25 июля 1980 г. умер Владимир Высоцкий

Я просто хочу ему поклониться, не могу этого не сделать. Он жил, горел, сжигал и сжёг себя у всех у нас на глазах. Пока жил, его пинали, теперь поют осанну. И столько всего уже напели. Каждый, кто хоть как-то с ним соприкоснулся, может, в толпе разок видел, уже написал мемуары «Встречи с Владимиром Высоцким». Вот и Марина целый роман выдала, наверно, что-то непотребное, хотя ей вроде и (не) с руки… помолчать, скорбя. Жёлтые давно перетряхнули всё постельное, друзья давно всё рассказали, недруги, слава Богу, подвымерли, и он теперь там с ними лично разбирается. Правда и то, что он и здесь с ними разбирался и разобрался. Его военный отец при его жизни от него отрекался, я сам это слышал. Один только народ никогда от него не отрекался, принял его сразу и никому уже не отдал – ни прежним хулителям-гонителям, ни нынешним спесивым снобам-англоманам. Чуть не в каждом дворе можно было его услышать, от «Привередливых коней» до «Нинки», «Бани», «Большого Каретного», «Верёвочки» или «Того, который не стрелял»… Его муза границ не ведала, оттого каждый мог выбрать то, чего просило его собственное сердце.

Есть ли по миру что-либо подобное? Было ли? Было, да только мерки не те, даже у «Beatles» или «Pink Floyd». Если искать параллели, придётся вспомнить Ариона или Бояна, Адам? или Азнавура будет недостаточно. Sir Paul Maccartney в одиночку, не в четвёрке, рядом с Высоцким просто обыватель и ремесленник, и студийные возможности «Abby Road» не в состоянии ни наполнить смыслом его экзерсисы, ни убрать этот смысл из простого гитарного аккомпанемента Высоцкого. Так в чём же дело? Слишком сладкая жизнь? Нет сюжетов? Везде всё умещается между жизнью и смертью. Дело, я думаю, в масштабах личности и в содержании, качественности того культурного пласта, который эту личность вырастил. На чернозёмах – спасибо русским богам — поднимется Высоцкий, на глинозёмах-серозёмах – Элтон Джон, Маккартни или Дилан, и никогда такой, как он. (далее…)

Рецензия на книгу: Брэдшоу Дэвид. Аристотель на Востоке и на Западе: метафизика и разделение христианского мира /Отв. ред. А.Р. Фокин / Ин-т философии РАН. М.: Языки славянских культур, 2012. — 384 с.

Перевод работы современного американского православного философа Дэвида Брэдшоу, декана философского факультета Университета Кентуки, является значительным для интеллектуальной жизни нашего общества. Это объясняется не только уникальностью ее содержания, но и своевременностью. В российском интеллектуальном мире происходит, возможно, пока не сильно заметный, но устойчивый рост интереса к философской работе в области теологии. Сотрудниками ИФ РАН совместно с зарубежными коллегами инициирован выпуск книг в серии «Философская теология, современность и перспектива», в которой, на сегодняшний день, кроме рассматриваемой книги, вышло фундаментальное «Оксфордское руководство по философской теологии». (далее…)

«Перемены» рекомендуют: «Жизнь в Правде». Как говорить правду самому себе и другим, почему это нужно делать, к чему это может привести человека и как отличить правду от неправды. Принимая себя таким, какой ты есть, не осуждая себя ни за что и не пытаясь казаться кем-то другим ради достижения, например, социального успеха, человек может получить доступ к неисчерпаемому энергетическому ресурсу. Энергии у «говорящего правду» становится больше уже хотя бы потому, что он перестает притворяться перед собой и перед другими и не тратит силы на поддержание некоего нереального образа, маски, созданной под влиянием социума. Добавляйте сообщество в друзья, чтобы быть в курсе.

Встречи Говорящих правду проходят каждое воскресенье в клубе «М.Я.У. (Место Ясности Ума)», в 19.00. Вход свободный. Адрес клуба: Москва, Серебрянический пер. 4/3 с.3 Телефон для связи: +7(495) 917-16-91

По материалам Первой международной интердисциплинарной научной конференции «Поэтический фактор в культуре. Синкретические тенденции и инновации» (Международный университет в Москве, 17-18 апреля 2013).

