ЦЕННЫЕ БУМАГИ. Эндрю Ричардсон: Интервью в 3-х лицах (2009)
Вступление:
Я не знаю иностранных языков и не редактирую свои тексты. Говорят, что современные художники давно не рисуют ничего сами, а просто заказывают все на стороне. Я знаю это не понаслышке и подумал, что это отличный повод попробовать сделать материал, исключив себя из процесса. Полностью исключить не вышло, и вопросы пришлось написать, но в остальном инициативу в руки взяла моя подруга, владеющая свободно языком, узкоглазая калмычка Аня, похожая на персонажа из японского хентая. Она согласилась поболтать со звездой-стилистом Эндрю Ричардсоном за меня. Как настоящая принцесса, она озвучила меня и перевела этот текст. Потом она же напечатала его, тоже за меня, как настоящая рабыня, так как по сценарию жизни ей досталась роль верной помощницы современного – то есть необразованного и ленивого журналиста, которой пришлось расхлебывать за него все, что он решил натворить.
Спасибо ей за это. Теперь, когда мы все познакомились, благодарности розданы и формальности соблюдены, добро пожаловать в то, что я называю современной классикой и настоящим искусством. То есть в fashion фотографию, которая по креативности и авангарду давно обошла так называемую академическую и музейную фотографию. Я хочу познакомить вас со своим близким другом – стилистом международного уровня, который и делает современную реальность, с ее глянцем, рекламой и модой.
Эндрю Ричардсон: Интервью в 3-х лицах
Действующие лица:
Дима Мишенин – 37-летний парень без определенных занятий, выдающий себя за художника и журналиста. (в дальнейшем Д) Аня А. – 23-летняя девушка, выдающая себя за журналистку и переводчицу. (в дальнейшем А) Эндрю Ричардсон – 40-летний парень, выдающий себя за стилиста Vogue Италия и главного редактора журнала Richardson. (в дальнейшем Э)
18.30 в Москве и пол одиннадцатого утра в Нью-Йорке. Звоню Эндрю по Скайпу, загружается видео.
А: О боже, ты выглядишь, как Кевин Костнер! (смеется)
Э: Ой, нет, не надо так! (в смущении закрывает лицо руками) А ты… А ты… ты похожа на Гон Ли!
А смеется.
Э: Пиздец! Кевин Костнер! Погоди, да я Том Круз по меньшей мере!
А: Ой, извини, ладно...
Э: Слушай, я еще не ел, можно я буду жевать бутеры во время интервью, извини. А ты русская что ли? Что-то не похоже.
А: Ну да, я вроде русская, у нас тут, в России много всяких национальностей, но в целом, я, наверное, русская.
Э: Ну ладно, я понял. Слушай, я тут писал твоему другу, что тебе бы стоило быть топлесс во время интервью. Когда раздеваться начнешь? (Примечание Д : Когда я предложил Эндрю, что интервью возьмет моя подруга, это было его главным условием.)
А: Когда ты будешь bottomless…
Э: Да я сейчас готов!
А: Ой, нет, тогда мне придется сделать фото, и вдруг оно попадет на какую-нибудь обложку. Лучше мне не доверять.
Э: Да уж… это было бы круто... Слушай, а Дима рядом?
А: Неее, он сейчас в Питере, а я сижу в Москве, дома.
Э: Ну тогда покажи мне свою комнату.
А(показывает): Ну вот это моя комната, а за окном идет ужасный дождь, небо грохочет, ты слышишь?
Э: Да! Сумасшедший грохот!
А: Слушай, а это твоя спальня?
Э: Нет, это мой офис. (показывает офис: стеклянная стена с видом на улицу и парк, гигантская библиотека, кресло-качалка). Вот тут я обычно сижу, на улицу смотрю.
А: А что это за улица? Это в центре?
Э: Да! Брумс называется, я тут живу через парк (показывает), так что далеко не хожу. И тут в районе ошиваются все стиляги города. А вот смотри, видишь чувака в кепке?
