ЦЕННЫЕ БУМАГИ. Mark Dean Veca – волшебник из страны LA (2009)
Марк Дин Века напоминает мне сказочных героев Ральфа Бакши из мультфильма «Волшебники». Все его творчество как фрагменты какого-то анимационного трипа и фантазма. Марк Дин Века легко мог придумывать психоделические постеры для Grateful Dead и оформлять концерты Jefferson Airplane. Но ему довелось жить не в XX веке, в мире хиппи и ЛСД, а в XXI, среди блоггеров и интернета. О том, как ему удается существовать в нашем времени и пространстве, мы и поговорили с ним в этом интервью.
Дима: Раньше художники Возрождения и Ренессанса расписывали Храмы и Церкви, а ты делаешь инсталляции в галереях и музеях. Это современные приюты Духа и веры? А зрители - твои прихожане?
Марк: Нет, я бы не сказал, что они являются новыми приютами спиритизма и веры, но я бы сравнил крупные корпорации, которые финансируют все выставки, с Медичи эпохи Возрождения.
Дима: Какие выставки были твоими любимые в этом году?
Марк: Моим любимым открытием был Даниэль Дэвидсон и Эрик Уайт в Sloan Fine Art в Нью-Йорке, выставка была открыта в середине сентября.
Дима: Я видел на YouTube ролик с тобой в наушниках. Скажи, что ты слушал, когда делал свою «Phantasmagoria»? Какую музыку?
Марк: У меня почти всегда в IPod песни вперемешку, перемешаны все виды различных направлений - рок, кантри, джаз, классика, рэп и т.д. Мои любимые исполнители Led Zeppelin, Steely Dan, Beck, Hank Williams, Tom Waits и John Coltrane. Я всегда обращаюсь к классическому року. Я также могу слушать шоу Говарда Стерна на Sirius (компания Sirius Satellite Radio - один из крупнейших спутниковых радиопровайдеров в США, - Д.М.). Обычно я слушаю Говарда около 20 часов в неделю.
Дима: Ты используешь в своем творчестве фигуры Авраама Линкольна, Венеры Милосской, Будды, Статуи Свободы, морячка Папая, группы AC/DC, Иисуса Христа и индуистских Божеств – скажи, сейчас кто тебя вдохновляет больше всего в творчестве и с образом кого тебе интереснее всего работать? Может быть Майкл Джексон?
Марк: Я не был знаком с Майклом Джексоном лично. Я пытаюсь подобрать такие образы, которые были бы универсальными и в тоже время были бы в каком-то плане личными для меня. Майкл Джексон был потрясающим, но я никогда не был его рьяным поклонником. Хотя я внедрил соски его сестры в одну из своих картин.
В моем нынешнем шоу в Jonathan Le Vine Gallery в Нью-Йорке в самой большой картине я ссылался на Ed "Big Daddy" Roth (машины – монстры), а также на серию пистолетов и другого оружия…
Дима: В твоем творчестве очень много символов, напоминающих кишки. Кишечник. У тебя это превратилось в настоящее психоделическое анатомическое измерение. Органическое путешествие по кишечному тракту. В твоих картинах находишься будто внутри какого-то организма. Они реально живые. Скажи, откуда этот психоделический заряд? Это твои видения? Твои трипы? Где ты это увидел? Потому что это явно существует вне тебя - как распадающийся на атомы и рога носорога сюрреальный мир Сальвадора Дали или состоящее из инопланетных костей и гениталий адское измерение Гигера…
Марк: Образы в моей работе, кажется, просто идут из головы, я не знаю, откуда они возникают.
Дима: Твои работы ведь никогда не абстрактные? Даже когда мы видим только узоры и непонятное месиво из глаз, отходов человеческого или нечеловеческого организма и сгустков биомассы это все равно фрагмент какой-то вполне реальной фрески? С веселыми героями и страшным сюжетом? И своей внутренней историей?
