Валерий Былинский хорошо знаком постоянному читателю Перемен. В первую очередь как автор рассказов («Его жена», «В дороге» и «Живая вода»). Недавно в издательстве «АСТ» вышел его роман «Адаптация», который литературные критики уже назвали одним из главных литературных событий этого года. Сегодня мы публикуем отрывок из этого романа, а также три яркие рецензии на него. Первую из них написал Лев Пирогов, ее вы найдете здесь. Вторая рецензия — от писательницы Елены Колядиной, лауреата премии «Русский Букер» 2010 года. Написана в рамках оценки текстов, номинированных на премию «Национальный бестселлер» (Елена Колядина вошла в состав большого жюри премии). Вот эта рецензия:

Свой роман «Адаптация» писатель Валерий Былинский пишет по-всякому. И так: «Плывя рядом с ней, я видел свое омываемое водой тело, ее испещренные солнечными зайчиками спину, ягодицы, грудь. Никогда еще мне не было так не стыдно. Вернее, стыда не существовало совсем. Проплыви мимо нас сейчас такой же обнаженный, как мы, в ластах и в маске Бог – мы бы улыбнулись ему, не заметив своей и его наготы». И так: «Продукты кончились, лакал уже только воду. По мне тараканы бегали, а по полу мыши. Вот лежу я, значит, этакий самый крутой русский дауншифтер. Лежу, мру. И вдруг… Не выдержал, блядь! Лучше бы помер, так хоть мужественней бы было…» Нежность мешается у Былинского под ногами у грубости, ненависть злобно насилует любовь. Постойте, а я ведь не с этого хотела начать свои впечатления от книги. А с того, что мне пришло письмо: «…Хотя «Адаптация» не блещет, на первый взгляд, исключительными художественными достоинствами, всё же это совершенно удивительное произведение. Оно переворачивает душу.Позвольте мне выслать Вам текст. Извините за беспокойство.(Я, разумеется, не прошу Вас за него голосовать :) С уважением Лев Пирогов».

Льва Пирогова я знала (заочно, по его текстам) и фраза из его уст «переворачивает душу» меня удивила. Меньше всего Лев похож на мужчину, которому душу может перевернуть книга. Но я ему почему-то сразу поверила — что да, перевернет. Возможно, иначе бы не дочитала текст до конца — уж очень труден оказался путь прочтения.

Чуть ли не всю первую половину книги в ней ничего не происходит, если не считать событиями бесконечные многостраничные жалобы главного героя, приехавшего когда—то из Украины покорить Москву, 37—летнего Александра Грекова. Сам Греков называет свои искания: «соплежуйства» и, сперва, я в этой оценке с ним соглашалась. Ну что тебе еще надо, человек?! Работаешь на ТВ, имеешь женщин, ездишь в Египет и Турцию. Живи и радуйся! Нет же, он никак не может адаптироваться к деньгам!

Наверное, в таком моем прочтении первых глав отчасти виноват и Валерий Былинский. «Сверкающе щуря глаза», «кричаще думал я», «мы достигли оргазма одновременно, а потом я еще трижды вошел в нее, стонущую подо мной». В какой-то момент я уже махнула рукой на угловатые конструкции и замыленные словосочетания, но накатила вторая беда: герои книги целыми страницами размышляли о вечном, о смысле жизни и смерти, кажется, что Ницше не читал только одноногий дядя Коля-обходчик. Все остальные читали и философствуют беспрерывно, многословно, неудержимо. И всем все врем снятся сны… Сны, сны… Но на этом недостатки текста обрываются. Потому что дальше — достоинства, о которых могли бы мечтать многие писатели, в том числе и я. И главное из них — впечатление абсолютной правды.

Честность книги такова, что кажется, будто не герой полностью, до самой последней клеточки разрывает, раскрывая, свою душу, а сам автор. И не побоялся же… И когда капельница правды, поставленная в вену читателю (мне), начинает действовать, ты у же понимаешь: все недостатки текста — это достоинства, как становятся достоинствами тонкие руки, маленькая грудь и белая кожа с веснушками, если ты ищешь не «девушку месяца», а ту, которая выносит и родит твоего ребенка и с которой счастье и свет будут до конца жизни и, главное, после нее. И начинаешь подозревать, что автор нарочно делал вид, будто не обладает «профессионализмом и мастерством литератора», чтобы уверить читателя в искренности всего, что он сказал. На 307 странице я заплакала. Оттого, что, как и предупреждал Лев Пирогов, книга перевернула душу. «Это что же такое надо написать, чтоб вот нас, к деньгам весьма адаптированных, пробило?» — не поверит, наверное, кто-то. А написать нужно роман-пророчество. И написать сердцем. И не только своим, но и сердцем своего пока еще не родившегося ребенка. И в конце этой Книги будет Свет. И адаптация… А в российской литературе — новый интеллектуальный сгусток, книга-встряска, книга-всплеск, книга-рождение сверхновой.

А третья рецензия — здесь.

НА ГЛАВНУЮ БЛОГА ПЕРЕМЕН>>