А: Да.
Э: Это менеджер Нирваны, что-то он там с Нирваной делал, я не знаю, обычно тут с собакой ходит, а я смотрю на него каждое утро.
А: Что-то собаки нет у него сегодня.
Э: Да сегодня, без собаки че-то. Ну вот тут мы поселились, а вот борд, на котором мы вывешиваем макет «Ричардсона». Вот тут все картинки, которые мы планируем опубликовать. Так что вот тут-то все и происходит. Давай перейдем к вопросам, но есть пара вопросов, которые я хотел бы пропустить.
А: Фут-фетиш?
Э: Да нет, сексуальные вопросы – это нормально. Я просто не хочу давать в интервью оценки работе фотографов и стилистов, потому что, пойми, это бизнес, и было бы не совсем корректно говорить, что этот мастер, а тот неудачник.
А: Ок, тогда давай перейдем к вопросам Димы:
Д: 1) Тебе приходится что-то делать специально, чтобы быть модным и в центре или ровным счетом ничего?
Э: Ты знаешь, я ничего для этого не делаю. Больше того, я не люблю быть стильным, мне просто нравится хороший вкус. Когда человек хочет выглядеть стильно, он прилагает усилия, он хочет привлечь внимание. Мне кажется, это неправильно. Я думаю о каждой вещи, которую потребляю, с точки зрения хорошего вкуса. Понятно, что разница между вкусом и стилем больше семантическая, чем реальная. Но чем старше я становлюсь, тем глубже я понимаю разницу в стиле и вкусе. Я давно работаю в сфере фэшн, и понимание того, что стиль – это мусор, это то, чем не стоит захламлять голову и гардероб, пришло ко мне только сейчас.
Д: 2) Марио Соренти, Стивен Мейзель, Терри Ричардсон, ты сотрудничаешь с самыми лучшими фэшн-фотографами мира - тебя можно назвать серым кардиналом фэшн-фотографии? И кто из современных фотографов самый Ричардсоновский?
Э: Да нет, я себя не считаю серым кардиналом. Потому что я не занимаюсь интригами, я делаю визуальный концепт в сотрудничестве с фотографами. Скорее, для фэшн-бизнеса я представляю себе субъект, который иногда может оказаться не совсем подходящим для журнального формата. Вот, например, съемка Dogging – мы так наслаждались, когда делали ее со Стивеном Мейзелом, и в итоге она оказалась не востребована Vogue. Это, конечно, была большая проблема. Поэтому я всегда был и остаюсь антагонистом во всем: в бизнесе и стиле жизни. Мне всегда хотелось не просто делать промоушен одежде или воспевать красоту модели, мне всегда хочется сделать из моды что-то больше похожее на поп-музыку. Больше социальных аспектов жизни, больше характеров и меньше продакт-плэйсмента.
Что касается ричардсоновского фотографа, то самый лучший фотограф – это аноним. Когда работаешь со знаменитым фотографом, он постоянно думает о том, что люди подумают о нем, о его творческой эволюции, поэтому мне больше интересны снимки, под которыми нет credits с именем.
А: То есть это что-то такое же безымянное, как контент стоковых фотобанков?
Э: Ну, вот в следующем номере Ричардсона у нас очень много безымянных фото. Я не люблю фото «про фотографа», который их сделал. Вот, например, смотришь фото из XIX или начала XX века, и понимаешь, что они анонимны. Или парень снял свою жену в нижнем белье – тоже анонимное, безымянное фото.
Д: 3) Что входит в твою работу стилиста, расскажи подробнее - только подбор одежды или это гораздо большее влияние на весь процесс съемки и концепта?
Э: У меня в голове все время роятся кучи идей. Вот у меня за спиной библиотека с книгами, фильмами, я смотрю все это, читаю, и меня переполняют идеи для разных фотокарточек.
