Андрей Бычков. Секс с фон Триером: роман. — СПб.: Jaromir Hladik press, 2022. — 208 c. ISBN 978-5-6048056-9-5

«В себя самого должен был сойти я». А.Бычков

*

И.Фунт. Из разгромного интервью на книгу А.Бычкова «Секс с фон Триером» журналу Rolling Stone:

Фунт: Он там раз 10 дублирует слово «метафизический».

Rolling Stone: При чём тут это? Вас не о том спрашивают.

Фунт: А «смерть» упоминается около пятидесяти раз!

RS: Мы вас спрашиваем, м-р Фунт. Ларс фон Триер в итоге принял у Бычкова сценарий?

Фунт: Насколько я знаю, да.

RS: И что?

Фунт: И… Закончил свою незавершённую кинотрилогию.

RS: Ежели Триеру вручат «Оскара», то Бычков получит тоже?

Фунт: Полагаю, да.

*

…ещё ты пьёшь глотками тёплый воздух,
а я опять задумчиво бреду
с допроса на допрос по коридору
в ту дальнюю страну, где больше нет
ни января, ни февраля, ни марта. Бродский

Опять о тюрьме и мучениях, и камерах и насилии. Смерти с прописной буквы! Бычков по ходу гикнулся на Смерти. Двинулся на ней умом.
В повествовании от омикрона и пьянства умирает один из главных героев книги Станислав Андреевич. Тут же возник вопрос: «Неужели всё так тривиально у Бычкова?» И протагонист Станислав Андреевич — это переодетый Андрей Станиславович Бычков собственной персоной, нет? Или наоборот… — неважно, впрочем.

Себя, что ли, хоронит? Так пафосно, натужно-непритязательно? Неуклюже. Без помпы — в деревенском крематории-атаноре под Ярославлем?

Мало того. Там есть ещё один Бычков, сын того Бычкова. Точнее, Станислава, Славика — одного из главных героев романа. Отца второго гл. героя. Который изнасиловал третьего. Точнее, третью героиню. Затем всех убил четвёртый.

Одни вопросы с этим Бычковым…

Хотя понятно — центральная канва книги: присланный вторым Бычковым, сыном первого, сценарий фильма для знаменитого дат. режиссёра фон Триера. Который кино всё-таки смонтировал-сварганил. И даже заимел за него какую-то премию. Или не заимел…

А поскольку у Триера сюжет, как водится, персонифицирован, то Бычков и сваливает, сливает по итогу всё на Ларсика: и плохое, и хорошее. И преступное. И сексуальное: «Сначала секс, а любовь потом».

Тем не менее ясно — речь не о Триере. О — Бычкове. Который Триер. Который тронулся умом на гибели всего и вся. И даже Англии.
Все умерли.
Кроме Ларса фон.
Но приступим…

Блин… сначала хотел задвинуть, дескать, Бычков исписался. Тупо повторяется. Играет на публику с «переобуванием».

Потом смотрю — нет. Опять обманул. Чуть сменив стилистику, присущую минимум трём его последним вещам (кроме публицистической «Лучше Ницше, чем никогда»-2022) — он чрезвычайно поэтизирует слог. [Хотя припадочных, чисто бычковских мета-страниц — полно тут.]

Вновь надул.

Текст листается — как поётся стихотворение. С увертюры — без умысла, без смысла. Ведь смысл в бычковских текстах появляется, как правило, позже. Если не сказать — ближе к финалу. Если не сказать, что порой не высвечивается вовсе. Поскольку собственно действие затевается у Бычкова типично — «после конца», — как рассуждает второй его герой, помните? — авторский тёзка Андрей, латентный сценарист.

Вообще поймите, когда пишу на кого-нибудь рецензию, прежде всего думаю, останется ли данное обозреваемое произведение в веках.

Попробую ответить на эту дилемму и насчёт А. Бычкова. Попробую всего лишь…

С другой стороны, чего пробовать-то? Похвалить, как обычно, старичка — не Триера — Бычкова. И концы в воду.

Не… Это нечестно. Так не делается. Да и не просил он хвалить. А когда не просят (никто никогда не просил, чессговоря), — то я, в принципе, разношу представленный опус в пух и прах.

Хотя как? — как его бомбануть, скажите, пожалуйста. Если смотри, bro, — он и King Crimson мой обожаемый умудрился всунуть. Будто специально. Будто знал, мол, я буду читать… И пивка подлил для острастки. И гофманианства подсыпал. Флоберовщинкой подсолил. Разбавил детективщинкой. К мягко-«волновой» поэтике — добавив «стихийной» музыкальности.

[За касание радуги в книге, кстати, — не посодют? — но это к слову…]

Тем более что писать обзор я начал в день рождения его товарища, кумира и учителя Юрия Мамлеева.

Ведь дабы понять Бычкова, неплохо бы наперёд уразуметь что-нибудь из Мамлеева. И — под его неутихающе-незатухающим солнцем — лицезреть прозрачно-чистое небо с вертикально(!) уплывающими облачками-душами. И слушать простенькие звуки простенькой гитары. Случайным флажолетом убегающей вдогонку за богом морей Посейдоном. Ставя «на дыбы» синдромы страшных болезней. Поразивших «проклятое» человечество. Стерев реальность в призрачном тумане фонтриеровского Мандерлея.

Да, между прочим. Книга — о пандемии в её крайнем изводе. Про ковид, приведший к мировому Апокалипсису. Которого (вируса) как бы уже и нет. Нету. Нетути.

…Чёрт, не так обрисовываю — не про то. Хотя и романа сего тоже вроде — нету. И не было. Ушли в вечность: вместе с Триером, его кораблём — «державным авианосцем», идущим в Шанхай через Одессу; и — напрочь разгромленным Лондоном.

Вместо книги осталась…

Любовь, что ж ещё может остаться от старика-Бычкова? Любовь, запечатлённая в абстрактной памяти порой неприемлемых человеческим мозгом — идеях.

НА ГЛАВНУЮ БЛОГА ПЕРЕМЕН>>