ОКОНЧАНИЕ. НАЧАЛО — ЗДЕСЬ

ДВОЙНАЯ МИСТИФИКАЦИЯ

В 1827 году в Париже была издана книга Проспера Мериме «Гюзла, или Сборник иллирийских песен, записанных в Далмации, Боснии, Хорватии и Герцеговине». Из 29 песен истинно народной была одна, все остальные, а также наукообразные примечания к ним, справки исторического, этнографического и лингвистического характера, были сочинены Мериме. В 1828 году Мериме отправляет письмо, подтверждающее мистификацию, С. А. Соболевскому, по просьбе Пушкина пытавшегося выяснить обстоятельства, связанные с данным литературным розыгрышем. Опубликовав этот ответ французского писателя в качестве предисловия к своему переводу «Гюзлы», Александр Сергеевич сфокусировал внимание русских читателей на чужой мистификации и тем закамуфлировал свою собственную, которая никем не отрицается, но поиск причин, по которым она была осуществлена, до сих пор не увенчался успехом. Попытаемся, насколько хватит сил и знаний, разобраться в этих причинах.

Пушкинский цикл «Песни западных славян» состоит из шестнадцати стихотворений, 11 из которых являются переделкой прозаического текста песен Мериме. Что касается других пяти переводов, о них известно следующее:

«Соловей» – перевод-переделка сербской песни «Три највеће туге» («Три большие печали» или «Три величайших печали») из I тома собрания сербских песен знаменитого Вука Стефановича Караджича.

«Воевода Милош» — источником послужила книга Вука Караджича «Жизнь и подвиги князя Милоша Обреновича» (С.-Пб, 1825 г.), а также устные рассказы о нём, услышенные поэтом в Кишинёве.

«Сестра и братья» – из собрания сербских песен В. Караджича, где она называется «Бог ником дужан не остаје» («Бог никому не остается должен»).

«Песня о Георгии Черном» – вероятно, написана по устным кишинёвским рассказам о главе сербского восстания Карагеоргии.

«Яныш королевич». Пушкин в своем примечании к данной песне ссылается на некий подлинник, из которого он перевел «только первую часть, да и то не всю». Скорее всего, этот «перевод» – мистификация: подлинник с таким названием ищут до сих пор³.

Кроме того, Алксандр Сергеевич работал над переводом песни «Конь сердится на хозяина» (Коњ се срди на господара), также опубликованной Вуком Караджичем: название в пушкинском переводе «Не видала ль, девица, коня моего». Работа над переводом не была завершена. Именно на песнях «Соловей», «Яныш королевич», «Конь сердится на хозяина», и переведённой из «Гюзлы» песни Мериме Le Cheval de Thomas II («Конь Фомы II», у Пушкина – «Конь»), на мой взгляд, и зиждется пушкинская мистификация. Взаимоотношения главных действующих лиц этих песен удивительным образом напоминают взаимоотношения главных действующих лиц «Зимнего утра» и «Русалки». Рассматривать непростые взаимоотношения Женщины, Музы, Поэта и Пегаса начнём с песни «Конь сердится на хозяина».

Коњ се срди на господара

Ој девојко, душо моја!
Јеси л’ вид’ла коња мога? —
Нит сам глала, ни видела;
Синоћ сам му звеку чула:
Седлом бије о јаворје,
А копитом о мраморје;
Коњиц ти се расрдио,
Што ти љубиш две девојке:
Аливеру и Тодору;
Аливера сина роди,
А Тодора сузе рони.⁴

Как видим рассердило коня то, что хозяин его любит двух женщин: одна из них родила сына, а другая горько плачет. Пушкинский перевод отличается от оригинала тем, что в нём нет ни слова о женщинах и конь в нём по отношению к хозяину ведёт себя более агрессивно.

Не видала ль, девица,
Коня моего?
– Я видала, видела
Коня твоего.
– Куда, красна девица,
Мой конь пробежал?
– Твой конь пробежал
На Дунай реку –
[Бежал твой конь,
Тебя проклинал]⁵.

Мы можем только, почему Пушкина не устроил осуществлённый перевод. Одна из возможных причин – в результате перевода среди четырёх обозначенных персонажей появился пятый: женщина, беседовавшая с конём. Она появляется вместо двух соперниц и в чёткие отношения четверых участников происходящего вносит неразбериху. Кто она? Каково её предназначение? Возможно также, что Александра Сергеевича не вполне устраивал и Пегас, проклинающий Поэта.

Ситуацию с соперницами Пушкин с блеском восстановил, создав замечательную балладу «Яныш королевич», где Яныш, бросив молодую Елицу ради женитьбы на другой, пытается вернуть покончившую с собой возлюбленную. У нас, у читателей, нет никакого права считать это произведение не авторским, а фольклорным, иначе мы обязаны будем и драму «Русалка», как кальку с «Яныша», отнести к фольклору. В двух этих произведениях без утайки анализируется соперничество Жены и Русалки, Жены и Елицы: Жещины и Музы. И в драме, и в песне проигрывают все участники любовного треугольника, а вместе с ними и Пегас.

Взаимоотношения, о которых я веду речь, Пушкин целенаправленно выстраивает и при переводе песни «Три величайших печали». Первые четыре строки, данные Караджичем и переведённые на русский, выглядят следующим образом.

Славуј птица мала сваком покој дала,
А мени јунаку три туге задала:
Прва ми је туга на срдашцу моме
Што ме није мајка оженила млада⁶

Перевод:

Соловей, птица малая, всякому покой дала,
А мне, молодцу, три печали задала:
Первая печаль на сердечке моем,
Что меня мать не женила молодого

Александр Сергееви изменил название песни, а первую причину, по которой печалится герой, вывернул наизнанку.