В начале каждого сезона я отбираю 5-6 таких идей, которые лучше всего ложатся на образ этого сезона, на события, происходящие сейчас или на то, что было показано в Лондоне, Париже или Милане. Потом я обсуждаю все с фотографами. Иногда мы дорабатываем идею в сторону того, что придумал фотограф. Так идея больше становится похожа на его концепт, чем на мой… (звонит телефон) – Я перезвоню, ок?
А смеется.
Э: Что смеешься?
А: Увидела айфон. Так и думала, что у тебя должен быть айфон…
Э: Ну я бы пользовался Blackberry, он для бизнеса удобнее, но у меня дислексия, я читать не могу, а в айфоне можно ориентироваться по картинкам и звукам. Да и потом, посмотри – мой айфон – это на самом деле геймбой (показывает наклейку с обратной стороны айфона – приставка).
Д: 4) В сессии "Bad girls" Себастьяна Фаена для V mag в марте 2009 ты вдохновлялся образами легендарных обитателей отеля Челси – от Эдди Седжвик до Ненси Спаген подружки Сида Вишеза?
Э: Я вдохновлялся работами датского фотографа Кристо, он делал истории о трансвеститах в Париже в 70-80-е. Это известная и очень красивая книга. Я хотел сделать историю о трансах, потому что для меня они очень интересны, как личности. Когда я был ребенком, я был поражен, узнав о существовании трансвеститов и транссексуалов. Готовясь к съемке, я комбинировал эту эстетику с эстетикой панка, потому что я в детстве все время был окружен панком. Я хотел сделать историю про девушку с порванными чулками. И, конечно же, мне хотелось отснять в отеле Челси, потому что это один из последних кусков истории в Нью-Йорке.
А: Моя любимая сессия у Себастьяна для Magazine: POP F/W 2008 Editorial: «Nun Head».
Э: Ты знаешь, трахаться с религией – это не очень круто. Голые монашки, дрочащие на Христа – мне это не очень подходит.
А: Ты веришь в Христа?
Э: Я не верю в Христа, но эта история о нем кажется мне очень чудесной. Там есть и история о муках и жертвенности, и прощении и вере людей. И ты знаешь, вся эта тема с голыми монашками и сексом в церкви – жутко избитая вещь. Я бы лучше посмотрел на голую исламскую женщину, потому что мне всегда была интересна ее таинственность и что там у нее скрывается под чадрой.
Все делали картинки с голыми монашками, начиная с викторианской эпохи и заканчивая сегодня. Скука. Девочки, конечно, красивые, я понимаю, почему Диме они понравились, но мне наплевать на эту съемку.
Д: 5) Скажи, как ты узнаешь, что определенная твоя фотосессия выстрелила и стала хитом? Неужели с блогов и с того, сколько сканов появилось на файлообменниках?
Э: Вот ты читаешь чей-то блог, и ты не знаешь, что за хер его пишет, не знаешь, какой он вообще по своим убеждениям и очень опасно прислушиваться к этому человеку. Одно время я читал все эти блоги. Но потом я с этим завязал. Знаешь, 100 человек скажут, что им понравилась съемка, а один скажет, что не понравилась. И все, что ты запомнишь из этого, что кому-то твоя съемка не понравилась. Поэтому я не доверяю комментариям и оценкам.
Я лучше всего понимаю, хороша моя съемка или нет в конце съемочного дня. Смотрю на экран, смотрю превью необработанные, и сразу мне все становится понятно внутри меня самого, хорошо я сделал свою работу или надо было по-другому. В комнате сразу появляется какая-то энергия, сила проделанной работы. И ты видишь на лицах людей, удовлетворены они или нет. А все остальное дерьмо после этого вечера съемочного дня – просто убийство времени и лишние переживания.
А: А у близких спрашиваешь мнение?
Э: Да, конечно, особенно у своей девушки.
Д: 6) Ты специально придумал стилизовать съемку с Евой Мендез под Элмера Баттерса, короля чулочного или это была идея Стивена?
