Шла осень 1995 года. Она отличалась от всех других тем, что я познакомился с девушкой по имени Аня, студенткой-религиоведом и моей будущей женой. Это была наша первая осень, и первое свидание мы назначили на премьере фильма «Фариннели-кастрат» в кинотеатре «Аврора» на Невском проспекте. В районе шести часов.
Во второй половине дня я созвонился со своим другом Поляком и услышал от него заинтересовавшую меня новость: «Дим, не хочешь сходить со мной за посылкой из Аргентины, там есть подарочек. Национальное сокровище Южной Америки».
Меня заинтриговала эта информация. Я даже представил сокровище в порошковом виде. До этого времени я никогда не пробовал кокаин. А то, что речь шла о нем, я почти не сомневался. Что еще Поляку мог прислать его друг детства, эмигрировавший в Аргентину. Посылка была именно от него – Виталика. Слухи о его драг-дилерских похождениях и мошеннических операциях долетали до нас даже через океан.
Мне стало любопытно посмотреть на посылку, хотя бы одним глазом, попробовать и протестировать ее содержание, как раз перед моим первым романтическим свиданием и успеть на кино в приподнятом настроении. Мне показалось, что звезды встали идеально. Было еще около четырех, и времени оставалось дофига. Я согласился, сказал, что сейчас подойду, и, одевшись, двинулся из своего района Юго-Запада пешком по своему любимому маршруту мимо Детской Художественной школы, параллельно Петергофскому шоссе в строну Района Ветеранов, где жил Поляк. Мимо трех полузаброшенных общаг Кораблестроительного института к кинотеатру «Комсомольский» и через дорогу прямо к домику Поляка, в самый наркотический квартал и двор из всех, которые я когда-либо знал.
Создавалось полнейшее ощущение, что там жили сплошные молодые нарки, по крайней мере всех, кого я знал там местных моего возраста (а знал я почти всех – от Димы Артиста до Пети Тужилина) были именно таковыми. Мы быстро сходили с Поляком на почту, получили посылку и вернулись к нему домой, где не было никого, и мы расположились, как заправские контрабандисты, в одной из комнат. Мы вскрыли оказавшуюся небольшой посылку и разложили все ее содержимое на журнальном столике. Поляк был явно перевозбужден близостью кайфа. Я наблюдал скорее с любопытством, чем с предвкушением. Мне было интересно все. И вот что перед нами было. Свободно прошедшее Российскую и Аргентинскую Таможни.
1. Очки Рейбан. Солнцезашитные. 1 штука. 2. Две пачки Аргентинского Мальборо (Ред и Лайт). Странной плоской и прямоугольной формы, как пачки французской марки «Житан». 3. Две ретро машинки типа «Руссобалт». 4. Большой кулек конфет в фантиках из фольги. 5. Все.
Мы переглянулись. Очки сразу перекочевали на голову Поляка и были забыты. В них спрятать что-либо было нереально. Схватили машинки. Открыли все дверцы, багажник и капот. Но внутри ничего не оказалось. Далее были распотрошены сигареты одна за другой и сами пачки на предмет второго дна. Конфеты оказались последними в нашем списке тщательной и тотальной проверки подозреваемых и досмотре с особым пристрастием. Разворачивая фантик и разрезая каждую ириску с шоколадной начинкой (они были похожи на Меллер) бритвой мы вскоре убедились, что наркотиков, черт возьми, нет и в них. Мы смотрели на стол с кучей табака и сладостей и не врубались, куда же была спрятана желанная отрава. Где прятался от наших алчных взглядов сладостный яд? Даже решили осмотреть заново очки. Но это был скорее акт отчаяния. Поляк забегал от перевозбуда и сказал вдруг:
– Единственный вариант – звонить в Аргентину.
– А ты уверен , что он сейчас дома? – Скептически отреагировал я.
– У него Моторола. Он недавно купил.
– Мотороллер? – Переспросил я. – А при чем тут Мотороллер и связь?
– Моторола. Это телефон такой. Который можно носить все время с собой. И работает на любые расстояния. Хоть за океаном.
