Я ожидал, что меня примут за своего, что я буду как дома. Может мне стоило быть учеником в этом царстве, которое жило по ему лишь ведомому закону. Я был не гостем и не учеником. Я стал своим довольно быстро, мне не многое пришлось прятать.
Зубы? А что зубы?! Я никому не желал бы боли, которую однажды испытал сам. Нет, что это я. Я родился таким. Я не знал боли обращения, и не мог знать, но к моей чести я никому её не причинил.

Две с половиной хромосомы отличают меня от человека, а столько усилий для конспирации. Да уж, прятать пришлось немногое, но и этого хватало чтобы заработать себе паранойю. Мои смотрели на меня с улыбкой, а я всё равно старался, ругал их мысленно и делал что хотел. Вернее старался, потому что мне не многое по началу удавалось. Я оступался на каждом шагу. Меня боялись, иногда страшась силы и ненависти порой появлявшейся в глазах, а иногда, самое глупое, от отвращения, которое неминуемо вызывали мои повадки, когда мне не удавалось их скрывать.

И тут всё началось, я запомнил этот миг. Я познакомился с ней. Она была прекрасна, не потому что была красива, а потому что прекрасно ко мне отнеслась, и как я не старался испортить впечатление – ничего у меня не выходило. Мы стали друзьями, просто замечательными. Чего только стоили наши прощания, долгие объятия и немного тёплых слов на ухо, чтобы согреть и зимой. Она смеялась когда я шутил, и плакала когда я говорил о грустном. Я смотрел на неё с обожанием, которое редко может заслужить человек от нашего брата. Я рассказывал ей всё, только ей одной из всего человечьего племени. И она слушала мои тайны и сидела со мной когда я болел своими болезнями. Трудно представить такую дружбу между человеком и мной или подобным мне. Однако так всё и было.

Было и другое.

Мои братья утаивали от меня как могли но меня любила одна из нас. Ира, милое, невинное создание и очень красивое, в то же время. Уж не знаю почему она на меня запала, потому что красотой я никогда не отличался, но тем не менее, что-то она во мне нашла. Я не говорил с ней об этом, старался не смотреть ей в глаза, потому что боялся.

А в то самое время у меня была на уме совсем другая девушка. Мы с Александрой столько времени проводили вместе, сколько могли. Потом говорили по телефону, долгими вечерами сидя на подоконниках. И в один из этих вечеров она сказала нечто, из-за чего я и начал рассказывать эту историю.

В тот вечер я почувствовал, что голос её был необычно усталым и ещё каким-то немного грустным. Трудно было мне представить, чтобы этот жизнерадостный человек мог устать, и тем паче грустить. Однако же факт был на лицо и я незамедлительно поинтересовался о причине её неожиданного, но в последствии весьма объяснимого упадка сил.
-Ты действительно хочешь знать? – спросила она.

Я ответил, что хочу, иначе зачем бы я задал этот вопрос. Она немного поколебалась, но затем сказала.

-Просто мне грустно, одиноко, и не с кем целоваться.

Нужно ли говорить, что я пришёл в неописуемый восторг, услышав эти слова. Той же ночью я говорил с Максимом, который, будучи более опытным в делах подобного рода, немедленно разъяснил мне и без того очевидный факт – Александра была в меня влюблена. Мы дружно проанализировали факты и несколькими различными путями пришли к этому выводу, что окончательно укрепило мою веру в своё светлое будущее. Максим же, будучи деликатным, но более всего понимающим, не стал в нашей беседе упоминать про Иру.

* * *

На очередном нашем шабаше, так мы называли редкие собрания, Ира отвела меня в сторону от шумной компании и предложила поговорить. Она была достаточно настойчива, чтобы не дать мне возможности ей отказать. Однако, я был удивлён тем как она начала беседу.
-На что тебе сдались люди?
Всё дело в интересе, ответил я, к их повадкам и манерам. Моё общение с родом людским, покраснев говорил я, не выходило за рамки исследований, которые, помимо меня, вели и другие учёные мужи, вне всякого сомнения куда более достойные. Однако меня, добавил я, интересовали не те моменты, на которых остановились учёные.
-Что же это за моменты? — спросила она.
Тогда я сказал, что в то самое время как мудрые исследуют историю и культуру людей, меня заинтересовали их взаимоотношения.
-Решил жить по-человечески? – этот вопрос чуть не сбил меня с ног.
Я объяснил, что жить по-человечески у меня, с чисто физиологической точки зрения, не получится. А потому всё, на что я мог надеяться, это побывать в человечьей шкуре.
-А за одно и в человечьей постели? – со слезами на глазах спросила Ира.

