Patti Smith. Year of the Monkey. New York: Alfred A. Knopf, 2019. 171 p.
Вряд ли подобные соревнования пройдут в ближайшем будущем, но по степени просветленности сознания Патти Смит даст фору отечественному БГ. И лучше уж вспомнить настоящего буддиста — пожившего по монастырям Леонарда Коэна. Настолько гармонично она растворена в окружающем мире, будь этот мир самый непритязательный — обычные гостиницы, дешевые дайнеры, случайные попутчики. Все это становится источником локальных озарений — и материалом прозы.
В этом смысле книга напоминает «Поезд М» — и не только, кстати, ведь у Патти больше десятка книг, еще не переведённых на русский, — такие же дзуйхицу, такой же дневник, фиксация повседневности и его опыта в виде непривычной, но такой симпатичной новой прозы. Вызывающей удивление иногда даже у опытных читателей — вот, обозреватель The New York Times поместил обзор книги в раздел «нонфикшн».
69-летняя, а потом уже и 70-летняя Смит все часто перемещается, меняя отели, «вписки» у друзей, виды транспорта и жилья. Впадает в кому, а потом умирает ее старинный друг. (далее…)
Юрий Нечипоренко — один из самых интересных русских прозаиков. Ему принадлежат сборники рассказов «Мой отец — начальник связи» и «Смеяться и свистеть». В них он поэтично и точно говорит о своих детстве и юности, прошедших в советскую пору. Рассказы эти, как, скажем, повести Гайдара и Кассиля, на все времена, но особенно ярко прозвучали в момент выхода, в период, когда при упоминании советской эпохи принято было посыпать голову пеплом и каяться. Нечипоренко предпочел смеяться и свистеть, благодаря судьбу за доставшееся ему полные смысла молодые годы. Следом вышли книги Нечипоренко о ключевых фигурах русской культуры: Ломоносове, Пушкине, Гоголе.
И вот теперь «Маленькие сказки» — сборник коротких текстов, каждый из которых, как правило, повествует о человеке с, на первый взгляд, необычными, можно сказать, сказочными свойствами. Книжка эта напоминает калейдоскоп: повернешь его, то есть перевернешь страницу, и цветные стеклышки и зеркала явят глазу новую причудливую картинку.
Итак, слово «зеркало» произнесено. Писатель как зеркало. Тот, кто учился в советской школе, помнит статью Ленина «Лев Толстой как зеркало русской революции». (далее…)
Александр Иличевский. Воображение мира. СПб.: Издательство Ивана Лимбаха, 2019. 336 с.
Эта книга эссе Александра Иличевского, вышедшая одновременно с его романом «Чертеж Ньютона», логически продолжает линию «Справа налево» (2015). Хотя просто ли это эссе? Структуру хочется сравнить чуть ли не с «Домом дневным, домом ночным» недавней нобелиатки Ольги Токарчук: наблюдения, кусочки прозы, сны, мысли. И – полная свобода композиции, маленькие и большие эссе связаны не петлями, но скорее броском лассо, перекидывающими смысловые отсылки от одного текста в начале к другому. Свобода эссе и мысли. (далее…)
Сегодня «Перемены» начинают публиковать серию колонок-эссе индийского поэта и литератора Гутамы Сиддартана (Gouthama Siddarthan), посвященных… русской литературе.
Точнее будет сказать – тамильского поэта, поскольку тамилы – это особая нация внутри семьи индийских народов, народ со своей особой традиционной культурой. Тамил-Наду – штат на юге Индии. Именно здесь в большинстве своем живут тамилы. Это место, где поэзия неотделима от духовных практик и трансцендентального мистицизма. Место с особым градусом и вкусом. Место полное чудес и пропитанное истинной любовью и любовью к истине. (далее…)
Благодаря премии «Лицей» софиты читательского внимания выхватили некоторое число молодых поэтов: Андрей Фамицкий, Елена Жамбалова, Антон Азаренков, Оксана Васякина и т.д. Кто-то уже был заметен, и премия лишь усилила к ним интерес. А кто-то как герой этой статьи Григорий Медведев — кому неудобно под прожекторами и кто бежит известности.
