«Какая же всё-таки полезная вещь эта MSDN!…и rfc тоже хороша, а Microsoft хоть и дрянная корпорация, но Visual C++ — верх блаженства», — именно так думал Сплоит, онанируя на старую, семидесятых годов порнушку.

Он только что закончил делать первый в своей жизни заказ в качестве фриланс-кодера. Теперь он впервые за две недели переступит порог своей обители. И не просто так переступит, а пойдет снимать со счета свои деньги.

«Деньги! Деньги! Деньги! Деньги! Всё остальное это дребеденьги!»

При мысли о деньгах в мозгу сработала ассоциативная цепочка: «Деньги — Водка — Новая видеокарта», и волну экстаза сдержать было просто невозможно. Кнопка «windows» на клавиатуре оказалась залитой горячей слизью. Недобро ухмыльнувшись такому символичному попаданию, Сплоит поспешно удалился в ванную, крепко сжимая член в руке, чтобы не обкапать ковер съемной квартиры, и переступая мелкими шагами, потому что спущенные штаны не давали шагать как следует.

«Как же круто порой выкурить сижку другую после секса!»

Сплоит достал припасенную им для таких случаев пачку сигарет и вышел на балкон. Намокший от еще влажных рук фильтр прилипал к губам и пальцам. Засмотревшись куда-то вдаль индустриальных строек, он нечаянно выронил сигарету. Та продолжала тлеть на линолиуме, оставляя ничем не смываемые ожоги.

«Сижку другую после секса. Господи, как я опустился. Ну и лузер», — подумал он, глядя на окурок.

После недолгих раздумий Сплоит быстро присел, чтобы поднять сигарету, и жадно полной грудью втянулся…

«Да нет. Все у меня нормально. В моем маленьком скромном мирке. Все очень сбалансированно, экономно и рационально. А как еще? Так и должно быть у настоящих самураев современности и дзен-буддистов генерации нэкст. Все окей. Не парься, чувак».

«А когда я последний раз ел? Я и забыл! Во вторник вроде! Нифига! Красавчик! Четыре дня на кофе продержался!»

На кухне стояла тарелка, полная какой-то уже гниющей блевотины – неудачная попытка сделать пикантный овощной салат с применением соуса Calve.

«За баблом! За едой!»

И вот он банкомат! Дрожащими руками был набран пинкод и… издав невнятный звук, злобная машинка поглотила карту, оповестив Сплоита, что его счет был заблокирован. Тот еще минуты три стоял неподвижно с округлившимися глазами и задравшимися куда-то на лоб бровями, пытаясь вспомнить, что он мог сделать такого, что стало бы причиной изъятия карты.

«Тваааюмать, а!»

Вспомнил…

Две недели назад.

«Гребаны в харю»

К нему в асю постучался человечек, старый знакомый по конкурсам от журнала ][, и попросил помощи во взломе одного австралийского сервака, предложив четыре «рубля» в качестве поощрения. Видимо, сам он с этого поднял намного больше, но Сплоит согласился. Всего то запары было поменять в эксплоите шеллкод с никсового на маковский. Полученный лавандос был снят именно с этой карты.

«Так. Стоп. Значит меня пропалили! Как так? Да уже и неважно! Нужно срочно сниматься! Подаваться в бега! Я еще слишком молод, чтобы сидеть в тюрьме!»

Было взято только самое необходимое, умещающееся в небольшом рюкзачке. Так как денег почти не оставалось, телефон, плэйер и серебрянная цепочка, являющаяся символом его единственного сексуального опыта с девушками (как-то раз в школе одноклассница, облизываясь, потерла ее о свою грудь через кофту, за что немедленно получила своим же учебником химии в тут же сломавшийся нос), были заложены в ломбард. Вот оно как. Теперь он бездомный, с двумя тысячами кэша, оторванный от своих лучших друзей, скрывающихся за шестизнаками. Он всегда знал, что этим кончится. Когда Сплоит смотрел на беззаботных студентиков, ухмыляясь предрешенности их судеб (неплохая работа, ничего так жена, короче полная противоположность джентельменам удачи), он понимал, что за это мнимое превосходство однажды придется заплатить системе немалую цену. Причем скорее всего системе правосудия.

Он брел по стремным темным улочкам, задаваясь бесконечной серией риторических вопросов, каждый из которых начинался со словосочетания «Какого хера». Сплоит зашел в магазин, чтобы купить сигарет. На холодильнике с пивом стоял небольшой телевизор. Продавщица увлеченно смотрела реалити-шоу.

«По четыре голоса против Андрея и Жени. А значит сейчас мы проведем второй круг голосования, чтобы узнать, кто же из ребят сегодня отправится за периметр нашего шоу в ближайший крематорий, чтобы затем пополнить коллекцию нашего музея урн с пеплом участников.»
Лицо Андрюши заметно напряглось. Женя, едва сдерживая истерику, нервно закусывал губы.

«Андрей»
«Женя»
«Андрэ»
«Женечка»
«прости, Женя»
«Потапенко Евгений»
«Евгений».
«Итак, сегодня нас покидает Женя».

Вероятно сейчас Женя думает о том, что не стоило ему отшивать Оксану перед прошлым женским голосованием. Могли ведь еще пожить.

В кадре появляются двое крепких мужчин, хватающих под руки совсем несопротивляющегося бывшего участника и ведут его к выходу.

«Говорила мне мама, — тихо шепчет он. — Стерпится — слюбится».

Однако его уже никто не слушает, даже Андрей, который, стирая со лба ледяной пот, в предвкушении следующей недели стал весело напевать: «Не везет мне в смерти – повезет в любви!» Девушки ведь не только боятся остатся одни, визиты в крематорий их тоже не особо радуют.

