Алиса Ганиева удивительна. Богиня современной российской литературы, так я бы предложил именовать ее отныне всем литературным критикам и прочим литературным людям. Потому что только боги умеют так удивлять. В 2009 году в номинации «Крупная проза» премии «Дебют» победил Гулла Хирачев. Его повесть «Салам тебе, Далгат!» о современном Дагестане весьма впечатлила членов жюри, заставила их если и не облиться слезами, то по-хорошему удивиться уж точно. Еще больше они были удивлены, когда во время церемонии награждения вдруг выяснилось, что автор повести — прекрасная юная девушка Алиса. Сегодня почитаем ответы этой прекрасной юной девушки на вопросы Неудобной Литературы. Наверняка, своими ответами она тоже кого-нибудь приятно удивит. Да и вообще, я уверен, что Алиса Ганиева еще не раз удивит нас всех и покажет себя в своих самых невероятных аватарах.

Фотосессия для журнала «Сноб». Фото предоставлено Алисой Ганиевой.

Есть ли среди Ваших знакомых писатели, чьи тексты отказываются издавать, хотя эти тексты вполне достойны быть изданными и прочтенными публикой? Если возможно, назовите, пожалуйста, примеры. Каковы причины отказов?

Труднее всего писателям, стертым сначала возвращенной, а потом коммерческой литературой. Писателям с сильно задержавшимся, а то и несостоявшимся дебютом. Один критик поколения Льва Аннинского (его зовут Владимир Козаровецкий) настоящий нонконформист, конфликтовавший с советской цензурой, а потом не вписавшийся в литературную элиту новой России, долгое время собирал рукописи таких вот непечатных писателей. На сегодняшний день у него набралась целая стопка. Авторы текстов – уже старики, без всяких амбиций, закаленные годами работы в стол. Впрочем, кое-что сдвинулось, кого-то из них (фамилий я, увы, не помню) собирается печатать «Новый мир». Дойдет ли дело до книг – не знаю. Конечно, сейчас намного актуальнее литература «молодая» — речь даже не о возрасте авторов, и даже не о степени злободневности (которая только губит), а об адекватности времени. То, что скандально-андеграундная литература, относительно популярная в 90-е (Егор Радов, Игорь Яркевич и др.) сейчас абсолютно не востребована, вовсе не трагедия, а закономерность. Соответствие, а вернее, интуитивное предугадывание литературного контекста, эпохи, доминирующего большого стиля – все это порой играет гораздо бОльшую роль, чем словесное мастерство в чистом виде.

Есть ли в литературном произведении некая грань, за которую писателю, желающему добиться успеха (например, успеха, выраженного в признании читателями), заходить не следует? Может быть, это какие-то особые темы, которые широкой публике могут быть неприятны и неудобны? (Если да, то приведите, пожалуйста, примеры.)
Или, возможно, существует какая-либо особая интонация, которая может вызвать у читателя отторжение и из-за которой весь потенциально вполне успешный текст может быть «самоуничтожен»?

Эта грань очень подвижна и субъективна. Для меня, например, совершенно не приемлемы тексты, которые унижают, подавляют и пачкают душу: неоправданно подробные, смакующие описания дефекации, например. В то же время, такие тексты у любителей пользуются довольно большим успехом. С интонацией – то же самое. Сентиментально-восторженный пафос я не воспринимаю, но это опять-таки, свойство индивидуальное. Самое главное, и в выборе материала, и в интонации – честность, органичность. Фальшь отталкивает всех.

Если такие темы и интонации, по Вашему мнению, существуют, то держите ли Вы в уме эти вещи, когда пишете? И насколько это вообще во власти писателя – осознанно управлять такими вещами?

Я, к примеру, совсем не использую мат, и мне не приходится для этого пристегивать себя ремнями к креслу и пить успокоительное. Отсутствие непечатных слов в моих тестах – органично, но по отзывам читателей складывается стойкое ощущение, что они там есть. Просто стараюсь добиваться экспрессии другими способами.

Что приносит писателю (и, в частности, лично Вам) наибольшее удовлетворение:

— или более всего Вас удовлетворяет метафизический и психологический факт самореализации – т.е. тот факт, что произведение написано и состоялось (благодаря чему Вы, например, получили ответы на вопросы, беспокоившие Вас в начале работы над текстом)? Достаточно ли для Вашего удовлетворения такого факта или Вы будете всеми силами стремиться донести свое произведение до публики, чтобы добиться первых двух пунктов?