Власть мудрости и возможность одухотворённой власти; творческие личности и художественные практики в политике; художественные, научные и иные новые концепции природы человека и его места в мире; литературно-художественные образы территорий, ландшафтов и мест, географический миф; рефлексия путешественника; будущее путешествия как антропологического феномена; культурные и личностные смыслы, связанные с образами животных и фантастических существ; эксперименты по совмещению несовместимых образов и понятий – таково проблемное поле Первой международной интердисциплинарной научной конференции «Поэтический фактор в культуре. Синкретические тенденции и инновации». Проект осуществлён в рамках программы Всемирного Дня Поэзии ЮНЕСКО.

Организаторы конференции – проректор Международного университета в Москве, завкафедрой политософии и философских наук, Геннадий Бурбулис и писатель, биолог, куратор международных культурных и исследовательских проектов Игорь Сид – поставили задачу создания постоянно действующего исследовательского Центра инноваций в культуре, и формирования вокруг него интеллектуального сообщества, в сферу интересов которого входит (по меткому определению одного из участников конференции, культуролога и философа Вадима Розина) закономерный пересмотр демаркационных линий гуманитарных дисциплин, расширение семантического поля современного знания, высвобождение процесса творческого поиска благодаря смене опустошенных смысловых шаблонов. (далее…)

Когда я был мальчик, со мной в комнате жили страхи…

«Волосатый Крючок» – сидел под кроватью.

«Чёрный Страх» – стоял за китайской ширмой в коридоре.

«Страх Стула» – притворялся одеждой на спинке.

Страхи оживали ночью. (далее…)

Арефьев, я помню его фамилию. И имя – Александр. Хотя звали все его Санькой, а о фамилии и не поминали. Он был из этих – вы знаете – из деревенских алкоголиков, которые с девяностых годов или таскали на себе металлолом (честно подобранный на свалке) или подрабатывали на огородах: где поле вспахать, где дрова расколоть. Иные, конечно, цветмет на этих самых огородах и воровали вместе с другими ценностями, но Арефьев таким не был. На самом деле.

Он работал на огороде у моего деда, которого с иронией называл барином. Барин держал крупное хозяйство: два сарая, забитых до отказа техникой и инструментом, крупное, по поселковым меркам, картофельное поле, штук шесть парников, множество ягод и овощей. Из фруктов только яблоки румянились на деревьях. Я помню, что любил есть их кислыми и недозревшими, твердыми, как картофель.

Работа на огороде начиналась рано, с самого подъема – в семь часов. Дед поднимался, включал радио и в первую голову отправлялся обливаться холодной водой на колонку. После закаливающей процедуры он устраивал свои обычные приготовления к трудовому дню: открывал все, строго все, сараи, вытаскивал на улицу нужный инструмент и привычно терял ключи, чтобы потом найти их в каком-нибудь замке, завалившимся в дальний угол. (далее…)

Только отгремели хоккейные трибуны, а в ушах перестал звучать скрежет коньков о лед и перестук шайбы с клюшкой: советские 70-е персонифицировали с хоккейной легендой – Валерием Харламовым. И вот уже перед глазами стал шлем космонавта, грохот ракетных двигателей и голубая Земля в окне иллюминатора – зрителю представили новое экранизированное погружение в советское прошлое – фильм «Гагарин. Первый в космосе».

Собственно, о фильме этом едва ли можно рассуждать как о произведении киноискусства. Это скорее качественно сделанный довольно помпезный видеоролик с откровенной установкой на героизацию – создание идеального образа в духе эстетики классицизма. В этой клиповой нарезке зритель должен ощутить приступы неистового патриотизма со священным трепетом и скупой слезой у края глаз. Железные, несгибаемые люди идут мощной поступью к намеченной цели, чтобы остаться в вечности. Борьба за эту путевку в вечность составляет главную интригу фильма – соревновательность в первом отряде космонавтов. Номер один и дублер. Гагарин и Титов. (далее…)

Максим Кантор. Красный свет. М.: АСТ, 2013. 608 стр.

«Красный свет» — большая книга, которую не все прочтут, но большинство обсудит. С которой все известно заранее – она в финалах ведущих литературных премий, но первое место ей дать поостерегутся; вспыхнут полемики… А что вы хотели, если книга неудобна по содержанию так же, как неудобна по формату для чтения в метро? Если это настоящий роман идей, по отсутствию которого плачут наши литературные идеологи, но к появлению которого отнюдь не готовы? Из относительно недавнего что-то похожее пытался сделать в «ЖД» Быков, но потонул в банальной невнятице, давно пытается сделать Проханов, но воспаряет в психоделические небеса сатиры. Хотя бы «Благоволительниц» Литтелла на безрыбье перевели.

