ТЕКСТ: ГЛЕБ ДАВЫДОВ
Фото: North-island.com, Raymond Sahuquet, Tony Baskeyfield, Chris Close, Глеб Давыдов

Cамолет подлетал к Сейшельским островам. Я взглянул на экран, вмонтированный в спинку переднего сидения. Прямая трансляция с веб-камеры из кабины пилота: маленький зеленый островок посреди сине-голубого океана, а вокруг – белая кайма песчаных берегов; затем появляется еще островок, пара облаков, и вот вдруг от одного острова к другому вытягивается радуга. Выглянул в иллюминатор. Так и есть: огромная двойная радуга, яркая, как сейшельский флаг, и уверенная, будто была здесь всегда и будет вечно. Радуга в пол неба.

Слоган Сейшельских островов — «не просто другое место — другой мир», и это не пиар-преувеличение. Сейшелы другие. Сейшельцы (или «креолы», как они предпочитают именовать себя) – тоже. Они ненавидят работать. Не как все остальные люди из других стран, а — патологически. Вплоть до того, что традиционный их ответ на вопрос «Как дела?» звучит так: «Устал». Негр, который прислуживал мне на острове North (его звали Вайзмен), конечно, не говорил мне ничего такого, но по глазам было видно: бедняга чрезвычайно уставал от своих обязанностей: мытье посуды, сервировка стола, уборка, — все это явно было для него не самым приятным делом на острове. При этом Вайзмен не был креолом. Хозяева острова North привезли его из ЮАР. Как раз по той причине, что нанимать в дворецкие коренных сейшельцев на Сейшелах стало своего рода моветоном. Они просто не желают работать и вдобавок задирают нос…

Конечно, Вайзмену было от чего уставать. Например, вчера ближе к ночи я попросил его открыть и выстроить перед нами в ряд сразу семь бутылок разного вина, выбранного из обоих винных карт (там есть две винные карты, одна из них бесплатная, в ней множество разнообразных южноафриканских наименований, а также кое-что из фарнцузских, испанских, итальянских и новозеландских, другая – платная, с самыми эксклюзивными винами из Европы).

Так вот, вчера, крепко поужинав, мы (я с моими соседями, четой миллионеров из Германии) пол ночи посвятили обильной дегустации южноафриканских и французских вин и тщательному их сравнению. С обсуждением всех оттенков и тонкостей вкуса и запаха… Это была своего рода игра опыта, ассоциаций и фантазий. Происходило дело на моей вилле, поэтому бокалов и блюд со вчера осталось множество, и Вайзмену пришлось потрудиться…

Когда я говорю «моя вилла», формально я, конечно, не прав. На острове North Island вся недвижимость принадлежит южноафриканской компании Wilderness Safaris (известной в мире лакшери-путешествий своими элитными эко-лоджами). Но дело в том, что на виллах Северного Острова (лучших Сейшельских виллах) каждая мелочь, каждая складка на покрывале, каждая подушка и каждое полотенце служат тому, чтобы гость перестал чувствовать себя гостем и почувствовал полноправным хозяином. И поэтому иначе, как «моя вилла», говорить не получается…

Моя вилла значится под номером три (всего их здесь одиннадцать). Лакированные полы из индонезийского тика, стеклянные стены-окна, из которых открывается вид на нежно голубые волны океана и на несколько суперкрасивых пальм. Окна эти при желании закрываются плотными пробковыми жалюзи, и становится совершенно темно – до тех пор, пока вы не включаете мягкий свет, каждый источник которого тут настолько четко локализован (работал специально приглашенный мастер по свету), что аж дух захватывает от той почти театральной красоты, в которую вдруг погружается спальня. В каждом углу – что-нибудь мягкое: там кресло, тут диванчик, у другой стены – еще один, или вот еще – кровать. Огромная квадратная деревянная кровать с мягким, но упругим матрацем и белыми простынями. В общем, такая вилла, что в ней тут же чувствуешь, что жизнь удалась и что все рассказы о Сейшельских островах как о настоящем рае на земле приобрели, наконец, вполне конкретную и ощутимую форму.

