По ту сторону неба без звёзд: памяти Гейдара Джемаля / Сост. С.Жигалкин. М.: Издательский Дом ЯСК; Гнозис, 2022. 398 с.

Философу, поэту, политику, религиозному деятелю (редкое по нашим временам определение), мистику (еще более редкое) Гейдару Джемалю (1947-2016) повезло – у него остались ученики, они издают его книги¹. Собственно его книги, книги бесед с ним (как и многие из Южинского кружка, он был скорее устным мыслителем), теперь пришла пора и сборнику воспоминаний.

Как разнообразны образы и самореализации самого Джемаля, так различен и стиль этой книги, не сходящейся исключительно к мемуарному сборнику. Некрологи, статьи о его религиозной деятельности и поэзии, целый трактат по его философии, краткий экскурс в отечественное «мистическое подполье» (от В. Видеманна²), интервью, а еще статья, рукопись и фотографии самого Джемаля. Все это выдержано в разнообразных регистрах – от некоторой иронии (любил убеждать, спорить, то, что называется «гнать») до, чаще, конечно, серьезных дифирамбов. От баек (как им там было не быть!) до историй прямо в духе рок-звезд (как однажды Е. Головин в одной из своих трикстерныхтрансгрессийпризвал резать его, Джемаль и вспорол руку, кровь и ужас в коридоре коммунальной квартиры). Есть и некоторая посмертная дискуссия – как не быть, когда сложные личности были погружены в один тот дискретный, со многими приходящими, но узким все же центром Южинский кружок – в которой Игорь Дудинский оспаривает свою роль в создании самой известной книги Джемаля да и одной из летописей кружка «Ориентация – Север». Для не следивших напомним – в своей книге «Сады и пустоши» Джемаль свел роль Дудинского лишь к скриптору, записывавшему персонажу. Дудинский же настаивает, что это он призвал южинцев сформулировать те тезисы, что витали у них за пьяными полночными беседами в табачном дыму, лучше всего на эту роль подошел Джемаль, вот крестным отцом рукописи того он и стал³. Сложно и вряд ли уж так возможно/нужно дойти до истины – как говорится, «кто тусовался в 60-е, их не помнит».

Хочется сказать и другую банальную вещь. То есть еще раз поразиться, как такое могло быть – тот самый Южинский кружок, в Москве, в глухие советские годы. «Головин, к примеру, был демонстративным язычником и чуть ли не сатанистом, Степанов — гурджиевцем (“суфийским масоном” по характеристике Рама), Мамлеев — православным, Бельянис — штейнерианцем. Точно так же среди генонистов можно было встретить иудеев, католиков, буддистов и представителей иных деноминаций. Гейдар же, как и сам Генон, был мусульманином». Да, зубы у режима в те годы были не столь заточены, сами философы и мистики тихо куролесили у себя, не имея никаких общественных амбиций, но все равно, все равно…

Хотя амбиции томились, прели и потом уже, через пару десятилетий, к перестройке, вызрели. Не говоря уж про Дугина, Джемаль уже к концу СССР и началу РФ серьезно вовлекся в деятельность по исламскому возрождению⁴, выступал по Первому каналу, мотался по стране нашей и другим, чуть ли не в каких-то попытках захвата власти в восточных республиках участвовал.

И тут уместно сказать, какая характеристика самая, пожалуй, частотная в текстах этой книги. Кроме констатации личности-глыбы и сложнейшей и выбивающейся из привычных лекал и лож философии – «радикал». А вот не за религиозные/политические активности, а – потому, что «Гейдар Джемаль — носитель проблематического, рискованного, чрезмерного мышления, своего рода философского и теологического экстремизма. В его видении мышление ничем иным, кроме как сверхапофатическим броском, радикальной атакой, быть не может. Доводить мысль до последнего предела, насыщать ее до абсурда, до несообразности, сопрягать с нищетой бытия, возгонять ее до метафизического кипения, метафизического эфира, возвышать до теологического Ничто» (Н. Мелентьева). Или, как сказал другой мемуарист, радикалам человечество обязано лучшим, изменениям, ведь они главным образом за прогресс и реформы.

И – пересказать его философию или даже несколько попыток ее анализа в этой книге не хватит никакой рецензии – только три примера сложности фигуры Гейдара Джемаля. Относимый к главным движителям традиционалистской мысли (Генона, Эволы и других) тогда, когда и имен-то таких никто не слышал (Головин раздобывал их книги в спецхране, на французском), Джемаль отнюдь не продолжал всю жизнь пожинать плоды и лавры первопроходца, но стал даже в определенном смысле антитрадиционалистом. Пришел к убеждению, что инициированный как альтернатива против модерного общества традиционализм «является столь же производным и заданным, столь же ограниченным и конформистским, как и мышление в парадигмах разных других традиций». И второе. Став еще в младшей школе убежденнейшим антисоветчиком (про его чтение Ницше и прочие эскапады опять же в «Садах и пустошах») и адептом «восстания против современного мира» (название трактата Эволы), Джемаль, например, выступал «за сохранение СССР, но не под властью политически обанкротившейся и полностью переродившейся партийной номенклатуры, конечно, а под властью новых политических сил, которые бы выступали как союз политических исламских движений Азии и Кавказа с русским, украинским и т. д. патриотическим фактором, объединенных общим оппонированием глобальному мировому порядку». И просто про спектр интересов Джемаля – любил западные шпионские романы на английском и новый отечественный кинематограф (мечтал о фильме о Маяковском).

Может ли существовать мысль, построенная, работающая даже на противоречиях, крайностях, питающаяся и манифестирующая их? Данная книга показывает некоторое закулисье, погружает в механизмы того, как это происходило.
__________________________________________________

ПРИМЕЧАНИЯ

1. Стоит отметить, что это действительно круг последователей, а не (только) семья – так, после убийства сына Джемаля Орхана в ЦАР в 2018 году дело публикации и увековечивания памяти в целом не прервалось, а даже в последние годы интенсифицировалось.

4. «Политический ислам ориентирован на рассмотрение “юдоли человеческой” в контексте сверхчеловеческой вертикали».Джемаль Г. Познание смыслов. М.: Эксмо, 2022. С. 10.

НА ГЛАВНУЮ БЛОГА ПЕРЕМЕН>>