ОКОНЧАНИЕ. НАЧАЛО ЗДЕСЬ. ПРЕДЫДУЩЕЕ ЗДЕСЬ.

3.

После Революции в России рухнула еще одна идеология – христианская. Рухнула она и в Западной Европе. Достаточно вспомнить о позиции христианских Церквей во время Первой Мировой войны. «Церкви… одобряли войну и становились подразделениями правительства или проводниками политики правительства. Влиятельное духовенство благословляло штык как инструмент, посредством которого можно восстановить Царство Божие. Церкви направляли капелланов в формировавшиеся армии» (Эрл Кернс, «Дорогами христианства», Протестант, 1992, 1. Церкви во время мировых войн и революций).

Кернс пишет об Американских Церквях, но так же вели себя и все остальные христианские Церкви в воюющих странах. Поэтому европейские народы относились к своим Церквям так же, как к властям, что гнали их на убийственную войну. Более того, рухнули три европейские империи – Российская, Германская и Австро-Венгерская, которые оказывали религии государственную поддержку. В Советской России, вдобавок, религия, согласно Жан-Жаку Руссо и Карлу Марксу, была объявлена «опиумом для народа». Эту фразу иронически преобразует Остап Бендер, спрашивая отца Федора: «Почем опиум для народа?» Суть иронии состоит в том, что, отделенный от государства отец Федор превращается в предпринимателя, движимого меркантильными интересами. Теми же интересами руководствуются и польские ксендзы, охмуряющие Козлевича.

Остап Бендер так характеризует корпорацию священнослужителей:

«- Я сам склонен к обману и шантажу, — говорил он, — сейчас, например, я занимаюсь выманиванием крупной суммы у одного упрямого гражданина. Но я не сопровождаю своих сомнительных действий ни песнопениями, ни ревом органа, ни глупыми заклинаниями на латинском или церковнославянском языке. И вообще, в этих бюрократических домах божьих непомерно раздуты штаты. Я предпочитаю работать без ладана и астральных колокольчиков»

(Заметим, что Бендер в очередной раз проводит параллель между своей деятельностью и религией).

Есть ли в романах о Бендере, вообще, люди, затронутые христианским духом?

Но сначала следовало бы ответить на вопрос, что такой христианский дух?

Мы склонны понимать под этим поиск истины. Ибо сказано:

«Ищите же прежде Царства Божьего и правды его и это все приложится вам» (Мф, 6:33); «Ищите, и найдете…ибо… всякий ищущий находит» (Мф, 7:7,8 и Лк, 11:9,10); «Познаете истину, и истина сделает вас свободными (Ин, 8:32).

Итак, можно ли кого-нибудь из персонажей романов о Бендере назвать христианином?

О том, что Васисуалий Лоханкин – это пародия на духовные поиски, мы писали выше.

Среди героев «Двенадцати стульев» лишь некоторые могут быть заподозрены в духовной жизни. Но подозрения эти, как правило, не оправдываются.

Муж Эллочки-людоедки инженер завода «Электролюстра» Эрнест Павлович Щукин, «лелеявший мечту о покупке новой чертежной доски», несмотря на внутреннюю порядочность в духовных поисках не замечен.

Вегетарианство Коли Калачева вызвано не нравственными принципами, а стремлением к экономии.

Не отмечены духовными поисками и выведенные в романе деятели искусств и журналисты.

К области духовной жизни (каким бы странным на первый взгляд это ни показалось) мы бы отнесли строительство трамвая в Старгороде в «Двенадцати стульях». Старгородский трамвай – это миссия инженера Треухова, которую он несет на протяжении десятка лет. Миссию эту Треухов воплощает в жизнь в союзе с заведующим Старкомхозом Гаврилиным, который создает для ее реализации акционерное общество.

Вот Треухова и Гаврилина вполне можно назвать духовными персонажами в противовес пародийному Лоханкину.

С одной оговоркой. Иисус говорил: «Царство мое не от мира сего» (Ин., 18:36). Трамвай, как и Восточная Магистраль из «Золотого теленка», принадлежит сему миру. Не от мира сего в романах только Остап Бендер.

– Позвольте, — может снова сказать читатель, — как это «не от мира сего»? Он же озабочен добычей денег.

