Начало Заморочек — здесь.

По части «безумности» не уступал ему библиотекарь Николай Федоров (1828–1903), основатель русского космизма. Он из науки сделал религию: окончательно объединившись друг с другом («философия общего дела»), люди победят смерть и будут воскрешать мертвых («воскрешение отцов»). А когда мать-Земля переполнится – осваивать другие планеты.

Несмотря на полубредовость, его идеи серьезно повлияли на Константина Циолковского (1857–1935). Тот придумал ракетный способ «переселяться» и дополнил учение о космизме, предположив, что атомы разумны (одушевление материи!). Одним, которые составляют камень, повезло меньше – они «спят сном без сновидений», а те, из которых состоит мозг, вытянули счастливый билет – «приобщились к сознанию».

Космист и биолог Владимир Вернадский (1863–1945) сферу земной жизни обозначил как «биосферу», а для духовно-интеллектуальной области придумал загадочный термин «ноосфера». Область разума! Эта сфера невидимая, условная, но чтобы не передраться, атеисты и верующие приняли его трактовку.

Религиозный философ Алексей Лосев, правда, добавил ложку дегтя в подобную научную патоку в книге «Диалектика мифа» (написана в 1927-м): мол, ученые, используя силу воображения, изобретают не меньше мифов, чем мистики, для объяснения жизненных явлений. Только это мифы об атомах (разумных и не очень), а не о сверхсуществах и богах.

«Диалектика мифа» – основное произведение Лосева, из-за него он загремел на Беломорканал. Точнее, из-за дополнения к нему 1930 года. Добавил он следующее: «Советская власть есть власть сатанинская». Неплохо? И это не в Париже, а в сталинской Москве. Через три года после ареста полуослепшего философа друзья вытащили со «стройки века».

В своем трактате Лосев заявляет, что религия, искусство и наука пересекаются в мифах. Что человеческое сознание изначально мифологизировано (это сродни архетипам и коллективному бессознательному Юнга).

Миф – по Лосеву, «яркая, максимально конкретная и подлинная реальность, развернутое магическое имя, не фикция и не игра фантазии, а суть вещей».

Проще говоря, мировоззренческую систему Гомера Лосев считает истинной. Есть уровень богов, есть уровень людей. Есть взаимоотношения как людей друг с другом, так и богов между собой. Третья составляющая – отношения между людьми и богами. Ясное дело, чтобы почувствовать это, нужно войти в «аффектированное состояние, граничащее с магическими формами».

Лосевские рассуждения близки канонам древней индийской поэтики, говорящим о том, что за каждым крупным явлением культуры стоят одна основная идея, эмоция и мифический образ. Символ служит для соединения внутреннего и внешнего миров (о том же неоплатонизм Сковороды).

Философ пишет: «Все мифологические идеи – индийская, египетская, греческая, православно-христианская, католическая, протестантская, атеистическая и пр. – складываются в одну общую Идею, и возникает всемирно-человеческая мифология, лежащая в основе отдельных народов и их мировоззрений. Изобразить отдельные системы мифологии и показать их единство на фоне общей – задача специального исследования».

С этой титанической задачей справился другой мыслитель – поэт и визионер Даниил Андреев (1906–1959) в книге «Роза мира» (1958). Таких культурно-мифологических систем (так называемых затонисов) Андреев показал 34. Каждая из них не мешает другой, а создает собственную небесную территорию (со своими особенностями) и движется своим путем наверх.

Сын известного писателя представил вселенную как многоуровневую реальность. Миры восходящего ряда стремятся к Богу, нисходящего – к Люциферу. Происходит сражение сил добра и зла, в результате которого меняются конфигурация и местоположение уровней. У слоев разная степень материальности и временно-пространственные координаты. К примеру, существа, которые были олимпийскими богами, никуда не исчезли, а переместились по иерархической лестнице вверх. А духи хищных динозавров – вниз, воплотившись в одну из рас античеловечества (дьяволочеловечества).

