ПРОДОЛЖЕНИЕ. НАЧАЛО ЗДЕСЬ. ПРЕДЫДУЩЕЕ ЗДЕСЬ

5. Вдохновители либеральности

«Как бы приятно было видеть все дарования на стороне либеральных идей!.. Пишите же в пользу либеральности!»
Н.И. Тургенев. Письмо В.А. Жуковскому

«С. Л. Пушкин — Князю П. А. Вяземскому
1 февраля 1838.
Любезнейший князь Петр Андреевич!
Я бы желал, чтобы в заключение Записок биографических о покойном Александре, было сказано, что Александр Иванович Тургенев был единственным орудием помещения его в Лицей и что через 25 лет он же проводил тело его на последнее жилище. Да узнает Россия, что она Тургеневу обязана любимым ею поэтом!..»

Отец Александра и Николая Тургеневых Иван Петрович начал свою карьеру в чине сержанта Санкт-Петербургского пехотного полка. Участвовал в покорении Крыма. Дослужился до полковника и вышел в отставку в чине бригадира. Был сослан в свое симбирское поместье, вероятно, за тесные связи с попавшим в опалу Н.И. Новиковым. (Новиков начал свою карьеру в лейб-гвардии Измайловском полку. Был произведен в унтер-офицеры за участие в перевороте, приведшем к власти Екатерину Вторую. Затем активно занимался издательской, что называется, просветительской деятельностью, ратуя за отмену крепостного права. В 1792 году был по приказу императрицы заточен в Шлиссельбургскую крепость.

По всей видимости, за то, что, как говорится, бежал впереди паровоза – власть и сама понимала все выгоды отмены крепостного права, но у нее были веские причины этого не делать (см. ниже). Об этом сама Екатерина предупреждала Новикова на страницах издаваемого императрицей журнала «Всякая всячина»: «о том никому не рассуждать, чего кто не смыслит… никому не думать, что он один весь свет может исправить» (Полемика Новикова с Екатериной II в 1769 г. // Н.И. Новиков. Избранные произведения. М.; Л.: Гос. изд-во худож. лит., 1951. С. 711—715). Новиков предупреждению не внял). Павел Первый вернул И.П. Тургенева из ссылки, присвоил чин действительного тайного советника (соответствовал чину генерала-аншефа) и назначил директором Московского университета. (Новиков также был освобожден из заключения).

Старший из братьев Тургеневых Александр изучал историко-политические науки в Геттингенском университете. Вернувшись в Россию, служил в министерстве юстиции, в 1817 году возглавил Департамент духовных дел в новообразованном Министерстве духовных дел и народного просвещения. Имел чин действительного статского советника (соответствует генерал-майору) и придворное звание камергера. Именно сочетание руководства духовными делами с камергерством отразил Пушкин в несколько ироническом «Послании к А.И. Тургеневу» (1819):

В себе все блага заключая,
Ты наконец к ключам от рая
Привяжешь камергерский ключ.

А еще А.И. Тургенев с 1805 года работал в Комиссии по составлению законов. Дело в том, что российские самодержцы не хуже профессора Куницына были наслышаны о том, что наличие свода законов и их соблюдение приносят стране процветание. Тем более, что законы должны были ограничить гвардейский произвол. Поэтому, начиная с Петра Первого, предпринимались попытки такой свод законов создать. При Петре Первом появилась Палата об уложении, а затем Комиссия по принятию свода законов. К этой идее вернулся Петр II. Комиссия эта дотянула до воцарения Екатерины II, которая Манифестом от 14 декабря 1766 года предписала созвать новую Комиссию «для заготовления проекта нового уложения» или Уложенную комиссию. Комиссия же по составлению законов, в которой трудился А.Тургенев, появилась в царствование Павла I и просуществовала до 1826 года. Чтобы завершить эту анекдотическую историю, скажем, что «Свод законов Российской империи» был опубликован только в 1833 году. Все предыдущие, более, чем столетние, попытки кончались ничем. Одна из причин такой «неспешности» очевидна: гвардейская корпорация препятствовала попыткам ограничить ее власть законодательной системой. Другая причина была в том, что в крепостнической стране свод законов непременно должен был зафиксировать повинности крестьян и их статус. К этому власть была не готова, поскольку вплоть до Павла I повинности крепостных крестьян постоянно увеличивались, права их сокращались, доля крепостных росла (в том числе при Павле) за счет раздачи во владение крепостникам государственных крестьян. (Подобным образом имение с дворцовыми крестьянами получил в свое время А.П. Ганнибал).

