Универсальность Библии доказывать не нужно, но ею можно восхищаться при каждом новом витке истории и культуры. Несколько лет назад я бывала, как слушатель и как участник, на круглых столах, посвященных трансгуманизму, искусственному интеллекту и культуре (в частности, поэзии). Вопрос о месте женщины в современном мире, использующем инструменты трансгуманизма открыто, стал для меня одним из самых важных. Образы упоминаемых в Библии женщин натолкнули на мысль, благодаря которой и появились эти три эссе.

1. РОЖДЕНИЕ ИЕЗАВЕЛИ

Изабелла, Изабель. Красивое имя, таинственное. В западной христианской традиции до сих пор есть практика ветхозаветных женских имен. Авигея, супруга царя Давида, превратилась в Абигайль. Таинственная Изабелла выросла из царицы Израиля Иезавели.

В библейской истории Иезавель — одна из самых заметных женщин, хоть ее именем не названа книга, как, например, Иудифи или Эсфири, или Руфи. Но вряд ли есть более яркий отрицательный характер. Сам Человек Божий Илия бежал в пустыню от страха перед тем, что Иезавель может погубить его. Неизвестно как погубить: третья книга Царств говорит скупо. То ли убийц подослать, то ли отравить, то ли чарами извести, на что Иезавель была большая мастерица. “Инвольтировать на смерть” — выражались популярные в девяностые книги о магии. Думаю, вряд ли такой, как Иезавель, нужно было прибегать к заклинаниям или амулетам, хотя, вероятно, что-то такое было. У нее был прямой контакт с богами, единому Богу Илии противными.

О прошлом Иезавели почти неизвестно. Говорится только, что царь Ахав взял ее себе в жену и в то же время стал делать неугодное в очах Господа. Вероятно, это были чревовещания и некие ритуалы, порой с человеческими жертвоприношениями. Прямо сказать, что с появлением Иезавели все это началось нельзя, но она дала мощный импульс к развитию идолопоклонства в Израиле. А смелость, с которой она оклеветала Навуфея, не пожелавшего продать царю наследство своих отцов, просто поражает. Иезавель абсолютно уверена в себе, она действует быстро и четко. Даже после того, как Господь через пророка Илию явил Свою силу и посмеялся над Иезавелиными пророками, а Илия заколол их у реки. Вероятно, Иезавель была верховной жрицей некоего культа, который бытовал в Израиле помимо Ваала.

Святитель Иоанн Златоуст называл Иезавелью императрицу Евдоксию, которая была верховной жрицей Кибелы. Этот культ в арианской Византии был очень распространен. Святитель закончил свои дни в ссылке, наподобие Илии. Императрица скончалась позже, в тяжелых родах. Имя пророка Илии вызывает в воспоминаниях и имя Иезавели. Имя Иоанна Златоуста вызывает в памяти и имя императрицы Евдоксии.

Имя Иезавели стало нарицательным для жестокой властной женщины, которая доминирует над мужчиной, антирелигиозно настроена и считает себя центром вселенной.

В последние годы проповедь священников, стремящихся разъяснить значение и необходимость семьи, представляет Иезавель как едва ли не сосредоточение зла. Как будущую Вавилонскую блудницу. У них в ранг Иезавели попадают все много работающие женщины, все бездетные и все женщины, занимающие значительное положение в структурах предпринимательства и власти. Эти моменты, по мнению проповедников, воспитывают гордость и лишают тихого семейного счастья. И женщина становится странным существом: от женственности ушла, а к мужественности не пришла. Здесь можно вспомнить и вавилонскую Иштар, и финикийскую Астарту, довольно кровавых богинь, и многочисленных бородатых венер древности. Словом, женщине во власти не место.

Но Библия не говорит, что Иезавель занимала высокий пост. Например, начальника охраны. Она была царица, со всеми вытекающими последствиями. Она была хозяйка большого дома — лицо Израиля. У нее были дети, которых она соответственным образом воспитывала. Она отлично понимала, в чем найти выгоду для своего дома. Как сказал один проповедник, “накормить шматочком сала и стаканом крупы семью”. В этом Иезавели равных не было. Именно потому она, как уверенная и отличная хозяйка, овладела виноградником Навуфея. Именно поэтому она знала, как отогнать врага Илию, чтобы угодить мужу-царю. Третья книга Царств говорит, что Иезавель, решившись отнять виноградник Навуфея, бросила Ахаву: что же ты за царь. И взяла на себя всю ответственность за кровавое решение вопроса. Это напоминает знакомое по Евангелию “распни, распни Его!”. Все домашние женские хитрости Иезавель знала лучше своих пяти пальцев, кстати, вероятно ухоженных, длинных и мягких.

Мой небольшой, но довольно глубокий опыт общения с деловыми женщинами девяностых и нулевых говорит, что их не нужно “ломать через колено”. Они и так ломанные и пуганные. И при этом очень трогательные. Мне приходилось и совсем недавно встречаться с одной деловой дамой, у которой довольно сложное предприятие. Она вся мыслями была дома, что не мешало ей четко следить за составлением договора и ценами. Студентки, желающие достичь высот в карьере, далеко не всегда экономят на личной жизни и браке. Устоявшееся мнение, что женщина в предпринимательстве это блудница, верно только отчасти. Конечно, есть и усталость, и одиночество. Оттого те дамы, у которых есть семьи, берегут их так, что никакой приходской аленушке и не снилось. Мой личный опыт не подтверждает мнение проповедника, что женщина на карьерной высоте обязательно становится Иезавелью. Хотя деловые дамы все, конечно, стервы. Но вполне понятные и по сути не злые.

