Пойдите на рынок и спросите у лучезарного торговца помидорами, насколько хорош его товар. Он вам ответит: «Дарагой, это – лучший в мире помидор! Только для тебя! Отдам со скидкой». Но не обольщайтесь. У его соседа по прилавку – тоже лучший в мире помидор. На базаре вообще все лучшее в мире. Составители «Толстого литературного альманаха №1: Главный русский писатель – Всё включено!», подобно смуглому продавцу, утверждают, что выставили на продажу «Лучшую прозу на русском языке». Заметьте, не «русскую прозу», а прозу на «русском языке». В этом уточнении проглядывает некий питерский интеллиХГЭнский снобизм, типа «мы не с вами, квасные патриоты, но мы – толерантные и терпимые европейцы». Однако совершенно очевидно, что «лучшая проза на русском языке» (существует ли таковая вообще?) не может исчерпываться творчеством 26 авторов, представленных в альманахе. Ну и ладушки. Let it be. Будем считать эту смелую заявку и выбранную тему номера, не имеющую никакого отношения к содержанию альманаха, «оригинальными» креативными находками издателя. Ничего страшного. Сегодня самые смелые маркетинговые идеи отшлифованы до блеска многократным использованием. Чем банальнее, тем лучше.

В истории литературы России особенно громко выстрелили два альманаха: «Полярная звезда» — сборник произведений аристократов-нонконформистов и «Метрополь», созданный интеллектуалами-нонконформистами. Авторы и первого, и второго проекта нарвались, как известно, на крупные неприятности. Альманах «Толстый» — это тоже нонконформистский продукт: чтение для домохозяек с печатью мысли на лицах. Неприятности ему может принести лишь одно произведение — включенный в «программу» рассказ Дмитрия Глуховского «Кормление тайских сомиков». Пожалуй, этот неполиткорректный, прямолинейный и убойный, как лом, текст достоин «привлечения за уклонение от выплаты налогов». Шутка, конечно: времена, когда власть читала, а литература представляла для нее опасность, поросли быльем.

Сборник открывает лекция Ильи Стогова о литературном упадке в России. В увлекательной манере киножурнала «Хочу все знать!» автор пересказывает историю отечественного книгоиздания и завершает свое выступление беспощадным приговором: «То, что могло бы носить название «русский национальный бестселлер», умерло, так и не родившись». Эстафету пессимизма у Ильи Стогова перехватывает питерский литератор Андрей Константинов (автор «Бандитского Петербурга»), сетующий, что «многоразовый писатель» (т.е. автор сочинения, которое не только читают, но и перечитывают) вымер, как лошадь Пржевальского. Эта мрачная двучастная прелюдия напоминает прогулку по афинским развалинам, по некоему пустырю-некрополю, где среди зарослей бурьяна проглядывают осколки скульптур, помнящих «золотой век». Но тональность увертюры альманаха немного не соответствует его настроению в целом.

В своей лекции Илья Стогов совершенно справедливо заметил: «Кто сегодня является основными читателями книг? Во-первых, это, конечно, домохозяйки. У них есть деньги и свободное время, чтобы читать. Поэтому самыми серьезными игроками на поле литературы сегодня являются авторши женских детективов». Исходя из этого постулата, можно предположить, что создатели альманаха решили пойти на рискованный шаг: познакомить изголодавшихся по качественной прозе девушек, располагающих досугом, с достойной современной литературой на «русском языке». Заглянуть в герметично изолированный мир толстых журналов им по понятным причинам непросто. Так называемая современная российская проза, о целевой аудитории которой мы можем судить по персонам из премиальных списков, составленных преимущественно из одних и тех же имен, отпугивает потенциальных читательниц (и не только их!) откровенной ангажированностью.