Первое и третье. Во-первых, факт самореализации. Во-вторых, факт читательской реакции. Что касается литературных премий, то это рулетка, хоть как-то замещающая отсутствие приличных гонораров. Материальная помощь. Признание литературного сообщества – палка о двух концах, я очень трезво отношусь к своему внезапному «успеху». Вот небольшой пример. Я написала свою дебютную повесть о Дагестане под мужским псевдонимом и подала на премию «Дебют». Но еще до того, как она попала в шорт-лист и удостоилась самых горячих похвал, я отнесла ее в редакцию одного из «толстых» журналов. Очень опытному и уважаемому редактору, которая отлично умеет работать с текстами двадцатилетних-тридцатилетних. Рукопись читала вся редакция, после чего мне очень доброжелательно объяснили, что текст написан не по-русски, что нужно его переделать в журналистский очерк-репортаж, и тогда возможно… Зато уже после объявления победителей и шума в прессе эти же самые редакторы вели себя совсем иначе, приглашали публиковаться. Смешно и грустно.

Что Вы думаете о писателях, которые активно себя раскручивают – как лично, так и через друзей и знакомых? Должен ли писатель заниматься этим не совсем писательским трудом?
Если да, то почему?
Если нет, то почему?

Раскручивать самого себя не очень-то удобно. Это не писательское свойство. Это диктатура сегодняшнего дня: для того, чтобы тебя помнили и покупали, нужно выпускать по книге в год, мелькать в ток-шоу, раздавать бесконечные интервью, ездить по презентационным турам. Всякому писателю, попавшему в обойму, приходится этим заниматься. Кто-то занят пиаром больше, чем работой, кто-то просто отрабатывает деньги, вложенные в него издательством или проектом, но важно одно: всякая хорошая книга нуждается в продвижении, иначе ее задушит поток проплаченного мусора. Только продвижением должен заниматься не писатель, а специальный издательский отдел. Главное дело писателя – лишь писать, хотя в век мизерных гонораров и тотального проумшна сохранять независимость от обстоятельств все сложнее…

* * *

Далее — интервью (не ответы на анкету, а именно полновесное интервью) с автором одной из книг Неудобной Литературы, «Мотобиографии», Димой Мишениным.

Скоро будут опубликованы ответы Михаила Гиголашвили, Алексея Шепелёва, Андрея Бычкова, Игоря Яркевича, Сергея Болмата, Елены Колядиной и других писателей.

* * *

Предыдущее:

— Ответы Юрия Милославского
— Ответы Виталия Амутных
— Ответы Александра Мильштейна
— Ответы Олега Ермакова
— Ответы Романа Сенчина
— Ответы Ильи Стогоffа
— Обнуление. (Ответ Олега Павлова Роману Сенчину)
— Серая зона литературы. «Математик» Иличевского. Ответы Александра Иличевского
— Ответы Марты Кетро
— Ответы Андрея Новикова-Ланского
— Виктор Топоров и Елена Шубина. И ответы Олега Зайончковского
— О романе Валерия Осинского «Предатель», внезапно снятом с публикации в журнале «Москва»
— Точка бифуркации в литературном процессе («литературу смысла не пущать и уничтожать», – Лев Пирогов)
— Курьезный Левенталь
— ответы Валерия Былинского
— ответы Олега Павлова
— ответы Сергея Шаргунова
— ответы Андрея Иванова
— ответы Владимира Лорченкова
— Где литературные агенты
Более ранние части Хроники (Оглавление) — здесь.
— Новый Опрос. Вопросы к писателям

* * *

КНИГИ ПРОЕКТА НЕУДОБНАЯ ЛИТЕРАТУРА:

ВАЛЕРИЙ ОСИНСКИЙ. «ПРЕДАТЕЛЬ»
ОЛЕГ СТУКАЛОВ «БЛЮЗ БРОДЯЧЕГО ПСА»
ОЛЕГ ДАВЫДОВ. «КУКУШКИНЫ ДЕТКИ»
СУЛАМИФЬ МЕНДЕЛЬСОН «ПОБЕГ»
ВСЕ книги проекта Неудобная литература

НА ГЛАВНУЮ БЛОГА ПЕРЕМЕН>>