Многомерную реальность показывали и Блаватская, и супруги Рерихи, но это была адаптированная модель индуизма. У Андреева есть ссылки на адептов высшей йоги, но в целом это самобытная система, с описанием множества механизмов в специальных терминах (целый словарик), которые не представлены в классических восточных трудах. Стержневая идея: роза мира – всеобщая религия, время которой придет через несколько столетий.

В 1947 году Андреев был арестован за рукопись романа «Странники ночи». Рукопись уничтожена на Лубянке, пришито «дело о покушении на товарища Сталина». Первый срок – 25 лет, затем сократили до десяти. В тюрьме у Андреева открылись визионерские способности. Выйдя на волю, он едва успел закончить рукопись «Розы мира» до своей кончины. Книга ходила в «самиздате», впервые опубликована в 1991-м.

Нет смысла разбирать 800-страничный труд Андреева (есть электронная энциклопедия по нему и куча сайтов), скажу только, что русских исследователей интересуют правые мифы – сущностные, как определил их французский философ Ролан Барт в книге «Мифологии» (1957). Идеологические, пропагандистские мифы (упоминаемые Лосевым, типа «гидра буржуазии») – левые, а значит – ложные, условные, фальшивые. В качестве примера левого мифа Барт упоминает миф о гениальности Сталина: «Сталин сакрализирован и сублимирован под именем Гениальности, чего-то иррационально-невыразимого».

В метаистории «Розы мира» Андреев изобразил (в том же 1957/58-м) советского тирана «справа», показав, что темные божества наделили его недюжинными способностями, из которых полностью проявились организаторские. Провиденциальные силы нейтрализовали другие таланты «отца народов». А то бы его беспримерная жестокость принесла еще больше зла…

В будущем наступит золотой век (социальное благоденствие, содружество народов). Но «от скуки» люди захотят чего-нибудь «поострее», и придет антихрист. Это как будто продолжение соловьевского рассказа, только с множеством захватывающих сюжетных линий и «технических» деталей.

Из любопытных образов можно отметить в «Розе мира» уицраоров (я выучил этот термин не сразу) – демонов великодержавной государственности, состоящих на службе крупных стран. Внешний облик (на метауровне) – спруты. Размножаются почкованием. Во время гражданской войны ребенок убивает родителя, сменяя его на посту. Кроме негативных функций, они защищают своих граждан от других уицраоров. Уицраор России – Жругр, Америки – Стэбинг. Андреев предрек (за тридцать лет до события), что третьего Жругра Стэбинг завалит экономически. Сейчас у России – четвертый.

Одни наследие Андреева воспринимают как фэнтези (подростки увлекаются им как Толкиеном), другие – как одну из вершин мифологических откровений.

Марксистко-ленинская философия дала мало звезд в силу идеологического догматизма: русские преобразовали социально-экономическую теорию в «веру в социализм». Псведорелигиозная, идеологическая клетка была слишком тесной, чтобы быть философом, не выходя за ее пределы. Таких «беспредельщиков» оказалось двое: космолог Эвальд Ильенков (1924–1979) и социолог Александр Зиновьев (1922–2006). Оба фронтовики, оба работали в Институте философии АН СССР.

Ильенков в своей ключевой работе «Космология духа» дает бессчетное число ссылок на Энгельса. А пишет почти как адепт индуизма: «И когда-то вновь – в далеком грядущем – новые существа, в которых природа разовьет мыслящий дух, будут – как и мы ныне – созерцать сверкающие над небом их Земли звездные миры с гордым сознанием, что эти миры обязаны своим существованием некогда исчезнувшему мыслящему духу, его великой и прекрасной жертве. Смерть мыслящего духа становится тем самым его бессмертием» (сходные идеи, основанные на Живой этике Агни-йоги, развивал в своих фантастических романах «Туманность Андромеды» и «Час быка» Иван Ефремов).