Мне было жаль её. Я бывал в её положении. Я её понимал, но ничего не мог поделать. Меня тянуло к людям.

* * *

Меня тянуло к людям, потому что я надеялся когда-нибудь стать таким же как они. Конечно это было очень глупо. У меня не могло получиться, старого пса новым трюкам не научишь, но что делать. Я был молод и слишком упрям чтобы слушать что мне говорят. Меня уже даже перестали пытаться отговаривать, убеждать, опровергать мои идеи, все до одной, потому что все до одной эти идеи были глупы. Даже больше того – они были бездарны. Мы не можем становиться людьми, это было бы слишком просто.
А я надеялся. Я думал о том, как прекрасны люди, как они добры и сердечны, как благородны. Они ведь не поступали как мы. Они не жили за счёт других, так я думал, и мне хотелось стать как они.
Может быть ты меня не поймёшь, но мне было не просто жить с мыслью что надо пить кровь чтобы поддерживать свой организм в рабочем состоянии. Мне было не просто высасывать жизнь из человеческих артерий чтобы влачить своё собственное существование. Люди именно потому казались мне такими идеальными, что так не делали.
Уж не знаю как я открылся Александре, как рассказал ей, но я это сделал. Мне было не легко но я смог, с трудом, сдерживаясь чтобы не сбежать в ужасе от своих же слов. Она поверила сразу, как ни странно. Она сказала, что всё можно поправить, что моя проблема носит более психологический характер, нежели физиологический. Она не боялась меня, видимо от того, что я слишком много раз был с ней близок, и спокойно, уверенно убеждала меня в том, что я всё тот же человек, только немного по-другому начавший свою жизнь.

* * *

Александра любила меня, я был уверен. Когда мы были близки, мне казалось что мир обретает краски которых я не видал ранее. Это было что-то необыкновенное, нежное и страстное, прохладное как глоток живительной влаги и горячее, как солнце пустыни. Мне чудилось будто мы становились одним целым, и я забывал о том кто я.
Я перестал пить кровь.
Мне было плохо, меня часто тошнило, крутило, но я перестал. Старался всё время забыть, не думать об этом. Я не мог спать, не мог есть, я слабел день ото дня когда понимал, что происходит, но я делал это ради неё и не мог по-другому. Мне стали сниться кошмарные сны, я видел призраков, нечисть стала моим компаньоном. Я слышал голоса. И ещё я стал часто слышать как Александра хвастается мной. Она говорила своим подругам что встретила необыкновенно прекрасного человека. Человека! Мне это слово льстило даже больше чем слово «прекрасный». Ради этого я мог стерпеть любую боль, любое страдание мне было ни по чём. Я болел своими болезнями а она сидела со мной и говорила, что всё будет хорошо.

Но было и другое. То, что я заметил много позже, и не сразу. Это нельзя заметить, так как если любишь человека, прощаешь ему всё. Однако теперь, спустя много времени я могу говорить об этом. Ради Александры я пошёл на слишком многое. Но я не замечал с её стороны того же. То есть думал что замечаю, но ничего не менялось. Дело не в том, что она позволяла себе с кем-то флиртовать за моей спиной. Люди мне всё равно не могли быть конкурентами. Дело состояло в ином. Даже интонация голоса выдавала её, и хотя я был слеп, нашлись и те кто сказал мне как всё на самом деле.
Мой друг слышал как-то нашу беседу, когда я пригласил его к себе, начисто забыв про то, что должен встретиться с ней. Он был в соседней комнате когда она пришла и слышал как я извинялся за то что у меня помимо неё есть гости. Он понял, что ему стоит уйти, и не смотря на то что я пригласил его, вышел и сказал что извиняется и что выбрал неудачное время для визита. Уходя Паша успел поймать меня за рукав и сказал:
-Речь влюблённого не трудно отличить от речи того, в кого влюблены. Одна – это дуновение весеннего ветра, полное нежности, тепла и обожания. Другая – реквием по разбитому сердцу, насмешка, укол.
У меня в общем-то мало друзей, но те что есть – самые лучшие, поэтому я более чем задумался над Пашиными словами. И тут я стал по-другому смотреть на Александру и мои с ней отношения. Я стал всё больше примечать.

* * *

В тот самый день, когда наступила первая годовщина моего романа с Сашей, я так её теперь называл, меня пригласили на другой праздник. Это был день рождения Иры, ей исполнялось восемнадцать лет, возраст весьма важный, так как он означал совершеннолетие. Когда Ира, глядя мне в глаза, говорила что будет очень рада меня видеть, мне очень хотелось сказать ей что-то такое, чтобы она не расстроилась если я не приду.

