большой летний лесной любовный сходняк

В дальнейшем Землян так и не мог точно вспомнить, определить, что было сном, а что явью, ведь многое из представлявшегося реальностью на самом деле оборачивалось грёзами или, наоборот, будучи галлюцинацией, мнилось несомненной правдой. Он приходил, приезжал куда-то и неизменно встречал шумный, красочный праздник. Частым мощным мотивом вплетались разноцветные шатры, палатки, тенты и небольшие индейские вигвамы из современных тканей, в которых раздавались чай, еда, марихуана, психотропные препараты. Лепёшки и таблетки. Облачённые в странные пёстрые одежды персонажи, обитавшие в необычных сооружениях, чувствовались умиротворёнными, сосредоточенными, благими, вдохновенными, какими-то неземными. Их взгляды светились, горели глубинным пониманием, проникновенной простотой, а некоторые ребята неожиданно оказывались смутно знакомыми Земляну по каким-то давним жизненным ситуациям. Кто-то признавал в нём друга, брата. Многие отмечали Алису. Пара продвигалась от дома к дому, от очага к очагу, от одной компании к другой и везде встречала радость. Постоянно звучали барабаны, бубны, разнообразные музыкальные инструменты. Люди готовили угощения, напитки в котелках на огне, смеялись, пели, курили, танцевали, спали, завернувшись в спальники, одеяла, и всё укрывал пепел от костров. Эти сны были невероятно ясными, чистыми, Землян регулярно приходил в себя с чувством, что проснулся как будто бы впервые, и только теперь начинается настоящая жизнь, полная чудес, открытий, свершений… Однажды привиделось утомительное долгое путешествие на север к высоким благородным соснам, растущим по берегу холодного свинцового весеннего моря… Они с Алисой прибыли в изощрённо, фантастически украшенный лес. Здесь собирались друзья друзей друзей, друзья деревьев, и с каждым часом всё больше паломников бродило между стволов. Народ обживал, обустраивал временные стоянки, разраставшиеся по всему ландшафту. И уже во всю мощь качала, колотила шаманская музыка из больших динамиков на центральной поляне, когда к вечеру светлое седое небо за мрачной серой водой быстро покрылось тяжёлыми злыми облаками, подул резкий, колючий, ураганный ветер с моря, повалил несвойственный этому времени года густой снег, застучал крупный град, зачастили молнии по горизонту, зарокотал гром. Стихия ломала палатки, срывала и уносила тенты, тушила костры. Слабые в панике разбегались, разъезжались, спешно собирая пожитки, а безумные продолжали танцевать. Землян с Алисой спрятались в Чёрном Вигваме, принадлежащем знакомой юной красавице колдунье. Жилище стояло входом к северу, прямо у моря, на небольшом земляном обрыве над узкой кромкой песчаного пляжа, и ветер, срывая матерчатую дверь, задувал внутрь, засыпая апартаменты сразу же таявшими от тепла пылающего очага кристаллами, хлопьями замёршей воды. Метель только усиливалась, расходилась, и кончались дрова, хранящиеся, как обычно в индейском доме, рядом со входом за пологом — подвешенной по кругу полутораметровой полосой ткани, импровизированной стенкой, сохраняющей тепло, создающей пространство помещения, уют. У гордой, терпеливой, знающей себе цену Хозяйки Чёрного Вигвама не было своего мужчины, но никто из приехавших развлекаться и отдыхать гостей мальчиков не позаботился о самом главном. В небольшом влажном конусе стало уже совсем тесно, люди жались плотным кольцом вокруг огня, но всё новые, вымокшие насквозь, замёрзшие друзья, коллеги появлялись у порога с просьбами обогреться, выпить чаю. Тогда Землян отыскал за пологом топор, принялся натягивать сырую обувь, непременно традиционно снимаемую при входе. Сидевший напротив смешной долговязый паренёк с копной белокурых длинных африканских колтунов на голове, большими круглыми наивными честными глазами, весь увешанный фенечками, амулетами, бусами, вызвался тоже пойти в лес и помочь. Они выбрались из укрытия, тщательно привесив, укрепив ненадёжную дверь.

