Продолжение. Начало здесь. Предыдущее здесь.

Чем занимался в крайкоме комсомола замзав отдела агитпропа? Судя по тому, что рассказывает Михаил Сергеевич, поначалу все больше мотался по командировкам, читал лекции сельским труженикам. Люди слушали с интересом, поскольку ни радио, ни тем более телевидения по селам не было, газеты приходили с опозданием, книг не хватало. Но лекциями молодой коммунист (в партию он вступил еще в 52-м) не ограничивался. В глубинке он «целые дни проводил в мастерских, на фермах, в бригадах – положение ужасающее, бедность и разорение полное. Вечерами засиживались в правлении колхоза, проясняя бесконечное множество проблем. О многом теперь уже и не вспомнишь – сколько лет прошло». Но кое-что врезалось в память. Например, бедная убогая жизнь в селе под говорящим названием Горькая Балка. Горбачев разглядел эту жизнь с горы, еще на подходе к селу, и подумал: «Вот почему бежит из этого Богом забытого села молодежь. Бежит от заброшенности, от этой жути, от страха быть похороненным заживо».

То есть начинающего пропагандиста, лишь несколько лет назад убежавшего из родного села, поразила не столько материальная нищета этого открывшегося вдруг перед ним мира деда Андрея, сколько нищета духовная: «Где-то там, внутри этих убогих жилищ, шла своя жизнь. Но на улочках (если их можно так назвать) не было ни души. Будто мор прошел по селу и будто не существовало между этими микромирками-хатами никаких контактов и связей». Это типичный взгляд коммуниста со своей архетипической вершинки на прозябание частных людей. Что же делать с этими людьми, как им помочь? Да насадить среди них виртуальный мир деда Пантелея: «Я решил обо всем этом поговорить со специалистами, тоже в осоновном молодыми людьми. Все были согласны – молодежь нуждается в общении. Решили организовать несколько кружков политического и всякого другого просвещения, прорубить, как говорится, «окно в мир». Провели первые встречи – пришли на них не только люди молодые, но и пожилые. Высказали пожелания о регулярных встречах – лед тронулся». Или, переводя это с языка Остапа Бендера на язык позднего Горбачева, «процесс пошел».

Кстати, в этом описании поездки в глубинку нетрудно увидеть то, что мы все наблюдали в работе Михаила Сергеевича времен перестройки и гласности: посоветоваться со специалистами (запомним этих «специалистов», в дальнейшем они в той или иной форме постоянно нам будут встречаться на пути следования карьеры Горбачева), организовать нечто просветительское (слово «гласность» намекает на тот же процесс, что и слово «просвещение», но – не средствами света, а средствами звука), собрать людей, высказать благопожелания о регулярности, запустить процесс. Самое интересное, что и последствия этой поездки во многом перекликаются с тем, как заканчивались в своем большинстве перестроечные начинания. Президент пишет: «Самое удивительное, что поиск живых человеческих форм работы нередко встречал, мягко говоря, непонимание со стороны партийных комитетов». Имеется ввиду, что по окончании командировки он заехал к первому секретарю местного райкома партии товарищу Дмитриеву, рассказать о том, что видел и чем занимался в Горькой Балке (во времена перестройки он все тоже отчитывался перед своими партийными товарищами), и результатом этого визита стала «телега» Сергея Афанасьевича Дмитриева в крайком: Горбачев «вместо того, чтобы наводить порядок, укреплять дисциплину и пропагандировать предо вой производственный опыт, стал создавать какие-то «показательные кружки».

Чем объяснить эти навязчивые переклички между тем, что происходило у всех на глазах в дни перестройки, и тем, что Горбачев делал, работая в комсомольском агитпропе (и дальше, как мы увидим, на всех этапах своей партийной карьеры)? Да тем, что с годами человек по сути своей не меняется. Меняются должности, окружение, места обитания, род занятий, что угодно, но – не приемы решения возникающих перед ним проблем. Эта истина всем очевидна, но последствия ее как-то мало осмысливаются. А стоило бы…

В дальнейшем, описывая жизненный путь Горбачева (точнее – его партийную карьеру), мы вменим себе в обязанность постоянно обращать внимание на то, какими приемами он пользовался на каждом этапе движения вверх, будем анализировать структуру его карьерных технологий, находить в них общие моменты и фиксировать различия. Инвентаризировав горбачевские технологии, мы хотя бы частично поймем причины его стремительного взлета, а также – падения. Ну а попутно, даст Бог, наметим хотя бы пунктиром контуры общей теории советской партийной карьеры. Да и, чем черт не шутит, российской карьеры вообще.