Стараясь сломать гвардейскую систему, Павел I попытался изменить и ее экономическую основу – рабство крестьян и поставить отношения помещиков и крестьян под свой контроль.. 5 апреля 1797 года он издает так называемый Манифест о трёхдневной барщине, который впервые со времени появления в России крепостного права юридически ограничивал использование крестьянского труда в пользу двора, государства и помещиков тремя днями в течение каждой недели и запрещал принуждать крестьян к работе в воскресные дни. 16 февраля 1797 года была запрещена продажа дворовых и безземельных крестьян «с молотка или с подобного на сию продажу торга». 16 октября 1798 года было запрещено продавать дворовых людей и крестьян без земли. Было запрещено и разделение крестьянской семьи при переходе к другому владельцу.

(Манифест и другие указы относительно крестьян бойкотировались российскими помещиками еще при жизни Павла, а уж тем более после его смерти).

Однако Павел вовсе не собирался отменять крепостничество. «Повелеваем, чтоб все помещикам принадлежащие крестьяне, спокойно пребывая в прежнем их звании, были послушны помещикам своим в оброках, работах и, словом, всякого рода крестьянских повинностях», — гласил его манифест от 29 января 1797 года. «Будучи убежден, по незнакомству своему с действительным положением вещей, будто участь помещичьих крестьян лучше участи казенных, Павел за время своего кратковременного царствования роздал до 600 000 душ казенных крестьян в частное владение» (К. Валишевский, «Сын Великой Екатерины. Павел I»).

В этом Павел расходился с гвардейцами, уже взявшими курс на ликвидацию крепостного строя. Поэтому пришедший к власти в результате гвардейского переворота Александр I в первые годы своего правления продемонстрировал намерение постепенно отменить крепостничество. «С 1801 г. запрещена была раздача населенных имений в частную собственность. .. 20 февраля 1803 г. издан был указ о свободных хлебопашцах: помещики могли вступать в соглашение со своими крестьянами, освобождая их непременно с землей целыми селениями или отдельными семьями. Эти освобожденные крестьяне, не записываясь в другие состояния, образовали особый класс «свободных хлебопашцев». Закон 20 февраля был первым решительным выражением правительственного намерения отменить крепостное право» (В.Ключевский, «Русская история», лекция LXXXIII).

Однако Александр I не спешил с этой отменой. В 1819 году брату Александра Тургенева, Николаю, было поручено представить императору записку о крепостном праве, вернее, о его ограничениях. Николай также учился в Геттингенском университете. В 1813-15 годах под началом Генриха Штейна, руководителя Центрального управления освобожденных территорий Германии, работал над созданием Германского союза. Генрих Штейн в 1807-8т гг. возглавлял прусское правительство, эдиктом 1807 года отменившее крепостное право. Вернувшись в Россию, Николай Тургенев в 1818 году издает книгу «Опыт теории налогов», основанную на взглядах Адама Смита, полемизировавшего с меркантилистами. (Недаром Николай прослушал в Геттингене лекции последователя Смита Г.Сарториуса).

Эту полемику «смиттианцев» с меркантилистами Пушкин отразил в «Евгении Онегине»:

«………………………………
Бранил Гомера, Феокрита;
Зато читал Адама Смита,
И был глубокий эконом,
То есть умел судить о том,
Как государство богатеет,
И чем живет, и почему
Не нужно золота ему,
Когда простой продукт имеет.
Отец понять его не мог
И земли отдавал в залог».

Тургенев полемизировал с теорией меркантилизма, однако писал: «Занимающийся Политическою Экономиею, разсматривая систему Меркантилистов, невольно привыкаешь ненавидеть всякое насилие, самовольство и в особенности методы делать людей счастливыми вопреки им самим» (Предисловие). О феодализме Тургенев сказал так: «Верховная власть, основанная по большей части не на положительных законах, но на праве сильного, жестокое рабство, коим были угнетены бедные поселяне, буйная независимость сильных Вассалов, довольно свидетельствуют недостаток в хорошем внутреннем устройстве и управлении» (I, Происхождение налогов).