При этом тут совсем не чувствуешь себя чужим, как это нередко случается с непривычными к роскоши новичками, вдруг попадающими в ситуацию, когда все вокруг подчеркивает избранность и знатность предполагаемого клиента. То ли это действует исповедуемая на острове философия barefoot luxury (на русский это словосочетание обычно переводят нелепой калькой «босоногая роскошь»), то ли просто как-то так все уютно устроено, что ничего не напрягает… Так или иначе, на North Island дизайнеры постарались как следует. Виллы доведены до того же уровня совершенства, на котором находится сейшельская природа. И, скорее всего, так получилось потому, что их строили одновременно с обустройством этой природы…

Дело в том, что еще десять лет назад весь остров North представлял собой в буквальном смысле крысятник. Зарос пальмами и непроходимыми кустами, кишмя кишел черными крысами, одичавшими кошками, коровами и свиньями. В общем, здесь творился форменный бардак… Причиной которого была неаккуратность плантаторов, прежних хозяев островка.

В 1826 году, сразу после официального открытия острова (до этого здесь только изредка ошивались пираты), некая французская богачка мадам Бофон превратила о.Северный в кокосовую плантацию и поселила здесь своих работников. Сюда стали регулярно приплывать корабли с провизией. В трюмах кораблей, конечно, водились крысы. Вместе с продуктами они перебирались на землю, и постепенно совершенно захватили его. В 1976 году, когда кокосовая индустрия потерпела крах и плантация была заброшена, крысиное нашествие приобрело поистине критические масштабы. Люди покинули North, и это в свою очередь тоже не замедлило сказаться на и без того уже нарушенной экосистеме: оставляя остров, люди бросили на нем своих питомцев – кошек, собак, свиней. И, конечно, у животных сработал инстинкт самосохранения, в результате чего они стали плодиться и размножаться с проворством кроликов…

Короче, когда представители фирмы Wilderness Safaris в 1997 году купили North Island, они обнаружили здесь такую отвратительную клоаку, что даже их трезвый и прагматический взгляд на вещи дал небольшую трещину. Остров в чудовищном состоянии, придется вложить в него немало средств, прежде чем его можно будет превратить в бизнес… Нужна какая-то сверх идея, которая бы с лихвой и гарантировано окупила затраты. Тут мало просто восстановить потерянный экологический баланс и построить эксклюзивные виллы. Нужно что-то большее…

Идею помогли отыскать результаты исследования, проведенного за пару лет до этого сейшельскими учеными. По данным этих исследований выходило, что потенциал North Island настолько велик, что из него можно сделать самый настоящий заповедник, если постараться. Но денег у Сейшельского правительства на это, разумеется, нет. Так в Wilderness Safaris придумали проект «Ноев Ковчег».

Последовали годы борьбы за восстановление природного баланса. Специалисты по экологии, ботанике, зоологии решали нелегкую задачу: не повредив общей экосистемы, устранить крыс и других нехарактерных для острова животных, восстановить изначальную, свойственную острову флору, словом, вернуть ему былое величие. А после этого – поселить там редких и исчезающих животных и птиц, а также проконтролировать возведение одиннадцати эко-вилл.

И вот к 2005 году вся эта деятельность принесла, наконец, результаты. North Island превратился в райский заповедник с чистыми дорожками и занесенными в красную книгу животными. Необходимый элемент для успешного позиционирования — «ноев ковчег» — встроился в бизнес-мозаику. А вдобавок к нему построили виллы, живя в которых можно ощутить себя человеком. Не каким-нибудь потерянным хиппи или там, скажем, бэкпекером, а просто здоровым, сильным человеком среди великолепной природы. Человеком, достойным всего самого лучшего.