За подобные пассажи Ильенков был исключен из МГУ. Поэтичный философ пытался в рамках марксизма оперировать категориями вечности, что невозможно по определению. К тому же у него складывался некий спорный космогонический идеал: через смерть обрести бессмертие. От науки и научной фантастики философ взмыл в область мистики (как режиссер Тарковский), а это, в лучшем случае, не поощрялось. Рукописи задерживали, статьи резали. Не выдержав травли, он покончил жизнь самоубийством.

Социолог и логик Александр Зиновьев мыслил более приземленными категориями. Но у советской социологии явно были нелады с действительностью: пафосная вера в коммунизм оборачивалась фарсом. Зиновьев пишет на эту тему социально-сатирический роман «Зияющие высоты» (1976), буквально подтверждая слова Лосева, написанные в 1918 году: «Русская философия – это художественная литература».

Ильенков пробивал «крышу» марксистской идеологии, а Зиновьев разрушал ее «стены».

За свои «художества» в 1978-м Зиновьев был выслан с семьей в ФРГ. Но если советским чиновникам он виделся реакционно-правым, то на Западе стал крайне левым, оценив социальные преимущества Союза. Сначала Зиновьев приветствовал «перестройку», но, угадав ее фатальные последствия, обозвал «катастройкой». Вернулся в 1999-м. Здесь, самое смешное, он опять стал считаться правым, поскольку хотел укрепления государства.

Главное его социологическое открытие в том, что советское общество отличается от западного «коммунальностью»: «Коммунизм и западнизм как типы общества с преобладанием, соответственно, коммунальной и деловой сферы».

Зиновьев в Германии стал ностальгировать по душевно-коллективной атмосфере СССР. В советских организациях гораздо больше ценилось: какой ты человек, а не какой профессионал. Руководители бесчисленных трудовых коллективов были типа пастырей. Советские герои литературы и кино – обаятельные и совестливые персонажи (в исполнении Леонова, Кононова, Буркова, Мягкова) – не брали карьерных высот и по западным меркам были неудачниками. А карьеристы (вроде несимпатичного героя Басилашвили в «Служебном романе») дружно осуждались. Поэтому неудивительно, что в 1990–2000-е, когда Россия попыталась жить по западной модели, наступил коллапс.

Но зиновьевская «коммунальность» – по сути то же, что «соборность» в русской религиозной философии. Однако Зиновьев как атеист (точнее, он говорил: «верующий безбожник») с яростью и сарказмом отвергал усиление религиозности и церкви как еще одного идеологического института. Если государству он уже «прощал» идеологическое давление («В российском обществе доминирующей является политическая власть, а не экономическая, поэтому Кремль стремится контролировать СМИ»), то церковников воспринимал как идеологических шарлатанов.

Зиновьев не понимал пагубности игнорирования подлинной Вертикали (связи человек – Небо), исследовать которую пытался его друг и коллега Ильенков. Ее функции в Союзе выполняла марксистко-ленинская идеология. Когда она рухнула, крах СССР был делом времени.

Сейчас РПЦ пытается восстановить доверие к православной форме духовной Вертикали. Но все мы свидетели, какими неуклюжими методами (типа создания армейский самоходной установки церкви-трансформера) она это делает. Однако осознание реальности Вертикали как таковой необходимо. В какой форме – личное дело каждого.

Но понимаю, что нашего человека никакими аргументами не пронять, поскольку даже русские философы, какими бы ни увлекались интеллектуальными моделями, руководствуются эмоциями. Историк-философ Лев Гумилев (1912–1992) для оценки разных выдающихся личностей и целых народов даже термин специальный ввел – пассионарность (от лат. passio – страсть, страстность) – «необоримое внутреннее стремление к деятельности, направленной на осуществление какой-либо цели. Цель эта представляется пассионарной особи иногда ценнее даже собственной жизни, а тем более жизни и счастья современников и соплеменников». Гумилев, путая Вертикаль с Горизонталью, сваливает в одну кучу «пассионараных особей», воинов-царей и пророков (например, Чингисхана и Будду!). Это в корне не верно, поскольку ими движут разные энергии: одними – воля, другими – сверхчувствительность. Однако на вершине гумилевского топа «пассионарности» стоит универсальная личность – Жанна д’Арк. Но таких исключений – единицы.

