Люди боятся цвета. Цвет силён, а люди слабы, пасуют перед ним.

Автор рисунков: писатель и художник Владимир Григорьевич Сутеев

Люди заблуждаются, когда говорят, что любят какие-то цвета, – это очень нестойкая любовь. Она сохраняется, пока цвет можно по своей прихоти приблизить, отдалить, уничтожить. Умение наслаждаться цветом, выбирать его из многих, сочетать цвета, жить с ними, подчиняя себе их богатые возможности, – признак последовательного художественного воспитания, серьёзной подготовки к общению со стихией цвета.

Цвет имеет огромное значение в жизни человека. На него опираются многие традиции, представления, порядки, приметы, суеверия. Коляски и гробы строго отслеживают соответствие цвета полу. Для мужчин голубое, для женщин розовое. Но гробы строже следуют традиции. Или исчерпывают тему чёрным и красным – бесполой гаммой смерти.

Открытый цвет агрессивен

Не умея грамотно освоить его, не умея творчески властвовать над ним, преображать с его помощью действительность, человек стремится сделать цвет незаметным, исключить его участие в этом процессе. Вынужденный впускать цвет в свою личную жизнь, – выбирая одежду, шторы, обои, мебель, – человек невольно защищается от полнокровности цвета, разбавляя его до анемичной бледности, предсмертной слабости. «Мне с этим жить…» – говорит он, и немедленно лишает силы белый цвет, глушит, подмешивая чего-нибудь тёмного. Человек старается устранить или обмануть цвет, но чаще бывает обманут сам.

Если кто-то не любит синий и исключает его из предметов обихода, из отделки комнаты, он не учитывает, что огромные окна его квартиры ежедневно пылают синими сумерками, как обрамлённые в раму картины концептуалистов. Всепоглощающая синева наполняет интерьеры, и борьба с ней абсурдна.

Аленький цветочек. Синяя Борода…

Серая лошадка. Белая ворона. Розовые мечты. Чёрные мысли. Чёрное море, Красное море, Белое море… Но нет среди географических названий Синего моря, оно принадлежит миру сказок. Как нет нераскрашенного петуха, история которого начинается словами: «Нарисовал художник петуха, а раскрасить его забыл…» Осыпаемый насмешками петух обнаружил, что он нераскрашенный, и чтобы исправить положение, отправился искать краски.

Автор этой замечательной сказки, Сутеев, иллюстрируя её, изобразил несчастного петуха белым. Но белый – это не нераскрашенный. Белый – цвет, равноправный с другими. Нераскрашенный же объект лишён всякого цвета, он сошёл с листа художника, обведённый чёрным контуром карандашной линии. По пути к краскам петух встречает белого зайца и, сочувствуя ему, тоже советует сходить к краскам. На иллюстрации оба персонажа выглядят одинаково. Только у зайца розовый нос, это означает, что заяц именно белого цвета.

При точном иллюстрировании сказки встреча должна была бы выглядеть иначе: петух только оконтуренный, прозрачный, а заяц белый, плотный.

Тогда петух не усомнился бы в раскрашенности зайца. Однако не стоит переиначивать хорошую сказку. Её главная ценность в далеко идущем выводе: объект, не имеющий цвета, остаётся ненастоящим, несуществующим. Даже прожорливая лиса отказывается съесть нераскрашенного петуха, сочтя его несъедобным. Но даже рискуя быть съеденным, петух упрямо стремится к обретению цвета, ведь только это позволит ему доказать свою реальность и занять подобающее место на птичьем дворе.

В народных сказках обнаруживается интересная особенность: в них практически отсутствуют цветовые характеристики. На первом месте иные качества: малахитовый, золотой, серебряный, каменный, деревянный, старый, молодой, глубокий, горячий, холодный, богатый, бедный, добрый, злой. За исключением устойчивых связок: «зелена трава», «сине море», «белы руки». И лишь в сказке «Василиса Прекрасная», как отступление от общего правила, торжественно проезжают всадники: рассвет – белый всадник на белом коне, восход – красный всадник на красном коне, ночь – чёрный всадник на чёрном коне.

Обкатываясь в пересказах, персонажи и образы сказки освобождались от цветовых характеристик, становясь нераскрашенными, невидимыми, что есть неоспоримый признак волшебства. Волшебный петух, добравшись до красок, утратил свойство невидимости, но обрёл полноту реальности.

Вывод сказки «Петух и краски» выходит за рамки литературы для самых маленьких и превращается в масштабное философское слово.