Марк: Иногда это чистая абстракция в моей работе, но чаще живописная абстракция, вдохновлённая всеми видами биологических, органических и анатомических форм. Я рассматриваю это как цикл жизни: секс, рождение, пищеварение, экскременты, смерть, распад, секс, рождение и так далее. В рамках этой системы взглядов я часто вставляю найденные образы из многих источников. Я люблю контрастные элементы, такие как элегантный в противовес вульгарному, микро и макро, высокоинтеллектуальный и невзыскательный и т.д.
Дима: Несмотря на ультрасовременность твоих инсталляций, твоя графика - элементарно могла быть нарисована, как мне кажется, в конце XIX или начале XX века каким-нибудь мистиком-визионером в эпоху декаданса, в модернистской Франции или предреволюционной России. Такое ощущение, что твои глобальные проекты это реконструкция катастрофы в лаборатории сумасшедшего ученого, а вот камерные узоры будто созданы как дизайн обоев для дворцов прошлых веков... Расскажи, что влияет на твои орнаменты?
Марк: Ещё в 2000 году я увлёкся Toile de Jouy, французскими узорами на ткани XVIII века, которые обычно содержат пасторальные, мифологические и исторические сцены. Мне нравится структура Рококо тех узоров и мне нравиться использовать их как основу композиции в моей работе. Мне нравится тот период, в нем чувствуется чрезмерный декаданс.
Дима: Современные художники отлично работают в рекламе и дизайне - Такаши Мураками удачно сотрудничает с Louis Vuitton, Дэмиен Херст с Levis, твое сотрудничество с Original Fake и Nike Snowboarding привело к созданию каких коллекций?
Марк: KAWS (нью-йоркский дизайнер и создатель множества культовых скульптур-игрушек, - Д.М.) был моим соседом, когда я жил в Бруклине. Он начал коллекционировать мои работы, и мы стали друзьями. Это привело к нескольким совместным проектам для Original Fake, которые оказались довольно удачными. По существу, KAWS пригласил меня графически интерпретировать некоторые из его игрушек через мой особый взгляд. Эти рисунки были использованы для футболок и настенных орнаментов. Я был очень доволен этим результатом и продолжил применять этот метод на различных скульптурных объектах, таких как статуи, памятники, оружие и т.д.
Я сотрудничаю с Nike с 2005 года, когда я создал специфическую инсталляцию для них в Нью-Йорке. Также в то время я создал с ними серию необычных продуктов – кроссовки с лазерным травлением, куртки, рюкзаки и пояса, которые были выставлены на аукцион, чтобы собрать деньги для Creative Time, некоммерческого общественного фонда искусства в Нью-Йорке. С того времени я разработал орнамент и логотип для Nick snowboarding. И сейчас я работаю над кое-чем новым.
Дима: Скажи, названия для твоих работ важны? И какие твои любимые?
Марк: С названиями всегда трудно, они почти всегда рождаются к концу проекта. Для меня они не очень важны, скорее в практическом смысле, как ссылка на конкретное произведение, но я не стараюсь ухватить суть работы. Моё любимое название «Toile de Joey» (перефразированное «Toile de Jouy», упомянутое выше, - Д.М.), орнамент с отсылкой к Джоуи Рамон, и «Boogey Fervor», огромная инсталляция, к которой я к хранилищу моего внутреннего зверя.
Дима: Кто поддерживает тебя в творчестве? Где и с кем ты живешь и работаешь? У тебя студия с помощниками или ты одиночка?
Марк: Я переехал в Лос-Анджелес с моей женой Лаурен и нашим сыном Лукой немного более года назад, после 17 лет жизни в Нью-Йорке. Я работаю над своими работами один, в студии, но в работе над большими инсталляциями мне помогает сменная команда. В ноябре я еду в Гвадалахару, Мексика, на две недели, чтобы создать инсталляцию в Instituto Cultural de Cabanas с группой из 4-х ассистентов, плюс нескольких местных студентов.
Дима: У тебя было специальное образование? Как и когда ты пришел в арт? Тебе кто-то помог в этом?