Э: Да я сделал несколько набросков концептов и потом показал Стивену. Главная завязка к этой съемке была в том, что в тот сезон 1950-е были темой многих шоу, и они были очень модными в тот момент. Я нашел несколько тех времен и то, что делал Элмер Баттерс, и мы со Стивеном доработали эту идею и добавили туда Еву Мендез. Вторая идея съемки – сделать ретро-эротику с латинской девушкой. Я нашел несколько альбомов одного эротического фотографа из Мексики. Сейчас найду книгу (показывает) Антонио Кабалеро, вот книга, отсюда мы взяли стиль причесок и стиль Евы на этой съемке. И все это мы комбинировали. Знаешь, сначала берешь маленькую идею, а потом она становится больше и больше и разрастается до того состояния, которое тебе нужно. И эта съемка такая же. Это лучшая съемка, которую я когда-либо делал.
А: Сколько времени занимают такие исследования – поиски и изучение журналов, мексиканских альбомов, сколько времени нужно, чтобы разработать идею?
Э: Одна неделя где-то уходит на всю подготовку.
Идеи всегда в твоей голове, так что не нужно ничего высасывать из пальца. Мы работали со Стивеном на рекламных кампаниях, и мое агентство прислало ему несколько моих идей для съемки. Там было 5-6 набросков концептов, мы обсудили их за 2-3 дня, но на самом деле, все эти концепты зрели в моей голове 2-3 года, прежде чем мы их так легко обсудили и скомбинировали в одну главную идею.
Я хорошо знаком со Стивеном, мы вместе начинали работать в этом бизнесе 15 лет назад, я работал с ним для книги Мадонны «Секс», он фотографировал меня, когда я был молод, и «Ева» была первой нашей съемкой для итальянского Vogue, я очень ее люблю.
Д: 6) Легко Ева работала, изображая из себя фут-фетиш модель, целуя свою ногу? Для нее это было привычным или новым?
Э: Да она профессионально выполнила свою роль, и, в общем, это все, что я могу сказать о ней как о фут-фетиш модели.
А: То есть ты не знаешь, нравится ли ей фут-фетиш или нет?
Э: Да, нет, мне так не кажется. Я думаю, она просто делала свою работу. (НЕ НА ЧТО ТЕБЕ ДРОЧИТЬ, ДИМА, просто выполняла работу.) Да и не хочу комментировать ее личную жизнь.
А: А что ты думаешь о фут-фетиш?
Э: Картинка хорошая, но меня это не возбуждает. Ноги вообще очень красивые. Мне больше всего нравятся лодыжки. Как у гимнасток. Эта часть ноги кажется мне очень интимной и, наверное, это для меня личный фетиш.
Д: 7) Чьи ноги ей мяли сиськи, кстати, на одном из кадров? Эта модель осталась неизвестной? Назови ее. Чьим ногам так повезло?
Э: Да я не знаю, кто это был. Она в тот день работала рядом с нами, это даже не модель была, просто ноги были красивые, и мы ее сняли.
Д: 8) Как отреагировали в Vogue Италия на такую съемку? И была ли довольна ею Ева? На самом деле, когда я ее впервые увидел, я был потрясен, насколько удалось передать атмосферу дешевого ретро- для таких извращенцев, как я, и еще более велико было мое удивление, когда я понял, что это итальянский Vogue...
Э: Им, конечно, понравилась съемка и особенно то, что в ней была задействована селебрити, да еще и в таком смелом ключе. Так что эта съемка, в отличие от «Dogging», им очень понравилась.
А: А не были ли они шокированы тем, что эта история с привкусом дешевого ?
Э: Да нет, у Стивена все истории такие, никто не удивляется тому, что он довольно смел в теме секса. Да и вообще сочетание итальянского Vogue и Стивена – это априори что-то порочное.
Д: 9) Был какой-то смешной момент на этой съемке, о котором стоит рассказать? К примеру, вы долго выстраивали композицию, раздавливая сиськи стеклянным столиком и поправляли Еве соски, чтобы они лучше смотрелись в кадре?