Такие личности появляются в эпоху перемен, когда Вертикаль и Горизонталь меняются местами. Философ-филолог Михаил Бахтин (1895–1978) заметил о подобном перевороте (работа «Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса», 1965): «В эпоху Возрождения иерархическая картина мира разрушалась; элементы ее переводились в плоскость; высота и низ становились относительными; вместо них акцент переходил на “вперед” и “назад”. Этот перевод мира в одну плоскость, смена вертикали горизонталью (с параллельным усилением момента времени) осуществлялись вокруг человеческого тела, которое становилось относительным центром космоса».

Это – периоды фарса. Ренессанс – противодействие инквизиции, которая превратила религиозную Вертикаль в дубину и глушила ею граждан, произошла подмена религии политикой (о чем я говорил выше). Инквизиция опорочила саму идею Вертикали. Рабле, Бокаччо этому активно противостояли, называя вещи своими именами. Как в сюжете одного из рассказов «Декамерона».

Во Флоренции жили два приятеля-купца: иудей и христианин. Итальянец все время агитировал еврея перейти из иудейской веры в христианскую. Однажды еврейский купец сказал: «Ну ладно, поеду в Рим к родственникам. Погляжу на вашего Папу, чтобы принять решение». Итальянский купец приуныл: все знали, насколько порочны Папа и его окружение. Через два месяца купец-еврей вернулся.

– Что? Каково твое решение? – спросил итальянец без энтузиазма.

– Да, римский Папа – это нечто… – задумчиво протянул еврейский купец. – Но вот мое решение: я крещусь!

– Почему? – удивился его друг.

– Да потому, что Папа и его окружение делают все, чтобы христианская религия зачахла и исчезла. Но, несмотря на это, ее популярность растет. Значит, в основе ее Истинный Дух!

Такая вот своеобразная логика, вполне соотносимая с логикой русской философии.

Вообще, эффект замены Вертикали Горизонталью (Горизонталь становится Вертикалью) я бы назвал «перевертышем». В случае с Ренессансом это дало позитивный толчок. В поп-арте – негативный (подробнее в статье «Эффект перевертыша»).

Закончу обзор своей мировоззренческой моделью В + Г. Разумеется, сами понятия Вертикали и Горизонтали существовали до меня (Михаил Бахтин, князь Сергей Волконский, некоторые положения даосизма), я только выстроил их в стройную систему, введя такие философские понятия, как Точка Пересечения, фокусировка, глубина отпечатка, эффект перевертыша и т.д.

P.S. Из свежих примеров наших мыслителей, «руководствующихся эмоциями», – философ Виталий Куренной. Он ценит основателя феноменологии Эдмунда Гуссерля (1859–1938), утверждающего, что философия – «строгая наука». Виталий разделяет взгляды австрийца и тщательно разбирает… кинобоевики. Он написал труд под названием «Философия боевика» (положенный в основу недавно опубликованной книги «Философия фильма»). Но можно ли Терминатора или Джеймса Бонда оценивать беспристрастно? Тут я процитирую Виталия: «Радикальное философское размышление является личным делом субъекта».

Это просто лозунг русской философии! Ведь она по-вольтеровски приветствует все жанры, кроме скучного. Читайте ее! Уж не знаю, станете ли вы от этого умнее, как от западной, или просветленнее, как от восточной, но скучно быть не должно.

Еще одна глава из книги «Курс лечения от постмодернизма» — здесь

НА ГЛАВНУЮ БЛОГА ПЕРЕМЕН>>