Эй, парень… Как ты только что назвал Дока Бритву? «Еще одно ничтожество в этой Клоаке»? У-у-у… А ты знал Дока Бритву, а, парень? Нет, конечно, ты же молод. Ты чертовски молод, ты, черт побери здоров, у тебя в норме печень, и простата не давит на мочевой пузырь. А я вот уже ни на что не гожусь, весь больной. Сердце срослось с печенью и почернело, а простата подпирает кадык. Мой морщинистый приятель дает осечку девять из десяти раз, и я уже не помню, когда последний раз смог нормально отпялить девчонку. Так что я завидую тебе, парень, по настоящему завидую. Но…

Но напрасно ты назвал Дока Бритву ничтожеством. Ведь ты не знал его. А я — знал. И вот что я тебе скажу: если ты поставишь выпивку старому Бади, я расскажу тебе ту самую историю Дока Бритвы, которую перемололи в муку эти ваши газеты. Но расскажу иначе, так, как все и было на самом деле.

Знаешь эту больницу на углу Крысинной лапы и Большого кольца? Нормальная такая больница для нашего района. Никакого особенного сервиса, конечно, но можешь мне поверить, там спасли немало парней Клоаки. А это главное. Те кто работает в нашей больнице… Это черт побери, настоящие врачи, я тебе говорю, парень, они круче всех этих ваших эскулапов из Большого Города, и каждый из них мог бы найти себе работу в нормальном месте. Некоторые и находят. А есть и такие, которые работают у нас всю жизнь. Потому что знаешь ведь, если в какую-нибудь чистенькую клинику Большого города привезут кого-то из наших парней с отверткой под ребрами, его примут, как собаку, а потом он будет пол жизни отрабатывать свой долг за лечение. В нашей больнице иногда не берут денег вообще. Они просто работают, понимаешь, просто лечат, просто спасают наши ничтожные жизни. А больше мы никому и не нужны.

Да-да-да, я сказал это слово, я сказал — «ничтожные жизни». Потому что отчасти ты прав, здесь, в Клоаке, по большей части и живут ничтожества, и я, одно из них. Но есть и другие поверь мне, парень.

Док Бритва был другим. И Наташа была другой. Она работала тогда и работает теперь в нашей больнице. Знаешь, однажды она зашивала меня, когда парни из «Амигос» порезали старика Бади за долги. Это был лучший день в моей жизни.
Ты видел Наташу? Она, конечно, уже подрастеряла часть своей красоты, накинула пару десятком сантиметров на бедра и все такое. Но даже и теперь если бы она вышла сейчас на эту сцену и один единственный раз станцевала для меня, для старины Бади, как вон та сисястая коза у шеста… Черт, в тот же миг моя печень отвалилась бы к чертям собачьим, потому что дальше жить уже было бы не за чем — самое прекрасное уже случилось, все дела.

А в те времена она была… она была похожа на ангела. И она была девчонкой Дока Бритвы. Ни один мужик не переступил порог ее дома, ни один, кроме Дока Бритвы. Да… Не только потому, что все боялись получить вторую улыбку поперек горла, хотя не без этого. Док был горячим парнем, а бритвой лучше его не владел никто. Но все же дело было не только в страхе, нет. Наташа была такой, что даже у самых отъявленных ублюдков не хватало смелости подкатить к ней. Когда она шла по улице, парни из «амигос» улыбались и кричали ей «Здравствуйте, мисс». А парни из » Черных Мганг» как пацанята из школы, помогали носить ей сумки с продуктами до дверей дома — всегда только до дверей! — и были счастливы. Я тогда бродил с «Белыми Псами», и все, на что меня хватало, когда Наташа появлялась в поле зрения, это стоять столбом и улыбаться. Мы называли ее наша Наташа. Мы ее любили…
Но принадлежала она только одному человеку. Парню по имени Док Бритва. И когда они шли вдвоем — не было пары прекрасней, а может уже и не будет никогда. Потому что она была красотой и чистотой, а он силой и уверенностью, они были мужчиной и женщиной, такими, какими задумывал их сам Господь Бог. Закажи-ка, парень, еще выпивки, а-то в моем стакане пусто, как в голове у нашего бармена Чека…

……………………………………………………………………………………………………….