– Ааааа… Понял. Знаю такие. Ну и название придумали.
Поляк набрал Моторолу нашего приятеля в Аргентине и через шум помех буквально тут же услышал его голос, эхом разносившегося через тысячи километров суши и воды.
– Хай!
– Хайль! Хайль! Спасибо за гостинцы! Только что получили. Сидим, радуемся.
– О! Уже дошли? Здорово! Покатались на машинках?
Поляк оживился…
– На машинках?
С той стороны мира явно раздался смех.
– Ну да, катаетесь уже на машинках или нет?
Поляк взволнованно рвался обратно к столику, к моделькам, оставленным на нем с открытыми дверцами…
– Еще нет, но сейчас заведем и поедем. Спасибо, Виталик! Скоро созвонимся снова.
Он повесил трубку и подскочил к винтажным тачкам.
– В МАШИНКАХ!
Мы скрупулезно их изучили. В них ничего не было, как и в первый раз. Оставался один вариант – сломать их или разобрать. Но он заранее казался абсурдным. Ничего там быть не могло. Поляк нашел мини-отверточку и вскрыл аккуратно днище одной из машинок, вывинтив пару крохотных шурупчиков. Когда корпус модельки распался, перед нашими глазами оказался невероятно спрессованный пакетик с белым порошком, упакованный в полиэтилене. Как он мог уместиться в таком миниатюрном пространстве, была полная загадка, но, извлеченный на свет и всбитый, он принял естественную форму и оказался весьма приличным кулечком с запретным зельем. Из второй машинки после сходно проделанной операции был извлечен точно такой же весомый пакетик. Мы оглядывали теперь порошок, решая как его употребить и проверить, что же это такое пришло к нам из-за далекой заграницы.
Ни я, ни Поляк кокаина до этого никогда не пробовали и не понимали, что это может быть по эффекту.
– А вдруг это героин Аргентинский? – Предположил я, памятуя классическую сценку из «Криминального чтива».
Поляк напрягся.
– Может. Виталик, он же мог что угодно нам прислать. Он же на всем торчит. Полинаркоман. И мог прислать и то, и другое. И что в каком пакете не подписать. Но не звонить же снова. Спутниковые мобильные телефоны наверняка прослушиваются. Напрямую не спросить, где и что. Так что будем экспериментировать и пробовать.
– Как именно?
– Я буду первым. Внутривенно конечно.
Поляк пошел за шприцом и кипяченной водой с ложкой и зажигалкой.
Я внимательно наблюдал за происходящим с высоты безопасности своего положения Мистера Второго. Поляк развел в ложке децл порошка, попросил подержать и помочь и вскоре набрал в свой шприц (как у самого реального наркомана со стажем, он у него был личный, стекло-металл, а не одноразовый пластмассовый) и, засучив рукав и перетянув жгутом руку, вмазался без страха и упрека во всегда подставленную с охотой вену.
Извлек иглу наружу и стал смотреть на меня.
Глаза в глаза.
Я почувствовал, что мы сумасшедшие ученые, только что поставившие безрассудный эксперимент над одним из пары.
– Ну что, Кирилл?
– Не понимаю. Но я прилягу. Начинается.
Лицо его первые секунды были настороженное и ожидающее. Поляк прилег на диванчик и откинул повисший на нем жгут в сторону. Тяжело сглотнул и, отключившись слегка, смотрел в потолок, фиксируя все тонкости и переливы своего состояния. Я тоже немного волновался.
– Ну чего? Кир? Что происходит?
Поляк, не поворачивая ко мне голову, ответил: «Волны, Дим… Сильные волны… Чувствую…»
– Бля, Кир, не томи! Это героин или кокаин? – Я склонился на ним, ловя его все время ускользающий к потолку взгляд и пытаясь разглядеть, расширились у него зрачки или сузились…
Кирилл уже давно балдел, но балдел, стараясь не показать вид и прислушиваясь к своим ощущениям. Они явно были для него новые.