Напомним, Иисус говорил о земных сокровищах, как о метафоре Царства Небесного. Остап хочет по-своему реализовать эту метафору, за счет денег прорвавшись в Царство Свободы.

«- Так дела не делают, — сказал Корейко с купеческой улыбкой.- Может быть, — вздохнул Остап, — но я, знаете, не финансист. Я — свободный художник и холодный философ».

Повторим, деньги нужны Остапу, чтобы обеспечить чувство свободы, в этом, собственно, его философия: «- Есть места? — повторил Остап, хватая пилота за руку. — Пассажиров не берем, — сказал пилот, берясь за лестничный поручень. — Это специальный рейс. — Я покупаю самолет! — поспешно сказал великий комбинатор. — Заверните в бумажку».

Сам Бендер внутренне понимает, что мечта его не от мира сего, формулируя это в самом начале «Золотого теленка»:« — Рио-де-Жанейро — это хрустальная мечта моего детства, — строго ответил великий комбинатор, — не касайтесь ее своими лапами».

Рио-де-Жанейро Бендера – это град не земной, а Небесный.

Но что же конкретно мешает прорыву разбогатевшего в «Золотом теленке» Бендера в Царство Свободы?

Воплотившееся в СССР к моменту написания романа Царство Бюрократов. «Золотой теленок» был завершен авторами в 1931 году. 11 октября этого же года вышло постановление о полном запрете частной торговли в СССР (кроме колхозных рынков), которое ознаменовало конец эпохи НЭПа.

Свершился «Великий перелом» и все рычаги, управляющие жизнью страны, попали в руки бюрократического аппарата. В его введение переходили также все разрешенные духовные поиски: 23 апреля 1932 г. вышло Постановление Политбюро ЦК ВКП(б) «О перестройке литературно-художественных организаций». Сразу же после Постановления в 1932 году был образован Союз композиторов СССР. А в 1934 году появился Союз писателей СССР, который ставил своей целью «создание произведений высокого художественного значения … отражающих великую мудрость и героизм коммунистической партии», то есть тех же бюрократов.

В эту бюрократическую реальность страны с первых страниц погружает нас «Золотой теленок». Нэпманов, которых Бендер облапошивал в «Двенадцати стульях» уже не осталось: «Однако частновладельческого сектора в городе не оказалось, и братья пообедали в летнем кооперативном саду «Искра», где особые плакаты извещали граждан о последнем арбатовском нововведении в области народного питания: Пиво отпускается только членам профсоюза». Поэтому раздобывать деньги Остап отправляется к «председателю исполкома» горсовета.

Прибыв в Черноморск и поняв, что операция по отъему денег у Корейко займет продолжительное время, Остап вынужден замаскироваться в толпах бюрократов и открыть контору «Рога и копыта»: «нам нужна легальность. Нужно смешаться с бодрой массой служащих. Все это дает контора. Меня давно влечет к административной деятельности. В душе я бюрократ и головотяп».

С бюрократами имеет дело Остап, собирая компромат на Корейко.

Подпольный миллионер Корейко в двадцатые годы чередовал воровство на государственной службе с воровством от лица частных компаний, но затем понял, «что открытая борьба за обогащение в советской стране немыслима. И с улыбкой превосходства он глядел на жалкие остатки нэпманов… Корейко понял, что сейчас возможна только подземная торговля, основанная на строжайшей тайне». «Подземную торговлю» Корейко проворачивает в «подчиненной непосредственно центру» конторе «Геркулес», куда устраивается на мелкую должность в финсчетный отдел. Причем в махинациях непосредственно участвует начальник «Геркулеса» Полыхаев. То есть свои деньги Корейко заработал в тесном сотрудничестве с советским бюрократическим аппаратом.

(Заметим, что подобная коррупционная деятельность не была для советской системы чем-то случайным. К примеру, т.н. цеховики дожили до самого конца советской власти).

Итак, странствующий философ Бендер с группой учеников вступает в состязание с бюрократической машиной. Как известно, странствующий проповедник Иисус также вступил в спор с современной ему бюрократической машиной, в том числе религиозной. Напомним, что фарисеи обвиняли Его в нарушении запрета деятельности в субботний день, в частности, в исцелениях в субботу. Остап, вспомним, также называл церковь бюрократической организацией: «в этих бюрократических домах божьих непомерно раздуты штаты».

