Миссионерство – это явление, застывшее в смоле истории как не самая честная муха. Вот какова её поза: политическое заглатывание новых земель, борьба за экономическое и культурное превосходство великих держав, оккупация верой и чудом. Этих трактовок обычно хватает для циклопного зрения нынешнего аналитика, но какие-то вещи становятся не видны. Люди становятся не видны, они будто бы растворяются в составе явлений, и это то, что хотелось бы изменить, но как это можно изменить? Только вытаскивая из забвения отдельные жизни.

…Это был человек, которого звали Уиллиам Персиваль Джонсон. Джонсон приехал на озеро Ньяса после Оксфорда, как член университетской миссии, – он должен был ехать на гражданскую службу в британскую Индию, но вызвался волонтёром в Восточную Африку, где провёл больше сорока пяти лет. Современники писали, что он вёл себя так, словно живёт в библейские дни. Было очевидно, что он ощущал некую мистерию, возникающую в этих местах. Он проповедовал евангелие с лодки, плавая вдоль побережья. Он не обращал внимания на болезни и неудобства. Когда у него началась глазная инфекция, он не стал ничего предпринимать, положившись на божий удел, и в итоге потерял зрение в одном глазу, но это не было воспринято им как трагедия, но как всевышняя воля. Хотя инвалидность затруднила проведение его лодочных выступлений, Джонсон не сдался и продолжал проповедовать различными способами. Местные жители называли его Апостолом озера.

Некоторое время ему помогал миссионер и преданный друг Чонси Мэппл, такой же убеждённый христианин и идеалист. Вера его была настолько сильна, что в некоторый момент он даже решил за неё умереть: однажды во время шторма новопосвящённый в сан епископа миссионер выпал за борт, риза его намокла, но он отказался её снять. «Вот мой смертный час!» – воскликнул он и утонул.

Лишённый помощника, Джонсон передвигался вдоль озера с огромным трудом, но всё-таки не прекращал активную миссионерскую деятельность. Он руководил постройкой храма (этот храм стоит до сих пор) и вёл живые проповеди. Несмотря на проблемы со зрением, он много работал как исследователь: писал наблюдения и даже перевёл библию на использующийся в этих местах язык ньянджа.

Уиллиам Джонсон умер в 76 лет. Местные жители признали его святым. Ежегодно 11 октября здесь отмечается «День святого Джонсона», и к его могиле идут вереницы паломников.

…Вот история человеческой жизни – казалось бы, что тут, история как история, но что-то захватывает, а именно – высота человеческой личности. Нельзя говорить, что это общий пример: случалось, что люди только изображали миссионерское рвение, но тайно не прочь были прихватить африканских земель или выменять бивни на какой-нибудь хлам. Но здесь разговор не о том. Здесь разговор про способность удерживать форму: когда человек расплывается, собрать его можно через предназначение, миссию. И с этой позиции миссионерство открывается совсем по-другому – как мощный экзистенциальный поток. Как люди рвали себя из комфортного мира и строили место, где их не брало ни уныние, ни беда, и можно сказать, что это были такие времена, когда на свете существовала вакансия идеалиста, и тот, кто её получал, должен был верить, ходить и дотрагиваться до реальности, но только из этой вот веры, носить её при себе, как особенное пространство, держать его, сцепливать собственной жизнью.

И люди носили. В огромных умозрительных шарах прикатывались они куда-нибудь в логово живого и стихийного мира, а дальше эти сказки боролись друг с другом за право осмысливать повседневную жизнь: природа (интуитивность) или религия (готовый настроенный миф). Некоторые из таких столкновений были пойманы для истории в виде книг или статей, кто-то из людей остался на виду: мистер Ливингстон, Роберт Моффат, Мэри Слессор и некоторые другие, но общее большинство просто схлопнулось в загадочное слово «миссионер». И все их жизни предстают как чистые действия, не прицепленные ни к какому актору, такие блуждающие в знаковом поле безличностные дела; но, может быть, это и есть благодать: снять свои имена, выбросить статусы и просто летать так, в библейских шарах, – как новая форма передвижения, летать там, не зная различий: ведь каждый умозрительный мир так же реален, как и проверенный ощупью.

Большая идея выступала как фон, как среда, где водилась моральная сила. Христианство как бы заново придумывало мир, и святость входила в большой круговорот человеческих ощущений, и не считалось унизительным млеть, как не считалось унизительным хранить собственное достоинство и быть верным какой-то идее. Быть верным и не бояться, что вдруг подойдёт некий печатник и поставит на тебе крест в виде клейма «идеалист», то есть «человек, удалённый от реальности».

Человеческая память понемногу изживается в окружающую среду, и сейчас нередко встречаются люди, которые даже не знают, кто такой миссионер, и как он очутился, к примеру, в африканском лесу. «Миссионерство» вынуто из широкого языка – и как аллюзия, и как предмет размышления, и мимо этого можно спокойно пройти и забыть, а можно и не пройти. Когда всё царапает по поверхности, когда нет больше моды на применение особого человеческого усилия, когда реальность оказывается «сделанной», и дороги мышления всячески ограничены актуальностью, новые большие человеческие примеры могут быть очень важны. Может быть, следует говорить о появлении «внутренней миссии» и нового миссионерства, не связанного с устоявшимся религиозным контекстом, – сейчас, когда нужна сама идея нового человеческого достоинства. Неважно, откуда возьмётся эта идея: из гуманистической концепции или призвания как проекта индивидуального бытия, или откуда-то ещё, но ясно, что хорошо бы ей взяться, и поскорей.

Ведь если волевой поток не идёт через идейную сферу людей, то он отыщет другие возможные способы: через протесты, революции, нарушения, катастрофы, наконец – через войну, ту самую войну, которая приезжает как мусоровоз в пустые времена, чтобы вывозить человеческую волю на свалку новостных сообщений.

__________
В статье использованы материалы следующих книг: 1). W. P. Johnson, Nyasa the Great Water (1922) and My African Reminiscences, 1875-95 (1924), Bertram Herbert Barnes, Johnson of Nyasaland: A Study of the Life and Work of William Percival Johnson D.D. (1933); 2). G. H. Wilson, The History of the Universities’ Mission to Central Africa (1936).

НА ГЛАВНУЮ БЛОГА ПЕРЕМЕН>>