– Не понимаю до конца… Но точно не героин. А значит… это кокаин. Надо понюхать и тогда уж поймем наверняка.
Поляк резко вскочил и ринулся к пакетику с порошком. На мгновение остановился.
- Так. Надо все делать по правилам.
И исчез в коридоре.
Вскоре он притащил овальное зеркало из коридора и бритвой, которой недавно кромсал конфеты, быстро сделал четыре длиннющие тонкие дорожки порошка на нем. Скрутил трубочкой 10 долларовую купюру (100 долларовой не оказалось) и протянул мне.
– Ну, теперь ты первый. Пробуй.
Я взял.
– А тут точно столько же, сколько ты сейчас прогнал по вене, Кир? – Я осторожничал и пришла очередь напрячься мне.
Поляк расслаблялся и веселел на глазах: Да! Это совсем немного, Дим! Ты чего! Это же кокаин! Его нужно нюхать горстями, чтобы что-то почувствовать… Давай! Давай!
Его беззаботный голос придавал уверенности, хотя еще десять минут назад этот засранец не знал, что это такое, а теперь разговаривал со мной с нотками кокаиниста со стажем.
Я наклонился над зеркалом и, глядя себе в глаза, осторожно и плавно занюхал первую линию. Пошмыгал носом. Потер его и, сделав паузу, откинулся на диване к стенке.
Теперь мы поменялись местами, и Поляк смотрел на меня изучающее и с ухмылкой. Но не спрашивал «Как?». Он уже сам все чувствовал. Каково это. Я с удивлением ничего особенного не почувствовал. Никаких приходов, как от опиума или салутана не последовало. Вообще ничего экстраординарного не произошло. Поэтому я вскоре без всякого волнения занюхал вторую дорожку. Поляк сделал то же самое и с удовольствием остатками порошка натер себе десна под верхней губой, сказав:
– А теперь немножко анестезии.
Я повторил за ним. И опять особо ничего не почувствовал. Ну, может если только чуть-чуть. Самую малость. Ну, чуточку. Я встал и начал бодрячком ходить по квартире.
– А сколько времени?
Поляк делал на замену исчезнувшим еще четыре новые дорожки, хотя и не прошло и пары минут.
– Мне кажется те были очень тонкие. Сделаем в этот раз пожирнее.
– Сколько времени, я спрашиваю?
– Да они были маленькие. Надо побольше.
– Ты меня слышишь? Сколько часов?
– А? Шесть наверное…
– Бля ! Я опаздываю в кино! У меня же свидание.
Кирилл посмотрел на меня как на пришельца с другой планеты.
– Дима, да плюнь ты. У нас полный дом кокаина. Какое свидание!
Я оживился не на шутку.
– Как какое! Мое свидание! Нет, нет. Мне надо ехать. Причем срочно.
– Ты с ума сошел… Куда ехать?
– Мне нужно срочно в центр. Я опаздываю. Уже на час. Какой сейчас час?
– Да шесть, кажется. Куда? Ты куда?
– В центр! В Центр! Мне надо быстро.
Я говорил это, уже в коридоре одевая обувь. Как же мы так увлеклись, что я забыл о времени. Так. Стоп. Надо еще нюхнуть на дорожку.
Я вернулся в комнату. Поляк не верил своим глазам, что я уже обут и накинул пальто И оборачиваю шарф на шее…
– Что за черт! Дима! Куда ты собрался?
Я, не садясь нагнулся над зеркалом и быстро вдохнул еще одну дорожку, разделив ее на две части, освежив носик и не жадничая. Обе ноздри остались довольны. Я определенно что-то начинал чувствовать. То ли настроение повышалось, то ли желание двигаться росло, то ли еще что-то неуловимое и позитивное.
