ПРОДОЛЖЕНИЕ. НАЧАЛО ЗДЕСЬ. ПРЕДЫДУЩЕЕ ЗДЕСЬ.

СВОБОДНЫЙ УЗНИК

У пушкинского Разума обличий еще больше, чем у пушкинской Музы. Но больше всего он любит играть роли отцов и стариков³³. Он Старик-Отец в «Русалке», «Станционном смотрителе», в «Сценах из рыцарских времён», Старик-Отец Альбера, (здесь двойственность Разума абсолютно точно передает оксюморон «скупой рыцарь», двойственность наблюдается и в том, что его спуск в подвал есть подъем на холм, с высоты которого он может взирать на всё, что ему подвластно); он – Отец героини «Мятели», в сновидении дочери затаскивающий её, опять же, в подвал, Отец-разбойник из сна Гринёва – больной, но могущий изрубить на куски любого стоящего на пути; он – Старик священник из «Пира во время чумы», Старик, ловящий золотую рыбку вдохновения в «Сказке о рыбаке и рыбке». Дети Рыбака – а это, скорее всего, мысли – иногда приносят в сетях своему Отцу мертвечину, которая долго не дает Разуму покоя. Об этой скверной особенности Разума – о неумении избавляться от навязчивых мыслей – читаем в «Утопленнике». Двойственность Разума видим и в Старике-Черноморе: он летающий карлик, повелевающий мыслями-арапами, и добрый дядька, выводящий из ясных вод мысли-богатыри.

Несколько подробнее о Разуме-орле из «Узника». В «Словаре языка Пушкина» приведены значения предлога «под», в которых поэт его использовал. По неизвестным причинам среди них не приведено значение «при», («подле», «возле», «у»), в котором предлог употреблён в «Сказке о царе Салтане»: «Три девицы под окном…». Если именно в этом значении предлог использован в «Узнике», то орел, скорее всего, находится внутри – в темнице и вместе с невольником смотрит сквозь зарешеченное окно на волю. Но, так как он, исходя из текста, может свободно проникать в темницу и свободно покидать ее, мы вправе предположить, что речь в «Узнике» идет не просто о птице, а о птице, символизирующей Разум, который свободен даже находясь в заточении³⁴. Стихотворение написано в 1822 году в кишиневской ссылке. Позже, в 1828 году, в прологе к «Руслану и Людмиле» поэт напишет об этом времени: «На крыльях вымысла носимый, /Ум улетал за край земной». В кишиневской ссылке у Александра Сергеевича было много товарищей, но всё же самым верным был Разум. Причём из трёх черновых строк, приведённых ниже, видно, что поначалу поэт думал о варианте, при котором Разум, будучи невольником, неспособен к полёту:

Пленен, обескрылен орел молодой,
Мой верный товарищ в изгнанье моем
Кровавую пищу клюет под окном…

И, конечно же, не орла, а Разум называет Пушкин верным товарищем, ведь по Далю «товарищ» – ровня в чем-либо, помощник, соучастник в чем-либо, дружка, одна из парных вещей. В «Кавказе» двойственность Разума скрыта во фразе «парит неподвижно со мной наравне», и «парить» здесь означает: возноситься в область возвышенных идей, мыслей, т. е. мечтать,предаваться фантазиям. Не знаю, как для вас, а для меня орел, олицетворяющий Разум, который то до крови клюёт своего носителя, то, отрываясь от этой грязной работы, отправляется в свободный полёт, является чрезвычайно сильным двойственным образом. Двойственность его и в том, что он, будучи разумом субъекта, мыслит себя как объект. Выскажу предположение, что Пушкин создавал «Узника» и «Кавказ» под впечатлением следующих умозаключений Плотина: «Ум как мыслящий принцип в акте мышления представляет двойственность: находится ли мыслимое вне ума и есть нечто иное, чем он, или же оно тождественно с ним – всё равно мышление предполагает и содержит в себе различие наравне с тождеством. <---> Сам ум не должен быть абсолютно простым, тем более, что ему надлежит прежде всего самого себя мыслить, а для этого ему необходимо раздваивать себя…»³⁵. И Плотин, и Бэкон открывают нам глаза на происходящее в «Кавказе»:

«… Он (человек), возвышаясь до ума, познает и сознает себя совсем иначе, а именно, соединившись с умом и мысля себя в свете его, сознает себя уже не как человека, а как высшее существо. Человек, в таком случае, как бы восхищается и воспаряет в высшую сверхчувственную область той частью своей, которая способна, словно на крыльях взлететь в область чистой мысли и слагать в себе то, что там увидит»³⁶.

«Вряд ли есть для человека что-либо лучшее, чем его разум, который поднялся благодаря его знаниям на вершину истины и имеет, таким образом, возможность оттуда разумно взирать на человеческие заблуждения и несчастья»³⁷.