Э: Да нет, это не было смешно. Я сейчас не могу припомнить какие-то смешные моменты, потому что на съемке все дико серьезные и сфокусированы на результате. И мы не останавливаемся даже на ланч. Когда придумываешь хорошую идею, не хочется останавливаться в ее реализации.
А: И сколько времени занимает весь съемочный процесс?
Э: Начинаешь в 8 утра, заканчиваешь где-то в 6 вечера. И ты должна понять, что съемка – это не так мрачно, все смеются, атмосфера кажется расслабленной, но внутри себя каждый человек работает на пределе, потому что Стивен очень требовательный человек.
Д: 10) Следующей скандальной и по времени последней хулиганской съемкой оказалось «Dogging» вместе опять же со Стивеном. Вы решили продолжить исследования и снять групповуху в лесу? Что случилось и почему и в какой форме Vogue отказался публиковать полученный результат? Ведь вы даже никого не раздели догола!
Э: Не знаю, почему они отказали, не могу это комментировать, не знаю, что им не понравилось. Ты знаешь, очень многое зависит от настроя команды, который задает главный редактор.
А: Можно ли сказать, что журнал полностью зависит от личности главного редактора или это результат командной работы?
Э: Да, полностью отражает сущность редактора. Например, французский Vogue полностью сделан под Карен Ройтфилд, а американский – это, конечно, личный альбом Винтур. Они делают себя образами и ролевыми моделями для читательниц. И, наверное, во многом это происходит непроизвольно. Ты знаешь, ведь даже модели во французском или американском Vogue похожи на главных редакторов, не говоря уже о прическах, образах и нарядах.
Д: 12) Концепт ночной съемки был придуман Стивеном или тобой или функцией night shot на камере Sony?
Э: Мы вместе его развили, но изначально я нашел книгу японского фотографа, к сожалению, не помню его имени. Так вот, он фотографировал парк в Токио и делал это с инфракрасным светом. Книга так и называлась - «Парк». Я показал книгу Стивену, и ему она очень понравилась, так и появился этот концепт инфракрасной камеры.
Д: 13) Кто-то из моделей стеснялся во время съемок или все были полны энтузиазма или все просто были уставшие, как собаки, и делали, что говорят, мечтая отправиться спать поскорее?
Э: Никто не стеснялся, все были сфокусированы на работе.
Д: 14) Кому вы ее еще предлагали опубликовать Dogging после Vogue или были Vmag первыми и они сразу согласились?
Э: V первыми опубликовали, и я был очень рад, что на замену Vogue есть такой крутой журнал, который это сделал.
Д: 15) По резонансу и по реакции тебе ближе твоя «Eva Mendez» или «Dogging»?
Э: Не могу сказать, все съемки как мои дети, эти две я люблю больше всего.
Д: 16) Твои фаворитки из русских моделей, с кем тебе приходилось работать из них – Наташа Поли, Таня Дягилева, Аня Селезнева или Саша Пивоварова? Расскажи побольше об этом феномене бума русских моделей на Западе?
Э: Ну вот ты, например, говоришь, что ты basically Russian, хотя на славянку совсем не похожа. Я думаю, в этом весь ваш секрет: в том, что в русских кровях намешано столько всего – и татары, и монголы, и славяне и еще очень много всяких народностей. Поэтому у вас есть такой уникальный тип красоты, и все девушки выглядят по-разному – их объединяет то, что они самые красивые.
А: А какие они в работе?
Э: Очень упорные, в отличие от других моделей, они мало тусуются, они очень правильные по своим убеждениям и, конечно, они лучше всего сфокусированы на том, чтобы получать хороший результат, как залог того, чтобы быть востребованными. Я работал с Сашей Пивоваровой, и мне, конечно, было очень комфортно с ней, но самая моя любимая модель – Евгения...
А: Володина?
