Все началось с мальчишки. Как оно обычно и бывает…

Жил на свете улыбчивый мальчик. По утрам он просыпался и улыбался маме или папе, смотря по тому, кто из них оказывался дома, и пятнистому коту Мейси, который был дома всегда, и кувшину с молоком, и лёгким, летящим занавескам и тучам за окном, или солнцу, ветру или дождю.

Однажды на улице, по дороге домой мальчик встретил щенка. У того были заплаканные глаза разного цвета, а из носа торчала сопля. Когда щенок бежал, то лапы его смешно вскидывались в разнобой, и хвост нелепо вздрагивал и повисал. Щенок никому не улыбался, он растерянно смотрел по сторонам в надежде найти поддержку и защиту, но с каждой следующей встречей с людьми надежда все больше таяла, а в глазах проявлялся океан грусти и тоски. И мальчик забрал щенка домой.

Когда-то давным-давно, больше 2-х лет назад, почти так же мальчик встретился с котом Мейси. Поэтому родители не очень удивились, когда мальчик пришел домой не один, а только вздохнули слегка. Папа пошутил, что теперь придется брать дополнительный билет на самолет, а мама только покачала головой, и щенок стал жить дома. Днем он носился по квартире как безумный, одновременно пребывая во всех местах сразу, обнюхивая, облаивая, запрыгивая и подскакивая, так что папа даже уточнил, сколько же всего щенков подобрал мальчик, а на ночь щенок забирался спать к мальчику в кровать, теплым комочкам грея его, то тяжело вздыхая во сне, то быстро-быстро перебирая лапами и слегка царапая мальчишкину спину. Мама показывала мальчику, где лучше всего гулять с собакой, и её сын улыбался еще больше.

А потом, всего через пару дней после обретения семьи, как-то поутру щенок не смог встать. Он очень хотел и даже приветливо вилял хвостом, вернее, думал, что виляет, на самом деле это были лишь слабые шевеления, от одного взгляда на которые на глаза наворачивались слезы. В ветеринарной лечебнице сказали, что у щенка одновременно 2 вируса (из 3 возможных), и оставили у себя. Все то время, что щенок находился там, а задумчивый папа молча оплачивал длинные счета, никому их не показывая, а усталые мамины глаза все чаще были красными и с тревогой смотрели за собакой и сыном, всё это время мальчик изо всех сил старался держаться по-мужски и давить в горле подступающие слёзы.

А через 10 дней собаку вернули.

Ветеринар сказал, что ему удалось победить 2 вируса, но у щенка обнаружился и третий. А от него нет лекарств. Нужно только ждать. Если бы собака была здорова и крепка до этого, если бы она была постарше и покрепче, то 5 из 10 что она могла бы поправиться, а так… 2 из 10 — это максимальные собачьи шансы на жизнь. Семье лучше приготовиться попрощаться со щенком, и он, врач, как честный человек, не может больше брать с них денег за лечение (при этих словах папино лицо болезненно дернулось) и отправляет собаку домой (мамины глаза широко распахнулись и в них прочиталось недоговоренное «умирать»).

А мальчик вдруг почувствовал, что воздуху стало меньше, как будто он стал дышать теперь половинкой легких, а может, просто одним, или даже четвертью одного легкого, и все вокруг, за исключением собаки, стало серым. Только щенок по-прежнему оставался коричнево-белым, с черными пятнышками, с совершенно разноцветными глазами: одним карим, другим — голубым. Но смотрел он теперь тихо-тихо. И совсем не бегал. Только лежал. Каждые два часа подходил мальчик к своему щенку и давал ему питье из шприца. Из шприца щенок пил, а сам не мог.

«Наша собака скоро умрет», — окаменевшим механически тусклым голосом сказала как-то мама мальчика на своём занятии по йоге. Сказала просто так, ни к кому собственно не обращаясь, просто не в силах больше носить в себе эту тонкую звенящую ноту, почти физическое ощущение в руках теплого, мягкого, доверчивого такого бочка, который еще держишь вроде в руках, но неведома сила утаскивает, утягивает куда-то далеко-далеко, и чужая жизнь как вода утекает сквозь пальцы. И кроме боли остается лишь страх никогда больше не услышать смех сына.

«Ну, зато у вас останутся хорошие воспоминания о собаке», — спокойно заметила китаянка. «Псу повезло, что хоть под конец жизни он встретил вас, нашел любовь и тепло», — сказала родная колумбийка.

«Откуда у вас эта собака?» — странно как-то спросила русская.

А поздно вечером пришло от неё сбивчивое сообщение о том, что вроде у неё есть какое-то кошачье гомеопатическое лекарство, что вроде бы оно может помочь… и если мама мальчика не против, русская может привезти ей его завтра на работу. И, хватаясь за последнюю, почти мифическую, ускользающую и тающую надежду, та тут же откликнулась: «Да, да! Везите что угодно — щенок так хочет жить!» И за этими прыгающими строчками стояло: мой сын, он еще так молод, рано ему еще такие потери, я боюсь, он никогда больше не будет улыбаться!

И на следующий день они пришли, эта странная русская со своей светловолосой дочкой, и бережно достала завернутые в кусок разноцветной старой футболки в цветочек две ампулы с красноватой жидкостью. На них, конечно же, было что-то написано, но только на их диком, варварском языке, букв не разобрать и смысла тоже. А щенок не мог уже даже из шприца пить. Его рвало.

Вечером всей семьей вновь пошли к ветеринару.

Упрямый упертый китаец ни за что не хотел делать укол непонятным ему составом. Конечно, русская сказала, можно и самим. Но, мб, это в их холодной заснеженной, дикой, дремучей и варварской стране люди все делают сами — может, они сами и зубы себе рвут, сами рожают где-нибудь в сугробе под кустом. Мама же мальчика и вряд ли когда-нибудь решится воткнуть огромную иглу в это маленькое, слабо дышащее тельце.

Врача все же удалось уломать в конце концов. А к утру щенок, хоть и слабо, но очень настойчиво потребовал еды.

Через два дня прибавка в весе и уверенность в лапах стали уже нескрываемыми и неоспоримыми. Китайский врач все качал головой, и бормотал сердито про непредсказуемость вируса. Русская спрашивала про щенка каждое утро, а в душе желтой весенней бабочкой билась надежда.

И с суеверным страхом писала колумбийка в ответ:

«Как только все прояснится, я вам напишу. Вирус непредсказуем…»

Через пять дней анализы показали, что вируса в крови больше нет. На самом деле это было видно и невооруженным взглядом: щенок носился как бешеный, гавкал на любую тень, ел за шестерых, и вечером, с разбегу, весело размахивая длинными коричневыми ушами лихо прыгал мальчику в постель. Мальчику, который теперь непрерывно улыбался, как будто улыбка лучилась из всех его пор и волос.

«Ваше лекарство спасло щенку жизнь. Всё что я могу сказать — это спасибо!» — написала мама странной русской, и уже поздно вечером, засыпая, все пыталась представить себе, как в этой дикой холодной заснеженной стране, среди бродящих по улицам бесстрастных медведей какие-то хмурые бородатые люди ловят на лету лунный свет, а потом молча толкут его в ступке, осторожно перемешивая с первой утренней росой, со слезой человека и с волосками тонконогих оленей.

А потом запечатывают это в маленькие прозрачные пузырьки со странным, по-варварски раскатистым названием «Гамавит».

НА ГЛАВНУЮ БЛОГА ПЕРЕМЕН>>