ПРОДОЛЖЕНИЕ. НАЧАЛО ЗДЕСЬ. ПРЕДЫДУЩЕЕ ЗДЕСЬ

Да, в нашем тихом маленьком 4-миллионном городишке, где магазины закрываются в 8 вечера, а автобусы перестают ходить в 6, где к 22 уже не остаётся на улицах ни души, а в 23 все окна!! — в домах и даже в общежитии уже потушены, так вот — и в нашем гордишке, оказывается, есть вечерняя жизнь! Да ещё какая.

Сегодня нам с дочкй надоело до невозможности гулять по кампусу, где живут преподаватели и студенты нашего университета, месту практически абсолютно стерильному, приличному, без намёка на индивидуальность, без тени истории (ещё хуже, пожалуй, нашего питерского Купчино). И мы решили рвануть в город. Практически на последнем автобусе.

Уже смеркалось. Как всегда по вечарам — автобуса пришлось ждать долго. Но он пришёл. Полуосвещённый, со съехавшей магнитофонной записью, из-за чего бодрый дикторский голос объявляет по-английски остановки, но только на одну позже, слегка запаздывая, произносит название предыдущей, только что проеханной остановки, радостно выдавая её за следующую… Но — мы-то уже тёртые калачи — нас так просто не собьешь со следа, и мы направляемся навстречу хоть чему-нибудь новому, в длинный парк на берегу реки.

И вот мы — на месте. Днём и утром это прекрасный парк, но сейчас, когда мы подъезжали к нему, я увидела, что он погружен во тьму, и пожалела напрасно потраченного времени и улетучившейся мимолетной надежды найти что-то новое. Однако при ближайшем рассмотрение мы приехали вовсе не зря.

Пока мы входили в парк — уже дали освещение. (Это всего лишь некоторое китайское торможение: «Привет, мальчик! Тебя как зовут?» — «Привет». — «Сколько тебе лет?» — «Вася». — «Ты торомоз?» — «Девять…»)

А мб партия назначила одно строго определённое время, в которое по всей стране должны зажигаться фонари. Так что из-за такой ерунды, как то, что в некоторых местах темнеет немного раньше, и расстраиваться не надо. Партия сказала надо, а коммунист ответил — есть!

И то верно, получившееся освещение — оно того стоит, чтобы немного подождать его темноте.

Под вечерним чернеющим небом медленно течёт длинная река, через неё перекинуто огромное количество мостов, только в зоне видимости их три, от реки в разные стороны разбегаются разные рукава ответвления, и через них тоже мосты, и по берегам реки — аллеи с деревьями, и вот в один миг — всё-всё: и мосты, и деревья, и сами берега — со стороны воды, под самыми перилами — всё это начинает сверкать и переливаться разноцветными лампочками.

Подсвечено почти каждое дерево, а в ветвях — такие лампочки в форме капель, они бегут быстро-быстро, и от этого и вправду кажется, что деревья плачут светящимися слезами. Остальные цвета — красный, синий, жёлтый-золотистый, синий, малиновый, зелёный, перетекают один в другой с интервалом примерно минуты три. У дочи глаза стали огомные-огромные. И она затихла. Очень её нравятся такие зрелища.

Освещены же не только мосты, но и всё под ними, отчего вся поверхность воды рядом тоже переливается и играет. Она становится разноцветной, в ней отражаются бесчётные мосты, красные, синие, зелёные… Мы тихо идём по аллее, и вдруг…

Над водой на том берегу реки установлен большой щит — по нему обычно показывают рекламу, иногда новости из телевизора. Что-то про цехи, сварку и удачный сбор урожая. А тут — всё изображение пропало, экран погрузился в темноту, зазвучал бой барабанов, и в реке появились сотни две фонтанов. Они то вздымались ввысь, то падали с невероятной высоты, постепенно расворяясь в воздухе. Часть из них лилась наискосок, часть прямо, многие напоминали цветы, башни, арки, они то наклонялись навстречу друг к другу, то разходились в стороны. Естественно, что при этом они меняли цвет, иногда по ним пробегали в разные стороны зелёные, золотые лучи, получалось что-то вроде танца с саблями.