Поданная Николаем Тургеневым императору записка « Нечто о крепостном состоянии в России» не содержала ничего, что противоречило бы взглядам самого Александра I. Видимо, Тургенев хорошо помнил судьбу Новикова. По существу, он рекомендовал … начать исполнять манифест Павла I, ограничивший барщину тремя днями, и его же запрет продавать крестьян без земли, а еще доработать закон самого Александра I о вольных хлебопашцах. Поэтому не удивительно, что «Нечто…» императору понравилось. Правда, ничего из предложенного выполнять он не стал.

Мы начали разговор о том, как на Пушкина повлияли братья Тургеневы.

Но сейчас уместно будет сказать, как на появление «Нечто…» повлияла «Деревня» Пушкина.

«В 1819 году император Александр захотел познакомиться с произведениями Пушкина, памятного ему еще с Лицея, и поручил Васильчикову (командиру гвардейского корпуса – А.П.) достать ему что-нибудь из них для прочтения. Васильчиков обратился к Чаадаеву (адъютанту Васильчикова – А.П.), который доставил ему известную пиесу „Деревня“, или „Уединение“, оканчивавшуюся в подлиннике следующими стихами:

Увижу ль, о друзья! народ неугнетенный
И рабство, падшее по манию царя,
И над отечеством свободы просвещенной
Взойдет ли наконец прекрасная заря?

Государю очень понравились эти стихи, и он сказал Васильчикову: «Remerciez Pouchkine des nobles sentiments qui inspirent ses vers“ («Поблагодарите Пушкина за добрые чувства, вдохновляющие его стихи» (франц.)» (М.Н. Лонгинов, цит. по М.А. Цявловский Представление «Деревни» Пушкина Александру I).

(Это «по манию Царя» Пушкин, очевидно, позаимствовал из стихотворения Жуковского «Императору Александру» (1814):

Воззри на Твой народ, простертый пред тобою,
………………………………………………………………….
Преобразованный, исполнен жизни новой,
По манию Царя на все, на все готовой…)

Александр I, видимо, решил ознакомиться с произведениями Пушкина, поскольку ему жаловались, что Пушкин пишет злые эпиграммы на Аракчеева и самого императора. Лукавый Пушкин передал через Чаадаева вполне невинную «Деревню», в которой он сообщал, что, в целом, картина жизни в российской деревне вполне удовлетворительна:

«Везде следы довольства и труда…»

Однако поэт смотрит на действительность с точки зрения истины, закона и просвещения:

«Я здесь, от суетных оков освобожденный,
Учуся в истине блаженство находить,
Свободною душой закон боготворить,
Роптанью не внимать толпы непросвещенной…»

И тогда замечает отсутствие закона и «тощее рабство»:

«Здесь барство дикое, без чувства, без закона,
Присвоило себе насильственной лозой
И труд, и собственность, и время земледельца.
Склонясь на чуждый плуг, покорствуя бичам,
Здесь рабство тощее влачится по браздам
Неумолимого владельца»

Недостатки эти связаны исключительно с местным «барством», отсутствие же закона не позволяет сделать рабство менее тощим, то есть извлечь из труда крестьян большую прибыль.

Эти недостатки в финале стихотворения предлагается устранить «манием царя».

Не удивительно, что все это весьма понравилось императору, который был изображен как просвещенный арбитр посреди доставшейся ему по наследству «дикости».

Изложенное Пушкиным также весьма близко как к лекциям Куницына, так и к соответствующими идеям сочинения Тургенева «Опыт теории налогов». Разве что Пушкин благоразумно не отразил следующий пассаж Куницына: «Употребление власти общественной без всякого ограничения есть тиранство, и кто оное производит, тот есть тиран».

М.А. Цявловский полагал, что узнав об отзыве Александра I, Николай Тургенев и решился представить императору «Нечто о крепостном состоянии в России» (там же).

Вполне резонно, однако, вдобавок предположить, что «Деревня» Пушкина была написано в том же 1819 году чуть ли не под прямую диктовку братьев Тургеневых с целью прозондировать настроения Александра I. На это, на наш взгляд, указывает ее крайняя, не свойственная Пушкину, вежливость по отношению к императору.

Заметим, что братья Тургеневы происходили не из гвардейцев, то есть непримиримых противоречий с императором у них не было, они, напротив, являлись императорскими чиновниками, поэтому их вполне могло устраивать участие в реформационном процессе, в случае, если им бы руководил Александр I.