Правда, не каждый достойный всего самого лучшего человек может себе все это позволить. Одна ночь в здешней вилле сейчас стоит в районе 2000 евро с человека. За эти деньги постоялец получает виллу (великолепная спальня, огромная ванная, два туалета, две душевых, студия, бассейн, просторная веранда – и все это деревянное, мягкое, уютное и теплое), обширную карту бесплатных вин и неограниченную ничем, кроме собственного аппетита и фантазии, возможность в любое время дня и ночи заказывать любые блюда, какие только пожелает. Плюс электромобиль, чтобы свободно разъезжать на нем по острову.

Летят сюда обычно на вертолете. 15 минут от главного сейшельского острова – Маэ. Полет сквозь радугу, над сверкающим на солнце океаном и маленькими островками (по одной пальме на каждом). Ничего особенного заметить не успеваешь, а когда выходишь из вертолета на землю North, понимаешь, что попал в мечту.

Сперва мечта напоминает планету Альфа из фильма «Кин-дза-дза» (место, где инопланетян-люмпенов превратили в кактусы, этакий прекрасный новый мир, сплошь покрытый зелеными садами, аккуратными дорожками и идеальными газонами, с бесконечно свежим воздухом и высокодуховными местными жителями). Русская девушка Наталья в белоснежном платье, работающая на острове в должности guest-relations, и мой будущий личный дворецкий (тот самый Вайзмен, тоже в белом костюме) встречают меня и усаживают в багги-мобиль. И через пять минут я уже пью только что выжатый сок пэшн-фрута, а Наталья расспрашивает меня о моих кулинарных пристрастиях (чтобы я потом не напрягался, выдумывая, чего бы такого мне заказать, а шеф-повар бы наперед знал что нужно делать, чтобы мне угодить).

В нескольких шагах от меня шелестит ослепительно голубой океан, белой пеной поедая белый песок. Тихо звенит ветер, играя со стеклянными украшениями. Интерьер лаундж-зоны мгновенно вовлекает в поле полного комфорта и беззаботности. В это поле здесь вовлекались в разное время Боно из U2, Дэвид Бэкхем, семейство Потаниных и прочие им подобные люди, для которых важно, чтобы на отдыхе им никто не мешал. И верно: на острове нет и быть не может никаких папарацци и прочих лишних факторов. Это частное владение, сюда вообще никто просто так не попадает.

Что я там делал? Пил вино, ел лобстеров (огромных и очень вкусных), катался на багги-мобиле и разговаривал с гигантскими сейшельскими черепахами (кстати, вопреки расхожему мнению, на них ни в коем случае нельзя садиться, потому что они хотя и тяжелые и выглядят массивно, связки при этом у них слабые, и когда человек пытается на них прокатиться, возомнив себя львенком из мультфильма, черепахе может стать очень плохо, хотя со стороны это и незаметно). Черепахи эти старые и мудрые, совершенно точно, что они понимают все ничуть не хуже людей.

Потом еще я пол дня медитировал в полном одиночестве на пустом пляже (там есть такая тема, что если перевернуть табличку при въезде на этот пляж надписью «занято» к подъезжающим, то никто туда не поедет). На острове не было почти никого. Четыре виллы были свободны. В двух других жили приятные люди, с которыми мы, однако, почти не пересекались. Это были три безмятежных дня исполнения желаний, поэтому, когда генеральный менеджер отеля Джастин довольно забавным образом спросил меня: «Ну как? Фантастика?», я, конечно, уже и думать забыл о «Кин-дза-дза» и ответил только: «Да, чего уж там… Фантастика, конечно».

…Был вечер. Играя всеми цветами радуги, свечи празднично бликовали на пузырьках в бокале шампанского Salon. Всеми цветами радуги переливались пузырьки пены в моей усыпанной лепестками роз благоухающей ванне. Музыку, льющуюся из колонок, дополнял шум океанского прилива и легкий теплый ветерок, флиртовавший со стеклянной люстрой – ловцом ветров. Я прикрыл глаза, и радуга разлилась повсюду. Я был совершенно счастлив.