Э: Да, да у вас какие-то непроизносимые фамилии. У нее есть такая энергия в чертах лица. И идеальное тело. Сейчас она перестала быть моделью, но все равно, это моя любимая славянка.
А: Мне кажется, Евгения больше похожа на европейку.
Э: Может быть, но я ценю ее именно за энергию.
Д: 17) С какими изданиями ты работаешь – Rolling Stone, Face, Vogue China, Vogue Italia, V mag... Продолжи список… И какие из них ты бы назвал самыми модными?
Э: Французский Vogue самый модный. Это Библия, и точка. Итальянский и французский – это два моих любимых Вога. Конечно же, Vogue – это флагман в моде. У них столько денег и влияния, что даже по съемкам они не зависят ни от чего – ни от настроения фотографа, ни от каких-то обстоятельств. Ничто не может испортить съемку, в отличие, скажем, от других менее богатых и влиятельных изданий. Каждая – шедевр, и они себе это могут позволить.
А: Тебе не кажется, что в последнее время появилось слишком много стилистов и фотографов? Если посмотреть fashionspot, можно просто офигеть от количества фанатов моды, которые больше ни в чем не разбираются, кроме как в съемках, моделях сумок и лимитированных коллекциях косметики.
Э: Да это просто ужас.
А: Как ты думаешь, почему так происходит? Почему люди этого поколения не хотят взяться за руки и пойти в науку, например, почему они все поголовно ринулись в область моды?
Э: Ну я думаю время такое. Люди всегда хотели быстрой славы, сейчас особенно. Мода привлекает тем, что это область, в которой нет каких-то серьезных стандартов образования, нет каких-то особенных требований к тебе, ученая степень не нужна. Всем кажется, что они талантливы, достаточно прийти и показать себя, и все будут у ваших ног. Мода кажется каким-то веселым гламуром.
Но это неправда, как и в любой области, здесь нужен кропотливый труд.
А: А что нужно сделать среднестатистической девушке или парню, которые хотят добиться успехов в фэшн, так, чтобы быть на голову лучше всей армии людей, увлеченных модой и стилем?
Э: Зарабатывать профессионализм. Увлечься модой надо лет в 13, чтобы выстрелить к 20-30-ти. В 17 надо стать чьим-то ассистентом. Обязательно пробиться к кому-нибудь крутому в подмастерья. А потом само пойдет. Ты можешь не учиться в школе, да и вообще я считаю, что всякие колледжи, которые учат быть стилистом или разбираться в моде – это трата денег и времени.
А: А что будет со всеми этими людьми, которые сейчас считают себя фотографами, стилистами?
Э:Да всем этим хипстерам будет пиздец, их просто выбросит на помойку истории. Я вообще вижу тенденцию к сокращению во всем, общую такую тенденцию. Слишком много всего, все слишком массовое и бездарное. Я вижу, как лет через 5-10 будут забыты многие из ныне популярных журналов, останутся единицы – только самые ценные и самые лучшие. Я вижу, как глянец переходит в Интернет, и бумажный журнал становится раритетным дополнением к pdf-журналу или социальной сети.
Д: 18) Работа стилистом это твой бизнес, а журнал Richardson – Тdой арт? Расскажи, будет ли новый Richardson в этом десятилетии или он появится уже в следующем? И что мы в нем увидим? Увижу ли я в нем снова себя и Терри Ричардсона, как в начале века? Какой он будет спустя 10 лет?
Э: Да, раньше это был арт, а теперь я хочу переделать журнал в бизнес. Знаешь, мы больше не хотим делать арт ради арта, мы хотим свое маленькое предприятие, как многие люди, которые начинают выпускать какой-то продукт: одежду там, еду или что-то еще. А мы хотим выпускать нормальный популярный журнал, такую более адекватную и модернизированную версию Playboy. Но Playboy задумывался как мужское издание, а наше издание сбалансированное – и для мужчин, и для женщин, и оно свободно говорит о сексе. Но не о том сексе, о котором трубят массовые журналы – телки с выменем там или фотошопные жопы на пол полосы. Нам интересен секс в аспекте отношений и гендерных проблем. Я думаю, что «пол» - это ключевое слово будущего десятилетия, потому что сейчас мы только-только начинаем преодолевать в себе нетерпимость по всяким гендерным вопросам. Поэтому мы и хотим делать такой журнал. Для любого человека. Неважно, как и где он живет и каким сексом занимается.