«Наиболее полно свои мысли о желательности постепенных реформ в России Н. И. Тургенев изложил в специальном «проекте», внесенном в дневник 2 июня 1816 года. Все реформы должны быть проведены в течение 25 лет. «Самодержавная власть ограничится, но не так, как в Англии и во Франции и проч.: у нас она всегда должна быть сильнее: могущество, сила и внешняя слава России сего требуют» (Пугачев В. В. «Предыстория Союза благоденствия и пушкинская ода «Вольность»// Пушкин: Исследования и материалы / АН СССР. Ин-т рус. лит. (Пушкин. Дом), М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1962. т. 4. с. 94—139)).

В самом деле, известно, что именно братья Тургеневы вдохновили Пушкина на написание т.н. «Оды вольности» (или «Оды на свободу»): «Из людей, которые были старее Пушкина, всего чаще посещал он братьев Тургеневых; они жили на Фонтанке, прямо против Михайловского замка, что ныне Инженерный, и к ним, т.е. к меньшому Николаю, собирались нередко высокоумные молодые вольнодумцы. Кто-то из них, смотря в открытое окно на пустой тогда, забвенью брошенный дворец, шутя предложил Пушкину написать на него стихи. С этим проворством вдруг вскочил он на большой и длинный стол, стоявший перед окном, растянулся на нем, схватил перо и бумагу и со смехом принялся писать. Окончив, показал стихи и, не знаю почему, назвал их «Одой на свободу»(Ф. Ф. Вигель. «Записки», т. VI, с. 10). Предложение написать эти стихи было вовсе не случайным. «1 декабря (н. с.) 1817 года С. И. Тургенев (младший брат Александра и Николая Тургеневых – А.П.) записал в дневнике: «Мне опять пишут о Пушкине как о развертывающемся таланте. Ах, да поспешат ему вдохнуть либеральность и, вместо оплакиваний самого себя, пусть первая песнь его будет: Свободе» (П. Врем., т. 1, с. 197) (Переписка А. С. Пушкина. В 2-х т. Т. 1, М., «Художественная литература», 1982). Сергей и Николай Тургеневы стремились привлечь к пропаганде прогрессивных преобразований талантливых литераторов. Вот что Сергей написал в тот же день в дневнике о Жуковском «Он поэт, но я ему скажу по правде, что пропадает талант его, если не всему либеральному посвятит он его. Только такими стихами можно теперь заслужить бессмертие; восхищая душу, поэты должны просвещать умы» (Пугачев В. В., «Предыстория Союза благоденствия и пушкинская ода «Вольность»). Отметим, что Сергей Тургенев заносил в дневник то, что, как правило, писал в письмах своим братьям. Оттого-то его призыв создать песнь Свободе и привел к появлению «Оды на свободу» или «Оды вольности».

Однако, в отличие от «Деревни», «Ода…» навлекла на Пушкина гнев императора и только благодаря заступничеству Карамзина и Жуковского он отделался переводом в Кишинев в канцелярию наместника Бессарабии Ивана Никитича Инзова.

Гнев императора был неслучаен. Уже в третьей строке Оды появляется «гроза царей, Свободы гордая певица». И затем «Тираны мира трепещите….Восстаньте падшие рабы». Дальше больше:

Самовластительный злодей!
Тебя, твой трон я ненавижу,
Твою погибель, смерть детей
С жестокой радостию вижу.

Александр I вряд ли поверил, что это относится только к Людовику XVI. Но, вероятно, сильнее всего Александра взбесило описание убийства гвардейцами его отца императора Павла:

…в лентах и звездах,
Вином и злобой упоенны,
Идут убийцы потаенны,
На лицах дерзость, в сердце страх.
Молчит неверный часовой,
Опущен молча мост подъемный,
Врата отверсты в тьме ночной
Рукой предательства наемной…
О стыд! о ужас наших дней!
Как звери, вторглись янычары!..
Падут бесславные удары…
Погиб увенчанный злодей.

Напомним, что официальной причиной смерти Павла был апоплексический удар. И упоминания о его убийстве тут же вызывали подозрения о причастности к заговору Александра I.

(Интересно, что во время убийства гвардейцами отца Павла Петра III «неверным часовым» у моста был упомянутый выше Н.И. Новиков, за связи с которым пострадал отец братьев Тургеневых).