Иная ситуация в приходской среде. За пределами прихода есть мир, который “лежит во зле”. И там свои кровожадные законы. Это ясно. Если тебя съели, значит, надо рождаться заново — так, чтобы не съели. А приходская среда вроде как росла на основаниях добрых, на любви родителей к детям, на братской любви и жертвенности. И вот в этой мягкой, теплой среде женщина, прожившая, скажем, год после венчания, обнаруживает адские бездны. Через которые никто из людей ее переводить не станет. Потому что “с тобой ангелы и Матерь Божья”. А тут внезапно началась послеродовая депрессия, а там позвоночник начал шалить, потому что носит тяжелые вещи по нескольку раз в день и убирает дом, а завтра на воскресную литургию, а после завтра — двунадесятый праздник. Муж, понятно, хороший, ласковый. Но его рядом как-то всегда нет. Семей, где муж рядом с женой, я не видела. Парадная личина на литургии меня уже обмануть не может.

И вот тут происходит шок. Тебе обещали любовь и помощь — а получила ад, и прежде всего в себе самой. Именно от себя самой женщина всего больше и страдает. Потому что молчать уже не может, ругаться — грех, а в сущности все уже надоело: и дом, и муж, и дети. И все за какой-то год или два. И назад пути уже нет. А вокруг лишь почти бессмысленное бытовое коловращение.

“Женщина вселенную склеивает”, говорил один проповедник. Только в современном мире вселенная уже никому не нужна. Какие-то общественные структуры, может, нужны. А семья и дом — это уже нечто вроде жупела. Во-первых потому, что семья сейчас очень дорого стоит, в смысле рублей. И только очень обеспеченные люди могут позволить себе нечто вроде гармоничного брака. Для большинства церковных тоже, сколько бы мне не возражали, семья — ежедневный и очень утомительный труд, который принято называть крестом. Пусть крест, это знамение спасения — но усталость друг от друга никто не отменял. Только очень немногие священники, я знаю одного сравнительно молодого, понимают эту серьезную проблему и говорят о ней.

А пока женщина работает, как маховик — вхолостую. Денег нет, дети нездоровы, и муж какой-то стал не такой, как раньше, и сама остервенела, с каждым часом. Вот это наводящее ужас круговое движение, от утренней мойки к вечерней, и вызывает к жизни Иезавель. В самой рядовой православной женщине, доброй и веселой по виду. Священник тут бессилен. Тут Бог с сатаной борются.

Трудный и тяжелый быт сам по себе ничего не значит. А вот неприятие окружающего мира и тревога значат очень много. И скитается бедная душа, уже с тремя детьми, от младостарца к младостарцу, и нет ей покоя. Если бы христиански настроенные общественные структуры могли оказывать таким женщинам именно ту помощь, которая им нужна, муж был бы вовсе не нужен. Не потому что не нужен как муж, а потому, что его функцию домоправителя и главы семьи выполняли бы волонтеры. Список покупок, сумки из магазина, ворох только что постиранного белья. А во многодетных семьях стиральная машина работает почти круглосуточно. А так — муж промыслительно наблюдает растущую стервозность когда-то веселой и легкой души, и делает выводы. Или нет. Или подает на развод для снятия бракоблагословения.

Тем временем Иезавель растет и хорошеет. Уверенная в себе, за словом в карман не лезет. Она уже пережила первый шок семейной жизни, заняла хорошее место на клиросе, а если нет — она хозяйка ящика или старшая церковница. Словом, сделала карьеру. А на приходе появился довольно глубокий и опасный омут. Без нее невозможно, а с ней — тоже. Мягкий сатанизм в действии. И никакой любви — ни к чему и ни к кому. Любовь теперь — только напоказ. Но ведь мы все верим, что главное это любовь.

В семидесятые мне довелось знавать довольно любопытных старушек, которые именно что зубки лечили и газики прогоняли. И много что еще делали. Мозги после травмы на место детям ставили массажем. Читали они вместо канонов “живый помощь” и “Сон Пресвятой Богородицы”, давали пить настои, сливали воск в святую воду. И прочее, что приравнивается к волшебству. А ведь когда-то и эти старушки были молодыми женщинами, желавшими любви Христовой. Что интересно — ни одно дело о сектах, и тем более о сектах, где есть убийство, без таких старушек не обходится. Обязательно где-то, пусть в тени, возникнет пожилая благочестивая женщина со стопкой от руки переписанных странных акафистов в столе. Так растет Иезавель и обучается своему прямому делу — контакту с сатаной.

Говоря об Иезавели, я бы не стала ставить гордость и надменность в первые ряды ее пороков. Или присущую всем женщинам после грехопадения антирелигиозность. Впрочем, в церкви женщина устойчивее мужчины. Он вроде как ищет и хочет понять. А она уже зачала во внутреннем своем человеке. Говоря об Иезавели, я бы вообще не говорила о пороках. Пороки — дело человеческое. Иезавель есть иная и очень темная — нечеловеческая — область. Это живое и умное зеркало, в которое смотрится сатана.

Достоевский в “Братьях Карамазовых” описывал, как старец Зосима принимал кликуш. И как они замолкали, когда на них сходила благодать Божия. Достоевский с состраданием описывает таких женщин. Или от болезни, или от тяжелого труда (уверяю, жизнь современной женщины не легче, хотя инструменты другие) в женщине развивается особенное нервное состояние, на грани пророческого. Священники во все времена побаивались кликуш, потому что неизвестно: Бог через нее говорит, или нет. А если Бог?

И пошла она, солнцем палима. Даже в таких блаженных есть нечто от Иезавели. Впрочем, Иезавель есть в каждой женщине. И это не коварство, ловкость или что другое. Это то самое умное и живое зеркало. ЧИТАТЬ ДАЛЬШЕ

НА ГЛАВНУЮ БЛОГА ПЕРЕМЕН>>