Начнем с того, что нам уже известно: Горбачеву свойственно отталкиваться от мира деда Андрея и стремиться в мир деда Пантелея. Начав свою деятельность с «поиска живых человеческих форм работы», он натолкнулся на «непонимание со стороны партийных комитетов» в лице товарища Дмитриева, который считал, что дело Горбачева – «наводить порядок», а не создавать «показательные кружки». Дальше – больше. Наш герой уже жалуется: «Но постепенно «просветительство» в комсомольской работе стало все больше вытесняться хозяйственными кампаниями, разворачивавшимися одна за другой по инициативе Хрущева. Я очень скоро начал понимать, что работа в партийно-комсомольском аппарате по-своему коварна. Она предполагает готовые «правила игры», втискивает в определенные жесткие рамки. Опасность скатиться от работы действительно общественной к чисто чиновно-бюрократической, от которой я бежал из прокуратуры, была крайне велика и здесь, в комсомоле».

То есть получается, что молодой пропагандист обнаружил на практике неприятную вещь: партийная работа, которую он первоначально принимал за прекрасный и легкий мир деда Пантелея, может обернуться скучнейшей рутиной, оказаться постылым миром деда Андрея. Сама жизнь заставила Горбачева осознать этот факт, и с этим знанием, с этой вставшей перед ним во весь рост реальной проблемой надо было что-то делать, как-то с ней жить. От нее не спрячешься, не убежишь. После бегства из прокуратуры бежать уже некуда. Не так поймут. Остается работать с тем, что имеешь, искать в этой комсомольско-партийной сфере особые ниши, в которых можно успешно упражнять свои внутренние задатки, создавать свой особый, преемлемый для «Вылитого деда, требующего внимания», мир.

Что и как искать? Чтобы это понять, надо четко поставить проблему. Горбачев ее ставит прямо ребром: «Партийные организации, взяв на себя функции прямого руководства экономикой, сами действовали как хозяйственные органы и от комсомола ожидали того же. Все оценивалось через призму хозяйственных успехов. Есть они, хорошо работают и партийные организации, и комсомол. Ну а нет – так и политическая работа ничего не стоит».

Какой вывод отсюда? Целых два. Первый: по мере возможности надо избегать тех областей партийной работы, которые хоть как-то связаны с хозяйственной деятельностью. Второй: искать и находить такие ниши в партийной работе, в которых нет «правил игры» (готовых), «жестких рамок» (определенных кем-то), то есть – те лакуны партии и комсомола, в которых можно играть без «правил», жить вне «рамок», определенных и изготовленных кем-то другим, где можно создавать свои «правила» и таким образом определять «рамки» жизни и поведения для других. А чтобы это стало реальностью, надо быть либо очень большим начальником (вот и корень карьерного устремления), либо – действительно искать себе такую нишу, в которой тебя трудно проконтролировать (а лучше – и то, и другое). Так вот, именно эту еще только умопостигаемую (нами) нишу наш герой интуитивно счел сферой чисто «политической работы», деятельности «действительно общественной». Что это такое, сходу трудно понять. А уж найти-то – совсем нелегко. Но Горбачев не унывал, постоянно искал. Мы это занятие будем в дальнейшем называть «Поиск своей ниши». А саму эту странную нишу, где человек, находясь на службе, может делать, что хочет, – «Нишей свободы» (для Горбачева это, конечно, мир деда Пантелея).

Самое удивительное – то, что он эту идеальную «Нишу» всегда находил. Иногда сам, иногда жизнь подбрасывала. Например, весной 56-го подоспел разоблачительный доклад Хрущева на ХХ съезде. Ознакомившись с текстом информационного письма в крайкоме партии, наш герой поддержал «мужественный шаг Хрущева». Нужно было включаться «в разъяснительную работу итогов ХХ съезда среди молодежи», ехать в район (с глаз долой от начальства). Это было сложное дело, потому что далеко не все правильно понимали, что произошло. Тут и понадобилось то, что Михаил Сергеевич называет «политической работой». «Уже в первые дни пребывания в районе я понял, что нужны не публичные речи, а откровенные дружеские беседы. Свои наблюдения и предложения после этой командировки передал в крайком партии, и они вызвали интерес». О, «вызвать интерес» это важно…

Продолжение

На Главную блог-книги «Гений карьеры. Схемы, которые привели Горбачева к власти»