ПЛЕННИК СВОБОДЫ

Книгопродавец
Итак, любовью утомленный,
Наскуча лепетом молвы,
Заране отказались вы
От вашей лиры вдохновенной.
Теперь, оставя шумный свет,
И муз, и ветреную моду,
Что ж изберете вы?
Поэт
Свободу.
«Разговор Книгопродавца с Поэтом»

…Свободу лишь учася славить,
Стихами жертвуя лишь ей…
«К Н. Я. Плюсковой»

…Одна свобода мой кумир…
«Дельвигу»

Всё в жертву памяти твоей:
И голос лиры вдохновенной,
И слезы девы воспаленной,
И трепет ревности моей,
И славы блеск, и мрак изгнанья,
И светлых мыслей красота,
И мщенье, бурная мечта
Ожесточенного страданья.
«Всё в жертву памяти твоей»³⁸

Свобода! он одной тебя
Еще искал в пустынном мире.
Страстями чувства истребя,
Охолодев к мечтам и к лире,
С волненьем песни он внимал,
Одушевленные тобою,
И с верой, пламенной мольбою
Твой гордый идол обнимал.
«Кавказский пленник»

Именно Свободе и породившему её Разуму посвящена поэма «Кавказский пленник». Свобода – Кумир, Идол и Призрак для Разума-Пленника, с одной стороны парящего в эмпиреях, а с другой – находящегося в плену своей высоты. И этот самый призрак, а не женщина во плоти, есть соперница черкешенки: она единственная страсть героя, его единственная «цель упования» в этом абсолютно пустынном мире. Это подтверждается сопоставлением следующих текстов.

Пушкинская Свобода не без греха, отношения Поэта с ней простыми не назовёшь. На основании стихов «Пленника» и черновых набросков к поэме попытаемся более подробно рассмотреть её взаимоотношения с Пленником. Их последовательность такова. В поисках Свободы герой бежит из светского плена.

Наскуча жертвой быть привычной
Давно презренной суеты,
И неприязни двуязычной,
И простодушной клеветы,
Отступник света, друг природы,
Покинул он родной предел
И в край далекий полетел
С веселым призраком свободы.
Свобода! он одной тебя
Еще искал в пустынном мире.

Воссоединения с возлюбленной – со Свободой – не происходит, вместо этого герой попадает в плен к горцам.

…Свершилось… целью упованья
Не зрит он в мире ничего.
И вы, последние мечтанья,
И вы сокрылись от него.
Он раб…

…В душе, рожденной для страстей,
Стеснил он горькое страданье,
И в мыслях он твердит одно:
«Погиб! мне рабство суждено»…

Черкешенка уверяет его, что лучшее лекарство от Свободы – это Любовь:

«Пленник милый,
Развесели свой взор унылый,
Склонись главой ко мне на грудь,
Свободу, родину забудь…».

Но отказаться от избранницы герой не в силах:

О милый друг, когда б ты знала,
Когда бы видела черты
Неотразимой красоты,
Когда б ты их воображала, —
Но нет… словам не передать
Красу души её небесной…

Она мне враг – [веселье], радость,
Восторги, сладкий дар небес,
Души пленительную младость –
Любви всё в жертву я принес.

В последних отрывках перед нами совершенно неожиданный поворот пушкинского мегасюжета: Свобода – враг. Александр Сергеевич дает в поэме четкую картину того, как она становится врагом, наводящим «мрачную тоску», как из рациональной страсти, усиливающей по Фромму ощущение радости, способствующей проявлению целостности и придающей смысл жизни человека, она превращается в страсть иррациональную, мешающую жизнедеятельности человека, подрывающую его силы, ведущую к раздвоенности и утрате смысла жизни. Стремление к Свободе, будучи всепоглощающей страстью, препятствует любви Пленника к Черкешенке: «Страстями чувства истребя». Кстати, о Свободе, как о враге, мы читаем и в «Воспоминании»:

Я вижу в праздности, в неистовых пирах
В безумстве гибельной свободы

«Кавказский Пленник» – трагедия пленённого светской жизнью человека, который, вырвавшись из своего плена, вместо Свободы обретает новый плен, а из него – из нового – возвращается в плен, из которого бежал до того. Так бегство к Свободе оборачивается бегством от Свободы. Вероятно, Александр Сергеевич в «Пленнике» предвосхитил размышления Эрика Фромма о подобном бегстве: «Усиление индивидуализации означает и усиление изоляции, неуверенности; а, следовательно, становится все более сомнительным место человека в мире и смысл его жизни. Вместе с этим растет и чувство бессилия и ничтожности отдельного человека. <-------> Первичные узы (узы, связывающие человека с природой – В. К.), уже разорванные, невосстановимы. <-------> Разрыв превращает свободу в невыносимое бремя: она становится источником сомнений, влечет за собой жизнь, лишенную цели и смысла. И тогда возникает сильная тенденция избавиться от такой свободы: уйти в подчинение или найти какой-то другой способ связаться с людьми и миром, чтобы спастись от неуверенности даже ценой свободы»³⁹.И Пленник возвращается туда, где был несвободен. Потому-то в финале Пушкин и именует его «освобожденным пленником»: «освобожденный», но «пленник».

Должен заметить, что в 1830 году накануне женитьбы, заканчивая восьмую главу «Онегина», Пушкин прощается не только с Музой – «спутником странным» – но и со Свободой, которую поэт именует «верным идеалом». К такой расшифровке данного персонажа можно прийти, сопоставляя «верный идеал» с «неизменным идеалом» Байрона, о котором Александр Сергеевич пишет в стихотворении «Гречанке»: в Грецию англичанин отправился, как известно, защищать этот самый идеал – Свободу. ЧИТАТЬ ДАЛЬШЕ
______________________________________

ПРИМЕЧАНИЯ

39. Эрих Фромм. Бегство от свободы. Philosophicalarkiv, Sweden, 2016. С. 34-36

НА ГЛАВНУЮ БЛОГА ПЕРЕМЕН>>