Однажды Док крупно влип. На него наехали какие-то крутые парни не из Клоаки, Док вышел из себя и крепко порезал двоих из них. А я тебе говорю, парень, если Док доставал бритву, жизнь человека делала крутой вираж раз и навсегда, потому что Док умел оставлять о себе память. Но он не знал, что одним из этих парней был племянник самого Пули Заречны, очень, очень большого человека.
У Пули было все необходимое для того, чтобы делать деньги: власть, наглость и полное отсутствие принципов. Пуля не прощал своих обидчиков, он мог себе позволить не прощать никого, даже если кто-то бросал в его сторону кривой взгляд. По этому, когда Пуля появлялся рядом, все просто опускали глаза. И я опускал — береженного Бог бережет. пуля, впрочем, не часто появлялся в Клоаке, что ему тут было делать?

Но после того случая его парни наводнили Клоаку, как крысы чумной город. Они искали Дока Бритву, а Док Бритва залег на дно. Никто не знал где он прячется, и Пуля несколько месяцев не мог его достать.

А потом… Знаешь, он ведь думал, что мы его просто покрываем, и многих наших ребят очень круто отделали тогда. Мне тоже досталось, хотя я и не особенно часто общался с Доком. И вот однажды кто-то рассказал Пуле про Наташу. Может не выдержал пыток, а может, позарился на деньги. Я не знаю. Пуля не жалел хрустящих бумажек, у него их было и так с избытком. Как бы там не было, но Пуля узнал про нашего ангела.

А на следующий день вся Клоака говорила об одном и том же: Пуля со своими людьми засел в здании брошенного завода на углу Густого ручья и Тихой Ночки. И у них – наша Наташа.

И конечно, конечно, конечно, Док узнал об этом. И, конечно, Док явился. Но… Черт, эта выпивка испаряется быстрее, чем я ее успеваю пить. Закажи-ка еще, парень, а то история в самом разгаре, а я не могу рассказывать с сухим горлом.

………………………………………………………………………………………………………

Так вот, Док явился на этот самый завод, но перед этим он заскочил к одному местному парню, по прозвищу Химик. Сейчас-то его уже нет в живых, такие, как он вообще долго не живут. Ну знаешь, к нему ходили все эти ребята, спасаться от ломок. Химик был великим специалистом по таким штучкам, он брал кошачью мочу и кусок асфальта, и превращал их в такую наркоту, которая таращила тебя весь день круче самого белого кокса. Но Химик делал не только наркоту, он стряпал лекарства. Иногда эти лекарства убивали, особенно если за это специально проплачивали родственники больного, но иногда и вытягивали из могилы.

Так вот, Док Бритва пришел в тот день к Химику и сказал: «Химик, ты же можешь сделать все что угодно». «Конечно, Док, — ответил ему Химик, — выкладывай, что тебе надо?» «Я хочу один час жизни после смерти, Химик», — сказал Док. А Химик улыбнулся и ответил: «Я кажется, понял, о чем ты говоришь, Док Бритва. Есть у меня одно средство. Я сам его сделал и назвал «Булит». Как, знаешь, в хоккее, послематчевые пенальти? А еще потому, что делаю его из бычьего дерьма. Bull Shit — булит, похоже, да?» И Химик отдал эту штуку Доку Бритве, а он запустил ее себе в вену. И только после этого пошел к Пуле.

Первое, что он увидел там, это большой железный столб, к которому была привязана Наташа. Она была совершенно голая, а рядом с ней стоял и ухмылялся Пуля Заречны. «Отпусти ее, — сказал Док, — я пришел, и она больше не нужна».

«А зачем мне ты, Док Бритва? – ответил Пуля. — Ты уже труп, ты не выйдешь отсюда живым. Это решено, и это даже не месть. Просто я обещал принести твою голову в больницу племяннику. Пусть это будет моим рождественским подарком. Только для этого ты мне и нужен, а больше – ни для чего. Но что касается это девочки, твой девочки… Ооо, она выживет. Но для начала пройдет по всем моим парням! Это покажет всему сброду Клоаки, что ребят Пули Заречны трогать не стоит. А кроме того… мне приятно, что умирая, ты знаешь — твоя подружка в надежных руках». Он снова засмеялся и смеялся долго, очень долго, а когда закончил, велел своим парням убить Дока Бритву. И тогда каждый выпустил в Дока по обойме. Они изрешетили его тело, как дуршлаг…

