Игорь Панин. 101 разговор с Игорем Паниным. — М: ИПО «У Никитских ворот», 2016. — 460 стр. — 1000 экз.

Игорь Панин больше известен как поэт. Хотя в последние годы он чаще публиковал в прессе свои статьи или интервью, чем стихи.

Этих интервью оказалось достаточно, чтобы издать почти 500-страничную книгу. Хотя туда вошли далеко не все интервью, взятые Паниным, как он сам говорит в предисловии. Этому тоже есть объяснение – в кризис издать книгу не так легко, а книгу публицистическую, которая заведомо не станет бестселлером, еще труднее. Приходится чем-то жертвовать. Но мы вкратце разберем то, что в книжку попало.

Не совсем понятно, зачем Панину понадобилось беседовать с Людмилой Дербиной, известной тем, что задушила выдающегося русского поэта Николая Рубцова? Зачем вообще нужно было предоставлять ей слово, тем более что в интервью она утверждает, будто бы Рубцов умер от сердечного приступа, а не от ее рук? Было следствие, был суд, был тюремный срок, а теперь можно говорить все, что угодно. Только вот в книжках неглупых людей лучше бы такого не видеть. Дело автора, но этот неоднозначный текст явно претендует на звание «ложки дегтя».

В целом, конечно, сборник интересный. Можно узнать много нового о людях, о которых, наверное, все давно известно. Поразило крохотное интервью с Валентином Распутиным, состоявшееся незадолго до его смерти, судя по дате. Такое ощущение, что Распутин не просто не хотел говорить, но уже даже не мог. В какой-то мере знаковый текст, но в то же время можно было бы обойтись и без него. Хотя, если относиться к этому интервью как к литературному факту, оно вполне имеет право находиться в книге.

А вот за кого можно порадоваться, так это за Юрия Бондарева, Евгений Рейна, Владимира Бушина, за наших аксакалов-классиков прозы, поэзии и критики, которые не только продолжают работать, но и довольно живо ведут беседу. Читаешь интервью с ними — и так и хочется перечитать заново.

Впрочем, радует и беседа с Олжасом Сулейменовым, который, несмотря на распад Союза, все-таки остался «нашим» автором, и переживает этот распад, сознавая, что все мы скорее потеряли от разобщения, нежели приобрели.

Популярных авторов в книге хватает. Не все они красуются на обложке или упомянуты в аннотации.

Так, Роман Сенчин утверждает, что доволен вниманием к себе со стороны критиков:

Внимания даже чересчур много. Критики в последнее время ругают не так часто и резко, как это было, например, после выхода моей первой книги или после публикации повести «Вперёд и вверх на севших батарейках.

А Валерий Былинский раскрывает секреты крупных литпремий:

Одна моя приятельница говорила с членом жюри прошедшего «Нацбеста» (он оказался её одноклассником), и тот сказал: «Ты что, какая справедливость? Мы заранее выбираем того, кого продвигаем, остальных просто не читаем или в лучшем случае заглядываем в книгу. Если побеждает тот, кого мы продвигали, он делится с нами деньгами, и мы отмечаем это дело в ресторане.

Дмитрий Глуховский делится своими секретами успеха, рассказывая, как пришел к читателю через интернет и заинтересовал издателей:

Я прорывался, когда самиздат в Интернете казался идеей в лучшем случае экзотической, а в худшем — сумасбродной. И потому среда была тогда гораздо более разреженной. Девять лет назад во всеуслышание заявить, что я начал с сетевых публикаций, означало вызвать недоумение – но и любопытство. Теперь же каждый начинающий автор идёт в Интернет. Я сажал чахлый росток в пустыне, а те, кто выкладывает свои тексты сегодня, пытаются завести огород в джунглях. Информационный шум чудовищный, докричаться сквозь него до своего читателя очень сложно.

Сергей Шаргунов заявляет, что всего добился своим трудом и стремлением:

Отец мне никогда не помогал. Хотя и не мешал. Но не помогал уж точно. Ни в литературе, ни в политике. Да и какие у него связи? Если бы я пошел по его стопам — тогда да… Может быть, в кругах либеральных литераторов и журналистов мне как раз и мешает образ «сына фанатика-фундаменталиста». Так что все сам. Все делал с нуля, плыл против течения. И продолжаю ежедневно доказывать себя, как в спорте — сам, только сам. А на злые языки я плевать хотел».

В книге хватает и политики. Это беседа с вице-премьером Дмитрием Рогозиным, касающаяся НАТО, Украины и Грузии, острый разговор об Украине с покойным Олесем Бузиной, интервью с Николаем Стариковым на тему той же Украины и многое другое. Панин в предисловии сообщил, что вставил в сборник беседы с теми, кто является автором книг и статей. То есть с писателями при любом раскладе. И тут уже не поспоришь.

Можно еще долго перечислять интервьюируемых (их около ста) и приводить цитаты из бесед с ними. Да вот хотя бы историк моды Александр Васильев, который говорит не только о своей работе, но и о русском патриотизме. Или драматург и режиссер Виктор Мережко, утверждающий, что если бы сейчас появился новый Шукшин, то он никуда не смог бы пробиться и никому не был бы нужен, ибо таковы реалии современного отечественного кинематографа.

Информации столько, что голова идет кругом.

Поэтому книга эта — для вдумчивого читателя, который не просто проглотит ее от нечего делать, а будет смаковать, читать дозировано, сопоставлять беседы, отмечать, как разные авторы отвечают на схожие или одни и те же вопросы. Сборник уже назвали в прессе «литературной энциклопедией», и правда в этом есть. Но все-таки это не совсем полная энциклопедия. Активно работающих интересных писателей у нас сотни, и без каждого из них литпроцесс — не полный, перефразируя классика.

А что же сам автор этих интервью, опубликованных в различных газетах и журналах? Он и сам выступает в книге в роли интервьюируемого. Отвечает на вопросы Яна Шенкмана, Евгения Степанова, Захара Прилепина и других.

Говорит и о литературе, и о политике, и о нашей жизни в целом — где резко, где с досадой, а где и чрезвычайно остроумно. Этот раздел любопытен не меньше, чем прочие в сборнике. И он органично дополняет основной корпус материалов. Панин демонстрирует, что не только умеет задавать вопросы, но и отвечать на них.

И хорошо, наверное, что Панин сам литератор. Если бы эти интервью брал обычный журналист, они были бы скучны, вялы и однообразны. И книжка получилась бы пресной, без перчинки. Но Игорь Панин знает о литпроцессе и политике все или почти все, поэтому и вопросы задает предельно точные и острые, и часто спорит со своими собеседниками. Это приводит к тому, что при чтении возникает чувство сопричастности, как будто присутствуешь при этих беседах, следишь за их развитием, слышишь голоса. И это очень большой плюс. Не каждый так умеет.

НА ГЛАВНУЮ БЛОГА ПЕРЕМЕН>>