Я встретился с Сашей вечером, чтобы пойти погулять в парке, а затем отправиться в какой-нибудь тихий ресторанчик, чтобы там отметить нашу дату. И дёрнуло же меня рассказать её про Ирин день рождения.
-Ты пойдёшь к ней, я так понимаю? – холодно спросила Саша.
Я ответил, что не думал об этом но учитывая то, какой у нас с ней сегодня день, мне придётся извиняться перед Ирой и поздравлять её позже.
-Хорошо.
Я вздохнул спокойно, поняв, что буря миновала.
Тут Саше позвонили и я скромно присел подальше от неё чтобы не мешать. Тишина парка сыграла свою роль и я услышал несколько слов.
-Сегодня я поведу его в бар N.
Голос в трубке что-то сказал.
-Жаль ты не сможешь увидеть лицо Егора, когда я появлюсь с ним. Что? Нет, у Егора нет шансов, в драке он Егору все кости переломает.

Какая банальная история. Так бывает сотни и тысячи раз. Просто месть за чужой счёт. Почему я не понял сразу?
Когда она подошла я всё ей сказал. Я ждал что она на меня плюнет, но видимо в чём-то был не прав. Она начала защищаться, говорила что любит меня и что месть тут не при чём. Тогда я сказал что ухожу.
-Куда? К ним? К ней?! К это клыкастой сучке, у которой день рождения? – закричала Саша. – Она никогда не сможет тебе помочь, она никогда не станет другой! Она не сделает тебя человеком! Вспомни о своей мечте, — кричала Саша. – Ты мог бы стать другим, перестать убивать, излечиться. Хочешь быть зверем? Как она? Как все твои…как все они?
Я посмотрел на неё холодно как мог. Мне хотелось плакать, очень хотелось. Я верил. Я любил. Но меня в отличие от человека так легко обмануть. И тут я понял всё. Я хотел стать таким же, изворачиваться, издеваться, пользоваться. Я убивал? Нет, я пил кровь но людей оставлял живыми, они не погибали от ужаса или ран. А человек? Он затеял больше воин и уничтожил больше себе подобных чем кто либо. Так вот кем я хотел стать?
Мы, вампиры, всегда придерживались того что убивать надо только из самой крайней необходимости. И даже спасение своей жизни мы никогда не считали крайней необходимостью. Господь дал нам больше силы и потому мы чувствовали ответственность за человека больше чем он за своих детей. А в это время человек своих детей убивал, не щадил. Человек лгал чтобы достигнуть вершины, изворачивался, предавал себе подобных…
И тут на душе у меня потеплело. Боль ушла неведомо куда, стоило мне вспомнить про Иру. Моё милое маленькое существо. Она любила меня беззаветно вот уже год и ни разу, кроме случая в баре не потревожила меня за это время. А ведь мудрые говорили мне, что счастье моё у меня под носом, но я не видел его. Может быть мне так хотелось любви что я пошёл искать её в самом не подходящем для этого месте? Я не человек. Я не могу стать человеком.
-Я ухожу.
-Не уходи, я люблю тебя.
-Прости, это не так. Ты обманываешь меня а может и себя, но это не так.
-Почему ты не веришь.
-Ненавижу.
-За что? Неужели нельзя по-человечески?
-По-человечески? Я хотел чтобы вы научили меня жить по-человечески. Только вы и сами не знаете как это делать.

* * *

Ветер дул мне в спину, было без четверти восемь когда я забежал в закрывающийся магазин и купил золотую цепочку. Она была дорога, но мне хотелось сделать дорогой подарок. Я купил букет роз. Я бежал по тёмным улочкам и чуть не падал. Я увидел дом. Я влетел в подъезд. Я закурил. Ещё 2 минуты. Я закурил ещё раз, мне хотелось унять дрожь в руках. Я поднялся на третий этаж и позвонил в дверь.

Дверь открылась. На пороге стояла Ира и улыбалась. Я протянул ей цветы и коробочку с подарком, осторожно завёрнутую в белую бумагу, и посмотрел ей в глаза. Она отложила подарки в сторону и посмотрела на меня. Я почувствовал как дико бьётся сердце у меня в груди.

* * *

Я проснулся утром в Татьянин день от того что захотел курить. Ира лежала рядом и улыбалась мне во сне. Я осторожно убрал её руку со своей груди и встал, стараясь не потревожить её сон. На балконе было прохладно. Я открыл окно и порыв свежего зимнего воздуха ударил мне в лицо. Я закурил и посмотрел в даль, туда где брезжил рассвет. Сколько небылиц про нас придумали люди, и ни разу не подумали они о том, что и про них можно многое придумать. Вот ведь какие они, единственные разумные существа на планете.

НА ГЛАВНУЮ БЛОГА ПЕРЕМЕН>>