— Беглый Клоун. Сбежал из цирка, — гримасничая представился долговязый.

— Землян Гагаринов. Совсем бесполезен. Ничего не знаю, не умею. Голова пуста. Могу только таскать, колоть дрова, — подражая ответствовал герой.

— Да, бесполезность в наши времена узкой специализации весьма ценная, исключительная редкость. А я увлекаюсь альтернативной, подпольной психологией. Волшебник расхваливал тебя, говорил, талантлив этот молодой профессор. Мне захотелось посмотреть на новоявленного пророка Кафедры. И знаешь, как только тебя увидел, сразу возникло такое сильное чувство, как будто давным-давно отлично знаю, много тысяч жизней!

— Поосторожней с чувствами и прочими галлюцинациями. Постараемся идти без галлюцинаций, насколько это возможно, в такую жуткую пургу! — снег завалил сугробами всё вокруг, облепил стволы деревьев со стороны моря, — Давай, скорее в лес, попилим – согреемся, — и двое отважно углубились в запорошенную чащу. Найдя несколько тонких сухих сосен, свалили их. Сложив, забросив на плечи, отнесли к дому. Принялись распиливать на небольшие поленца с помощью пилы-цепочки — Землян тянул с одной стороны, а Беглый Клоун с другой. Ребята приятно вспотели, стало тепло, легко, весело, кровь побежала по венам, и обоих одновременно посетила мысль, что, наверное, можно попробовать доверять друг другу. Не прекращая пилить, Землян громко заорал что есть мочи вслед очередному раскату небесного гнева. Беглый Клоун закричал тоже. Они вопили и вопили, стараясь перекричать гром, тешась, забавляясь своей удалью и экстремизмом ситуации. Девушки проворно складывали добычу в вигвам, разводя горячее, ярче очаг, и матерчатый звездолёт мягко светился изнутри в матово-молочной ночной тьме, иногда разбавляемой пушистыми молниями. Никто и не думал уезжать. Тем более что с утра, когда все стали выбираться из влажных, прожжённых во многих местах искрами от костра спальников, оказалось, что буря утихла также скоропалительно, внезапно, как и началась, и Беглый Клоун признался:

— Наши друзья, коллеги, ученые химики изобрели и синтезировали совершенно новое вещество. Надо его сегодня протестировать, — он вытянул из кармана маленький полупрозрачный пластиковый пузырёк-пипетку, — Вот здесь огромное количество этого препарата. Хватит на всех желающих. Активность, дозировка, действие, побочные эффекты неизвестны. Нам предстоит их выяснить.

Щёкотно, нежно светило доброе весеннее солнце на изумительном голубом небе, растапливая некстати выпавший за время катаклизма снег, летали чайки. Девушки неустанно готовили кофе и чай, разливали по кружкам. В большую миску набирали разных сладостей, что у кого было, и передавали по кругу. Курились первые трубки. Стали подтягиваться гости, и вскоре все друзья, друзья друзей, друзья друзей друзей были напоены, накормлены, обласканы. И каждый имел возможность принять участие в рискованном, смертельно опасном эксперименте, посодействовать передовым научным исследованиям. Днём Землян и Беглый Клоун решили прогуляться по суровому северному лесу, пляжу.

— Кому кислоты?! Кто хочет попробовать новой кислоты?! — выкрикивали они, заметив годящихся для такого дела знакомых персонажей. Многие отказывались, довольствуясь алкоголем и марихуаной, многие имели свои бумажки, сахара, таблетки, многие уже ничего не понимали, не могли контактировать, терялись. Кто-то приходил в себя после жестокой бессонной ночи. Кто-то, вообще, никогда ничего не употреблял, только слушал музыку, танцевал, медитировал. Но все были счастливы. Были Одним. Как будто невидимый мистический туман разлился по всей округе между деревьями, и уже сам воздух одурманивал, приводил людей в состояние экстаза. Когда пузырёк почти опустел, Беглый Клоун предложил:

— Давай отыщем самого одинокого, закомплексованного малыша в этом лесу и вольём в него остатки?