Д: 19) Признайся в своем самом интимном фетише и от чего ты любишь кончать сейчас? Это меняется год от года или остается неизменным?
Э: Да я нормальный парень, у меня отношения с девушкой уже пять лет, и мне нравятся разные сексуальные сценарии, но безо всяких излишеств, в целом. Не могу даже вспомнить что-то такое, от чего я бы кончал непременно.
А: А лодыжки и гимнастические ноги?
Э: Да нет, это эстетический фетиш, секси, да, но дух не захватывает.
А: Слушай, но если полистать твои съемки, там же просто куча секса, создается впечатление, что ты помешан на сексе, и, наверное, ты как-то реализуешь все это.
Э: Да нет, пойми, это просто мои выдумки, я в жизни так не делаю. Я исследую в смысле research, a не explore. Я вообще обычный парень, но как только я говорю, что работал ассистентом на книге Мадонны «Секс», мне не верят, что я нормальный. Но это правда, я просто люблю провоцировать, изобретать, и я абсолютно терпим к разным вещам в сексе. У меня было пара гомосексуальных опытов, и я не жалею о них, но это не мое.
Отсутпление:
Санкт-Петербург, полдень по Московскому времени. Дима прочел расшифровку видеозаписи в скайпе и разговаривает с Аней в чате Gmail:
Д. Ну и как тебе Рич?
А. Я забыла написать, не знаю, важно это или нет, но когда он говорит, у него сияют золотые зубы. Я спросила его. Он сказал, что не чистил зубы в детстве, и ему теперь приходится так ходить. Блин, какой он красивый парень. В жизни такого не встречала. Вылитый Джуд Лоу. Настоящий породистый британец, задиристый, хмурый и вместе с тем суперэлегантный в своей небрежности.
Д. Давай напишем правду. О том, что было.
А. О том, что у меня только что был виртуальный секс типа с Эндрю?
Д. Ты такая шлюха, Принцесса. Ты бы сосала не переставая, если бы тебе давали все крутые парни, которые попадаются тебе в жизни. Но дают не все. Поэтому у тебя есть паренек и мечты о семейной жизни. Я обожаю, когда ты светишь свою задницу. Она у тебя невероятно сочная. Давай, Рабыня, расскажи подробнее, как это было, и начни свой рассказ с того момента, как мы расстались, и ты пошла в ванну со своим парнем... итак...
А. Короче, я пошла в ванну, и у меня был славный секс с моим парнем. Потом мы спали. Потом ели. Потом он уехал. Потом пришла мама. Потом я стала рассортировывать монеты (у меня скопилась хуева туча монет, и я хочу заплатить ими по квартирным счетам в сберкассе), и вот я рассортировывала-рассортировывала, и тут звонит скайп. А я подумала, ты из дома звонишь. Но нет, смотрю – Эндрю! Ну мы поболтали типа о том о сем. Про его дислексию, он просил рассказать, что это за видео на НТВ с тобой (имеется в виду интервью про фильм «Игла Ремикс», о котором была ТВ-передача в тот момент), про всяких женщин, про ссоры с его девушкой, и потом он ни с того ни с сего говорит: Покажи мне попу без трусов. Ну я показала. Я говорю: ну тогда ты мне взамен тоже что-нибудь покажи. Он говорит «Что?» Я говорю: ну не знаю, сними майку. Ну он снял и стеснялся. Хотя он очень даже клевый, несмотря на свои 46 или 43? Потом он сказал: покажи мне свою грудь. Ну я ему показала. Он говорит: потрогай ее пожалуйста. Я потрогала. Он говорит типа «О, как клево. Я тебе еще позвоню».