Лживо улыбающаяся ведущая, глядя прямо в камеру, продолжала: «Хочешь увидеть, как будет гореть Евгений? Тогда присылай смс «burnmotherfuckа» на короткий номер …»

«Классное шоу! — опомнившись, сказал продавщице Сплоит. — И почему я раньше его не смотрел? Ха! Вот уж где можно построить по-настоящему крепкие отношения. Интересно, а туда трудно пробиться?»

Выйдя из магазина, Сплоит опустил голову, чтобы подкурить сигарету, и тут же почувствовал сильный удар в плечо.

«Эй, братан, ты чего совсем оборзел что ли?» — с ходу выплюнул бритый наголо человек в черной кожанной куртке. Чуть позади него стоял точь-в-точь такой же браток, который, оглядываясь по сторонам, похоже что-то одевал на руку. Сплоит смекнул, что лучше бы разобраться в ситуации.

— А в чем дело-то? Что не так?
— Что не так? Да ты же человека уважаемого кинул! Нас прислал Макс-Вялый! Где диск?
— Какой?
— Какой! Евровидение 2007! Ты же обещал на прошлой неделе вернуть!
— Ребят, ребят, вы что-то перепутали. Не брал я никакого диска. И никакого Вялого я не знаю, и Евровидение я ненавижу!
— Что??? Ненавидишь евровидение!!!

Неизвестно, к чему бы привело это смелое высказывание Сплоита прямо в лицо любителям известного конкурса, если бы проезжающая мимо девятка не сбила мирно идущего пешехода. Из окна автомобиля показалась прикрытая кепочкой голова водителя. Тот, выругавшись, плюнул, снова спрятался в машину и, аккуратно объехав потерпевшего, скрылся с места происшествия.

«Повезло мужику, что гайеров нет. А то бы влетело ему… за две-то сплошные,» — залился хохотом отмороженный любитель попсы. «Колян,обыщи пострадавшего. Не пропадать же добру». Он повернулся к Сплоиту и, медленно приближаясь, сказал: «Та-а-а-ак. Ла-а-а-адно. На чем мы там с тобой остановились?»

«Сукаааа! Серый помоги!» — дико завопил Колян. Минуту назад недвижно лежавший на асфальте человек, теперь, вцепившись в Николая, зубами вырывал ему кадык. Сергей с готовностью подорвался на помощь собрату. Однако после непродолжительной схватки оказалось, что и он оказался таинственному незнакомцу по зубам и вкусу.

Обалдевший от столь неожиданного спасения, Сплоит смотрел, как победитель копошился во внутренностях убиенных жертв.

«Нельзя быть невежливым», — подумал Сплоит. «Надо поблагодарить! Выручил как никак!»

Подойдя чуток поближе, Сплоит очумел еще больше.

«Господи! Это же папа! Римский папа!»

Увлеченный своей новой добычей, покойный Иоан Павел Второй, со следами как минимум полугодового разложения, вскочил на ноги и, вытянув перед собой руки, зашагал на Сплоита, произнося какую-то странную молитву на латыни.

«Это вот как нынче прикалываются африканские вуду-шаманы!?!?» — на бегу думал Сплоит, передвигая ногами быстрей, чем билось его надрывающееся от страха сердце. Вдруг за спиной стал слышен лай гонящихся за ним собак. Видимо в состоянии аффекта Сплоит забежал на какую-то охраняемую территорию.

«Куда бежишь, сынок?» — крикнул стоящий впереди силуэт мужчины с ружьём и выстрелил в воздух. Испуганные шавки тут же разбежались прочь, а Сплоит, преодолевая отдышку, попытался объясниться.

— Понимаете… там… на меня… а я…
— Ты знаешь, что здесь посторонним быть запрещено?
— Ну я же говорю. Я это… ну вот…
— Вон видишь тот особняк?

Сплоит повернулся, чтобы посмотреть туда, куда указывал старик, и рухнул как подкошенный от удара прикладом сзади.

Когда ему удалось открыть глаза, двое людей тащили его тело к старому особняку, который Сплоит так и не успел разглядеть. Ни одна мышца его обмягшего тела не поддавалась контролю. Картинка в глазах постоянно расплывалась, а шея болела, как будто от укуса комара.

Внутри творился настоящий хаос. Около сотни людей в белых халатах в эйфории тряслись под знакомый drum’n’bass-трэк, по щиколотку увязая в густой алой крови, обильно приправленной какими-то таблетками. Кто-то, стоя на коленях и вздымая руки к потолку, истерично ржал, кто-то наоборот, свернувшись калачиком тихонько всхлипывал. Однако большинство послушников Гиппократа довольно резали себя и рядом танцующих сверкающими в свете стробоскопа скальпелями. По периметру зала были расставлены кушетки с пациентами.

«Blood Test! Approved!»

Звуки продвинутого драм эн бэйса время от времени дополнялись стонами умирающих. Тогда к ним подбегали и тут же успокаивали пузатые санитары с битами в руках. Свалив на пол почти до костей обглоданный труп какого-то бедняги, дедок приказал амбалам положить Сплоита на освободившееся «блюдо».

«Нет! НЕТ!!! Не может этого быть!» — орал Сплоит. Несколько видимо проголодавшихся медработников, вытирая об халаты кровь со скальпелей, приготовились отведать свежатинки. «Всего этого!!! Не может быть!!!»

Сплоит не слышал уже сам себя. Люди постепенно превращались в силуэты, которые в свою очередь, размываясь, смешивались в одну мутную кашу, а посреди нее вдруг медленно стало проступать изображение небольшого пузырька с приклеенной на скотч бумажкой. Падая со стула, Сплоит успел прочитать на ней надпись от руки гелевой ручкой: «Оксибутират натрия».

НА ГЛАВНУЮ БЛОГА ПЕРЕМЕН>>