Кажется, что даже премия никак на нём не отразилась, а появившаяся “воймеговская” книга — закономерный результат долгой и упорной творческой работы, но никак не результат литературного процесса.
Роман «Царица иудейская» американской писательницы, поэта, драматурга, переводчика российского происхождения Нины Косман был написан по-английски, и издан в Великобритании под псевдонимом. И вот теперь в издательстве РИПОЛ классик отдельной книгой вышел его русский перевод.
«Царица иудейская» — тонкая и глубокая интеллектуальная проза высокого художественного уровня. Это становится понятно, буквально с первых страниц:
«Единственная разница между стенами и палачом в том, что стены имеют глаза и уши, а палачи нет. В палачах нет ничего человеческого. В стенах есть. В худшем смысле этого понятия. Тем не менее я учусь любить стены моей камеры… Меня пока не известили о дате депортации, но мой адвокат говорит, что ждать осталось недолго. Я говорю ему, что мне всё равно, в какую страну меня вышлют, главное, чтобы там было небо».
Признание героя — альфа и омега романа, вход и выход, точка, в которой Пролог сходится с Эпилогом. Тема человека разлучённого с небом, находящегося во внутренней тюрьме (относительно которой любая внешняя тюрьма является только метафорой), ситуация вынужденного разговора со стенами, в бесконечном ожидании перемещения, высылки, депортации – это лейтмотив самого романа, и глубинный авторский месседж, выходящий за границы личного мироощущения. (далее…)
Курчатова и Венглинская. «Лето по Даниилу Андреевичу», «Сад запертый»
Нынче книга как бабочка-поденка — живет свой сезонно-премиальный срок, собирает нектар рецензий-анонсов, упоминаний и цитирований, но вскоре неизбежно заслоняется новинками. Являются другие фавориты-лауреаты, которые могут быть и лучше, и хуже, но всегда предпочтительнее для обсуждения, чем прежние — ведь они новы.
Причины этого понятны. Почему литературные обзоры должны отличаться от представления публике новинок кино или, например, модных тенденций сезона? Ни публику, ни обозревателей, ни коллег не слишком занимает факт, что писатель отдал своему детищу несколько лет жизни, сотни часов мучительных раздумий и труда. И требовать вознаграждения за этот труд — от читателей, коллег, премиальных комитетов, высших сил или государства — на мой взгляд, дело пустое, не имеющее смысла. Книга изданная, как рожденное в мир дитя, существует уже отдельно от своих создателей. Она сама должна находить себе благодарных поклонников и защитников, пробиваться (или не пробиваться) в премиальные списки, а иногда — десятилетиями ждать своего часа, когда она наконец будет открыта и прочитана. Фигура автора, продвигающего свою сколь угодно прекрасную книгу, почти всегда выглядит комично (при всей трагичности его положения). (далее…)
Ирвин Уэлш. Резьба по живому. Пер. с англ. В. Нугатова. М.: Иностранка; Азбука-Аттикус, 2019. 416 с.
У шедевра 90-х «На игле» уже второе продолжение — было «Порно», сейчас «Blade Artist». Герои пережили кризис среднего возраста и намотали еще лет. А Фрэнсис Бегби — сейчас будет из области «правда или ложь» — главный гопник, пьяница и драчун из четверки не таких уж закадычных друзей стал… художником, живет на берегу океана в Америке с красавицей-женой и двумя прелестными дочурками, а на своих выставках тусит с Николь Кидман, Дженнифер Энистон и Джорджем Клуни.