Поляк проявил чудеса активности в тот момент, когда я подошел к входной двери в коридоре и попросил его меня проводить. В горле першило приятно. Нос хотелось щупать и потирать. Над зубками было что-то вроде легкой едва заметной заморозки. Забавный наркотик, думал я. Непонятно, что в нем действительно настоящее действие, а что просто побуждение твоей собственной фантазии и энергии. Что реально происходит из-за употребления, а что ты допридумываешь после провокации, данной им твоей психике, и сам раскручиваешь уже физиологию. Пока я так философствовал, я увидел, что Поляк упал передо мною на колени и вытянул свою руку с указывающим перстом в сторону кучи домов, горящих в темноте осеннего вечера сотнями окон сот.
– Дима, остановись!
Не знаю, что у него творилось все это время в башке, но явно нечто очень пафосное.
– Остановись, Дима! Не уходи! Смотри!
Его палец тыкал в окно в домашние огоньки мегаполиса за стеклом.
– Любой сейчас в городе хотел бы быть на твоем месте! Ты понимаешь это? Или нет? Любой отдал бы все, что хочешь, чтобы быть сейчас здесь! Любой! Куда ты бежишь? У нас же есть он!
Я рассмеялся и сказал, что мне надо уматывать – и скорее! – на свидание, которое я уже и так, наверное, проебал. Хотя почему-то ощущения, что я что-то проебал не было. Я объяснил мягко Поляку, что уже сильно задержался и опоздал всюду из-за его кокаина. Я абсолютно не разделял ощущения «грандиозности происходящего», вдруг накатившего на моего друга. Ну, нюхнули и нюхнули. Ну, попробовали новый наркотик, ну зарядились. Так вот и есть стимул нестись теперь по делам. Но он явно хотел продолжения и дальнейшего расширения сознания.
Очень огорченный и раздосадованный Поляк выпустил меня наружу, проводив в взглядом, наполненным непонимания и разочарования.
На улице я вдруг впервые за вечер почувствовал себя реально на высоте… То есть укокошенным не на шутку. Я передвигался быстро, как будто на воздушной подушке или маленьком ковре-самолете. Практически перешел на спортивную ходьбу. Я чувствовал себя совершенно исключительно в физическом плане и превосходство было трудно скрыть. Очутившись в метро, я сел в полупустой вагон и тут же вытянул ноги на сиденье. Появилось абсолютное наплевательское отношение к окружающим и снисходительный вызывающий взгляд, который я изредка бросал на них, сочувствуя тому, насколько они обречены влачить приземленное состояние из-за отсутствия в их мозгу волшебного порошка. Накатило ощущение полной свободы. Я осознал себя суперменом – каждой клеточкой своего тела и извилиной – неуязвимым и обладающим спец-способностями, которые долго были скрыты в этом теле, но теперь неудержимо раскрываются благодаря запрещенному лекарству, чудесным образом найденному и принятому мной.
Через минуту я уже был в центре. Я буквально телепортировался туда. Еще секунда, и я стоял у кинотеатра «Аврора». Конечно же, я опоздал. Несмотря на то, что стал перемещаться со сверхскоростью. Сеанс давно начался, и полфильма уже прошло. Мгновение, и я, купив билет, уже смотрю «Фариннели-кастрат», предварительно пробежав сквозь ряды и не обнаружив в темноте свою будущую подругу. Все было как в убыстренном кино. Сек, и я, закинув ноги вверх на спинки кресла ряда передо мной, смотрю фильм. Сек, сек, и оно закончилось. Сек. Сек. Сек. И я стою на выходе и смотрю, как проходят мимо люди, покидая кинотеатр, и в каждой выходящей девушке вижу Аню. Но никого похожего на самом деле нет.
Я почему-то уверен в том, что мы не могли разминуться. Самоуверенность моя неразрушима. Сек, сек, сек, сек, и я спрашиваю время. Сек. Сек. Сек. Сек. Сек. И я с удивлением понимаю, что уже последний сеанс… Я опоздал не на час, а на целый сеанс, и ее след давно простыл, и, разумеется, ее тут и не может быть.