Док упал. Любой бы решил, что он труп, люди не выживают после такого количества свинца в организме. Пуля так и сказал: «Все кончено. С такими ранами не живут», — а потом достал свою бритву, видимо, решил сам отрезать голову Доку.
Он подошел…
Посмотрел на тело…
Наклонился…
И в эту минуту взлетела бритва Дока!!! Она была стремительна, как молния, и смертоносна, как сама смерть!!! И это был лучший удар в жизни Дока Бритвы. Пуля умер не сразу, не-е-ет, не сразу, но ему уже ничего не светило. А Док — встал. «Ты прав, — сказал он истекающему кровью Пуле Заречны, — с такими ранами не живут. Но пока кое-что течет по моим венам, и это кое-что заставляет молотить мое сердце и работать мозг. Потом я умру, но у меня еще есть время. И мне нечего терять».
И началась бойня! Там были почти все ребята Пули, их было больше сотни, и все они были вооружены до зубов. А у Дока была только его бритва. Но никто не ушел живым в тот вечер, никто, кроме Наташи… Ты слышал о берсеркерах, парень? Так вот, Док Бритва стал на один час самым страшным и самым смертоносным берсеркером за всю историю этой планеты. Он убил всех, а перед тем, как час, подаренный Химиком истек, успел перерезать веревки, которыми была привязана Наташа. В то мгновение, когда последняя из них упала на пол, Док был уже мертв…

…На следующую ночь кто-то кинул в окно палаты, где лежал племянник Пули, голову его дядюшки. Никто не знает, кто это сделал. Никто ТОЧНО не знает, кто это сделал. Но все уверены, что это была Наташа. И я тоже так думаю.

А теперь закажи мне еще выпивки, парень, потому что я скажу тебе то, о чем ты не мог прочитать в газетах. То, о чем знаю только я, старый пьяница Бади. Давай-давай, не скупись, оно того стоит, поверь мне, сынок.
………………………………………………………………………………………………………
Несколько дней спустя я сидел в этом самом баре, на этом самом месте. У меня была кое-какая мелочишка, и я решил оставить ее тут. Я всегда так делаю. Но в тот раз я увидел в баре Химика. Ооо, это случалось очень-очень редко. До того дня Химик не заходил в бар года три или даже четыре. Я же тебе говорил, он предпочитал расслабляться по-другому. И я понял — что-то тут не так.

Я подсел к нему и спросил, с чего это он вдруг решил заглянуть к нам? Но Химик ничего не сказал, и это только укрепило меня в мысли, что дело пахнет новой историей. Я потратил на Химика все деньги, а сам не выпил даже капли!.. Ну, может, стаканчик-другой-третий, я точно не помню, но это и не важно. Главное, что я напоил Химика в хлам. И в какой-то момент он поднял на меня свои красные глаза и сказал: «Знаешь, Бади, а ведь я обманул Дока Бритву. Мне нужны были деньги, и я решил, что терять ему уже нечего. Я впарил ему полное фуфло… Никакого булита не существует, я его выдумал там же, с ходу. И… Я ничего не понимаю, Бади».
Да, Химик не понимал… А старый пьянчуга Бади понял! О, я не так глуп, нет парень! Так вот, не дрянь Химика толкала сердце Дока Бритвы в те минуты, когда он, изрешеченный пулями встал перед парнями Пули Заречны. Не-е-е-ет. Это была не дрянь Химика! Это, парень, было кое-что другое…

Любовь… Да-а-а. Настоящая, такая, которой плевать где существовать, в Клоаке или Большом Городе, в Аду или на небесах, в этом баре или в Библиотеке Конгресса! Которая просто есть, и которую не остановить ни чем, ни пулями, ни деньгами. Ни даже смертью. Так-то вот, парень…

…А Наташа… Что ж, она все так же работает в нашей больнице и лечит бедолаг, типа меня. Ее квартира по-прежнему пуста. Ее красота меркнет, тело тяжелеет. Ее молодость ушла безвозвратно, как испаряется это мерзкое пойло… И все, что у нее есть, это старая фотография Дока Бритвы на тумбочке. А больше – ничего.
Так что зря ты назвал его ничтожеством, парень. Он был кем угодно: убийцей, мразью, подонком, — но он не был ничтожеством. Знаешь, парень, есть такие люди… Когда встает солнце, они первыми идут ему на встречу, а остальные могут лишь плестись следом. Потому что остальные — только тени, которые отбрасывают такие парни, как Док Бритва. Поверь мне, парень. Поверь и закажи-ка еще выпивки старому Бади…

Парень? Эй, парень?! Ты что, спишь? Ты серьезно спишь? Тебя срубили какие-то два стакана??? Черт, да не такой уж ты и крепкий, как я посмотрю. Слабак… Эх, мне бы твою простату, сукин ты сын, так и вообще нечему было бы завидовать. Ладно, спи…
Чек! Чек, налей мне стаканчик, Чек. Парень разрешил. Да, запиши на его счет…

НА ГЛАВНУЮ БЛОГА ПЕРЕМЕН>>