Соловей

Соловей мой, соловейко,
Птица малая лесная!
У тебя ль, у малой птицы,
Незаменные три песни,
У меня ли, у молодца,
Три великие заботы!
Как уж первая забота –
Рано молодца женили;
А вторая-то забота, –
Ворон конь мой притомился;
Как уж третья-то забота, –
Красну-девицу со мною
Разлучили злые люди.

Несоответствие пушкинского «Рано молодца женили» оригинальному «Что меня мать не женила молодого» объясняется в десятитомнике полного собрания сочинений Пушкина: «Поэт не понял одного оборота сербского языка, и поэтому вместо текста оригинала, где «мать не женила молодого»⁷, у Пушкина появилось «Рано молодца женили».

Ну, какой же, все-таки, этот Сашка Пушкин невнимательный и непонятливый, в отличие от нас!!!

Несколько иное объяснение дает О. С. Муравьева: «Сербский стих: «Што меније мајка оженила млада» Пушкин перевел: «рано молодца женили». Некоторые исследователи объясняли это тем, что Пушкин неправильно списал соответствующую строчку. Но факсимиле, изданное А. Виноградовым, свидетельствует, что Пушкин списал стихи совершенно правильно. О. Беркопец справедливо, на наш взгляд, полагает, что причина изменения заключается в стремлении Пушкина приблизиться к русской народной поэзии, где постоянно встречаются жалобы молодца на раннюю женитьбу»⁸.

В последнем объяснении не понятен следующий момент. Ради чего при переводе песен западных славян и при переводе с французского несуществующих песен западных славян понадобилось Пушкину приближать эти песни к русской народной поэзии? Только ради того, чтобы продемонстрировать читателям свое незаурядное мастерство? На мой взгляд, здесь существует некоторая подтасовка – возможно, неосознанная – возникшая от желания хоть как-то объяснить вольности Александра Сергеевича.

Не уверен, что Пушкин ошибся, как не уверен и в том, что причина изменения строки заключается в стремлении поэта трансформировать сербскую песню в русскую. Думаю, суть данной подмены в следующем. Из пушкинского названия песни – «Соловей» – мы понимаем, что своим героем, в отличие от героя песни переводимой, он делает Поэта: в этом нетрудно убедиться перечитав стихотворение «Соловей и роза», где «соловей» – синоним «поэта». В восьмой строке «перевода», смысл которой Александр Сергеевич по сравнению с четвертой строкой сербской песни сознательно изменил на противоположный, он ведет речь о первой великой печали: о своей принесшей столько разочарований женитьбе. В оригинале песни указываются ещё две печали. Вторая печаль – в результате женитьбы пропал весь задор вороного. Для Поэта – это серьёзна проблема, если вороного зовут Пегас. Третья печаль, являющаяся следствием двух первых – горячо любимая Поэтом Муза до такой степени сердится на него, что выход из возникшей ситуации видится в одном: в могиле посреди широкого поля. Конечно, нельзя исключить, что Александр Сергеевич при переводе допустил ошибку. Но тогда не следует исключать и того, что это ошибка по Фрейду.

И ещё об одном, довольно странном моменте хочется рассказать. Поначалу цикл состоял из 15 песен. Их перевод был завершён Пушкиным в 1833 году. Вероятно, цикл не удавалось скомпоновать, потому-то и появилась в нём через год, в 1834-м, 16 песня – «Конь». Но почему-то при первой публикации цикла в «Библиотеке для чтения» в марте 1835 года цикл включает в себя опять же только 15 песен. Завершают его строки «Яныша королевича»

Как увидел он свою Елицу,
Разгорелись снова в нем желанья,
Стал манить ее к себе на берег.
«Люба ты моя, млада Елица,
Выдь ко мне на зеленый берег,
Поцелуй меня по-прежнему сладко,
По-прежнему полюблю тебя крепко».
Королевичу Елица не внимает,
Не внимает, головою кивает:
«Нет, не выду, Яныш королевич,
Я к тебе на зеленый берег.
Слаще прежнего нам не целоваться,
Крепче прежнего меня не полюбишь.
Расскажи-ка мне лучше хорошенько,
Каково, счастливо ль поживаешь
С новой любой, молодой женою?»
Отвечает Яныш королевич:
«Против солнышка луна не пригреет,
Против милой жена не утешит».

При следующей публикации (сентябрь 1835 года) цикл включал песен 16, и заканчивался финальными строчками песни «Конь»:

Отвечает конь печальный:
«Оттого я присмирел,
Что я слышу топот дальный,
Трубный звук и пенье стрел;
Оттого я ржу, что в поле
Уж не долго мне гулять,
Проживать в красе и в холе,
Светлой сбруей щеголять;
Что уж скоро враг суровый
Сбрую всю мою возьмет
И серебряны подковы
С легких ног моих сдерет;
Оттого мой дух и ноет,
Что наместо чепрака
Кожей он твоей покроет
Мне вспотевшие бока».

Создается впечатление, что Александр Сергеевич долго не мог решить, завершить ему цикл открытым финалом «Яныша», или гибелью героя в песне «Конь».

В «Песнях западных славян» Пушкин рассказал о себе то, что не успел рассказать в «Русалке». Его смерть этот рассказ подтвердила.
____________________________

ПРИМЕЧАНИЯ

8. О. С. Муравьева «Из наблюдений над «Песнями западных славян», стр. 152. Febweb.ru/feb/pushkin/serial/isb/isb-149-.htm

НА ГЛАВНУЮ БЛОГА ПЕРЕМЕН>>