Нельзя шутить с цветом, нельзя им пренебрегать. Художественный образ, музыкальная фраза, кадр фильма, картина спектакля, мысль, высказывание, чтобы стать настоящими, убедительными, должны иметь цвет, эмоциональную окраску. Если во фрагменте авторского текста выявить его структуру, то это будет сказочная канва – тот самый жёсткий контур, а всё кроме контура будет эмоциональной окраской.

К примеру, канва прозаического произведения: Поздняя осень. Первая встреча. Первый поцелуй. Первый снег. Путешествие. Ночь. Метели и фонари. Скульптурная мастерская. Ссора и разлука. Весна. Попытка примирения. Расставание.

А вот канва, насыщенная цветом: Поздняя осень. Первая встреча. Молочное небо, чёрный асфальт, чёрные деревья, жёлтые листья на лужах, чёрная чугунная скульптура, белый гипсовый барельеф, чёрный свитер, жёлтый шарф. Первый поцелуй. Первый снег. Чёрный свитер, молочное небо, разрисованный белым мелом серый асфальт. Путешествие. Ночь. Метели и фонари. Серое небо, белая позёмка, розовые стены, розовое лицо, серая куртка. Скульптурная мастерская. Ссора и разлука. Белая гипсовая скульптура, серая глиняная скульптура, красная терракотовая скульптура, серый пластилиновый ангел, жёлтый свет антресоли. Весна. Попытка примирения. Расставание. Молочное небо, чёрный асфальт, чёрные деревья, чёрная чугунная скульптура, белый гипсовый барельеф, чёрный свитер, жёлтый шарф…

Авторская работа с цветом отслеживает его перетекание из картины в картину, его изменения и исчезновения, то нагнетает его до неистовства, то незаметно гасит и в самой глухоте подменяет другим, который вдруг вспыхивает в полную силу – и всё уже в новом свете. В искусстве кино одним из приёмов усиления выразительности является разделение цветных и черно-белых фрагментов.

В минуты кульминаций, когда зритель пристально следит за действием, и его внимание к художественной стороне ослабевает, цветовая шкала меняется с цветной на чёрно-белую или наоборот. Когда кульминация пройдена, зритель замечает, что цветовая шкала кадров изменилась.

У Тарковского в «Андрее Рублёве» противопоставлены черно-белая суровая действительность – неокрашенное, иллюзорное, словно не существующее пространство жизни, и в контраст ему – иконы, вобравшие в себя цвет и пронесшие его сквозь лютые исторические события.

Или вдруг по кадру медленно разливается цвет…

Начиная с какого-то локального главного цвета, тщательно окрашивающего смысловое пятно, цвет неторопливо распространяется на второстепенные предметы и планы. Он усложняется, множит свои градации и, наконец, полностью заполняет кадр. И фильм продолжается цветным, пока не создается очередной композиционный конфликт.

Умело использованное в фильме цветовое акцентирование способно взять на себя ключевые поворотные моменты сценария, усилить выразительность замысла. Заливание кадра цветом само по себе, как самостоятельный процесс, является впечатляющим эстетическим событием и по праву выдвигает цвет в главные герои.

Готфрид Бенн резко высказывался против пышных цветовых эпитетов, используемых поэтами, заявляя, что вся эта цветовая палитра – всего лишь банальные слова. Но справедливо осуждая злоупотребление цветом, он не отрицает его значение в поэтических произведениях: «…за один цвет я готов положить жизнь – это голубой». Бенн не ограничивается пустым контуром, и хотя не признаёт многоцветия, всё же отдаёт приоритет монохромной гамме.

В поэзии, в живописи цвет служит усилению выразительности. В архитектуре использование цвета – один из приёмов формирования пространства. В интерьере настенная живопись служит объединению пространства, разрушаемого светотенью, которую образует пластика стен и мебели. Живописное поле как бы натягивается на поверхности, обобщая их, убирая светотень, различия в отделочных материалах. Антонио Ринальди, придворный архитектор Екатерины Великой, создатель Мраморного дворца, высоко ценил цветной мрамор. Широко использовал цвет мрамора, инициировал изобретение искусственного мрамора, первым начал его применять.

Цвет придаёт значение даже обыденным вещам

Насыщает контурные представления, призывая задержать на них взгляд, активно освоить их. Даже капля сильного открытого цвета способна противостоять давлению тьмы, серому безразличию. Так индивидуальность противостоит толпе. Цвет – драгоценность. Очарованный павлиньим великолепием ребёнок восклицает с запальчивостью исследователя: «А какого цвета у павлина глаза?!»

Человек использует цвет, подавляет или возвышает его, подчиняя своим желаниям. Но он всегда должен помнить, что держит в руках власть над стихией невиданной силы, и любая попытка сделать цвет незаметным породит грязь.

НА ГЛАВНУЮ БЛОГА ПЕРЕМЕН>>