— Да ты что, злодей! Сатанист! Хочешь искалечить ещё одно юное неокрепшее сознание?! Навсегда изменить его?! Погубить ребёнка?! Ты хоть понимаешь, какая это страшная ответственность, какой тяжкий грех?! — Землян хищно, нездорово улыбался, оглядываясь по сторонам. — Вон там некто бредёт по берегу у воды. Подходит? — и указал на невзрачную фигуру в сотне метров. Немного посомневавшись, поспорив, двое бросились догонять жертву… Это было небольшое, милое, трогательное, пышное человеческое существо неопределённого пола и возраста, с незамутнённым взглядом, носом-пуговкой, одетое в перуанское пончо, державшее фиолетовый воздушный шарик.

— Хочешь кислоты? — хором выпалили крайне довольные собой преступники, террористы, подбежав к предполагаемому пациенту.

Существо отрицательно покачало головой и серьезно, уверенно произнесло тихим скромным голосом: «Нет, спасибо! Вы просто посмотрите внимательнее, ведь всё и так хорошо, безо всякой вашей дурацкой кислоты!» — и обвело рукой мир вокруг себя. Оторопелые подонки, насильники послушно обернулись и сразу заметили художественные краски заката на море и прибрежных соснах, символичного воздушного змея в виде головы зелённого большеглазого инопланетянина, парящего в небе над отмелью, гуляющих по песку красивых людей…

— Похоже, что мы и есть эти самые потерянные, несчастные, закомллексованные, одинокие… У всех действительно всё и так хорошо, а мы воюем, что-то себе и другим доказываем, лечим кого-то — раздосадовано сказал Землян, — Мне вдруг стало грустно. И про Алису совсем забыл с этой революцией. Где же она?.. Пошли лучше ещё за дровами, хоть что-нибудь сделаем хорошее, поможем близким?

— Нет, не пойду. Ты уже достал меня со своими дровами. Вчера целую кучу приволокли, сегодня всё утро пилили, куда их столько?

— Один пойду. Свалю и притащу самое большое сухое дерево в этом лесу.

Они долизали пузырёк в целях выяснения толерантности и разошлись.

С утра Землян поссорился с Алисой, которая, припоминая основную причину своих былых конфликтов с Педро, размышляя о проблемах скрывающегося от властей Волшебника, очень боялась, что новоиспечённый любовник займется той же самой, отвратительной для неё, темой. Девушка не верила, что можно по-настоящему помочь кому бы то ни было таким подозрительным способом. Напротив, ей виделось в этом реализация комплексов, амбиций, лень и глупость. К тому же любому умному человеку при первом же приёме становилось ясно, что современные синтетические вещества из группы психостимуляторов-галлюциногенов, стараниями адептов Кафедры наводнившие отечественный рынок, оказывают крайне поверхностное воздействие. Усиливают, разгоняют эгоистический аспект психики. Годятся только для развлечений, и то сомнительных. Расслабляют, выводят лишние энергии, эмоции, упрощают мышление, при этом превращая часто употребляющего человека в самовлюблённого примитивного робота, существующего без взлётов и падений, глубоких чистых переживаний, лишая его того, что на самом деле составляет соль жизни. В этих препаратах разве что приятно слушать музыку, танцевать, болтать ни о чём и обо всём… Ничего не больно, не страшно, ничего не задевает особенно, не волнует сверх меры. Погружаясь в такое состояние, человек перестаёт работать над собой, осознавать, развиваться, начинает всё более неадекватно, механистично воспринимать себя, людей, реальность… Часто неопытные искатели принимали рождающиеся во время таких экспериментов концептуальные галлюцинации за правду, за некие глубинные откровения, прозрения, только сильнее запутываясь в иллюзиях, усугубляя свои сложности. По сути, это было противоположно тому, что искала, к чему стремилась сама Алиса…