Альманах «Все включено», который должен был называться изначально «Толстый», – стал своеобразным трейлером литературного направления, на котором специализируется издательство «Астрель-СПб». Сфера обитания и интересов читателей, предпочитающих этот литературный кружок, – блоги, травелоги, сказки, любовь, дети, семья, фантастика, ну, конечно, таинственные истории и детективы, «сделанные с умом». Поэтому неудивительно, что львиная доля рассказов посвящена «детскому миру»: «Девочка» Наринэ Абгарян, «Станция Кипяток» Дмитрия Вересова, «На озере» Анны Матвеевой, «Пересадка в Болонье» Ильи Веткина, «Рождественский рассказ» Вячеслава Курицына; вторую тему альманаха можно обозначить как «женская доля в ироничной интерпретации»: здесь в качестве «нападающих» следует отметить Людмилу Петрушевскую с изощренным реалистическим гротеском «Мырка и ее смех» и Марину Степнову с жестоким, оскорбительным, как плевок в лицо, рассказом «Старая сука» (есть все основания считать, что этим сгустком человеконенавистнического натурализма автор с кем-то сводит счеты). «Женскую тему» продолжили Наташа Апрелева – «Куртка Фернана Леже» (почему-то рассказ этот назван постмодернистским, хотя в нем нет ничего, что бы выходило за рамки реалистической «блогерской» прозы), Каринэ Арутюнова – «Бедные люди», Александр Кудрявцев – «Паутина», Ольга Забужко – «Музей заброшенных секретов». О перипетиях любви, как традиционной, так и не, рассказали Наталья Рубанова – рассказ «Литвинов», Наталья Лебедева – «Он-мой, она-моя, оно-моё», Мастер Чэнь, представивший эпизоды из романа «Дегустатор». Отрывки из исключительного «мужского» ЖЖ язвительного, остроумнейшего скептика Дмитрия Горчева и ядовитая сатира Дмитрия Глуховского выглядят в этом единородном продукте острой приправой. Эссе Леонида Юзефовича, «свадебного генерала» альманаха, посвященное феномену романа, настоящему и будущему этого жанра, с одной стороны, явно включено для солидности и придания весомости книге. С другой стороны, автор исследования «Современный роман: проект или прозрение» играет роль некоего противовеса, бросая довольно тяжелый камень в огород представленных в издании прозаиков: «Отсюда тот печальный факт, что реалистическое письмо уходит в малые формы – рассказ, небольшую повесть. Роман превращается в умозрительную конструкцию с преобладанием чертежа над объемом и фантасмагорию над реальностью». Леонид Юзефович тоскует по исчезающему жанру. Хотя издательские реалии свидетельствуют совершенно о противоположенном: роман как произведение «долгоиграющее», способное отвлекать читателя от суеты сует неделями, остается самым востребованным литературным жанром, если говорить о пресловутом массовом (или «более-менее» массовом) читателе. Рассказы, новеллы, «посты» и тем паче стихотворения с огромным трудом пробивают себе лазейки сквозь толстые стены редакторских блок-постов.

Положение «особняк» в альманахе занимают мистико-детективная новелла «Колыбельная Кассандры» Эли Хакимовой, фантасмагория Татьяны Дагович «Гости Норы», очень симпатичная сюрная безделица Алексея Герасимова «Легкое дыхание смерти».

Альманах «Все включено» можно расценивать как попытку вывести мейнстрим современной русской прозы на коммерческую арену. Это – заявка литературного meddle-class на свое так называемое место под солнцем. Почти всем авторам данного издания 30-45 лет. Все они, вероятнее всего, придерживаются нейтральной позиции по отношению к политическим, социальным и идеологическим механизмам общества. В центре их поля зрения – человек со всеми его «заскоками», «сдвигами» и «завихрениями». Альманах получился хаотичным. Уменьшительно-ласкательные трели Наринэ Абгарян («Нани Тамар и вытаскивает оттуда маленькую, кипенно-белую курочку, такую всю из себя принцессу – аккуратный гребешок, бежевый клюв и тоненькие коротенькие лапки») в нем контрастируют с откровенной мизантропией Марины Степновой («Алина Васильевна ненавидела Бога отдельной от других, особенной ненавистью, замешанной на униженном, каком-то щенячьем страхе»); изощренный афористичный юмор Дмитрия Горчева («… это не мудак (писатель, — авт.) существует, потому что существует издатель. Это издатель существует, потому что существует мудак») соседствует с горьким реализмом Дмитрия Вересова («В своей милости Господь уберег отца, который погиб через месяц, прикрывая от немецких танков отход санитарного эшелона, и не дал узнать о маминой похоронке, которая пришла двум девочкам в маленький сибирский городишко, где был размещен в дореволюционном бывшем барском особняке эвакуированный из Ленинграда детский дом…»)

Риторический вопрос «Кто он, главный русский писатель?», ставшей темой номера, «рассасывается» сам собой во время чтения. Нет его, главного-то. Не было и не будет. И нечего себе забивать голову ерундой. А вот русская литература, к счастью, продолжает существование: продолжает вопреки некрологам, которые участливо раздает соболезнующим толпа скептиков.

НА ГЛАВНУЮ БЛОГА ПЕРЕМЕН>>