Я знаю, это не называется виртуальный секс. Это называется показать попу в камеру. Но все равно для меня это было так переживательно. И я видела, что у него такие сальные глаза. Будь он рядом, я бы поцеловала его. Он очень даже секси в целом, похож на Кевина Костнера. А еще он не умеет читать, ты прикинь, и писать тоже. Ты пишешь и даже пишешь всякие стихи про смерть и жизнь, а еще тебе нравится писать всякие сальности, и ты читаешь. Последнее, что я помню – про Генсбура. Ты много читаешь сайты и всегда ищешь любой контент про ноги, фото, текст, неважно. А он не может искать про ноги. Ну разве что визуальные какие-то вещи. Он не может набрать в строке поиска - «ноги» и посмотреть релевантные результаты. Он даже не знает, где находится кнопка картинки на поиске гугл. И поэтому ты более сексуален, чем он, я, Барак Обама и мертвый Джексон в ночных новостях. Черт побери, кажется, впервые за последние полгода мне захотелось переспать с кем-нибудь, кроме своего парня. Ощущается какая-то весна в душе даже. Я не думаю, что между нами что-то есть. Просто ему было скучно, и он мне позвонил. Не думаю, что он позвонит мне еще.
Все-таки он любит нормальных телок, а не худых. И потом... мы оба слишком далеко друг от друга, чтобы что-то развивалось. И да, в след раз, как будешь писать письмо, пригласи его в Россию :)
Бхагавад Гита. Новый перевод: Песнь Божественной Мудрости
Вышла в свет книга «Бхагавад Гита. Песнь Божественной Мудрости» — новый перевод великого индийского Писания, выполненный главным редактором «Перемен» Глебом Давыдовым. Это первый перевод «Бхагавад Гиты» на русский язык с сохранением ритмической структуры санскритского оригинала. (Все прочие переводы, даже стихотворные, не были эквиритмическими.) Поэтому в переводе Давыдова Песнь Кришны передана не только на уровне интеллекта, но и на глубинном энергетическом уровне. В издание также включены избранные комментарии индийского Мастера Адвайты в линии передачи Раманы Махарши — Шри Раманачарана Тиртхи (свами Ночура Венкатарамана) и скомпилированное самим Раманой Махарши из стихов «Гиты» произведение «Суть Бхагавад Гиты». Книгу уже можно купить в книжных интернет-магазинах в электронном и в бумажном виде. А мы публикуем Предисловие переводчика, а также первые четыре главы.
Книга «Места Силы Русской Равнины» Итак, проект Олега Давыдова "Места Силы / Шаманские экскурсы", наконец, полностью издан в виде шеститомника. Книги доступны для приобретения как в бумажном, так и в электронном виде. Все шесть томов уже увидели свет и доступны для заказа и скачивания. Подробности по ссылке чуть выше.
Карл Юнг и Рамана Махарши. Индивидуация VS Само-реализация
В 1938 году Карл Густав Юнг побывал в Индии, но, несмотря на сильную тягу, так и не посетил своего великого современника, мудреца Раману Махарши, в чьих наставлениях, казалось бы, так много общего с научными выкладками Юнга. О том, как так получилось, писали и говорили многие, но до конца никто так ничего и не понял, несмотря даже на развернутое объяснение самого Юнга. Готовя к публикации книгу Олега Давыдова о Юнге «Жизнь Карла Юнга: шаманизм, алхимия, психоанализ», ее редактор Глеб Давыдов попутно разобрался в этой таинственной истории, проанализировав теории Юнга о «самости» (self), «отвязанном сознании» и «индивидуации» и сопоставив их с ведантическими и рамановскими понятиями об Атмане (Естестве, Self), само-исследовании и само-реализации. И ответил на вопрос: что общего между Юнгом и Раманой Махарши, а что разительно их друг от друга отличает?
www.peremeny.ru-портал вечного возвращения
Вы можете