Марк: Я всегда рисовал, когда был ребёнком, что-то всегда срисовывал с комиксов и так далее. Родители мне помогали в моём стремлении быть художником, я ходил в Otis College of Art в Лос-Анджелесе в 1981 году и учился на иллюстратора. Затем я попал в отдел изобразительного искусства и получил степень бакалавра изобразительных искусств по предмету Живопись в 1985 году.
Дима: Какие допинги тебе открыли твой мир? Любовь? Грибы? Дисней? Химия? Heavy Metal Rock? Ноги?
Марк: Вероятно, всё перечисленное выше, кроме ступней.
Дима: У тебя есть личные отношения с какими-то нарисованными тобою персонажами? Какие и с кем?
Марк: Как я сказал раньше, я должен иметь какую-то связь с образами, которые я использую. Есть много типов связи - ностальгическая, визуальная, политическая, интеллектуальная, сексуальная и т.д.
Дима: Череп и камуфляж всегда в моде. Как ты объяснишь этот феномен? Как будто Уорхолом и Мепплторпом создана таблица Менделеева для американского искусства, в которой череп на первом месте…
Марк: Я не думаю, что они всегда в моде, но они, конечно, в моде в течение последних примерно 15 лет, хотя камуфляж немного уже вышел из моды. Черепа это так элементарно - у нас у всех они есть, и все они олицетворяют собой смерть, которая вечно привлекает к себе внимание.
Дима: Считаешь ли ты, что Интернет-блоггеры, создатели компьютерных игр, авторы креативной рекламы – это все новые герои новых жанров искусства, которые, несмотря на коммерческий успех, остаются маргиналами для великого академического искусства с его театром и литературой? И, как в свое время кино и ди джеи смогли доказать свою арт-состоятельность, так и блоггеры с геймерами смогут это сделать?
Марк: Блоггеры и геймеры докажут своё право на место в мире искусства, когда арт-дилеры найдут способ, как на них делать деньги.
Дима: С чем у тебя ассоциируется Россия? Если бы ты ее нарисовал?
Марк: Я никогда не был в России. Когда я думаю о России, я думаю о водке, икре и что там холодно. Россия до сих пор остаётся загадочной и мрачной для большинства американцев.
Дима: С чем у тебя ассоциируется Европа, если бы ты ее нарисовал?
Марк: Я был в Европе много раз, и у меня есть особое пристрастие к Испании.
Дима: Твое имя - и голландское, и мексиканское, и рыцарское… Из чего оно состоит и какие в нем ингредиенты? Какие национальности и крови?
Марк: По большей части мои предки происходят из Сицилии и Германии. Veca это сицилийское, но у меня есть теория, что мои предки были выходцами из Испании. Испанцы господствовали над Сицилией некоторое время, так же, как и многие другие.
Дима: Какая мечта у тебя есть в арте, которую ты бы хотел осуществить, но пока на это нет возможности в будущем году?
Марк: Кто-то спросил меня это пару дней назад, и ответ - нет. Я думаю, что мне нужно некоторое время, чтобы придумать что-то такое, к чему я буду стремиться. Сейчас я иду от проекта к проекту, работаю с тем, что кажется интересным в данный момент.
Дима: Ты чувствуешь, что время художников и фотографов суперзвезд, как Уорхол и Терри Ричардсон, еще не прошло и продолжается - в отличие от суперздвезд рок-н-ролла, в котором со смертью Курта Кобейна никого равного ему или его предшественникам (вроде Джимми Хендрикса, Джима Моррисона, Сида Вишеза и Яна Кертиса) так и не появилось?
Марк: Уорхол был уникален, работая во многих сферах. Его нельзя классифицировать. Он был истинной и лучшей звездой искусства. Терри Ричардсон хотя и популярен, но не является звездой такого уровня. Я не думаю, что когда-либо была эпоха художников и фотографов суперзвёзд на уровне Хендрикса и др., т.к. визуальное искусство никогда не было так важно для массовой культуры, как музыка.
Дима: Какие табу главные в твоем творчестве - не явные, как секс или политика или рисование какашек и потрохов, а неосознанных и невидимых вещей, к которым мы боимся касаться? Ведь они есть... Приоткрой завесу тайны... Ведь если отогнуть твой принт... от стены... за ним будет адское пламя твоего мозга?