Интриги в окружении Гитлера и сталинские процессы, сегодняшние либералы и простые солдаты Великой Отечественной войны (с обеих сторон линии фронта), московский воришка и Хайдеггер, социализм и капитализм – для пересказа сюжета можно с тем же успехом прочесть аннотацию или сказать, что главным героем тут — история. Вернее, ее восприятие – с ним Кантор дискутирует наиболее ожесточенно. Штампы, зашоренность, клише – против них брошены танковые дивизии и партизанские отряды «Красного света», здесь интрига, сюжет и даже главный герой. У которого есть и два воплощения, современные эринии, спущенные на Клио: Эрнст Ханфштенгель, пресс-секретарь нацистов (волей Кантора доживший до наших дней), и Петр Щербатов, следователь, ведущий дело об убийстве водителя одного (и одним?) из лидеров российской оппозиции. (далее…)

Предлагаем отнестись к написанному ниже как к фантазии. Однако эта фантазия позволит разбить многие навязанные стереотипы мышления и по-новому оценить наше прошлое, настоящее и будущее.

Если безоговорочно верить исторической науке, то Ра — древнеегипетский бог. Однако родной язык донес до нас отголоски «дней минувших» и свидетельствует, что его словообразование формировалось в период доминирования культа Ра (Солнца) на Руси.

Ра-дуга (солнечная дуга),
Ра-достижение (радость),
Ра-й (солнечная страна, где обитает Ра),
П-Ра-вило (коло — круг, вило — часть окружности, вило светящейся луны всегда направлено в сторону уходящего (ушедшего) в ад или подымающегося из ада Ра — По Ра вило — правило, закономерность),
ад — подземье куда уходит Ра (сад — то что растет с ада — из под земли).

Есть множество других слов в русском и других славянских языках, которые однозначно можно связать с солнечным культом Ра на Руси.

Например:

Праведник – по Ра ведающий,
Править — по Ра вить, т.е. по Ра умножать жизнь (вить — умножать жизнь, вита — жизнь, витязь — тот кто исполнен жизни, силы).
Правда — по Ра веда (божественное знание)
Пора вставать – по Ра вставать — вставать с Солнцем.
Рано – РА но (нет) – Солнца еще нет.
Птица Горазда (го Ра зуда) – петух, «пробуждающий» солнце.
Нора – но Ра – нет Ра (он еще в подземье, в своем ночном месте обитания – норе).
Просветлённый, просвещённый – осветлённый светом Ра.
Православие – славление прави. Правь – по Ра веда, божественное знание о путях и закономерностях развития яви – тварного (сотворённого, материального) мира.
В представлении наших предков, свят (свет) – дар Ра всем людям, всему живому на земле. Без этого дара жизнь была бы невозможна. Свят (свет) согревает всё живое. Жизнь без свята (света) подобна жизни в аду (подземье, где нет света). Святый (светлый, светоносный) – тот или то, что имеет своим истоком Ра. Святый (светлый, светоносный) человек – человек несущий тепло (любовь) и свет (знание, веды) другим людям и всему живому.

Русый – цвет кожи, волос. Русь – страна русых (светлокожих и светловолосых) людей.
Святая Русь – страна светлокожих, светловолосых людей, достигших качества носителей света Ра, т. е. тех, кто несет человечеству тепло-любовь и свет-правду (по Ра веду).
Отдельно следует рассмотреть (Ра с смотреть) словообразование с приставкой рас- (раз-).
В общем виде приставка рас- (раз-) означает участие Ра в описываемом процессе, и по смыслу соответствует выражению «с богом», «с божьей помощью».
Рассмотреть – Ра с смотреть – с помощью Ра смотреть,
Развивать – Ра з вивать — с помощью Ра умножать жизнь,
Размножать — Ра з множить — с помощью Ра множить нечто,
Разворачивать — Ра з ворачивать- с помощью Ра вертать,
Раздавать — Ра з давать- с помощью Ра давать,
Раздобыть — Ра з добыть- с помощью Ра добывать,
и прочее.