Для Иисуса столкновение с бюрократической машиной окончилось распятием. Бендер, вырвав деньги у сросшегося с бюрократами Корейко, сталкивается с невозможностью купить чувство свободы.

«На тротуаре, рядом с Антилопой, стоял великий комбинатор. Облокотившись о борт машины, он говорил:

— Я обманул вас, Адам. Я не могу подарить вам ни «Изотто-Фраскини», ни «Линкольна», ни «Бьюика», ни даже «Форда». Я не могу купить новой машины. Государство не считает меня покупателем. Я частное лицо».

(Сравним это «частное лицо» с евангельским «се человек»: «Тогда вышел Иисус в терновом венце и в багрянице. И сказал им Пилат: «се, Человек!» (Ин.19:5)).

В Царстве Бюрократов повсюду реализован лозунг «Пиво отпускается только членам профсоюза». Но хуже другое – из жизни уходит любая свобода, а не только та, которую можно купить за деньги.

«Кай Юлий Старохамский пошел в сумасшедший дом по высоким идейным соображениям. — В Советской России, — говорил он, драпируясь в одеяло, — сумасшедший дом — это единственное место, где может жить нормальный человек … с большевиками я жить не могу. Уж лучше поживу здесь, рядом с обыкновенными сумасшедшими. Эти по крайней мере не строят социализма… Здесь у меня, наконец, есть личная свобода. Свобода совести. Свобода слова…»

(Заметим, что хамство в изначальном значении слова – это обнажение того, что предпочитают скрывать).

«У меня с советской властью возникли за последний год серьезнейшие разногласия», — вторя Старохамскому, говорит Остап, «Она хочет строить социализм, а я не хочу. Мне скучно строить социализм. Что я, каменщик в фартуке белом…».

Каменщик в фартуке белом, согласно стихотворению Валерия Брюсова, строит тюрьму.

Бендер решает бежать из этой тюрьма. Однако, как говаривал принц Гамлет, весь мир — тюрьма.

Встретив румынских пограничников, Остап пытается объяснить им, что он, говоря более поздним языком, выбрал свободу: «Да здравствует великая Румыния! — повторил Остап по-русски. — Я старый профессор, бежавший из полуподвалов московской чека ! Ей-богу, еле вырвался! Приветствую в вашем лице…»

Что приветствует Остап, мы так и не узнаем. Скорее всего, все свободное человечество. Но румынские пограничники не дают договорить, отбирая все его ценности.

«Через десять минут на советский берег вышел странный человек без шапки и в одном сапоге. Ни к кому не обращаясь, он громко сказал: — Не надо оваций! Графа Монте-Кристо из меня не вышло. Придется переквалифицироваться в управдомы!»

Заметим, что граф Монте-Кристо не просто внезапно разбогатевший человек, это человек, который осуществляет миссию мести. «Графа Монте-Кристо из меня не вышло» в случае Остапа означает, что его миссия провалена и Царство Свободы осталось для него недосягаемым. Будущее в СССР принадлежит бюрократам – «управдомам».

Выражаясь бюрократическим языком литературоведения, можно сказать, что пародийная аналогия Остап Бендер – Иисус Христос сочетается в романах Ильфа и Петрова с пародией на русскую интеллигенцию и ее духовные поиски. Результатом этих поисков стало пришествие Царства Бюрократов.

Отчего же история Остапа Бендера не вызывает у нас мрачных чувств? Вероятно, оттого, что мы чувствуем — дух свободы неистребим. И поиск истины – собственно, и есть сама истина. В этом непреходящее духовное значение Остапа Бендера.
_________________________________

ПРИМЕЧАНИЕ

Цитаты из романов даются по изданиям: И.Ильф, Е.Петров, «Двенадцать стульев». Полная версия романа. Москва, Вагриус, 2017 и И.Ильф, Е.Петров, «Золотой теленок». Полная версия. Русская книга, 1994.

НА ГЛАВНУЮ БЛОГА ПЕРЕМЕН>>