А потом на экране возник фильм про Шаосинь, тот самый городок, где мы находимся, причём фонтаны никуда при этом не делись, и продолжали танцевать, то кланяясь, то подпрыгивая. Красивые съемки. Мчатся кони, колышется на ветру тростник. Дождь бьёт по слегка изогнутым черепичным крышам старого города…

Надо сказать честно — социалистической действительности с примесью коммунизма в фильме довольно мало, может, процентов пять от всего времени. Так — демонстрация трудового народа, речь ведущего коммуниста. И восемь портретов главных партийных деятелей данной местности. Ну и Шаосинь индустриальный с птичьего полёта. (Если спуститься ниже — совсем фигня, наверное, получается. Половина не отстроена, а половина уже сломана. Да и вообще — не конкурент индустриальные достижени старым паркам с мостами.) Так что основное время, собственно, в фильме отдано расцветающим розам и лилиям, длинноветвистым ивам, закатам над озёрами, синим горам, и поэтам, пару тысяч лет жившем в этом городишке.

Собственно во время действия не знаешь, на что и смотреть. Потому что перед экраном сотни фонтанов разыгрывают своё водяное представление. Барабаны сменяются тихой музыкой и топотом лошадиных копыт… А потом фильм исчезает, и посредине фонтанов возникает огромный сноп воды, а из него прямо на вас летит голубь, а потом — тоже в трехмерном приближении раскрываются цветы — лотосы и лилии…

Когда представление всего-то через полчаса закончилось, доча ещё долго сокрушалась, что уже всё, и я еле уговорила её пойти на звуки музыки. А это оказалась ночная дискотека. Под мостом. Прикиньте, какая там акустика! И цветомузыка тоже — мосты ж подсвечены. Ну, для китайца холод не страшен, даже приятно — всё время свежий воздух, дождь там не достаёт, и вот удобство – места-то много, хватает и на танцоров, и на их мотоциклы!

Сама видела, как лихо они подъезжают к собравшимся, как стреноживают своего железного верного коня, каким-то поистине разбойничьим жестом скидывают пуховики и куртки, и — в пляс! В программе танцев — вальс, танго, какой-то китайский краковяк, полька. Всё по-настоящему — пары летят по большому кругу, по стеночкам жмётся несколько прекрасных дам, в ожидании приглашения. Возраст от 20 до 50.

И мужчины, и женщины, серъёзно, сосредоточено, церемонно. По тому, как они одеты, кажется, что это какая-то деревенская дискотека в России. Только вот, в чём штука — тут совсем нет пьяных, и они очень церемонно целомудрены, пожатие руки, пожалуй, самая большая вольность, котрую может позволить себе кавалер. И — так же как с фейерверками — ни тени улыки — сама сосредоточенность, они все заняты невероятно важным делом!! Какие уж тут шутки. Улыбки появляются только при виде Званы, весело начавшей подпрыгивать и кружиться вместе с ними…

Трудно отрывать ребёнка от танцев, но наш самый последний автобус вот-вот должен уйти, и я, схватив дитя в охапку мчусь на остановку, опять уже в полной темноте — всё ж таки Китай не очень богатое государство, ресурсы надо экономить, помнить о трудящихся, опять-таки, и потому часов в 9 вечера вся королевская иллюминация сворачивается, и только кое-где торчат дежурные скупые ночные фонари. И тут, у самой почти остановки, под следующим мостом мы слышим трубу. Там сидит музыкант и играет на трубе. Просто так — сам для себя… звуки отражаются в арках моста и медленно-медленно плывут над рекой… ЧИТАТЬ ДАЛЬШЕ

НА ГЛАВНУЮ БЛОГА ПЕРЕМЕН>>