Представляет особый интерес смысл слова «распятие». (далее…)

От редакции: этот автор никак не связан с постоянным автором Перемен, Олегом Давыдовым (Места силы, Шаманские экскурсы, Дни силы). Это два разных автора.

По поводу книги «Оксфордское руководство по философской теологии» / Сост. Томас П. Флинт и Майкл К. Рей; ред. М.О. Кедрова/ ИФ РАН. – М.: Языки славянской культуры, 2013 – 872 с.

Время электронной неразборчивости дополняется повсеместным возвращением духовности. Философия, находясь под влиянием этих изменений, рисует новый образ взаимодействия с вновь обретшей голос сферой религиозного. Схематично этот образ можно описать так: религиоведение — религиозная философия — теология. Предполагается, что при движении слева направо в этой системе координат возрастает степень «субъективности» дисциплины и соответственно, сложность приведения ее в соответствие с образом философии, как строгой науки. В этих условиях, становится более менее ясным то обстоятельство, что для постсоветского сознания само словосочетание «философская теология» выглядит, по меньшей мере, неоднозначно.

По структуре изложения материала рассматриваемое Руководство соответствует антологии, в которой собраны статьи многих авторов, структурированные по основным темам теологии: Божественные атрибуты, Бог и творение и тд. Содержанием является аналитическая традиция философии, знакомая российскому читателю до недавнего времени лишь по текстам профессора университета Нотр Дам А. Плантиги. Однако, серия книг «Философская теология: современность и ретроспектива», издаваемая ИФ РАН, может радикально изменить ритм развития этого направления. Философская рефлексия в рассматриваемой книге избирает полигоном для совершенствования своих практик теологию. Посему можно было бы назвать эту практику скорее теологической философией, чем философской теологией. Составители Руководства благоразумно не отождествляют поле своих исследований с философией религии, ибо последняя занимается феноменологией и герменевтикой сферы религиозного, вместе с тем, они не смешивают его с философским совершенствованием религиозных доктрин, чем, собственно, и занимается теология. Отличительной чертой книги является жесткая специализация авторов, которой в прежние времена нельзя было помыслить и в философии, не говоря о теологии. Одни из авторов специализируются на Божественной простоте, другие – на Всемогуществе, третьи на Таинственности, ревностно охраняя свое поле от вторжения представителей иного «цеха» и стремясь побороть в прениях коллег по собственной тематике. Так, специализация – это постыднейшее следствие необходимости, применяемая к высоким сферам, являет себя «во всей красе». (далее…)

В апреле 2013 вышел в свет мультимедийный сборник нью-йоркского поэта, писателя и журналиста Геннадия Кацова «Словосфера». О новой книге беседует с автором американский прозаик, учредитель литературной премии им. О. Генри «Дары волхвов» Вадим Ярмолинец.

В. Ярмолинец. Насколько я понимаю, «Словосфера» – проект уникальный. То есть стихи об известных художественных произведениях – известны, но вот такого методичного поэтического исследования мировой живописи, которое в конечном итоге оборачивается увесистым томом – такого, кажется, нет. «Словосфере», не исключено, уготовано особое место в мультимедийном искусстве и тут требуется объяснение, а что, собственно, означает – словосфера?

Г. Кацов. Вадим, прежде всего: никакого «методичного поэтического исследования» не было. Я не сочинял в жанре энциклопедии, и то, что периодически входило в сферу моих впечатлений за полтора года написания «Словосферы», отражено в 180 комментариях-посвящениях шедеврам европейского, российского, американского изобразительного искусства. Иными словами, я писал дневник и задумывал его изначально как единый цикл, как некую сферу существования двенадцатистрочных комментариев, которые охватили семь столетий бытования Западного искусства. От Проторенессанса до наших дней, а если перейти на личности: от Джотто ди Бондоне («Поцелуй Иуды», ок. 1305)- до московского художника Александра Джикия («Вивальди», 2012). (далее…)

Цыганков Д.А. В.И. Герье и Московский Университет его эпохи (вторая половина XIX – начало XX вв.). – М.: Изд-во ПСТГУ, 2008. – 256 с.