Земляну становилось всё хуже и хуже одному. Появилось неудобство, начались рези, колики во внутренних органах, нарушилась координация, зашатало. Он спотыкался, падал, цепляясь ногами за корни, торчащие повсюду из земли… Продираясь в сумерках сквозь территорию фестиваля, пытался разглядеть Алису, но зрение также изменило своему хозяину, его воле, сложно было сосредоточиться, сфокусировать изображение, всё расплывалось перед глазами, перемешивалось. Несколько раз Земляну казалось, что он видит возлюбленную, но подойдя ближе, приглядевшись, испуганно понимал, что это совсем другой человек или даже какой-нибудь куст, пенёк, тряпка, посторонний предмет. Он снова, как и в прошлый раз на дискотеке, чувствовал острое, жгучее одиночество, безысходность, собственную нелепость, неуклюжесть, ничтожность, постепенно сливающиеся в глобальное тошнотворное отвращение ко всему, к своей личности в первую очередь. Худшее в ней вылезало наружу, делалось очевидным, а избавление, освобождение представлялось невозможным, недостижимым.

Земляну нестерпимо захотелось пить, и он побрёл к барной стойке под огромным тентом. Здесь продавались чай и сладости. «Здравствуй, Землян», — произнёс продавец, за спиной которого трепыхалось на ветру цветастое полотно с изображением некоего восточного божества. Герой сразу вспомнил человека, с которым когда-то, давным-давно, несколько лет назад целые сутки проговорил о вечной философии и современных актуальных методах духовного поиска на квартире одного общего друга. Поздоровался, попросил пить. Хотелось общаться, но приятель был явно занят, неустанно удовлетворяя просьбы многочисленных покупателей.

Тогда неудачник Землян забрался с самым большим, тяжёлым топором подальше в лес, выбрал высокую толстую сухую сосну и принялся со всей дури, отчаянно, агрессивно рубить. Быстро сбил пальцы в мозоли, потом в кровь. Несколько раз валился без сил, курил, снова принимался за дело, подтачивая ствол со всех сторон, раскачивая, напрягая в нужном направлении. Наконец, дерево поддалось и с хрустом рухнуло. Землян лёг на него и разрыдался, понимая, что не может самостоятельно утащить добычу, что совершил этот никому ненужный подвиг исключительно ради разрядки, выброса, выхода негативной энергии, что в действительности лишь дружба, общение, внимание, любовь необходимы, важны, но он всё время покупается на обман, фетиши, испытывая корысть, амбиции, предавая истинное, настоящее… Он отыскал Алису уже поздней ночью, среди толпы зрителей, наблюдавших выступление театра крутильщиков огня. Кинулся, обнял сзади, шепнул на ухо: «Прости меня. Я опять всё про всё понял. Мне было очень больно и одиноко без тебя!».

Алиса порывисто обернулась, посмотрела строго, назидательно, но всё-таки примирительно: «Мы все одиноки. Только бескорыстная любовь спасает от этого, помогая испытать нечто иное. Идя к человеку, обращаясь к нему, пытаясь помочь, старайся быть безупречно чистым сердцем. Действуй сердцем. Иначе всё бесполезно, бессмысленно», — она улыбнулась — «Каждый ищет любви, желает быть любимым. Но прежде всего следует найти, а затем утвердить любовь в самом себе», — и двое слились в беспредельном поцелуе.

На утро перед отъездом из ставшего за несколько дней родным леса, Землян взял несколько специальных, вместительных, крепких полиэтиленовых мешков, одел перчатки и прогулялся по берегу, по соседним с Чёрным Вигвамом, уже покинутым стоянкам, пепелищам, собирая мусор, оставшийся после несознательных, безответственных пользователей, потребителей жизни. Это естественное правильное простое действие, основанное на изначальном понимании, уважении к природе, совершённое добровольно, принесло удовлетворение и чувство завершённости. продолжение

НА ГЛАВНУЮ БЛОГА ПЕРЕМЕН>>