Не поверили? Я тоже. А это так. Он научился обуздывать свой гнев — мы же все помним сцену с запущенной кому-то в голову пивной кружкой в пабе — и идеально выстроил свою жизнь. Картины, правда, создает специфические — знаменитости на них всячески изувечены и изуродованы. Это намек? (далее…)
Флориан Иллиес. А только что небо было голубое. Тексты об искусстве / Пер. с нем. В. Серова. М.: Ад Маргинем, 2019. 248 с.
Сборник художественного критика, автора книг «1913. Лето целого века» и «Поколение Golf» относится по своему жанру к тем, что обычно представляют интерес только для автора и самых преданных его почитателей. Это сборник статей, выступлений и так далее за последние 10 лет. Но постепенно, не с первых страниц, открывающееся очарование книги даже не в ее разнообразии и бодрящей эклектике – от мало кому известных германских художников-романтиков XIX века и Георга Тракля до Энди Уорхола и Петера Рёра – но в тональности. Интонации любви и шутки, восхищения и неприязни. И этот тон страстного почти включения захватывает, уже почти как самого исследователя рассматриваемые им произведения. (далее…)
Иван Охлобыстин. Записки упрямого человека. Быль. — М.: АСТ, 2019. — 384 с.
В предисловии к своей автобиографической книге знаменитый актер, сценарист, писатель и священник, сделавший временный перерыв в служении, честно предупреждает о том, что у него «нет задачи шокировать». Впрочем, это у него не особенно выходит. На самом деле, получается все с точностью наоборот. Хотя поначалу кажется, ну кого может шокировать очередной рассказ об очередном советском детстве, лихой молодости и не менее буйной зрелости. Ан нет, и в детстве, и в юности нашего героя все было как раз «внеочередным», нестандартным, необычным. Даже мечты, в которых годовая «пятерка» по физике лишь у немногих в те времена заменялась на гэдээровских резиновых индейцев и фотку подмигивающей японки, у автора-героя были намного ярче. При этом сразу же вспоминаются позднейшие личные претензии многих из нас, мол, были же люди — и в кино, и в литературе, а теперь сплошные управдомы да рыцари печального образа, дарящие свои подвиги родному заводу и детскому дому. А где же настоящие писатели, не супермены, умеющие петь, стрелять и управлять самолетом одновременно, а хотя бы отважные покорители не Сибири, но Марокко, галантные соблазнители, мастера стилоса, стилета и черного пояса? (далее…)
Andrei Sen-Senkov (текст), Sveta Dorosheva (рисунки), Ainsley Morse (перевод). Mr. B. Маастрихт: Azul Press, 2019. 72 с.
Эта книга – или альбом, или даже такой литературно-музыкальный диск (ведь вкладывают же в альбомы разные рисунки-тексты-параферналию) – проект действительно международный. Потому что книгу о великом джазмене Чете Бейкере, американце, сбегавшем в Европу, написали сообща – как записывают сейчас те же пластинки, зачастую не собираясь для этого в одной студии, но обмениваясь записями по интернету – в разных странах. Поэт, автор стихопрозы и визуальной поэзии Андрей Сен-Сеньков – стихотворения, создательница многих волшебных иллюстраций Света Дорошева из Израиля нарисовала для этой книги, нарисовала – эту книгу, а переводчица-русистка из Америки Эйнсли Морс перевела стихи с русского на английский. Издано же в Голландии – где, под окнами амстердамского отеля нашли тело то ли выпавшего, то ли выбросившегося Чета Бейкера. Кстати, были у него в жизни и криминальные разборки из-за долгов за наркотики – так что любителям теории заговоров тоже пища есть.
«если потрясти в руках
как сувенирный стеклянный шар со снегом
его полтора года в итальянской тюрьме
будет медленно падать отсутствие музыки» (далее…)
На этой неделе мир отмечает 120-летие со дня рождения Эрнеста Миллера Хемингуэя (родился 21 июля 1899 года). Самый знаменитый писатель США. He-man, Папа Хэм. Его слава не знала границ. Его книги цитировались, как Новый завет.