На протяжении значительной части своей истории университеты – и русские университеты в этом отношении не составляют исключения – были местами, цели и задачи которых выходили далеко за пределы собственно образовательных. Университет гумбольдтовского типа стал местом порождения и проверки нового знания, предшествующие университеты, например, такой, как Геттингенский – или, в другом отношении, такие как Оксфорд или Кембридж XVIII–XIX вв., являлись местами «воспитания благовоспитанного молодого человека хорошего общества», (окончательного) «формирования джентльмена» и т.п. История университетов с этой точки зрения – ценный аспект социокультурной истории. Но и с позиции собственно истории науки история университетов – это история «мест производства» или (в другие моменты) преимущественно «мест хранения», «мест передачи» знания, история того, как это знание формируется, включая в нее аспекты формирования научных сообществ, выработки внутренних стандартов научного знания, складывания и закрепления конкретных исследовательских и педагогических традиций (тем более, что на уровне университетского образования в том его виде, который сложился ко 2-й половине XIX века, педагогические и исследовательские моменты сложно разграничить). (далее…)

Когда я был мальчик, у меня появился младший брат. Вдруг. Ни с того ни с сего.

Я всегда хотел собаку. Если нет – морскую свинку. На худой конец, пару волнистых попугайчиков.

Взамен появился брат.

Его принесли большого, красного и лысого.

Так он у нас и поселился в детской деревянной кроватке с решётками. (далее…)

Этимологический перевёртыш робингудства

…Ум может видеть больше, чем
может видеть глаз.
Кондильяк

Свобода возможна лишь в той стране,
где право господствует над страстями.
Лакордер

Извод

Предполагаю, что вряд ли низведённая мной до рассмотрения тема, прожитая учёными-историками не раз и не на короткой бумаге, понравилась бы людям 20 – 30-х, военных, послевоенных годов прошлого века – в заслуженном покое им снятся ужасы пройденного, но не забытого «вчера», впрочем, так же как и мне, с той разницей, что моё восхищение ими не упокоит неправедно осуждённых и погибших. Души их, бессмертные, навечно останутся неприкаянными.

У преступлений над человечеством нет срока давности, у преступлений над людьми, к несчастью – есть. Обвинённые в несуществующих грехах, они даже не могли себе вообразить, что через много лет будут реабилитированы посмертно, – причём не все мучители посмертно наказаны. На воле они были большими учёными, писателями, мыслителями, в лагерях перевоплощались в простых урок, жующих баланду «задарма» и наравне с теми, кого в обычной жизни им не пришлось бы встретить ни разу.

Кто-то стал «большим сидельцем», вывернув сознание наизнанку, подстроив под обстоятельства суть личности, интеллигентности, приспособив образованность к получению знаний и привилегий «наоборот». Кто-то не выдержал, сломался, исчез в пучине стихии беззакония и безвременья. Было всё – была великая жизнь великой страны, описанная впоследствии томами литературы. Литература разошлась по миру, мир узнал правду об СССР. Хуже от этого СССР не стало, страна утвердилась как ещё более могучая, более угрюмая – потеряв миллионы, Советский Союз ниспроверг докучливые мифы, родив свежие, выборочно возвысив выживших «больших сидельцев», – произведя некий необходимый информационный вброс, – притушив на время других, кого-то навсегда.

Сделав их преступную для той власти жизнь навек никчемной, а этимологию перевёртыша злодеяний – необычайно живучей. (далее…)

Или Гладь коня мешком – не будешь ходить пешком.

…До отлёта два часа.

Мы встретились с Ильёй случайно, в аэропорте. Я направлялся с семьёй в недорогой туристический чартер, он – только что вышел с зоны прилёта и тащил за собой пару огромных коробок с надписями по-польски, выискивая глазами грузчиков.

– Илья, здорово! – приветствовал я старого знакомца.

– Там ещё пять штук на транспортёре, давайте их на «выход» и ждите меня. Сейчас машина подойдёт, – наставлял он шустрых шереметьевских носильщиков, одновременно сдавливая мою руку обеими клешнями:

– Привет, сто лет в обед, товарищ корреспондент.

– Как ты, вятский друг? Как твоя скотинка, что мы давеча обсуждали?

Илья, расторопно дав работягам указания, тяжело огрел меня по спине, что, видимо, означало крайнюю степень уважения и приязни. Взглянув на часы, он махнул кому-то вслед, перекрикивая радиоточку:

– Подождите минут пятнадцать…

Обернулся ко мне:

– Знаешь, брат, а ведь скотинку приставы так и не вернули. (далее…)