Марк: Да. (Интересный ответ, - ред.)
Дима: Скажи, если у Мураками главные герои - Цветы-солнышки и Грибы-мухоморы, у Херста - Черепа и Трупы, то у тебя это Кишки с глазами и Какашки-гномы. Но несмотря на всю галлюциногенность и болезненность твоего арта, он позитивный и веселый, а не мрачный и негативный. Почему создается такой эффект? Ты знаешь волшебный рецепт, чтобы его создать?
Марк: Это не намеренный эффект, просто так происходит. Объединение противостоящих элементов случается на большинстве уровней моих работ, некоторые сознательные, некоторые бессознательные, что создаёт другую дихотомию.
Дима: Твоими работами можно иллюстрировать Карлоса Кастанеду, Тимоти Лири, Братьев Маккена и Александра Шульгина - открой секрет связи твоего искусства и психоделии?
Марк: Я рос в Калифорнии в 60-70-х годах. Та среда, место и время повлияли на меня во многих отношениях. Я никогда не исследовал психоделию, я был обычным белым мальчиком среднего класса из пригородных районов и как-то через космос это проникло в мой мозг.
Дима: Марк, почему сейчас ты популярнее, чем 10 лет назад?
Марк: Я бы предположил, что это происходит потому, что я продолжаю работать и выставлять мои работы для широкой аудитории, это что-то вроде снежного кома. Из уст в уста. Интернет. Надеюсь, что мои работы развиваются и стали лучше за последние 10 лет.
Бхагавад Гита. Новый перевод: Песнь Божественной Мудрости
Вышла в свет книга «Бхагавад Гита. Песнь Божественной Мудрости» — новый перевод великого индийского Писания, выполненный главным редактором «Перемен» Глебом Давыдовым. Это первый перевод «Бхагавад Гиты» на русский язык с сохранением ритмической структуры санскритского оригинала. (Все прочие переводы, даже стихотворные, не были эквиритмическими.) Поэтому в переводе Давыдова Песнь Кришны передана не только на уровне интеллекта, но и на глубинном энергетическом уровне. В издание также включены избранные комментарии индийского Мастера Адвайты в линии передачи Раманы Махарши — Шри Раманачарана Тиртхи (свами Ночура Венкатарамана) и скомпилированное самим Раманой Махарши из стихов «Гиты» произведение «Суть Бхагавад Гиты». Книгу уже можно купить в книжных интернет-магазинах в электронном и в бумажном виде. А мы публикуем Предисловие переводчика, а также первые четыре главы.
Книга «Места Силы Русской Равнины» Итак, проект Олега Давыдова "Места Силы / Шаманские экскурсы", наконец, полностью издан в виде шеститомника. Книги доступны для приобретения как в бумажном, так и в электронном виде. Все шесть томов уже увидели свет и доступны для заказа и скачивания. Подробности по ссылке чуть выше.
Карл Юнг и Рамана Махарши. Индивидуация VS Само-реализация
В 1938 году Карл Густав Юнг побывал в Индии, но, несмотря на сильную тягу, так и не посетил своего великого современника, мудреца Раману Махарши, в чьих наставлениях, казалось бы, так много общего с научными выкладками Юнга. О том, как так получилось, писали и говорили многие, но до конца никто так ничего и не понял, несмотря даже на развернутое объяснение самого Юнга. Готовя к публикации книгу Олега Давыдова о Юнге «Жизнь Карла Юнга: шаманизм, алхимия, психоанализ», ее редактор Глеб Давыдов попутно разобрался в этой таинственной истории, проанализировав теории Юнга о «самости» (self), «отвязанном сознании» и «индивидуации» и сопоставив их с ведантическими и рамановскими понятиями об Атмане (Естестве, Self), само-исследовании и само-реализации. И ответил на вопрос: что общего между Юнгом и Раманой Махарши, а что разительно их друг от друга отличает?
www.peremeny.ru-портал вечного возвращения
Вы можете