Возникает вопрос, отчего же дерзкая «Ода…», написанная не ранее декабря 1818 года так резко отличается от безобидной «Деревни», появившейся, как мы полагаем, в 1819-м ?

Думаем, все дело в том, что у «Оды…» и «Деревни» были разные адресаты. «Деревня», как мы считаем, предназначалась императору Александру с целью подтолкнуть его к реформам. А вот «Ода…», на наш взгляд, адресовалась ее вдохновителем Николаем Тургеневым гвардейцам, как наиболее радикальной силе, способной уничтожить крепостничество. Именно гвардейцам особенно было понятно упоминавшееся в стихотворении убийство «увенчанного злодея». (В 1817 году тайное «Общество спасение» уже принимало решение убить государя», правда, затем отказались от своего замысла).

Возможно, Николай Тургенев рассматривал оба варианта ликвидации крепостного строя: один — под руководством императора, второй – при свержении императора членами тайного общества. Но более вероятно, что тайное общество рассматривалось им как элемент давления на императора с целью подвигнуть его к реформам. Ведь вот что Тургенев сформулировал в своем проекте реформ, внесенном в дневник 2 июня 1816 года: «Самодержавная власть ограничится, но не так, как в Англии и во Франции и проч.: у нас она всегда должна быть сильнее: могущество, сила и внешняя слава России сего требуют» (Дневники Н. И. Тургенева, за 1811—1816 годы, т. II.,Изд. ОРЯС имп. Академии наук, СПб, 1913, стр. 333—334.Цит. по Пугачев)..

В 1819 году Тургенев вступает в тайное общество «Союз Благоденствия». В начале 1820 года принимает участие в собрании руководящего органа Союза – Коренной Думы, где обсуждался политический строй, который следовало установить в России. (Поднимался и вопрос цареубийства).

Таким образом, Тургенев решил задачу вхождения в руководство тайного общества, вполне вероятно, в немалой степени благодаря тому, что за счет появления «Оды вольности» продемонстрировал свою способность обеспечить гвардейскому движению пропагандистскую поддержку.

А вот Александр Пушкин 6 мая 1820 года выехал из Петербурга вместе со своим дядькой Никитой Козовым, получив следующую подорожную:

«Показатель сего, Ведомства Государственной Коллегии иностранных дел Коллежский секретарь Александр Пушкин отправлен по надобностям службы к Главному попечителю Колонистов Южного края России г. Генерал-Лейтенанту Инзову; почему для свободного проезда сей пашпорт из оной Коллегии дан ему в Санкт-Петербурге мая 5 дня 1820-го года» («Временник Пушкинской комиссии», 1962, с. 17 – 18).

И заступники поэта, и его начальство среди причин удаления из столицы на первое место ставили именно «Оду вольности».

«Над здешним поэтом Пушкиным если не туча, то по крайней мере облако, и громоносное: служа под знаменами либералистов, он написал и распустил стихи на вольность, эпиграммы на властителей и проч., и проч.» (Н. М. Карамзин – И. И. Дмитриеву, 19 апр. 1820 г. – Письма Карамзина к Дмитриеву. СПб., 1889, с. 287).

«Несколько поэтических пьес, в особенности же ода на вольность, обратили на Пушкина внимание правительства… Г. г. Карамзин и Жуковский, осведомившись об опасностях, которым подвергся молодой поэт, поспешили предложить ему свои советы, привели его к признанию своих заблуждений и к тому, что он дал торжественное обещание отречься от них навсегда. Г. Пушкин кажется исправившимся, если верить его слезам и обещаниям. Однако эти его покровители полагают, что раскаяние его искренне… Отвечая на их мольбы, император уполномочивает меня дать молодому Пушкину отпуск и рекомендовать его вам… Судьба его будет зависеть от успеха ваших добрых советов» (Письмо гр. К. В. Нессельроде (управляющего иностранной коллегией – А.П.) ген.-лейтенанту И. Н. Инзову от 4 мая 1820 г., одобренное императором и данное Пушкину для вручения Инзову. – Рус. Стар., 1887, т. 53, с. 241). ЧИТАТЬ ДАЛЬШЕ

НА ГЛАВНУЮ БЛОГА ПЕРЕМЕН>>