На «Переменах» есть, по меньшей мере, три достойных всяческого внимания материала о нем:
1. О Хэме рассказывает Виктория Шохина. «Он не раз видел смерть близко. Но никогда не мог насмотреться, ему всё было мало (можно ли его назвать, по Фромму, некрофилом?). Конечно, он был очень храбрым человеком». Вот ссылка.
2. Второй материал — статья автора журнала The New Yorker Адама Гопника из серии «Развенчание мифов»: обзор современной критики, новый взгляд на творчество Эрнеста Хемингуэя. Статья приводится в изложении и переводе Ирины Вишневской. Вот материал.
3. Также о Хемингуэе читайте текст «Старик и Сирена» — о книге Андреа ди Робиланта «Осень в Венеции: Эрнест Хемингуэй и его последняя муза». Очень много подробностей о частной жизни Хэма.
Даниэль Луна знаменита главным образом тем, что стала первой темнокожей супермоделью. Свою карьеру она начала со съемок для модного женского журнала Harper’s Bazaar в 1965 году, а в 1966 стала первой темнокожей женщиной на обложке журнала Vogue. Тот год американский журнал Time провозгласил в ее честь «годом Луны» («The Luna Year»).
В 1969 году она сыграла в фильме Федерико Феллини «Сатирикон». (далее…)
20 (8) июня 1880 года на Пушкинских торжествах Фёдор Достоевский произнёс знаменитую 45-минутную речь о Пушкине. Значение этой речи для российской словесности наиболее емко выразил Александр Аксаков: «Я считаю речь Фёдора Михайловича Достоевского событием в нашей литературе. Вчера ещё можно было толковать о том, великий ли всемирный поэт Пушкин, или нет; сегодня этот вопрос упразднён; истинное значение Пушкина показано, и нечего больше толковать!»
Известный русский юрист и выдающийся оратор А.Ф. Кони вспоминал: «На эстраде он вырос, гордо поднял голову, его глаза на бледном от волнения лице заблистали, голос окреп и зазвучал с особой силой, а жест стал энергическим и повелительным. С самого начала речи между ним и всею массой слушателей установилась та внутренняя духовная связь, сознание и ощущение которой всегда заставляют оратора почувствовать и расправить свои крылья. В зале началось сдержанное волнение, которое всё росло, и когда Фёдор Михайлович окончил, то наступила минута молчания, а затем как бурный поток, прорвался неслыханный и невиданный мною в жизни восторг. Рукоплескания, крики, стук стульями сливались воедино и, как говорится, потрясли стены зала. Многие плакали, обращались к незнакомым соседям с возгласами и приветствиями; и какой-то молодой человек лишился чувств от охватившего его волнения. Почти все были в таком состоянии, что, казалось, пошли бы за оратором, по первому его призыву, куда угодно!». (далее…)
Юрий Лавут-Хуторянский. Клязьма и Укатанагон. — М.: АСТ, 2019
В самом начале этого фантасмагорического романа нас сразу предупреждают, что ни автор, ни герой в том, что случится со всеми нами, не виноваты. Автор — всего лишь публикатор дневника, который ему подбросили. У героя вообще «мама учитель литературы, вот он и поселился в литературе».
На самом же деле, «Клязьма и Укатанагон» Юрия Лавут-Хуторянского — история о человеке, которому на миг улыбнулось счастье, и он поверил, что деньги — это все, то есть срубил, и можно назад в мир мамы-учительницы.
А оказалось, что главное даже не это, и не найти свою вторую половинку, поскольку после приходится искать первую, то есть себя, а кое-что другое. А именно — понять это еще до смерти. Да, «он заработал огромные деньги благодаря, может быть, и уродскому, но реальному устройству этой жизни, и теперь существовал барином среди голытьбы».
Собственно, земному пути героя и посвящена «Клязьма» в этом романе. (далее…)