Когда впервые увидела Её в мастерской, невольно остановилась: в упор смотрел/а девочка-мальчик с балетной шеей; взгляд прожёг в секунду. «Сколько?..» – спросила. Мне ответили, но «столько» тогда не было, и взять Её с собой не представлялось возможным.

Все тут же загалдели, отметили косвенное сходство; и эта ещё стрижка… Я махнула рукой; потом, уже на улице, в голову пришла шальная мысль: Она, вот именно Она-то и пишет тексты – в своём, перпендикулярном нашему мирку, мире.

Мои.

Я долго вспоминала Её, не помышляя о покупке, однако последняя деталь ничуть не мешала видеть изображение на расстоянии; с годами оно приобретало ирреально-дымчатые, всегда ускользающие, черты. Но не глаза: такие забываешь жизнь напролёт.

Прошло лет несколько; однажды позвонил мой первый издатель, Левон Осепян, сказав, что художник собирается уезжать и продаёт некоторые работы, и не хочу ли я… «Сколько?» – спросила быстро и, услышав прежнюю цену, подумала, что это, скажем, вербальная опечатка. Так позвонила Нерсесу: мы встретились на бестолковой, суетной Пушкинской; он достал Её из огромного черного пакета, и.

Сердцебиение – когда слышишь, как учащённо бьётся сердце, только и всего: «Если Она поселится в скворечне, параллельные прямые неизбежно пересекутся в бесконечно удалённой точке, и…».

Так и случилось: СТРОГА – а именно так называется теперь «Женский портрет», исполненный Нерсесом Ерицяном, – живет аккурат над компьютером, диктуя тексты. Свои. Вот и вся присказка, собственно. А сказка…

Впечатления от мира, доступного глазу, и пространства, разглядеть которое из трёхмерности невозможно, да и названия которому нет, их естественный синтез, – «скелетон» нерсесовских работ.

Ерицян – один из самобытнейших армянских художников, придерживающийся реалистичной манеры. Однако он непременно привносит даже в самое простое изображение импрессионистичную дымку недосказанности, словно оставляя за картиной «открытый финал» – вероятно, волшебный: да и что такое живопись, как не претензия на волшебство в любом его проявлении. Взять те же городские виды: например, Хлебный переулок («Московский пейзаж»), который художник буквально застал врасплох, запечатлев обнаженную, раненую сиюминутность. Или – вид на Театр Маяковского: здание будто только что проснулось.

Родился он в Армении в 1963-м; живописью начал заниматься в двадцать – учился в мастерских художников; был вольнослушателем Ереванского художественно-театрального института. В 1998-м его персональная выставка прошла в ЦДХ, в 2000-м – в гостинице «Космос»; многие картины разошлись по российским и зарубежным частным коллекциям.

Почти все работы Нерсеса Ерицяна звучат; глядя на иные, вспоминается пастернаковское «Мы были музыкой во льду». Вот «Татьяна», взирающая на нас с отстраненной полуулыбкой, вот «размытый» портрет Параджанова, и – цвета поэтической стали – Бродского. Вот еще одна импрессионистичная работа – «Автопортрет в жёлтом», соседствующий со строгим, сосредоточенным «Портретом отца». А вот – меланхоличные «Сухие цветы и розы»; чуть дальше – виолончелист (полотно «Музыкант»): кажется, ещё немного – услышишь звуки, и вот, кажется, уже: каждый, впрочем, волен уловить свою мелодию или серию.

Секрет негромкого успеха живописи Нерсеса – в теплоте и высокой простоте, что сейчас, в общем-то, немодно, неактуально, невыгодно, не…, не… и не. Однако не то ли – один из ведущих критериев состоятельности работы, когда у зрителя начинает «бродить»: а ведь недурственно было бы погулять за рамой – если пейзаж, или дотронуться до фруктов, если – натюрморт, или – заглянуть в зрачки, если – портрет.

Особенно такой, что живет сам по себе над компьютером автора текста, напросившегося-таки спустя годы на бумагу.

***
Лет пять назад
Я увидела Её
В мастерской одной художницы:
Случилась какая-то выставка,
Все пили вино,
Друг друга с чем-то поздравляли;
А ещё горели свечи
И у меня почти не водилось денег:
Уволилась в н и к у д а –
Так бывает.
Я смотрела на Неё и думала:
Если б Она
Оказалась в моём доме,
Я стала б на Неё любоваться,
Может, даже, разговаривать,
Разглядывая блики на волосах.
Но меня прервали
И мажор стал гармоническим,
С шестой пониженной ступенью:
«Она стоит столько-то долларов» –
И я поняла, что ни любоваться,
Ни разговаривать,
Ни разглядывать
Её
В ближайшее время
Не стану…
Расстроилась
(Мы с ней были, как-никак, одной крови!),
А ещё – уверилась,
Что обязательно увижу Её снова.
Так и случилось
Спустя пять зим:
«Лишние» доллары завелись,
И я позволила себе драгоценное хочу.

Художник укутал Её во все черное.
— Разденьте! – попросила я,
Да и купила картину:
Женский портрет. Холст, масло.

НА ГЛАВНУЮ БЛОГА ПЕРЕМЕН>>