Сек, сек, сек, сек, сек, сек, и у меня испорчено настроение. Сек, сек, сек, сек, сек, сек, сек, и я вернулся обратно в район. Как же я мог перепутать так время? Пришла мысль вернуться к Поляку, чтобы донюхать грамм, или второй грамм, или то, что у него осталось, и принять самое верное и правильное решение в данной ситуации. Но в квартире уже никого не было. Мотороллеров и Моторолл у нас своих не было и связаться с ним было невозможно. Скорее всего, он взял кокс и поехал к кому-то. К кому, оставалось только догадываться.
Вечер был испорчен напрочь у супермена. Все мои вновь приобретенные способности типа телепортации по городу со скоростью мысли оказались абсолютно не нужны и бессмысленны. А то, что я всюду опаздывал, намекало мне на их явную иллюзорность и ставило под сомнение то, что оказался суперменом. Минута, и я шел по улице один и стал дрожать от холода. Десять минут, и я пришел домой. Полчаса, и я лег спать. Через час во сне мир снова стал медленным, и я остановился, замерев в дреме: этой ночью мне не снилось снов.
На следующий день сразу в трех местах города: на улице Советской рядом с Московским вокзалом – в группировке тамбовцев, в универе – студентки истфака, на Ветеранов – мои друзья нарки, – все, как один, обсуждали то, что Мишенин вчера унюхался 80% кокосом и исчез из поля зрения землян. Никому было невдомек, что я и не думал теряться. Но при всей скорости и разгоне, который я взял с первой понюшки оказалось, что я везде опоздал, и следующий день с расстройства просто проспал. Я думал, что все кончено. Во-первых, с девушкой я разминулся и больше никогда не встречусь, во-вторых, кокаин кончился, и кончился он без меня, и в-третьих – будущего, конечно, больше – нет.
Бхагавад Гита. Новый перевод: Песнь Божественной Мудрости
Вышла в свет книга «Бхагавад Гита. Песнь Божественной Мудрости» — новый перевод великого индийского Писания, выполненный главным редактором «Перемен» Глебом Давыдовым. Это первый перевод «Бхагавад Гиты» на русский язык с сохранением ритмической структуры санскритского оригинала. (Все прочие переводы, даже стихотворные, не были эквиритмическими.) Поэтому в переводе Давыдова Песнь Кришны передана не только на уровне интеллекта, но и на глубинном энергетическом уровне. В издание также включены избранные комментарии индийского Мастера Адвайты в линии передачи Раманы Махарши — Шри Раманачарана Тиртхи (свами Ночура Венкатарамана) и скомпилированное самим Раманой Махарши из стихов «Гиты» произведение «Суть Бхагавад Гиты». Книгу уже можно купить в книжных интернет-магазинах в электронном и в бумажном виде. А мы публикуем Предисловие переводчика, а также первые четыре главы.
Книга «Места Силы Русской Равнины» Итак, проект Олега Давыдова "Места Силы / Шаманские экскурсы", наконец, полностью издан в виде шеститомника. Книги доступны для приобретения как в бумажном, так и в электронном виде. Все шесть томов уже увидели свет и доступны для заказа и скачивания. Подробности по ссылке чуть выше.
Карл Юнг и Рамана Махарши. Индивидуация VS Само-реализация
В 1938 году Карл Густав Юнг побывал в Индии, но, несмотря на сильную тягу, так и не посетил своего великого современника, мудреца Раману Махарши, в чьих наставлениях, казалось бы, так много общего с научными выкладками Юнга. О том, как так получилось, писали и говорили многие, но до конца никто так ничего и не понял, несмотря даже на развернутое объяснение самого Юнга. Готовя к публикации книгу Олега Давыдова о Юнге «Жизнь Карла Юнга: шаманизм, алхимия, психоанализ», ее редактор Глеб Давыдов попутно разобрался в этой таинственной истории, проанализировав теории Юнга о «самости» (self), «отвязанном сознании» и «индивидуации» и сопоставив их с ведантическими и рамановскими понятиями об Атмане (Естестве, Self), само-исследовании и само-реализации. И ответил на вопрос: что общего между Юнгом и Раманой Махарши, а что разительно их друг от друга отличает?
www.peremeny.ru-портал вечного возвращения
Вы можете