел. И ему было это не объяснить нашему барыге, который всячески не советовал вызывать скорую. Самое умное, что Баля смог сделать, это набрать номер моей жены.
Маугли подняла трубку.
– Эм... Аня... тут такое дело... понимаешь...
Она нервно и холодно спросила: "Что-то с Димой?"
Баля тут же выпалил: "Да. У него передозировка".
– Сейчас буду. Идиоты. - Ответила она и через полчаса уже была на месте и смотрела на извиняющегося всем своим видом, что не уберег меня, моего друга-наркомана и на своего посиневшего, позеленевшего и черте как выглядящего мужа, сидящего на полу и спиной опирающегося на стену.
– Так-так-так... Значит доигрались?
Мы кивнули. Я плаксиво и жалобно попросил ее забрать меня, потому что мне страшно умирать тут. Она, конечно, забрала. Разумеется, увезла. И, само собой, привела в себя.
Через неделю после этой моей первой и сильной передозировки спидами я прочел лекцию своим близким и друзьям о том, что кокаин, экстази и скорость это витамины, и, как любыми витаминами, ими можно передознуться. Но если употреблять в правильной дозировке, это не наркотики, и никакого вреда от них нет и не будет.
Маугли скептически и с иронией во взгляде выслушала всю мою дивную от блаженного идиотизма речь и проводила в последний путь со словами: "Будь все-таки поосторожней, Дима. Так не хочется снова приезжать к тебе в таком состоянии. Ведь могу и не успеть".
Я ушел на весь уикенд в загул и опять унюхался и наглотался всякой дрянью в большом количестве. С какой то разрисованной аэрографией малолетней наркоманкой, которая могла употреблять все, как бездонная бочка (на чем мы с ней и сдружились).
Утром в понедельник, расставшись с ней после трехдневного трипа, я плюхнулся в такси и назвал домашний адрес... Приступ начался точно, как неделю назад... Руки посинели, все тело похолодело... Я решил набрать по телефону Bosch свою жену, чтобы она вышла и встретила меня... Но я разучился нажимать на кнопки и перестал понимать, как это делать и различать цифры... Я понял, что сердце отказало, я перестаю дышать, а мой мозг перегорел... Так я умер во второй раз и отключился прямо в такси, и челюсти мои сжались от судороги... «Ну и дебил...» – последнее, что я успел подумать человеческого...
Пережив зимой 2001-2002 две передозировки с паузой в неделю и клиническую смерть, я прошел обследование у всех возможных специалистов.
Мне запретили курить, пить кофе с чаем и посадили на серьезную лекарственную диету из транквилизаторов, антидепрессантов и релаксантов.
Только бросив наркотики, я понял, что я стал наркоманом...
Каждый раз, гуляя в районе Капеллы, я с любопытством рассматриваю свой путь смерти, как повтор миссии в компьютерной игрушке, и могу сказать: он чертовски красивый... с архитектурной и географической точки зрения... более красивое место для гибели выбрать было сложно.
Но так славно, что я выжил.
И могу рассказать теперь об этом со смесью физиологической неприязни и нездорового любопытства. Как о полузабытой любовнице.
Бхагавад Гита. Новый перевод: Песнь Божественной Мудрости
Вышла в свет книга «Бхагавад Гита. Песнь Божественной Мудрости» — новый перевод великого индийского Писания, выполненный главным редактором «Перемен» Глебом Давыдовым. Это первый перевод «Бхагавад Гиты» на русский язык с сохранением ритмической структуры санскритского оригинала. (Все прочие переводы, даже стихотворные, не были эквиритмическими.) Поэтому в переводе Давыдова Песнь Кришны передана не только на уровне интеллекта, но и на глубинном энергетическом уровне. В издание также включены избранные комментарии индийского Мастера Адвайты в линии передачи Раманы Махарши — Шри Раманачарана Тиртхи (свами Ночура Венкатарамана) и скомпилированное самим Раманой Махарши из стихов «Гиты» произведение «Суть Бхагавад Гиты». Книгу уже можно купить в книжных интернет-магазинах в электронном и в бумажном виде. А мы публикуем Предисловие переводчика, а также первые четыре главы.
Книга «Места Силы Русской Равнины» Итак, проект Олега Давыдова "Места Силы / Шаманские экскурсы", наконец, полностью издан в виде шеститомника. Книги доступны для приобретения как в бумажном, так и в электронном виде. Все шесть томов уже увидели свет и доступны для заказа и скачивания. Подробности по ссылке чуть выше.
Карл Юнг и Рамана Махарши. Индивидуация VS Само-реализация
В 1938 году Карл Густав Юнг побывал в Индии, но, несмотря на сильную тягу, так и не посетил своего великого современника, мудреца Раману Махарши, в чьих наставлениях, казалось бы, так много общего с научными выкладками Юнга. О том, как так получилось, писали и говорили многие, но до конца никто так ничего и не понял, несмотря даже на развернутое объяснение самого Юнга. Готовя к публикации книгу Олега Давыдова о Юнге «Жизнь Карла Юнга: шаманизм, алхимия, психоанализ», ее редактор Глеб Давыдов попутно разобрался в этой таинственной истории, проанализировав теории Юнга о «самости» (self), «отвязанном сознании» и «индивидуации» и сопоставив их с ведантическими и рамановскими понятиями об Атмане (Естестве, Self), само-исследовании и само-реализации. И ответил на вопрос: что общего между Юнгом и Раманой Махарши, а что разительно их друг от друга отличает?
www.peremeny.ru-портал вечного возвращения
Вы можете